Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Войско неумолимо двигалось вперёд, без задержек и промедлений им удалось пересечь сравнительно большое расстояние за короткое время. Новости о возможном нападении демонов распространялись быстро, в результате и без того скудное население страны близ границ покинуло свои дома. Не зная, чего ожидать, люди пребывали в постоянном страхе. Шэнь Цинцю с интересом отметил, что Шан Цинхуа вёл себя гораздо спокойнее, чем он мог ожидать — вероятно, сказался боевой опыт сражений на стороне Мобэй Цзюня в Царстве Демонов. Его шиди приобретал всё бóльшую ценность и вес в глазах сторонних наблюдателей. Ученики дворца Хуаньхуа присоединились к наступательному отряду, следуя приказу Ло Бинхэ, хотя уровень их беспокойства казался гораздо выше по сравнению с остальными. По нескольким осторожным ответам Шэнь Цинцю догадался, что они с опаской относятся к его командованию. Неужели обеспокоены тем, что он станет использовать их в качестве живых щитов своего собственного пика? Идея, несомненно, казалась заманчивой, но после недолгих раздумий горный лорд вершины Цинцзин всё же был вынужден от неё отказаться. Если дворец Хуаньхуа собирался в будущем стать резиденцией демонов, использование их адептов в качестве разменной монеты будет иметь не самые благоприятные последствия. Эти совершенствующиеся давно привыкли к присутствию демонов под командованием Ло Бинхэ, подобная атмосфера благоприятно повлияет на взаимодействие двух рас в свете готовящегося перемирия. — Гунъи... Шисюн... Голос звучал едва слышно в размеренном стуке лошадиных копыт, но острый слух Гунъи Сяо сумел его уловить. Одна из учениц дворца Хуаньхуа несмело приблизилась к главному ученику вершины Цюндин, изящные брови растерянно взметнулись вверх. Внешность девушки показалась Шэнь Цинцю несколько знакомой, когда Гунъи Сяо коротко кивнул в ответ на приветствие. Стоило ученику произнести имя девушки, Шэнь Цинцю наконец вспомнил, где видел её раньше. — Цинь–гуньян [1], давно не виделись. Когда-то она была в числе тех учеников, что крутились возле Ло Бинхэ во время событий в городе Цзиньлане. Хотя Цинь Ваньюэ с уважением обратилась к юноше, как к старшему боевому товарищу, Гунъи Сяо недвусмысленно дал понять, что сделал свой выбор в тот роковой день, когда сбросил золотые одежды. Вместо того, чтобы обратиться к ней как к своей шимэй, он провёл между ними черту, вежливо, но отстранённо величая юной девой. Нин Инъин, держащая путь рядом на своей лошади, наблюдала за разворачивающейся перед ней сценой с почти детским любопытством. Со времён тех злополучных событий в городе Цзиньлане девушке не приходилось сталкиваться с учениками дворца Хуаньхуа. Она так и не определилась со своим к ним отношением, хотя и не испытывала ненависти — во всех преступлениях был повинен старый глава дворца, а вовсе не его ученики. — Шисюн... Молодой мастер Гунъи, мы наслышаны о твоих успехах в школе Цанцюн. Мы рады, что несчастья обошли тебя стороной, — вежливо озвучила она похвалу от лица представителей дворца Хуаньхуа. Юноша недоумённо приподнял бровь, но выражение его лица оставалось удивительно спокойным. Верный знак того, что учения Юэ Цинъюаня не прошли даром. Он поудобнее перехватил поводья. Причина, по которой Гунъи Сяо столь поспешно покинул дворец Хуаньхуа, для многих оставалась загадкой. Что же касается самих учеников дворца, то по общему мнению, Гунъи Сяо сбежал, не желая находиться на вторых ролях после появления Ло Бинхэ, а благосклонность Шэнь Цинцю помогла ему заполучить безопасное убежище. В тот день молодой человек сделал свой выбор. Стоило ему впервые появиться на публике в одежде школы Цанцюн, многие принялись перешёптываться за его спиной, а некоторые и открыто подвергали насмешкам, выставляя его неблагодарным адептом, оставившим свою родную школу в трудную минуту. Как только он занял место главного ученика своего пика, количество слухов лишь возросло, на этот раз злые языки утверждали, будто он изначально стремился лишь к собственному успеху и благополучию, пытаясь преуспеть в школе Цанцюн. Юноша стойко выдержал людскую молву, не позволяя сплетням сломить себя. В такие дни Гунъи Сяо напоминал себе, что должен отплатить за доверие Шэнь Цинцю. Его Учитель, Юэ Цинъюань, также стал незаменимым примером терпения и настойчивости. — Дева Цинь, Цанцюн — прекрасная школа, а мой Учитель — уважаемый всеми наставник. Несчастье — самое последнее слово, которым можно описать процесс моего обучения. Но мне известно, что дворец Хуаньхуа переживал бурные времена с тех пор, как я уехал. Как прошли эти несколько лет? — Господин Ло оказался благосклонен, он позволил нам остаться под крылом дворца Хуаньхуа. Кроме того, он никогда не обращался с нами плохо, — смиренно ответила Цинь Ваньюэ, её щёки зарделись малиновым румянцем. От Шэнь Цинцю не укрылось, что в сердце девушки остались чувства к Ло Бинхэ. Он чуть было не закатил глаза, наконец вспомнив, что та была одной из его многочисленных жён в прошлой жизни. Похоже, некоторым чувствам под силу пересечь время и пространство, чтобы возродиться вновь. В этот момент звонким весенним ручейком раздался голос Нин Инъин. — Конечно же, А–Ло благосклонен, его Учитель — мастер искусств с вершины мудрости нашего пика Цинцзин, горный лорд Шэнь Цинцю. Мой шиди прилежно впитывал знания и применил то, чему научился, в своих отношениях с другими. Несмотря на то, что в душе бессмертный хотел бы с благодарностью оценить щедрую похвалу Нин Инъин, он не мог не отметить, что будь Ло Бинхэ на самом деле столь добросовестным учеником, демон не стал бы бесстыдно красть его прикосновения при любом удобном случае, словно изголодавшийся зверь. Цинь Ваньюэ не сразу нашлась с ответом, следя настороженным взглядом за самой юной ученицей бессмертного. Гунъи Сяо мягко улыбнулся и представил девушку. — Эта молодая девушка — Нин Инъин, ученица Шэнь–шишу и ещё один пример его прекрасного наставничества. Она также особенный человек для меня. Надеюсь, мои бывшие боевые товарищи хорошо примут её. — К–конечно... Как товарищи под командованием горного лорда Шэня, пожалуйста, позаботьтесь и о нас, — заикаясь, произнесла Цинь Ваньюэ, наконец озвучивая истинную цель разговора. Шэнь Цинцю направил свою лошадь вперёд, собираясь присоединиться к Юэ Цинъюаню и Лю Цингэ. Он не собирался тратить время на подобную ерунду, хватит и Нин Инъин с Гунъи Сяо. Сейчас перед ним стоял более насущный вопрос для обсуждения, и, судя по обеспокоенному выражению лица Юэ Цинъюаня, глава школы придерживался того же мнения. Горный лорд поравнялся с лошадью Юэ Цинъюаня, в то время как с другой стороны ехал Лю Цингэ. — Чжанмэнь–шисюн, этот мастер надеется, что нет необходимости напоминать о том, чего делать не следует. Обстановка стала ощутимо гнетущей, взгляд Шэнь Цинцю оставался острым и непреклонным. На мягком лице главы школы залегла печать беспокойства, поскольку тот понимал, что в этот раз не сможет так легко отступить. — Цинцю–шиди, мы направляемся на битву, которая потребует от нас всех усилий. Я, как глава школы, не могу позволить себе сдерживаться. Его слова имели смысл. Кто знает, как долго сможет продержаться их школа лишь при поддержке дворца Хуаньхуа? Обладая способностями Юэ Цинъюаня, они вполне могли переломить ход битвы, если встанет такая необходимость. Однако горный лорд и слышать не хотел об этом, недвусмысленно озвучив свой запрет. Глава школы у них один, и хребет Цанцюн неминуемо погрузится в хаос, если с ним что-нибудь случится. Удивительно, но казалось, Лю Цингэ в этом вопросе занял сторону Шэнь Цинцю. — Нет нужды без конца напоминать об этом. Думаешь, я позволю Чжанмэнь–шисюну совершить что-то безрассудное? Слова Лю Цингэ могли показаться странными, но шисюн кивнул с твёрдой уверенностью в своём собственном решении не позволять Юэ Цинъюаню поступать опрометчиво. Глава школы бросил беспокойный взгляд на воинственного горного лорда, когда Шэнь Цинцю добавил: — Шиди Лю, этот мастер запомнит твои слова. На поле битвы всё может случиться, но помни, что ты пообещал мне. Лю Цингэ неопределённо хмыкнул, но послушно кивнул. Шэнь Цинцю, довольный тем, что его шиди согласен держать Юэ Цинъюаня под контролем, справедливо рассудил, что есть ещё множество дел, требующих его внимания. Стоило горному лорду пика Цинцзин вернуться к своей группе, Лю Цингэ повернулся к упавшему духом главе школы. — Цинъюань, если положение того потребует, делай, как посчитаешь нужным. Я же сделаю всё возможное, чтобы поддержать тебя. — Цингэ? Разве ты только что не сказал..? — Разве бы он отступился, ответь я иначе? Понимаю, Шэнь–шисюн беспокоится о твоём состоянии. Но ты не тот человек, что будет ставить свою безопасность превыше всего. Уж точно не в той ситуации, когда безопасность других находится под угрозой. Мне бы тоже не хотелось видеть, как тебе придётся воспользоваться Сюаньсу, но никто лучше тебя не понимает собственное тело. Если ты придёшь к мнению, что пришло время выхватить клинок, я не стану тебя останавливать. Но я брошусь к тебе, чтобы помочь, и позабочусь о тебе, когда всё закончится, — немного неловко пообещал Лю Цингэ. Юэ Цинъюань был не только главой школы, он также был тем, кого он признавал равным себе. Лю Цингэ не стал бы чрезмерно опекать его в бою, полагая, что Юэ Цинъюань имеет такое же право рисковать своей жизнью, как и он сам. Юэ Цинъюань одарил благодарной улыбкой своего спутника, который был готов пойти ради него на уступки, несмотря на зловещую тайну. — Спасибо, Цингэ. Я буду осторожен. Мы преодолеем это вместе. Недалеко от места, подходящего для предстоящего сражения, воины спешились и распаковали поклажу. Ученики пика Аньдин, следующие в авангарде их отряда, к тому времени уже успели разбить лагерь. Одна часть учеников вершины Цяньцао занялась оборудованием импровизированной медицинской палатки, другая — отправилась с группой учеников Аньдин на передовую. Несколько учеников с каждой вершины остались для защиты основного лагеря, среди них также затесалось несколько демонов для дополнительной безопасности. Если оптимистично глядеть в будущее, то это можно считать неплохой проверкой, насколько хорошо люди и демоны смогут взаимодействовать. Главная цель и, одновременно, самый быстрый способ разрешить этот конфликт — уничтожить ядро сопротивления, задержать лидеров и разрушить командную цепочку. К сожалению, Ша Хуалин находилась в засаде вместе с Ло Бинхэ, и на их стороне остался лишь Мобэй Цзюнь, способный опознать Цзючжун-цзюня. Любые попытки ледяного демона хоть как-то описать совершенствующимся его облик не принесли результата. Мобэй Цзюнь не мог похвастаться талантами в работе с кистью, поэтому оставался единственный выход. — В таком случае у нас нет иного выбора, кроме как попросить Мобэй Цзюня возглавить отряд по поиску местонахождения Цзючжун-цзюня. Ло Бинхэ сказал, чтобы ты действовал по собственному усмотрению, но, думаю, нет нужды объяснять, что того требует ситуация? Несмотря на то, что ледяной демон прекрасно знал о статусе Шэнь Цинцю как будущего супруга Ло Бинхэ, ему никогда не нравилось самодовольство этого высокомерного бессмертного. Он не сдвинулся с места, словно упрямый осёл, не собираясь ни подтверждать, ни опровергать его слова. Но, конечно же, горный лорд пика Цинцзин даже бровью не повёл. Он в жесте притворной задумчивости постучал сложенным веером по виску, несмотря на то, что давно продумал свои следующие слова. — Захват Цзючжун-цзюня важен для успеха этой кампании и её быстрого завершения. Пик Аньдин вложил непомерное количество усилий в подготовку перемирия, на этот раз они также проливают пот и слёзы ради всеобщей безопасности. Избавление от этой проблемы пойдёт на пользу всем, но особенно нашим трудолюбивым братьям, которые так давно не видели полноценного отдыха, — закинул наживку Шэнь Цинцю, продолжая свою речь с невозмутимым лицом, будто всё это время разговаривал сам с собой. Он успел увидеть достаточно, чтобы понять, что Шан Цинхуа — единственный человек, которому под силу оказать влияние на Мобэй Цзюня, кроме его непосредственного командира Ло Бинхэ. И, само собой, он не чувствовал ни капли угрызений совести, используя своего шиди в качестве вкусной морковки для упрямого осла. Шан Цинхуа, ставший свидетелем, казалось бы, сострадательной речи своего шисюна, видел того насквозь. У Шэнь Цинцю действительно хватило смелости манипулировать Мобэй Цзюнем! Чего ещё можно ожидать от бессмертного, покорившего самого яростного демона из всех ныне живущих! Хотя глубоко в душе горный лорд пика Аньдин не мог не согласиться со словами своего боевого товарища. Шан Цинхуа был бы счастлив, если бы война поскорее закончилась, он и без того считал удивительным, что до сих пор не поседел от постоянного стресса. Горный лорд пика Аньдин уже пресытился сражениями. В отличие от людей, которые могли долгими месяцами находиться в центре боевых действий, меняя стратегии и формирования, ради одного единственного сражения, демоны относились к войне гораздо проще. Они были склонны атаковать, пока одна из сторон не просила о пощаде или попросту не оказывалась стёрта с лица земли. Именно так Ло Бинхэ выиграл большинство сражений: атака на предельной мощности, пока его враги не рухнут на колени, умоляя сохранить то, что осталось от их жалких жизней. Вооружившись этим знанием, Шан Цинхуа был уверен, что всё вполне может закончиться за один день, если они приложат достаточно усилий. Как и предполагал Шэнь Цинцю, красиво очерченные брови Мобэй Цзюня сошлись на переносице. Никто не знал, что означал этот хмурый взгляд, кроме Шан Цинхуа, который, казалось, видел, как вращаются шестерёнки в голове его господина. Как и ожидалось, ледяной демон повернулся к своему супругу, молча уставившись на него. На самом деле, было бы лучше, если бы Мобэй Цзюнь открыл рот и спросил о том, что его интересует, но Шан Цинхуа достаточно хорошо понимал своего господина, когда дело касалось общения с другими. Он скромно кивнул и, не дожидаясь подсказки Шэнь Цинцю, добавил: — Ваше Величество, для всех нас было бы лучше поскорее завершить это противостояние, не только с точки зрения безопасности, но и принимая во внимание наши поставки снаряжения и продовольствия. Горный лорд пика Аньдин стремился говорить с точки зрения всеобщего блага, но стушевался под пристальным взглядом Мобэй Цзюня. В конце концов, ледяного демона заботило только то, что имело значение лишь для него. — Это тебя порадует? Вопрос звучал глупо, но этого хватило, чтобы смутить новоявленного супруга демона. Нездоровое воображение Шан Цинхуа почти нарисовало ему мишень вокруг своей головы, поскольку, похоже, это всё, что имело значение для Мобэй Цзюня. Жизнь и все их планы оказались поставлены на карту, им приходится мириться с лишениями и невзгодами, но всё, что беспокоило его господина, обрадует ли его, если Мобэй Цзюнь поступит, как ему было велено! Прикусив язык, чтобы не выпалить что-нибудь совершенно неуместное, Шан Цинхуа покорно кивнул, доблестно пытаясь игнорировать любопытные взгляды вокруг. Порой он действительно задавался вопросом, отчего Мобэй Цзюнь казался таким толстокожим. Неужели того вовсе не беспокоило всеобщее внимание? Его господин вёл себя как влюблённый дурак с того момента, как они покинули школу, разве у него не осталось чувства собственного достоинства? Шан Цинхуа изрядно беспокоило, что ледяной демон с твёрдой решимостью игнорировал каждую его попытку спасти остатки гордости, что лишь в очередной раз доказывало — Мобэй Цзюнь был совершенно невежественен практически во всех вопросах, кроме военного мастерства. Совершенствующийся не сомневался, что единственный момент, когда он стал свидетелем хитрости и здравого смысла Мобэй Цзюня, был во время засады на собрании Союза бессмертных. Довольный Мобэй Цзюнь просто кивнул в ответ и больше ничего не сказал. Шэнь Цинцю предпочёл притвориться, что не видел этой странной молчаливой беседы, вместо этого повернулся к разведчикам, вернувшимся с донесением. Он протянул записку Юэ Цинъюаню, лицо которого стало по-настоящему торжественным, стоило бегло просмотреть содержимое свитка. — Неприятели пересекли границу. Мои боевые братья и сёстры, пришла пора использовать знания, в которые мы вложили наши души, чтобы проложить путь в новое будущее, — Юэ Цинъюань редко произносил напыщенные речи, но, несомненно, его слова сумели поднять всеобщий дух. Совершенствующиеся окружили главу школы с оглушительным гулом, после чего отряды с решительным видом ступили на лезвия мечей. Шан Цинхуа остался следить за лагерем, поскольку его боевые навыки оставляли желать лучшего. Он не стал просить Мобэй Цзюня проявлять осторожность или давать советы о проведении совместной операции с совершенствующимися, лишь на короткий миг слегка прикоснулся самыми кончиками пальцев к чужой холодной ладони. Мобэй Цзюню это сказало больше, чем любые слова. Ледяной демон слегка сжал пальцы Шан Цинхуа в ответ и, прежде чем те выскользнули из ладони, бессмертный почувствовал лёгкий укол холода. Мобэй Цзюнь вскоре направился к линии фронта, на прощание бросив лишь одну короткую фразу: — Жди здесь. Юэ Цинъюань возглавил линию обороны, позволив ледяному демону выскочить на поле боя прямо перед лицом надвигающейся атакующей армии. Совершенствующиеся ещё успели ощутить дыхание морозного воздуха, когда массивные глыбы колючего льда поднялись, словно неприступные стены, в мгновение ока отразив авангард вражеских сил. После завершения церемонии наследования силы Мобэй Цзюня поднялись на совершенно иной уровень, отметил про себя Шэнь Цинцю. Многие из совершенствующихся, став свидетелями столь масштабного уничтожения, теперь питали искреннюю благодарность к Шан Цинхуа за то, что сумел приобрести такого полезного друга и союзника. Сам Мобэй Цзюнь не ведал о горячих взглядах, прожигающих спину, его разум сосредоточился лишь на одной цели. — Мой супруг хочет голову Цзючжун-цзюня. Принесите мне её или умрите. Больше он не мог использовать подобную всесокрушающую атаку, опасаясь задеть совершенствующихся, которые уже вышли на поле битвы, и вместо этого сосредоточился на штурме главных вражеских сил. Похоже, те ожидали прибытия Мобэй Цзюня — поле битвы окрасилось вспышками голубого пламени, неприятель использовал огнезащитных демонов в качестве контратаки. Пока ледяной демон боролся с естественными врагами своей стихии, оставшаяся часть их отряда вступила в рукопашную схватку, в воздух вихрем взметнулись талисманы, творились атакующие заклинания. Ещё задолго до начала боя ученики вершины Цяньцао повязали голубые ленты на оружие демонов–союзников, чтобы их можно было распознать во всеобщей суматохе. Даже стараясь изо всех сил, горные лорды продолжали наблюдать за полем битвы, высматривая любые возможные признаки командования неприятеля. Юэ Цинъюань не был уверен, применимы ли понятия чести и доблести к демонам, но уничтожение военачальника неминуемо должно повлиять на их командный дух. Насколько могли видеть старейшины, кроме демонов, сражающихся с Мобэй Цзюнем, на поле боя не было демонов благородных кровей. Во всяком случае, первая волна нападения выглядела всего лишь способом проверить их силы. Совершенствующиеся умело координировали свои атаки, отряды демонов под командованием Мобэй Цзюня также были хорошо подготовлены, им приходилось участвовать во многих битвах под знаменем Ло Бинхэ. Наряду с демонами в союзных войсках принимали участие и демоницы. Их было немного, но не стоило обманываться их внешней хрупкостью — они были не менее опасны даже по сравнению со своими собратьями. Некоторые из демониц с лёгкостью взмахивали топорами в половину собственного роста, словно берсерки, рубящие деревья. Мужчины–демоны были не менее нетерпеливы, а свирепостью не уступали женщинам, хотя многие использовали для борьбы лишь голые кулаки. Если совершенствующиеся окажутся под угрозой, демоны должны будут послужить их щитом. В этом состоял приказ Ло Бинхэ, отдававший приоритет выживанию бессмертных. Хотя не каждому совершенствующемуся удастся помочь, многие были благодарны за прикрытие, предоставленное демонами. Несомненно, это благоприятно скажется на репутации будущих союзников. Битва длилась чуть больше двух шичэней, прежде чем обе стороны временно отступили. Раненные были немедленно отправлены в медицинские палатки, и лишь немногие из погибших, чьи тела ещё можно было забрать, также были доставлены в лагерь. Тех, кому удалось избежать серьёзных ранений, было большинство, но любые потери пагубно сказывались на демоно–человеческом союзе. Им всё ещё предстояло продержаться до прибытия Ло Бинхэ, но, к сожалению, между двумя отрядами не существовало никакой формы связи. — Цинцю, что ты думаешь о ситуации? — обратился Юэ Цинъюань к главному стратегу хребта Цанцюн. На лице Шэнь Цинцю не отражалось ни единого намёка на эмоции, лишь тихое порхание веера выдавало его настроение. Другие горные лорды терпеливо ожидали его мнения. Разве что Шан Цинхуа отсутствовал — в настоящее время он обрабатывал ожоги Мобэй Цзюня. — Должно быть, вы заметили, что во время первого столкновения среди вражеского войска не было никого, кто хотя бы отдалённо приближался к статусу Мобэй Цзюня. Так же как мы оцениваем их способности, они присматриваются к нам. Во время следующей атаки нас ожидает гораздо худшее. Мобэй Цзюнь хорошо их потрепал; они, вероятно, отправят свои лучшие силы, чтобы остановить его. Демон достаточно силён, чтобы отвлечь врагов на себя, это означает, что в тот момент, когда они будут заняты им, наши бойцы должны устроить засаду и напасть исподтишка. Вэй–шиди станет хорошей поддержкой. Чжанмэнь–шисюн привлечёт слишком много внимания, как и шиди Лю, чьё мастерство уже хорошо известно среди демонов. Вы трое должны рассредоточиться, чтобы не дать вражеским силам собраться и напасть единым фронтом. Само собой разумеется, он и сам был достаточно заметной мишенью, но его уровень славы вряд ли мог соперничать с вышеупомянутыми горными лордами. Предложение Шэнь Цинцю не встретило сопротивления, и совершенствующиеся повторно изменили деление и расстановку атакующих отрядов. Численность противоборствующей стороны, похоже, нисколько не уменьшилась, а лишь усилилась от появления демонов, не уступающих силой Мобэй Цзюню. Шансы на победу казались всё призрачнее, учитывая разницу в числе, и их единственная надежда заключалась в неожиданном появлении Ло Бинхэ. Неплохо, подумал Шэнь Цинцю. Элемент неожиданности сработает даже лучше, когда их враги будут полностью заняты попытками их уничтожить. На этот раз обошлось без лишних разговоров. Обстоятельства складывались не в их пользу; медленно, но верно армия противника теснила их всё глубже на территорию Царства Людей. Их воины не страшились смерти и были готовы отбросить свои жизни, если при этом могли забрать совершенствующихся с собой. В патовой ситуации Юэ Цинъюань предпочитал отступить, отдавая приоритет сохранению жизни своих боевых товарищей. В самый разгар ожесточённый битвы Шэнь Цинцю наконец понял, что с врагом что-то не так. Нин Инъин нахмурилась, плечи слегка дрожали от сильных порывов пронизывающего ветра. — Учитель, они... Кажется, демоны движутся не в сторону главы школы или Лю–шишу, а к нам! Если бы не поддержка дворца Хуаньхуа, они вряд ли смогли выстоять против такого числа противников. Гунъи Сяо, казалось, тоже это заметил и неуверенно высказал своё мнение: — Шэнь–шишу, может ли быть... Пока ученик Ло отсутствует, они решили захватить вас, чтобы шантажировать его? При нормальных обстоятельствах демонам не было бы никакого дела до связи Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю, которая уже вышла за пределы отношений ученика и наставника. Но поскольку слухи о перемирии распространились далеко за пределы Царства Людей, да и бессмертный наделал много шума во время последнего собрания в храме Чжаохуа, весьма вероятно, что предатели передали эту информацию вражеской стороне. В противном случае, не существовало иного логического объяснения действиям врагов, игнорирующих главу школы и Бога Войны школы Цанцюн. Шэнь Цинцю не понаслышке знал о подобных закулисных методах борьбы. В конце концов, в прошлой жизни Ло Бинхэ использовал его пару ног, чтобы заманить в ловушку и убить Юэ Цинъюаня. Однажды побывать в качестве приманки ему хватило сполна, это и без того был достаточно горький опыт. Он презирал сам факт, что его считали чьей-то слабостью, и ещё больше ненавидел, когда его собирались использовать, чтобы причинить боль тому, кто уже занимал значительное место в его сердце. Но, прежде всего, Шэнь Цинцю не мог снести подобное оскорбление своим способностям совершенствующегося. Его враги посмели посчитать его простой добычей, которую легко схватить и использовать по своей прихоти! — Слова ученика Сяо имеют смысл. Что ж, эти мерзавцы могут рискнуть. Этот мастер сложит алтарь из их хладных трупов собственными руками! Окружающим редко удавалось стать свидетелем гнева Шэнь Цинцю, но сейчас все вокруг почувствовали его изумительную ауру и всепоглощающую силу. Юноши и девушки воспрянули духом, увидев, что уважаемый ими старейшина не допускал мысли о том, чтобы сдаться даже перед лицом такой мрачной перспективы. Не сговариваясь, они подобрались ближе к горному лорду, не мешая его атаке, и окружая бессмертного, словно два защитных крыла, не позволяя врагам захватить его. Несмотря на их силу воли, ситуация оставалась по–прежнему сложной, одной стойкостью ничего не решить. Такова была неприглядная правда осады подобного масштаба. Юэ Цинъюань знал, что в будущем его обругают так, что кровь пойдёт из ушей, но больше не мог смотреть на растущие потери. Он бросил короткий взгляд на Лю Цингэ, ему не было нужды говорить — боевой товарищ почувствовал его на уровне животных инстинктов. Лю Цингэ обернулся и увидел, что Юэ Цинъюань положил ладонь на рукоять Сюаньсу. Он опасно сузил глаза, Чэнлуань засверкал ослепительным светом. — Держите оборону, иначе все будете исключены, когда я вернусь! — Учитель?! Ян Исюань не успел сказать ни слова, как Лю Цингэ вскочил на лезвие Чэнлуаня и умчался прочь. В этот самый момент место, где сражался глава школы вспыхнуло ослепительным светом, всесокрушающая аура затопила всё вокруг — Сюаньсу покинул ножны. Но вопреки своему внушающему благоговение виду, тяжёлая энергия, исходящая от меча, лишала возможности двигаться любого, вставшего на пути. Многие почти упали на колени от ощущения внезапного давления, будто неизвестно откуда взявшийся тяжёлый булыжник придавил грудь, не давая глотнуть спасительного воздуха. На другом конце поля битвы Шэнь Цинцю собственной кожей ощутил энергию Сюаньсу. Выражение его лица потемнело, на мгновение он потерял самообладание и, не обращая внимания, что вокруг находятся ученики, процедил сквозь зубы: — Этот упрямый баран..! С этого момента ход сражения набирал обороты с ужасающей стремительностью, словно несущаяся с гор снежная лавина. Время оказалось подобрано идеально. Сюаньсу покинул ножны, чем привлёк внимание демонов, которые решили, что сначала должны расправиться с Юэ Цинъюанем, и эта заминка дорого им обошлась, поскольку именно в этот самый миг из-за горизонта показался бесчисленный легион армии союзников — Ло Бинхэ появился на поле боя. Стоило им ворваться в тыл вражеского войска, выжженные поля потонули в хаосе. Юэ Цинъюань воспользовался полученной передышкой, чтобы организовать передачу раненных целителям, без колебаний взмахивая Сюаньсу и рассеивая очередную волну нападающих по ветру. К тому времени Лю Цингэ уже прорвался за линию обороны демонов, сияние Чэнлуаня, окрашенное в алый цвет от кроваво–красных пятен на сверкающем лезвии, отбрасывало блики на поле боя, усеянное трупами врагов. Ци Цинци тоже не теряла времени даром, избавляясь от всех демонов, посмевших ступить на охраняемую территорию медицинских палаток и линии снабжения. Армия Ло Бинхэ всё больше теснила вражеское войско с тыла, союзные войска начали смешиваться с линией фронта, и Мобэй Цзюнь наконец заметил отряд своего командира. В то же мгновение он покинул место схватки, хотя при обычных обстоятельствах его гордость никогда бы не позволила оставить противников в живых, и, используя свою способность мгновенного перемещения, промчался сквозь океан павших на поле брани. Со стороны Мобэй Цзюнь выглядел словно мстительный призрак, обрушивающий град копий почерневшего льда на демонов, охраняющих своего главаря. Он принесёт его голову, как и обещал Шан Цинхуа. Попав в тиски союзного войска, потерявшие самообладание демоны рванулись к границам поля битвы. Без сомнения, они, должно быть, отчаянно надеялись, что их единственный путь к спасению состоит в том, чтобы прорваться сквозь ослабленную линию обороны и суметь скрыться в глубине материка Царства Людей. К сожалению, они совершенно упустили из вида неукротимую волю совершенствующихся, которых переполняла твёрдая решимость держать демонов в страхе теперь, когда прибыла мощная поддержка в лице Ло Бинхэ. Адреналин будоражил кровь, никто не допускал даже мысли о возможном отступлении. Юэ Цинъюань сдерживал почти половину вражеского войска своими собственными силами. Сверкающий клинок торжествующе пел, возвышаясь над криками боли и гулом толпы, когда его владелец впервые за всю свою жизнь сполна впитывал упоительный восторг битвы на пределе собственных сил. Лю Цингэ сражался рядом с ним, разрушительная сила Чэнлуаня сметала с ног любого противника, вздумавшего подобраться к главе школы. Вэй Цинвэй раскидывал врагов направо и налево, заполняя пробелы в обороне, оставленные Мобэй Цзюнем. Он отвлекал тёмных созданий на себя, не позволяя им пуститься в погоню за ледяным демоном, поскольку понимал, что перед тем сейчас стоит гораздо более трудная задача. Увидев, что над столь тщательно охраняемыми территориями лагеря вновь нависла угроза, Ци Цинци быстро догадалась, что, похоже, их противники видели в этом манёвре своё единственное спасение. Вместе с учениками она бросилась вперёд, заставляя демонов отступить туда, где сражались основные силы союзников, тем самым отрезая им любой путь к отступлению. Шэнь Цинцю всё ещё снедала жгучая обида, и ничто так не питало несокрушимую силу бессмертного, как ярость от презрения, с которым он был вынужден столкнуться. Всё, к чему он мог прикоснуться, превращалось в снаряд, сжигающий тела его противников заживо в неистовом ослепительном огне. Безумная схватка длилась не более половины шичэня, когда, казалось, со всех уголков поля битвы раздался глубокий голос. — Ваш уважаемый лидер захвачен. Всё ещё смеете сопротивляться моей мощи? Голос принадлежал Ло Бинхэ, к тому моменту Синьмо уже успел вдоволь напиться крови своих врагов. Мобэй Цзюнь возвышался рядом со своим командиром, его ладонь плотно обвивала шею Цзючжун-цзюня кольцом тонкого игольчатого льда, свисающего с головы пленника, словно грубо сделанная корона, в любой момент грозящая разломить тому череп. Воинственный настрой мятежников заметно угас. Демоны могли продолжать сражаться и дальше, но к тому моменту они и без того давно потеряли направление битвы, а значит вскоре им суждено было стать не более, чем обычными машинами разрушения, которые и вовсе не смогут вспомнить, ради чего бьются. Лишь лидеру было под силу вести беспорядочную толпу вперёд, подпитывая их общей идеей. — Если сдадитесь сейчас, обещаем сохранить вам жизнь. Полагаю, вы все достаточно разумны, чтобы сделать правильный выбор. Слова звучали холодно и ясно — их помилуют, если они прямо сейчас готовы отвернуться от своего командира. Даже если им претила сама идея совместного с людьми будущего и при всей их любви к кровавым битвам, эти демоны были не настолько глупы, чтобы упускать такой шанс. Всё же в практичности демонам не откажешь. Ло Бинхэ загнал их в угол, да и жертвы, в основном, понесли вовсе не демоны, а люди. Несмотря на то, что полукровка собирался сотрудничать с людьми, подобный шаг выставил его в выгодном свете в глазах мятежников — по крайней мере, он видел смысл в правильной расстановке приоритетов демонов. Справедливости ради надо отметить, подобное изначально не входило в планы Ло Бинхэ, но, тем не менее, недопонимание неожиданно сыграло в его пользу. Медленно один за одним демоны начали опускать оружие. Совершенствующиеся ещё не успели взять их под стражу, когда рядом с Ло Бинхэ появилась Ша Хуалин, на лице девушки сияла торжествующая ухмылка. — Господин, вот эти человеческие крысы, которые спровоцировали мятеж! Только взгляните на эту надменную сучку, которая осмелилась укусить руку, когда-то давно даровавшую ей милосердие, — слова демоницы заставили всех обратить к ней любопытные взгляды. Схваченные люди оказались в центре внимания, и Цинь Ваньюэ не сумела сдержать поражённого вздоха. — Маленькая хозяйка дворца! Маленькая хозяйка дворца, которая была изгнана из своего дома за отказ поклониться Ло Бинхэ, оказалась далека от своей былой славы. Хотя высокую причёску, как и прежде, венчали изысканные украшения, ни от кого не укрылось жалкое состояние молодой девушки, которая когда-то была дочерью одного из самых выдающихся совершенствующихся Царства Людей. Бывшая хозяйка дворца презрительно прищурилась, глядя на свою шицзе, и насмешливо бросила: — Кто это у нас? Уж не беспринципная ли шлюшка, которая предала свою школу ради мужчины, которого жаждет! Лицо Цинь Ваньюэ побагровело, но она не нашлась с ответом, безмолвно подтверждая чужие слова. Маленькая хозяйка дворца и сама питала нежные чувства к Ло Бинхэ, пока они обучались под крышей одной школы, но события, последовавшие после случая в Цзиньлане, убили любые ростки привязанности, оставив после себя лишь жгучую обиду. Шэнь Цинцю многозначительно приподнял бровь, но ничего не сказал, упрямо игнорируя Ло Бинхэ. — Те, кто может передвигаться самостоятельно, помогают перенести раненных в лагерь. Ци–шимэй, посмотри, сможешь ли ты объединиться с Ша Хуалин, чтобы организовать наблюдение за демонами, пока мы наводим порядок. Вэй–шиди, займись погибшими. Шиди Лю... Сопроводи Чжанмэнь–шисюна в лагерь. О дальнейших действиях поговорим позже. Инструкции звучали кратко, и были встречены радостными возгласами, все тут же разошлись, чтобы сделать то, что велено. Юэ Цинъюань уже успел убрать Сюаньсу в ножны, он крепко стоял на ногах, хотя бледность его кожи и вызывала некоторое беспокойство. Горный лорд пика Байчжань шагал рядом с ним и, лишь когда они удалились на достаточное расстояние от поля битвы, Юэ Цинъюань споткнулся и упал в объятия Лю Цингэ. Его шиди, не сказав ни слова, подхватил главу школы на руки и вскочил на Чэнлуань. Ледяная маска на лице Ло Бинхэ успешно скрывала беспокойные мысли. Юноша раз за разом задавался вопросом, следует ли ему сейчас объясниться с Шэнь Цинцю. Этот человек обладал отменной памятью, повелитель демонов не сомневался, что Шэнь Цинцю распознал вокруг него некоторых из его бывших жён. По крайней мере, тех, с кем его Учителю не повезло встретиться в прошлой жизни. Сам он давно знал о чувствах своей бывшей супруги, но предпочёл закрыть на них глаза, малодушно не желая тратить время на подобную ерунду. Он не питал ненависти к женщинам, которые согревали ему постель в прошлой жизни, но и не видел необходимости в том, чтобы заботиться об их судьбе. В этот момент Шэнь Цинцю обратил своё внимание на него, чем отвлёк от пустых мыслей. — Запри предателей, но приведи двух зачинщиков в лагерь для допроса. — Стойте! Я... я хочу поговорить с горным лордом Шэнем, — неожиданно подала голос маленькая хозяйка дворца. Принимая во внимание слова Ша Хуалин, она, вероятно, решила, что разговор с Шэнь Цинцю будет для неё более безопасным. Горный лорд никогда не мог похвастаться ни сочувствием, ни милосердием, но, по крайней мере, он не походил на человека, который станет мучить женщин без излишней на то необходимости. — Хорошо, этот мастер возьмёт на себя допрос маленькой хозяйки дворца. Бинхэ, ты позаботишься о Цзючжун-цзюне. Ин–эр, проводи её в лагерь. Ло Бинхэ согласно кивнул, уводя недовольного отца Ша Хуалин в сторону разбитого союзниками лагеря. Ша Хуалин осталась на поле битвы вместе с Ци Цинци, чтобы скоординировать оставшиеся войска, так и не бросив ни единого взгляда в сторону своего отчаявшегося отца. Нин Инъин повела в сторону палаток пленённую девушку, чьи запястья оказались плотно связаны вервием бессмертных. Добрых четверть шичэня все были заняты тем, что обрабатывали ранения пострадавшим в атаке и пополняли запасы провизии. Цинь Ваньюэ, похоже, недоставало смелости, чтобы лицом к лицу встретиться со своей шимэй, вместо этого она присоединилась к целителям, оказывая помощь раненым ученикам дворца Хуаньхуа. Шэнь Цинцю наблюдал за обессиленной измученной молодой женщиной перед ним, задаваясь вопросом, как же следует поступить с дочерью старого главы дворца. Ему не пришлось ничего говорить, так как девушка заговорила первой. — Горный лорд Шэнь... Можете ли вы мне ответить, что я сделала, чтобы заслужить это? Почему Ло Бинхэ выбрал ваше мёртвое тело вместо моего отца?! Почему меня изгнали из собственного дворца?! При обычных обстоятельствах её оскорблённый тон непременно бы вызвал сочувствие, но школа Цанцюн понесла огромные потери в бою, и вина за это целиком и полностью лежала на плечах этой девицы, ни у кого в сердце не нашлось ни капли сострадания. У Шэнь Цинцю на этот счёт было своё собственное мнение. В некоторой степени он мог понять негодование и обиду молодой хозяйки дворца, чьё единственное прегрешение до этой войны состояло лишь в кровном родстве со старым мерзавцем. Кажется, Цзючжун-цзюнь увидел в обиженной девушке лёгкий способ проникнуть в Царство Людей. Очень похоже на правду, учитывая предыдущую попытку засады в храме Чжаохуа. — Этот мастер не знает ответа на вопрос, почему мой своенравный ученик выбрал мертвеца, что же касается твоего отца... Ло Бинхэ имел полное право вершить своё правосудие. Если ты полагаешь, что дворец Хуаньхуа должен принадлежать тебе, не стесняйся высказать свои претензии моему ученику, чтобы вернуть его. Конечно, если общество совершенствующихся согласится простить ваши преступления против Царства Людей. Маленькая хозяйка дворца чуть слышно всхлипнула, жалобно воскликнув: — Мой отец был хорошим человеком... Я знаю, что он не мог сбежать! Но... сейчас у меня нет ничего, кроме этой заколки, которую он мне когда-то подарил... Связанными руками она медленно вытащила из причёски экстравагантную заколку. Украшение выглядело странно и неуместно, учитывая немного неопрятный вид пленницы, но, если это был последний подарок её отца, ничего удивительного, что девушка не могла с ним расстаться. Как раз, когда Шэнь Цинцю собирался перейти к вопросу, как и когда девушка встретилась с Цзючжун-цзюнем, на поляне появился Шан Цинхуа, по-видимому, доставивший сообщение от Лю Цингэ. Очевидно, оно касалось состояния Юэ Цинъюаня, и бессмертный замер на полуслове, нетерпеливо поглядывая на своего шиди. Шан Цинхуа открыл было рот, но вдруг его взгляд остановился на маленькой хозяйке дворца. Глаза бессмертного внезапно встревоженно округлились, и вместо сообщения, которое ему было поручено передать, горный лорд выкрикнул: — Шэнь–шисюн, берегись! Шэнь Цинцю среагировал почти молниеносно, всем корпусом отклоняясь назад, но расстояние не позволило уклонится от удара. Маленькая хозяйка дворца прыгнула вперёд и, размахнувшись, вонзила шпильку ему в грудь. Испуганный крик Нин Инъин эхом разнёсся по всему лагерю. — Учитель!!! ==================== [1] гуньян (gūniang) – девушка, молодая леди.