Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Демоны во главе с Ло Бинхэ не стали разбивать лагерь, они сразу бросились в гущу разгоревшейся битвы. Мобэй Цзюнь оттащил Цзючжун-цзюня за шкирку, словно несмышлёного щенка, прямиком к палаткам школы Цанцюн. Когда-то давно, в прошлой жизни, глава именитого клана был всего лишь очередной ступенью на пути к мировому господству повелителя демонов, но не более. Пустяковое недоразумение, чьё единственное предназначение заключалось лишь в том, чтобы послужить на славу его репутации. Но теперь Ло Бинхэ и подавно не собирался щадить Цзючжун-цзюня. Раз уж его собственная дочь считала того безнадёжным глупцом, с чего бы Ло Бинхэ думать иначе? И всё же, в душе юноша не мог не подивиться тому, что этот суетливый простофиля сумел вступить в сговор с людьми. Он всегда презирал Ло Бинхэ за его родство с человеческой расой, именно поэтому Цзючжун-цзюнь был категорически против желания Ша Хуалин стать супругой полудемона в прошлой жизни. Ло Бинхэ никак не ожидал, что этот борец за чистоту нравов сможет отбросить своё презрение к более слабой расе, чтобы заручиться их поддержкой. — Просвети меня, Цзючжун-цзюнь. Какое снадобье сумело излечить тебя от застарелых предубеждений, раз уж ты опустился до использования помощи людей и их маленьких хитростей? Бессердечные слова били не хуже конского хлыста. Казалось, старый демон уже догадался, что достойного конца ему не видать, и горько усмехнулся. — Если бы я знал, что люди столь коварны, я бы вступил с ними в сговор гораздо раньше! Пылкий выпад пленника не произвёл на Ло Бинхэ должного впечатления. Даже попытайся тот это сделать, полудемон подозревал, что вряд ли среди людей нашлись бы желающие довериться этому старому пройдохе. Вместо того, чтобы вступать в бессмысленный спор, он задал второй вопрос. — Как ты отыскал отвергнутую маленькую хозяйку дворца и когда решил использовать её? Услышав вопрос, Цзючжун-цзюнь недоумённо уставился на него, а после старейшина демонов разразился хриплым каркающим смехом. — В тебе действительно течёт грязная человеческая кровь, Ло Бинхэ. Ты столь наивно готов доверять своему слабенькому наследию! Думаешь, я стал бы утруждаться, чтобы разыскать это людское отродье ради жалкого союза? Эта женщина–совершенствующаяся сама нашла меня и предложила привести нас в Царство Людей, чтобы отомстить! Лицо Ло Бинхэ не изменилось, хотя в душе он немало удивился словам старейшины. Не обращая внимания на ледяные выражения лиц обоих младших демонов, Цзючжун-цзюнь продолжал свою речь с небывалой торжественностью. — Сделав вид, будто разыскивает своего отца, она присоединилась к допросу моего подчинённого в храме Чжаохуа. Это была всего лишь уловка, она тайно расспросила его о моём местонахождении и пообещала даровать мне возможность отомстить. Именно она научила меня, как убедить всех остальных собраться под единым знаменем и вторгнуться в Царство Людей! Прежде чем он успел продолжить, с противоположной стороны лагеря раздался отчётливый женский возглас. С лица Ло Бинхэ в мгновение ока схлынули все краски, когда он понял, что испуганный крик Нин Инъин предназначался Учителю. Цзючжун-цзюнь растянул губы в самодовольной ухмылке — похоже, он уже понял, что произошло. — Не позволяйте ей выхватить его! Восклицание Шан Цинхуа прозвучало следом за окриком Нин Инъин. Несмотря на то, что бессмертный стал жертвой внезапного нападения, Шэнь Цинцю действовал с молниеносной скоростью, отбив чужую руку, а после отвесил неслабую оплеуху маленькой хозяйке дворца, заставив ту упасть на землю от удара. Он успел слегка уклониться, и остриё заколки прошло вскользь, угодив ему в живот. Не попытайся он увернуться, и кончик заострённого украшения сейчас торчал бы у него из груди. По крайней мере, его жизни ничего не угрожало, жизненно важные органы оказались не задеты. Несомненно, случись так, что удар пришёлся бы в сердце, уровня совершенствования Шэнь Цинцю хватило бы, чтобы дождаться медицинской помощи. Но всё же совершенствующиеся, ставшие свидетелем этой сцены, вздохнули с облегчением, увидев, что до этого не дошло. Ло Бинхэ примчался на другой конец лагеря почти сразу же. Ему не пришлось задавать вопросов, стоило увидеть торчащий из живота Шэнь Цинцю кончик элегантно украшенной драгоценными камнями заколки и маленькую хозяйку дворца на земле. Молодая женщина внезапно задохнулась, судорожно хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Она корчилась, царапая пальцами землю, пока горный лорд пика Цинцзин не рванулся вперёд, но вместо того, чтобы помочь девушке, он схватил за руку Ло Бинхэ. — Прекрати, ты убьёшь её! Предупреждение Шэнь Цинцю действительно заставило Ло Бинхэ на мгновение ослабить воздействие убийственной силы, но маленькая хозяйка дворца продолжала дышать частыми короткими вздохами, словно демон не желал, чтобы она забывала — любое неосторожное движение, и беспощадная длань смерти настигнет её. — А почему нет? Она пыталась тебя убить, — голос чуть подрагивал от клокочущего в душе демона гнева. Свирепое шипение не укрылось от посторонних, давая понять каждому, что Ло Бинхэ без колебаний убьёт любого, кто посмеет причинить вред его Учителю. Шэнь Цинцю приблизился вплотную к Ло Бинхэ и зашептал тому на ухо: — Этот учитель не умрёт от какой-то заколки. Кроме того, она хорошо подойдёт на роль козла отпущения для общества совершенствующихся. Ты ведь сам сказал, что приведёшь предателей, разве есть кто-то, кто сгодится лучше неё? Нам даже не придётся ничего говорить, репутация старого главы дворца скажет сама за себя. К его чести ученик сумел взять себя в руки и присмирел. Шан Цинхуа воспользовался минутой тишины, чтобы сказать: — Шэнь–шисюн, тебе не стоит двигаться, пока эта штуковина всё ещё торчит у тебя из живота! Да, она украшена причудливыми кораллами и драгоценными камнями, но это не простая шпилька для волос. Это скрытое оружие дворца Хуаньхуа, «цветочный» дротик! Резкие движения приведут к тому, что остриё внутри пустит корни и разорвёт твою плоть… Нам нужно поскорее привести старшего лекаря пика Цяньцао, чтобы удалить оружие. Инъин, будь хорошей девочкой, ступай и найди кого-нибудь побыстрее! Нин Инъин по-прежнему пребывала в глубоком потрясении из-за случившегося, но всё же присутствие Ло Бинхэ вселяло уверенность, что больше с Учителем ничего не случится. Понимая, что юноша никогда не допустит, чтобы с головы их Учителя упал ещё хоть один волос, она быстро кивнула и поспешила за помощью. На мгновение холодный взгляд Шэнь Цинцю озарился признательностью. Он разгадал замысел Шан Цинхуа: тот отослал девушку прочь, чтобы его нежная ученица не стала свидетельницей неприглядной кары, которая в любой момент могла настигнуть маленькую хозяйку дворца. Та же более совсем не напоминала хрупкую и миловидную наследницу знаменитой школы. В её влажных глазах застыл блеск безумия, неряшливым росчерком перечёркивая прежнюю красоту. — Не ожидала, что кто-то способен распознать «цветочный» дротик! Горный лорд Шан поистине достоин звания презренного шпиона. Бессмертный пропустил оскорбление мимо ушей, невольно почувствовав укол жалости к девушке. Он узнал оружие лишь потому, что когда-то благодаря ему состоялась их встреча с Мобэй Цзюнем. Если бы он тогда не спас ледяного демона от воздействия «цветочного» дротика, всего, что потом произошло между ними, могло и вовсе не случиться. — Но ты ошибаешься! Думаешь, я настолько глупа, чтобы всерьёз надеяться на то, что крошечный дротик способен причинить вред демонической лисице Шэнь Цинцю? Бессмертный усмехнулся, услышав очередной смехотворный титул. — Демоническая лисица? Этот мастер всё же предпочитает зваться змеёй, потому как демон, за которого вы все так отчаянно боролись, по собственной воле пошёл за мной. Шэнь Цинцю не собирался принимать сомнительную честь называться «демоническим лисом», это было равносильно признанию, что он околдовал и соблазнил Ло Бинхэ. Бессмертный ценил свою гордость гораздо дороже. Как бы то ни было, безумная усмешка на бледных губах маленькой хозяйки дворца стала шире. — Горный лорд Шэнь… Как вы себя чувствуете? Ваша Ци течёт ровно? Бессмертный прислушался к своим ощущениям и не почувствовал ничего необычного. Он подозревал, что кончик дротика предварительно смазали обезболивающим составом. Однако слова побеждённой мятежницы посеяли в Шэнь Цинцю зерно сомнения. Выражение его лица не изменилось, пока он незаметно попытался пустить свою Ци по телу и обнаружил, что его меридианы оказались заблокированы, словно их запечатала невидимая сила. Шэнь Цинцю заставил себя сохранять спокойствие и с деланным равнодушием ответил: — Всё в порядке, благодарю за беспокойство. Чего ты надеялась достичь с помощью этого фарса? Сумасшедший блеск в глазах маленькой хозяйки дворца был таким же, как у её отца. С её губ сорвалось по-детски непосредственное хихиканье, вот только тонкий девичий голосок совершенно не соответствовал словам, прозвучавшим после. — Это и есть фарс. Но разве меня должно это волновать? Почему я должна беспокоиться о том, что сотни или тысячи умрут, пока могу добраться до тебя, Шэнь Цинцю?! Если бы не твои интриги, застилающие всем глаза, разве подняли бы они оружие против моего отца?! Если бы не ты, я никогда бы не оказалась в положении отверженной всеми беглянки! Дворец Хуаньхуа так или иначе будет процветать! Если мне предстоит потерпеть поражение, то, по крайней мере, я заберу с собой твою голову, чтобы преподнести её моему отцу на золотом блюде в загробной жизни! Услышав звенящие нотки безумия, которыми были пропитаны её слова, Шан Цинхуа почувствовал, что спина взмокла от холодного пота. Вопрос вырвался раньше, чем он смог его обдумать: — Ты хочешь сказать, что вся эта битва и восстание демонической знати были затеяны лишь ради того, чтобы ты смогла подобраться к Шэнь–шисюну? Безумный смех стал ему ответом. Пугающий, безудержный хохот того, кто шагнул за черту отчаяния, того, кому действительно нечего терять, даже свою собственную жизнь. Маленькая хозяйка дворца искренне была готова пожертвовать всем, ради одной призрачной возможности добраться до Шэнь Цинцю и нанести решающий удар. — Идеальным было бы захватить его в плен в разгар битвы. Ах, вот тогда бы я смогла вволю повеселиться! День за днём я бы подвергала его всевозможным унижениям, прежде чем окончательно с ним покончить! Но демоны неожиданно оказались гораздо бесполезнее, чем я думала, им не удалось даже поцарапать его на поле битвы. В конце концов пришлось брать всё в свои руки. Глаза молодой женщины подёрнулись мечтательной поволокой. Случись это в прошлой жизни, Ло Бинхэ пришёлся бы по душе злобный нрав его жены, особенно, если это касалось бесчеловечных пыток Шэнь Цинцю. И всё же муки бессмертного всегда были его личным развлечением, никому не дозволялось не то что принять участие в персональном удовольствии повелителя демонов — взглянуть краем глаза считалось величайшим табу. Нынешний Ло Бинхэ, однако, испытывал непреодолимое искушение разорвать девице горло раз и навсегда, прежде чем её глотка извергнет на свет ещё хоть одно грубое слово о возможном позоре Шэнь Цинцю. — Хотя… этот Цзючжун-цзюнь… Пожалуй, он оказался полезен. Возможно, сейчас ты чувствуешь себя хорошо, но уже скоро яд, который я нанесла на «цветочный» дротик, начнёт циркулировать по телу, и тогда смерть покажется настоящим избавлением! — Будто одного яда достаточно, не стоит недооценивать славу пика Цяньцао, — холодно возразил Шан Цинхуа. От былой жалости не осталось и следа, он смерил девицу перед собой неприязненным взглядом. Маленькая хозяйка дворца хихикнула и уставилась на Шэнь Цинцю снизу вверх. — Я попросила самую сильную дозу. Всё начнётся с того, что все меридианы закупорятся, перекрывая доступ к циркуляции Ци. Постепенно твои способности к совершенствованию будут ухудшаться, пока и вовсе не исчезнут, яд начнёт поступать в систему кровообращения, внутренние органы начнут выходить из строя один за другим… Ни одному целителю пика Цяньцао не под силу спасти тебя, этот яд — лучшее творение Цзючжун-цзюня, даже во всём Царстве Демонов не сыскать противоядия! Это «Неисцелимый»! Никогда ещё Ло Бинхэ так сильно не хотелось заткнуть собственные уши, он сразу понял, что слова мерзавки поразили Шэнь Цинцю в его самое уязвимое место. Бессмертный какое-то время смотрел на неё пустым взглядом, как будто истина выбила почву у него из-под ног. Ещё через мгновение Шэнь Цинцю рассмеялся. От этого хохота у Шан Цинхуа волосы встали дыбом. Это был второй раз, когда он слышал столь полубезумный смех, первый случился ночью в ущелье Цзюэди. Не обращая внимания на слабую боль в животе, Шэнь Цинцю присел на корточки и поймал подбородок маленькой хозяйки дворца в тиски своих пальцев, медленно приподнимая и заставляя посмотреть на себя. От кажущейся нежности этого жеста присутствующих заклинателей обдало ледяной волной. Если бы не зловещая аура, окутывающая Учителя, Ло Бинхэ тотчас же отрубил любую часть тела женщины, которой касались пальцы Шэнь Цинцю, даже если инициатором прикосновения стал он сам. Вот только улыбка горного лорда вовсе не несла с собой добра, ощущение надвигающейся бури стало почти осязаемым. — Хорошо, очень хорошо… Как этот мастер мог забыть? Настоящий глупец, одураченный иллюзией мирной жизни… Как мог этот мастер позабыть столь чистую незамутнённую ярость, это безудержное пренебрежение тысячами уничтоженных жизней, положенных на алтарь ради удовлетворения своего собственного желания? Ты хорошо постаралась, маленькая хозяйка дворца. Кажется, этому мастеру не требуется и пальцем шевелить, чтобы создавать монстров по своему образу и подобию. Судьба Ло Бинхэ сделала круг, и он вернулся на сторону людей, по крупицам восстановив утерянную человечность. Маленькая хозяйка дворца рухнула с высоты своего царственного положения в пучину отчаяния, которое её гордыня не смогла вынести; она стала новым чудовищем, взращенным в тени Шэнь Цинцю. Это была их первая встреча лицом к лицу, но девушка, не задумываясь, свалила все свои несчастья и страдания на высокомерного совершенствующегося, у которого, как ей казалось, было всё, чего только можно пожелать. Её ненависть к Шэнь Цинцю и породила это полубезумное существо перед ним. — Надо же, у тебя даже получилось превзойти Ло Бинхэ. Тебе удалось то, что не удалось ему. Поздравляю, ты уничтожила Шэнь Цинцю. Несмотря на все пытки, которым он подвергся в прошлой жизни, Ло Бинхэ не опустился до того, чтобы лишить Шэнь Цинцю способности к совершенствованию, поскольку только так он мог продлевать чужие страдания. Все эти долгие годы источником упорства и единственной гордостью Шэнь Цинцю оставалось его умение совершенствоваться, и маленькая хозяйка дворца разрушила его одним махом. Потрясение, должно быть, оказалось столь велико, что бессмертный не потрудился задуматься, существует ли надежда на исцеление. Шэнь Цинцю удастся сохранить жизнь, но если единственный путь, которым он следовал с самого детства, окажется для него закрыт, такая жизнь не будет стоить для бессмертного и ломаного гроша. Рука горного лорда исчезла в складках ханьфу, через миг в изящной ладони сверкнул тонкий кинжал. Он всегда носил его на случай, если не сможет воспользоваться Сюя. Но стоило занести смертоносное лезвие, чья-то рука обхватила его запястье. Ло Бинхэ неслышно встал за плечом, удерживая руку с кинжалом. Горный лорд прищурился, недовольный, что его прервали. — Что ты творишь? — Не убивай её, Учитель. Не хочу, чтобы ты пачкал свои руки. — Что?.. Шэнь Цинцю не было нужды обагрять руки столь недостойной кровью. Меньше всего Ло Бинхэ хотел, чтобы его Учитель оказался запятнан подобной грязью, особенно учитывая, что его наставник всегда с предельной почтительностью относился к женщинам. Повелитель демонов не желал, чтобы по вине какой-то мерзавки Шэнь Цинцю свернул с этого пути. Он поднял вторую руку, мягко поворачивая лицо Шэнь Цинцю к себе, после чего оставил нежный поцелуй на лбу бессмертного и бархатным голосом попросил: — Будь добр, Цинцю, отдай мне кинжал. Если тебе нужна её жизнь, я заберу её для тебя. Манера его уговоров походила на сладкие речи генерала, балующего свою любимую супругу. Не находись Шэнь Цинцю в подобном смятении, он бы догадался, что Ло Бинхэ вернулся к своим застарелым уловкам, и от души бы пнул своего ученика, заставив преклонить колени за неподобающее поведение. Хотя столь бесстыдное проявление любви должно было поставить всех присутствующих в неловкое положение, они не смогли удержать поражённого вздоха, услышав искреннее обещание Ло Бинхэ забрать чужую жизнь вместо своего Учителя. — Нет нужды беспокоиться о противоядии. Я знаю, как вывести яд. Не обращая внимания на чужую реакцию, Ло Бинхэ продолжил уговаривать своего возлюбленного мягкими, успокаивающими словами. Шэнь Цинцю смерил ученика долгим пристальным взглядом, после чего сильным ударом локтя оттолкнул в сторону. Бессмертный усмехнулся, направляя кинжал себе в живот. — Наглец. Кто сказал, что этому учителю нужна её жизнь? Я устал от того, что мной вертят, как соломенной куклой. Ученик вновь поймал чужую руку, брови юноши хмуро сошлись к переносице. — Учитель, ты не обладаешь знаниями учеников пика Цяньцао. Этот ученик понимает твоё стремление избавиться от неё. Не волнуйся, яд не повлияет на твои способности. Если это так беспокоит моего Учителя, я даже знаю способ возместить возможный урон, — губы юноши украшала учтивая улыбка, пока он что-то горячо шептал на ухо Шэнь Цинцю. Что бы он ни говорил, это явно не предназначалось для чужих ушей, поскольку бессмертный вновь жёстко впечатал локоть ему под рёбра. — Наглец! От дальнейшей брани Ло Бинхэ спасло появление Нин Инъин, которая вела за собой старшего целителя пика Цяньцао, девушка громко объявила: — Учитель, я привела помощь! Скорее, идите сюда! Ло Бинхэ осторожно поднял Шэнь Цинцю на руки и направился туда, где их поджидала Нин Инъин. — Нин–шицзе, я оставляю Учителя на тебя. Шан–шишу, ты знаком с этим оружием, пожалуйста, отправляйся с ними и проследи за лечением. Шан Цинхуа не стал медлить, отправляясь вместе со всеми в палатку, чтобы понаблюдать за процессом исцеления Шэнь Цинцю. Маленькая хозяйка дворца смерила Ло Бинхэ презрительным взглядом и насмешливо бросила: — Кто бы мог подумать, что повелитель дворца Хуаньхуа окажется столь добросердечным, что решит накормить свою подстилку ложью! От «Неисцелимого» нет противоядия! Ло Бинхэ мягко улыбнулся в ответ и, прежде чем кто-то успел среагировать, на землю брызнули рубиновые капли, а лагерь оглушили пронзительные крики мстительной женщины. Повелитель демонов с отвращением стряхнул кровь с блестящего лезвия Синьмо, прежде чем вернуть меч в ножны. — Добросердечный, говоришь? Своей жизнью ты обязана милосердию Учителя, но никто не говорил, что тебе понадобятся сразу обе руки и ноги. Ты собиралась отнять смысл жизни Цинцю, я лишь могу вернуть долг и превратить тебя в немощную калеку. Хотя в одном ты права, от «Неисцелимого» действительно нет противоядия. Несмотря на сводящую с ума агонию от рассечённых сухожилий, в ярких глазах плясали огоньки лютой ярости от охватившего девушку предвкушения. Её единственная цель была достигнута, маленькую хозяйку дворца больше не заботило, что случится с ней теперь, когда её месть исполнена. Она лишь хотела своими глазами увидеть отчаяние Шэнь Цинцю, и его безумный смех привёл её поистине в сладострастный трепет. Теперь ей и сама смерть была не страшна. Однако Ло Бинхэ думал иначе. Его глаза, яркие и полные чистого восторга, мерцали от удовольствия, пока он раскрывал ей суровую правду, о которую её мечтам было суждено рассыпаться в прах. — Но я никогда не говорил, что не существует иного пути вывести яд. Какая жалость, ты впустую потратила свою жизнь. Меня беспокоит, что Учитель порой вспоминает о прошлом… но полагаю, время от времени важно задумываться о былом, чтобы не повторять старых ошибок. Его слова заставили меня кое-что понять: немедленно лишить тебя жизни будет пустой тратой ресурсов. Я не успокоюсь, пока не увижу, как ты страдаешь в десятки раз сильнее за то, что пыталась сотворить с Учителем. Цинь Ваньюэ, перевяжи её раны и покрепче свяжи вервием бессмертных. Да, и заткни ей рот, чтобы мне не пришлось больше слушать эту раздражающую болтовню. Если она умрёт или сбежит… Ты не отделаешься лишь рукой и ногой. Предупреждение Ло Бинхэ было ясным как день, и в то же время угроза дала ясно понять, что Цинь Ваньюэ не значит для него ровным счётом ничего. Маленькая хозяйка заслужила своё наказание за предательство. Цинь Ваньюэ не принесёт проблем, пока знает своё место; даже если она будет и дальше провожать его спину тоскующими взглядами, его сердце не дрогнет. Ша Хуалин оказалась достаточно сообразительна, заняв место подчинённой, довольная тем, что могла извлечь выгоду из своего сотрудничества с Ло Бинхэ, пусть и не могла больше мечтать о статусе его супруги. Нин Инъин давно счастлива с Гунъи Сяо, возможно, гораздо счастливее, чем когда-либо была с Ло Бинхэ. По крайней мере, она больше не та капризная и вздорная девица, которой была когда-то. Лю Минъянь оставалась лишь ещё одной ученицей хребта Цанцюн и ничего больше. С тех пор, как Шэнь Цинцю стал неизменной частью его жизни, все многочисленные женщины и мировая слава, которую он обрёл в прошлом, не имели для него никакого значения. Он легко переступил через них, потому что ничто не могло сравниться с тем, о чём он всегда мечтал. Несмотря на отголоски былых чувств к повелителю демонов, среди обуревающих Цинь Ваньюэ эмоций преобладал страх. Девушка не осмелилась ослушаться, смиренно поклонилась, а затем поспешила в сторону пленников в сопровождении нескольких учеников дворца Хуаньхуа. Наконец, уладив беспорядки, Ло Бинхэ решил продолжить свой разговор с Цзючжун-цзюнем, прежде чем отправиться к Шэнь Цинцю. — Эм… Шисюн, ты действительно настаиваешь, чтобы я передал сообщение прямо сейчас? Разве ты не должен быть… Ну знаешь, без сознания для проведения операции?.. Горный лорд пика Цинцзин наградил его многозначительным взглядом, и Шан Цинхуа благоразумно прикусил язык. Одежда бессмертного была аккуратно разрезана, «цветочный» дротик по-прежнему находился глубоко в теле. Внешне рана выглядела довольно безобидно, но, учитывая, сколько двигался Шэнь Цинцю, горный лорд пика Аньдин подозревал, что яд уже пустил свои отравленные ростки. Если бы не обезболивающий эффект тонкого лезвия, его шисюн уже метался бы в агонии от чудовищной боли. Шэнь Цинцю усмехнулся, возразив: — Мой шиди всё равно использует обезболивающие мази, этот мастер не почувствует боли при извлечении. Озвучь послание шиди Лю. Старшему целителю с пика Цяньцао нестерпимо хотелось отчитать строптивого горного лорда, но ему не понаслышке было известно, что бессмертному лучше не перечить лишний раз, когда тот пребывал в дурном настроении. Ловкие руки лекаря уже невесомо наносили прозрачную мазь, чтобы притупить неминуемую боль, оставалось лишь терпеливо ждать, когда лекарство начнёт действовать. Знакомый с упрямством своего старшего собрата, Шан Цинхуа мог лишь пожать плечами в ответ: — Шиди Лю взял с собой нескольких целителей с пика Цяньцао, чтобы осмотреть Чжанмэнь–шисюна. Кажется, он переутомился, но в остальном его состояние вне опасности. Юэ–шисюн выглядит измождённым, ему может потребоваться несколько дней, чтобы прийти в себя. Шиди Лю останется с ним, пока тот не проснётся. Он невольно вздрогнул от того, с каким бесстрастным взглядом Шэнь Цинцю наблюдал за скальпелем целителя, вонзившегося в его плоть. Шан Цинхуа не мог себе представить, чтобы он с таким же спокойствием наблюдал за процессом, даже будь он в полузабытье от обезболивающих мазей. Бессмертного не пугал вид лезвия, вспарывающего его кожу. Когда-то ему приходилось наблюдать за тем, как его лишали рук и ног, выносить нестерпимые муки, пока Ло Бинхэ вырывал ему язык и выдавливал глаз — и речь об обезболивающих мазях даже не шла. Шэнь Цинцю давно успел свыкнуться с болью и сценами зверств и мучений. Его хладнокровия хватило даже на то, чтобы спокойно отдавать приказы, пока лекарь с пика Цяньцао аккуратно извлекал тонкое лезвие дротика. — После того, как свернём лагерь, этот мастер велит Ло Бинхэ открыть портал к пику Цяньцао, чтобы доставить тяжело раненных на хребет Цанцюн. Само собой, в их числе будет и Чжанмэнь–шисюн. После этот мастер и Бинхэ проследят за возвращением демонов в своё Царство. Пленники отправятся с нами, они будут взаперти до тех пор, пока в них не возникнет необходимость. Ша Хуалин будет сопровождать нас, ты можешь забрать с собой Мобэй Цзюня и отправить демонов–союзников обратно в школу. Остальные могут вернуться тем же путём, каким и пришли. Ты и шиди Вэй поможете это устроить. Попросите Ци–шимэй отправить гонцов в основные школы с вестью о нашей победе. Всё то время, что горный лорд раздавал инструкции, скальпель плавно рассекал кожу, аккуратно разделяя плоть вокруг раны. Нин Инъин била крупная дрожь, но она стойко терпела, не смея оставить Учителя. Конечно, девушка видела травмы и пострашнее, но её всё ещё обуревало мучительное сожаление, что она не смогла ничего сделать, когда наставнику нанесли подлый удар. Целитель, стараясь не причинять лишней боли, сделал надрезы и, убедившись, что плоть раскрыта достаточно широко, извлёк ядовитый дротик. Кончик острия успел «зацвести» тонкими лезвиями, блестящими от свежей крови. Шан Цинхуа поморщился, но не смог прогнать непрошенные воспоминания о том, как он сделал то же самое для Мобэй Цзюня много лет назад. Шэнь Цинцю наблюдал за действиями целителя с пугающей отрешённостью, лекарственная мазь хорошо справлялась со своей задачей, не давая ему почувствовать ни отголоска боли. За его плечами уже имелся опыт ранения двумя боевыми мечами, горный лорд искренне верил, что больнее уже не будет, даже если его станут резать и вовсе без обезболивающего. Целитель быстро зашил рану, нанёс заживляющую мазь, а затем не терпящим возражения тоном объявил, что Шэнь Цинцю должен оставаться в постели в течение трёх дней. — Учитель, простите меня… Ин–эр оказалась бесполезной и могла лишь наблюдать со стороны. На обычно жизнерадостной девушке не было лица, всегда ясный взгляд потух, а прекрасные глаза подозрительно покраснели. Шэнь Цинцю покачал головой, запрещая ей винить себя. Он сам едва успел заметить проблески хорошо скрытого безумия. Если бы не предупреждение Шан Цинхуа, он вряд ли бы успел уклониться вовремя. С другой стороны, Шан Цинхуа его же и отвлёк, мысленно фыркнул Шэнь Цинцю. — Этот мастер будет сопровождать Бинхэ и некоторое время приглядит за Царством Демонов. Ин–эр, позаботься о вершине Цинцзин и ученике Сяо во время возвращения в школу Цанцюн. Можешь идти. Нин Инъин с готовностью кивнула и отправилась на поиски Гунъи Сяо, который принял на себя командование учениками пика Цинцзин. Шэнь Цинцю остался в палатке один, чтобы отдохнуть, хотя его разум был далёк от того напускного спокойствия, которое он демонстрировал окружающим всё это время. Он вновь попытался пустить свою Ци по телу, поток почти не ощущался, сочился тоненьким ручейком по меридианам, и реакция тела оставалась довольно вялой. Беспокойная тревога раздражала, его гордость отказывалась смириться с тем, что он вновь угодил в ловушку бесконечного колеса причинённых им когда-то страданий. Много воды утекло с тех пор, как Шэнь Цинцю ощущал подобную уязвимость, слишком расслабился в спокойствии мирной жизни и комфорте. Он закусил нижнюю губу, рассерженный собственной беспомощностью. Шэнь Цинцю не солгал, когда признавался маленькой хозяйке дворца, что стал изнеженным и мягким, избалованный небольшими удобствами привычной жизни. Присутствие Ло Бинхэ стало худшим из отягчающих факторов. В его голове настойчиво звучал тихий голос, так похожий на его собственный, поднимающий бессмертного на смех за то, что успел стать таким наивным и снисходительным, и вот пришло время пожинать плоды. Его мысли беспокойно метались, смутно перекликаясь с воспоминаниями Шэнь Юаня. Слова Ло Бинхэ не принесли должного утешения, благодаря памяти его альтернативного «я», он знал, что влияние яда на Шэнь Юаня можно было контролировать, но не лечить. Шэнь Цинцю взял себя в руки лишь для того, чтобы сохранить лицо и не дать маленькой хозяйке дворца насладиться вкусом победы. Он так и продолжал лежать, предаваясь невесёлым думам, когда в палатку наконец вошёл Ло Бинхэ. Его одежда внешне оставалась в безупречном состоянии, хотя Шэнь Цинцю всё ещё мог почувствовать запах крови от юноши. Повелитель демонов направился прямиком к лежанке, устраиваясь на краю. Он обеспокоенно оглядел Учителя: — С твоей раной всё в порядке? На Шэнь Цинцю была простая хлопковая рубаха светло-зелёного цвета свободного покроя, не стесняющая движений. Совершенствующийся пристально посмотрел в ответ, недовольно хмурясь. — Хм. Какое сейчас это имеет значение? Всё уже бесполезно. Вот что я получил в ответ за своё стремление стать порядочным человеком. Ха, даже смешно… Стоит мне забыть о суровой реальности, как она возвращается, чтобы ударить под дых. Надо было с самого начала просто отправиться прямиком в ад… Он всего лишь пытался сорвать обуревающий его гнев на своём ученике, и Ло Бинхэ понял это, мягко, но непреклонно пресекая дальнейшие разговоры. Ученик прижал палец к чужим губам и устремил на бессмертного редкий хмурый взгляд. — Учитель, в твоём поведении не было ничего неправильного… Нам с тобой обоим прекрасно известно, что доброта это путь в никуда, я понимаю тебя лучше, чем кто-либо. Дети, которые стали свидетелями ужасающей грязи этого неприветливого мира и на себе ощутили его беспощадное стремление сломить их. Они быстро учились подлости и жестокости, если это означало возможность защитить себя и превзойти других. Однако Ло Бинхэ удалось рассмотреть семя доброты в Шэнь Цзю, каким бы крошечным оно ни было. Он не потерпит, чтобы кто-то попытался вновь затащить Шэнь Цинцю в его мрачное и безрадостное прошлое. — Не твоя вина, что твоей доброте отплатили подобным образом. Почему Учитель должен чувствовать ответственность за то, что кто-то попытался использовать его в своих интересах, ведь именно эти неблагодарные люди решили предать твои благие намерения? Учитель более чем способен отплатить им той же монетой, нет нужды корить себя. Этот ученик всегда протянет руку помощи, если потребуется. Предложение шло от чистого сердца. Ло Бинхэ, не задумываясь, готов был обагрить собственные руки кровью, если ценой того станет спокойствие Шэнь Цинцю. Бессмертный наградил юношу недовольным взглядом, кончиком веера отталкивая чужой палец. Его гнев, однако, постепенно рассеивался, уступая место сомнениям, отчего его ученик так упрямо стремился отыскать крупицы добродетели в ком-то вроде него. В глубине души бессмертный по-прежнему был убеждён, что когда-то слишком сильно ударил мальчишку, иначе с чего Ло Бинхэ питать столь неосуществимые фантазии. В конце концов он произнёс: — Ты противоречишь сам себе, предлагая этому учителю расправиться с врагами чужими руками. Глупец, — он не оставил Ло Бинхэ времени на возражение, дав волю обуревающему его сердце негодованию. — Скажи этому учителю правду, от этого яда ведь не существует лекарства, не так ли? Повелитель демонов удивлённо моргнул, выражением лица теперь он напоминал ребёнка, которого неожиданно уличили во лжи. Раздражение, которое было успокоилось, вспыхнуло с новой силой, сметая с таким трудом выстроенные бессмертным хрупкие стены от надвигающейся неизбежной опустошённости, которую несла с собой жестокая реальность. Ло Бинхэ солгал ему. Должно быть, он упомянул противоядие просто, чтобы успокоить его. Шэнь Цинцю ощутил горький привкус обиды на языке — похоже, он настолько жалок, что заслужил это оскорбительное сочувствие — и совсем не ожидал, что Ло Бинхэ вдруг решит наклониться, уперев руки в кровать по обе стороны от него, практически поймав Шэнь Цинцю в ловушку. Его обсидиановые глаза мерцали чистым и жадным пламенем искреннего обожания, не в силах скрыть, как сильно он любил своего Учителя. — Учитель, этот ученик никогда не обещает того, чего не может исполнить. Я сказал, что могу вывести яд, для этого не обязательно использовать противоядие. — Откуда у тебя такая уверенность? Обвиняющий взгляд упал на жизнерадостное лицо Ло Бинхэ. Тот вплотную приблизился к лицу мужчины и зашептал, почти задевая нежную ушную раковину губами. Учитель вспыхнул от столь смущающей близости и с силой замахнулся рукой, сжимающей веер, на самодовольное лицо мальчишки. Взгляд Шэнь Цинцю пылал сокрушительным гневом, будто он и в самом деле был готов убить кого-нибудь в этот самый момент, и Ло Бинхэ наконец перестал дурачиться, с твёрдой решимостью подтвердив: — Этот ученик не шутит. Я действительно серьёзен. Клянусь, что не пытаюсь воспользоваться состоянием Учителя. — Вот как, и откуда тебе известно, что это сработает? Каждое слово Шэнь Цинцю практически сочилось ядом. — В прошлой жизни одна из моих жён столкнулась с похожей проблемой. Бессмертный не сводил внимательных глаз с ученика, который твёрдо встретил чужой взгляд, безмолвно пытаясь доказать свою правоту. Внезапно закончив это молчаливое противостояние, Шэнь Цинцю вскинул руки и принялся бесцеремонно стягивать ханьфу с плеч Ло Бинхэ. В этот раз ученик вынужден был поспешно остановить его, досадливо восклицая: — Учитель, не сейчас! — Почему нет? — бессмертный не обратил на его слова ровным счётом никакого внимания, утягивая юношу на лежанку и пытаясь подмять под себя. — Ты всё ещё ранен! — Бывало и похуже, это не причина. — Целитель предупредил, что тебе нужно три дня отдыха, я уже спросил! — Разве не ты скулил, когда пришлось голодать чуть больше месяца? Теперь у тебя есть шанс получить десерт. — Нет значит нет. Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока не истекут эти три дня, — тоном, не терпящим возражений, заявил Ло Бинхэ, после чего укутал Шэнь Цинцю в одеяло и прижал к груди в крепком объятии. Бессмертный с обидой взглянул на него, но всё же смягчился, прошипев: — Лучше тебе сдержать своё слово... Ло Бинхэ мог только беспомощно кивнуть. В любое другое время он бы обрадовался подобному энтузиазму, но сейчас действительно не знал, плакать ему или смеяться. Напор Шэнь Цинцю был связан не с желанием упасть с ним в кровать, а скорее стремлением восстановить свои способности к совершенствованию. Довольно ощутимый удар по его самолюбию: Учитель впервые проявлял инициативу, пытаясь уложить его в постель только потому, что он был средством в достижении цели. Отчасти в том была его собственная вина, не стоило дразнить Шэнь Цинцю, зная, насколько болезненна его Учителю сама мысль о том, что он может утратить способность к совершенствованию. Ло Бинхэ тихо вздохнул и устроился поудобнее, пытаясь заснуть, но даже во сне он оставался настороже, готовый пробудиться от малейшего шума. В глубине души юноша боялся проснуться от того, что Шэнь Цинцю оседлает его, пока тот спит. Сердце повелителя демонов и без того сильно пострадало, стоило увидеть, что Шэнь Цинцю ранен, меньше всего он желал, чтобы Учитель усугубил свою травму, пытаясь заполучить лекарство, которое вполне могло подождать до его полного исцеления. Следующий день выдался очень хлопотным. Первым делом Ло Бинхэ отправил в школу тяжело раненных. Шэнь Цинцю наградил многозначительным взглядом Лю Цингэ, который в этот раз мудро предпочёл держать рот на замке, пока не скрылся в пространственном портале с бессознательным Юэ Цинъюанем на руках. Он уже понял, что их обоих ждёт основательный нагоняй от шисюна по возвращении того на хребет Цанцюн. Несмотря на то, что Шэнь Цинцю тоже был ранен, он вполне мог передвигаться самостоятельно, настаивая на том, чтобы отправиться пешком вместе с демонами. Ло Бинхэ не желал и слышать об этом, и в конце концов они сошлись на том, чтобы отправиться вдвоём в открытой повозке, которую тянула за собой стая демонических собак. Конечно, полудемон больше обрадовался бы поездке, будь они только вдвоём, но Шэнь Цинцю привык пользоваться ситуацией. Он заставил Ло Бинхэ объяснить ему основную структуру армии демонов, а также кратко познакомить с подчинёнными, которым тот регулярно отдавал приказы, не считая Мобэй Цзюня и Ша Хуалин, с которыми уже был знаком. В результате в экипаже помимо них оказалось ещё около дюжины демонов, его самых верных подчинённых, которые своим положением лишь немногим уступали Мобэй Цзюню. Из них четверо находились в прямом подчинении Ша Хуалин, последовав за ней после того, как отказались присягнуть на верность её отцу. Эта дюжина демонов оказалась довольно равномерно разделена на мужчин и женщин, так или иначе, а демонессы никогда не уступали демонам в жестокости и жажде власти. Некоторые из демониц тайком бросали заинтересованные взоры на Шэнь Цинцю, несмотря на предупреждающий взгляд Ло Бинхэ. Как человек, часто посещающий дворцы удовольствий в прошлой жизни, окружённый женщинами, бессмертный нисколько не чувствовал неловкости и ощущал себя так, словно вернулся домой. Те же с восхищением взирали на серёжку, которую носил Шэнь Цинцю, явное указание на публичные романтические отношения. Не было необходимости гадать о личности спутника горного лорда — в ухе Ло Бинхэ опасным блеском сверкала такая же серьга. — Наёмным убийцам поистине есть чему поучиться у мастера Шэнь, — посетовала одна из женщин. Ни один из демонов до сих пор не позволил себе ни одного пренебрежительного комментария относительно того, что он бессмертный или человек, в глубине души Шэнь Цинцю остался доволен тем, насколько хорошо Ло Бинхэ вышколил своих подчинённых. Выражение его лица было хорошо скрыто складками элегантного веера, но расслабленный взгляд явно указывал на то, что он был совсем не против небольшой беседы. — Прошу, ответьте, чем этот мастер заслужил столь высокую похвалу? — Конечно же, способностью расправляться с врагами, не пошевелив и пальцем… Цель наёмных убийц — уничтожать, не будучи обнаруженными, а на стороне мастера Шэня самый могущественный демон в нашем Царстве, который готов на всё, чтобы порадовать вас, — прошептала демонесса ему на ухо, не желая, чтобы её услышал кто-то, кроме Шэнь Цинцю. От столь интимной близости постороннего к возлюбленному, гнев Ло Бинхэ вспыхнул, словно вощёный фитиль, но Шэнь Цинцю остался весьма доволен комментарием демоницы. — Раз сестрица выразила свой интерес, этот мастер немного поделится мудростью в искусстве, в котором, право же, моё мастерство поистине не так высоко. Присутствующие демоны, не осведомлённые о тайном разговоре Шэнь Цинцю с женщиной, обратили своё внимание на него. — Вы утверждаете, будто у этого мастера есть под рукой столь совершенное оружие. Оружие — это всего лишь инструмент. Даже если этому мастеру не придётся шевелить и пальцем, всё ещё остаётся потребность в навыке владения и сроках использования. Прекрасным цветам, услаждающим сейчас наш взор, ведь тоже известно, когда они сияют ярче всего? Нет нужды завидовать этому мастеру. Присутствующие женщины разразились кокетливым смехом, взирая на Шэнь Цинцю с неподдельным восхищением. — Лесть мастера Шэня настолько искренна, я давно не слышала ничего подобного~ — Неудивительно, что Командир угодил в ловушку, его учителю нет равных в похищении чужих сердец! — Мастер Шэнь слишком высокого о нас мнения. Боюсь, повелитель обвинит нас в том, что мы завладели вашим вниманием. Слушая поток бесконечных комплиментов Учителю, Ло Бинхэ скорчил кислое лицо. Эти женщины прекрасно осведомлены о его ревности, и всё же смеют беззаботно смеяться и вести праздные беседы с его возлюбленным! Неужели они настолько уверены, что Шэнь Цинцю спасёт их от его праведного гнева, когда он достигнет своей точки кипения? Самого бессмертного, казалось, ничуть не тронула чужая похвала, чуть посмеиваясь, он заметил: — Никакой лести, этот мастер всего лишь сказал правду. Кроме того, если бы я действительно преуспел в похищении сердец, разве я бы ограничился только прекрасными цветущими созданиями, — он понятия не имел, что в действительности демоны думали о нём, и, по правде говоря, в глубине души Шэнь Цинцю подозревал, что многие смотрят на него свысока за его любовную связь с Ло Бинхэ, несмотря на то, что ни слова не было сказано о его статусе и расе. Преданность демонов помогла им удержать язык за зубами, так что, по крайней мере, за это они заслужили похвалу. Столь уклончивыми и туманными фразами Шэнь Цинцю тонко пытался выяснить чужое мнение о нём. Больше всего он ненавидел, когда кто-то смотрел на него сверху вниз, и отыскивал любые возможности исправить столь нелестное мнение о себе. Один из демонов покачал головой: — Как бы мы посмели приблизиться, мастер Шэнь? Командующий такой собственник, мы подпишем себе смертный приговор, если подойдём ближе допустимого. Слова звучали прямолинейно и резко; довольно необычно говорить подобное о демоне, но он выглядел честным человеком. Его слова не таили скрытой злобы. — Правильно, лишь женщины могут так расслабленно вести себя в его присутствии, потому что не боятся гнева командира! — ещё один демон придерживался похожего мнения. Бессмертный бесшумно сложил веер. Позиция демонов была предельно ясна: верность подчинённых целиком и полностью принадлежала Ло Бинхэ, а их отношение к Шэнь Цинцю зависело от того, как Ло Бинхэ хотел, чтобы обращались с его возлюбленным. В некотором смысле, он бы так или иначе не смог завоевать чьи-то сердца, ведь они уже принадлежали их командиру. Никто и не пытался соответствовать стандартам Шэнь Цинцю. — В таком случае позвольте этому мастеру предположить: если бы Ло Бинхэ не существовало, ваше мнение осталось бы неизменным? Его отточенная годами подозрительность подсказывала, что демоны не смогут сдержать презрения даже перед лицом командира. Шэнь Цинцю сомневался, что присутствие Ло Бинхэ заставит их лгать. Даже если осмелятся, он подозревал, его ученик найдёт способ добиться правды. Пусть он и не сказал ни слова, бессмертный ничуть не удивился, что Ло Бинхэ его понял — Учитель хочет услышать искреннее мнение о себе. Повелитель демонов отвёл взгляд в сторону, будто его вовсе не интересовал предмет обсуждения. Этим коротким жестом он дал понять подчинённым, что закроет глаза на разговор, призывая ответить честно. Грубоватый демон заговорил первым, его голос не дрогнул, когда он произнёс: — До тех пор, пока нам не представится случай сразиться, я не узнаю, достойны ли вы признания. В прозвучавших словах не было враждебности, и этим он неуловимо напомнил Шэнь Цинцю Лю Цингэ, за исключением того, что демон был лишён присущего его шиди высокомерия. Бессмертный кивнул, принимая чужое мнение. — Я слышал, что мастеру Шэнь принадлежала идея заключить перемирие. Моя семья довольно бедна, поэтому это много значит для демонов, вроде меня. Даже без слов Командира в вашу пользу, одно это произвело на меня очень хорошее впечатление, — демон, выглядящий гораздо моложе всех остальных, казался более открытым в своих словах и эмоциях. Ещё несколько демонов кивнули в знак согласия. Казалось, вывод Шан Цинхуа о реакции обычных демонов оказался точным: многие поддержали идею перемирия. Как человек, который успел побывать на самом дне, Шэнь Цинцю мог понять стремление ухватиться за любой шанс выбраться из ямы убогой жизни. Последний из говорящих демонов был одет гораздо утончённее, чем остальные. Судя по манерам, по своему социальному статусу он занимал положение, равное Мобэй Цзюню. — Сила действительно бесценна для демонов, и я рад, что мастер Шэнь признаёт и ценит пути нашей расы. Я, однако, отдаю предпочтение интеллекту и мудрости мастера Шэня. Грубая сила может дать преимущество, но именно ум определяет, чем закончится битва — победой или поражением. Полагаю, будь у нашего вида чуть больше мозгов, можно было обойтись и без этой расточительной войны. Тем не менее, сомнения мастера Шэня оправданы, мудрость всегда должна быть подкреплена грубой силой для полного превосходства. Я искренне желаю, чтобы мастер Шэнь одолел несогласных своим проницательным умом, — этот демон чем-то напоминал совершенствующегося, не слишком льстивый, но и недостаточно коварный. На губах Шэнь Цинцю играла лёгкая улыбка. По крайней мере, с верхушкой командования проблем возникнуть не должно, пусть до полного доверия ещё далеко. Ша Хуалин в некотором смысле можно доверять, молодая женщина хорошо умела просчитывать собственную выгоду. Мобэй Цзюнь также входил в число тех, к кому он мог повернуться спиной, хотя бы потому, что главная слабость ледяного демона находилась в пределах досягаемости Шэнь Цинцю. Горный лорд не мог похвастаться тонким пониманием демонической природы, как тот же Шан Цинхуа. Он не ведал цену верности и предательства демонов и потому прежде всего предпочёл продумать контрмеры на случай, если события примут дурной оборот. Увидев, что Шэнь Цинцю наконец остался доволен, Ло Бинхэ выгнал всех посторонних из экипажа и опустил крышу повозки, скрывая Шэнь Цинцю от любопытных взглядов. Он подсел ближе к бессмертному, пытаясь обнять, но Учитель не позволил ему. — Избавься от запаха уксуса [1], прежде чем приблизишься, — усмехнулся Шэнь Цинцю, заставив Ло Бинхэ ощетиниться. Его багряные глаза сузились, а прекрасное лицо скривилось от неудовольствия. И это говорит человек, который так настойчиво тащил его в постель ещё вчера вечером! — Ты ведь сам дал мне напиться уксуса! Зачем Учитель позволил этим женщинам виться вокруг себя? — Полагаешь, этот учитель настолько легкомысленный, чтобы купиться на столь очевидное соблазнение? К тому же они и не пытались ничего добиться, лишь проверяли пределы моего терпения. Налаживание взаимопонимания с демонами играет решающее значение для наших будущих планов, у этого учителя нет времени разбираться с твоей бессмысленной ревностью. Шэнь Цинцю раздражённо отмахнулся от ученика. Он не понаслышке был знаком с женскими хитростями, за свою жизнь успел повидать многое в борделях и не только. Демонессы решили испытать бессмертного, чтобы своими глазами увидеть, есть ли за плечами Шэнь Цинцю нечто бóльшее, нежели просто титул горного лорда и звание наставника Ло Бинхэ. Слова Шэнь Цинцю на какое-то время убедили их в его способности оставаться на плаву в неспокойных водах. Ло Бинхэ замер на мгновение, не в силах найтись с ответом. Он терпеть не мог женщин, выставляющих напоказ свою способность втираться в доверие к бессмертному, потому что тот всегда с лёгкостью находил общий язык с прекрасным полом, но в действительности они не таили намерений соблазнить его Учителя. Он проглотил горечь негодования, вместо этого спросив: — Хорошо, тогда давай поговорим о деле, раз Учитель никак не может перестать об этом думать. Учитель сказал, что хочет проследить за возвращением пленников в Царство Демонов, но как ты собираешься с ними обойтись? Когда-то они находились под моим командованием, и, само собой, Учитель вправе проучить их так, как сочтёт нужным. Слова ученика звучали жестоко, особенно учитывая, что он лишь недавно гарантировал мятежникам прощение, пока они следуют его приказам, но доброжелательность Ло Бинхэ всегда ограничивалась лишь немногими небезразличными ему людьми. — Когда-то ты стал повелителем демонов, объединившим Три Царства в своих руках, полагаю, твоего опыта должно хватить. Можешь и дальше отдавать им приказы. Однако Южные земли, вероятно, не станут слушать тебя в отсутствие Тяньлан Цзюня и Чжучжи Лана. Думаю, следует установить периметр наблюдения за несогласными территориями, и, прежде всего, нужно отправить кого-то к Тяньлан Цзюню, чтобы получить письменное подтверждение того, что Южные земли переходят под твоё командование. Этот учитель не знаком с привычками демонов, не уверен, насколько мои предположения верны, но думаю, нельзя исключать вероятность ещё одного мятежа. Лучше пресечь подобные попытки на корню. Стоило Шэнь Цинцю начать говорить о делах, он становился по-настоящему серьёзен. Его скрупулёзность и внимание к деталям смели остатки дурного настроения Ло Бинхэ, на место раздражению пришло неподдельное восхищение дотошной концентрацией любимого. В прошлой жизни его сердце рассыпалось в прах в бесчувственных ладонях человека, сидящего сейчас перед ним. В те дни Ло Бинхэ никому не доверял. Он влачил существование одинокого тирана, даже его многочисленные жёны и дети едва ли могли похвастаться положением лучшим, чем подчинённые. И всё же, в этот самый момент Ло Бинхэ ощутил, как непривычное тепло медленно заполняет всё его существо, согревая и успокаивая, просто потому что Шэнь Цинцю говорил с ним. И говорил на равных, хотя и продолжал настаивать, что он всё ещё оставался его учеником. Учитель ценил его опыт и мнение, даже если этот опыт оказался накоплен в те времена, когда всё, что им оставалось — это раздирать друг друга на части. Стоило вспомнить, сколько усилий он приложил, чтобы сидеть вот так бок о бок с Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ затопила безграничная, томительная нежность, требующая немедленно продемонстрировать свою всепоглощающую любовь Шэнь Цинцю. Игнорируя предостерегающий взгляд, повелитель демонов вновь приблизился, и на этот раз крепко обнял своего Учителя. Рука бессмертного, сжимающая веер, чуть дёрнулась, когда он с деланно безразличным видом протянул: — Тебе не хватило, что ты всю ночь обнимал меня, словно ребёнок — мягкую игрушку? — Спасибо, Цинцю. Нежное мурлыкание поразило Шэнь Цинцю до такой степени, что он даже забыл отругать Ло Бинхэ за то, что назвал его по имени. Руки ученика крепко обвивали его, чуть сжимая объятия, пока голова покоилась на плече бессмертного. Сбитый с толку внезапной благодарностью горный лорд не удержался от вопроса: — И за что же ты столь внезапно решил поблагодарить этого учителя? — За то, что с таким вниманием отнёсся к положению в Царстве Демонов. Это стало мне настоящей опорой, — юноша не стал вдаваться в подробности, ограничившись лишь очевидной причиной. Шэнь Цинцю неопределённо хмыкнул. — За что тут благодарить, этот мастер всегда действует в соответствии с собственными интересами. — И этот ученик входит в число твоих интересов, не так ли? Шэнь Цинцю не знал, за что ему сильнее хочется огреть Ло Бинхэ веером: за неслыханную самонадеянность или за то, что посмел произнести столь бесстыдные слова вслух. Хотя был ли смысл бранить ученика за его дерзость, если сам Шэнь Цинцю давно упустил все шансы сохранить свои чувства к юноше втайне? Тем не менее, его по-прежнему приводило в глухое раздражение то, что Ло Бинхэ не упускал случая напомнить ему о постыдной слабости, и бессмертный сполна выместил своё негодование тем, что постукивал по костяшкам сжимающих его ладоней сложенным веером. Для Ло Бинхэ это было не более, чем ласковое поглаживание, но Шэнь Цинцю и в самом деле не знал, какой уровень наказания следует установить для демона. Прежде ему не приходилось подвергать подобному испытанию свой талант педагога, ведь что ни говори, а воспитание ученика и воспитание любовника — это две разные вещи. К тому же не стоит забывать, что один и тот же человек исполнял обе эти роли. Ло Бинхэ снова надулся. — Учитель, почему ты всегда бьёшь меня, когда я тебя обнимаю? — Стоит дать слабину, как ты тут же станешь причиной неприятностей, этому учителю следует проявить особенную строгость в твоём обучении. В противном случае не избежать вредных привычек, например, неуместных прикосновений ученика к этому учителю, — Шэнь Цинцю оставался беспощаден. — Учитель, ты совсем не щадишь чувства этого ученика. Разве я прежде поступал неподобающе на глазах посторонних? Даже наша школа ни о чём не подозревала, пока мы не надели украшения. Сейчас вокруг нас никого нет, так почему я не могу обнять своего возлюбленного, как мне нравится? Слова Ло Бинхэ звучали разумно. В чём была необходимость сдерживать чувства, когда они наедине? Единственная проблема заключалась в неуверенности Шэнь Цинцю. С самого детства он рос враждебным и жестоким ребёнком, в этом состояла его вторая натура — скрывать всё, что кто-то мог использовать против него. Ло Бинхэ уже давно обнажил его душу и мысли, и отчасти Шэнь Цинцю разделял одно на двоих желание — испытать искреннее удовольствие быть любимым после выпавших на его долю страданий. Словно многолетние льды, что годами копились в его душе, вдруг в одночасье начали таять, и кажется, что однажды они потопят его с головой. Чтобы в открытую продемонстрировать свою привязанность требовалось сделать над собой недюжинное усилие. В этот самый момент Ло Бинхэ просил его подарить крохи своего тепла, и Шэнь Цинцю подсознательно чувствовал опасность. Бессмертный невольно схватился ладонью за грудь, сминая ворот ханьфу в дрожащих пальцах, чувствуя, что воздуха становится катастрофически мало. Это чувство бессилия приводило его в ярость. Почему он должен бояться самого себя, бояться отпустить свои чувства на волю? Всё потому, что в минуту его небрежности маленькая хозяйка дворца сумела нанести ему подлый удар, заставив вновь выстроить заслоны подозрительности вокруг себя? Он не хотел этого признавать, но в его душе всё ещё оставался страх, и гораздо проще было потворствовать ему. Бунтовать против всего, что могло стать угрозой. — Можно подумать, этот учитель не предупреждал тебя, что не стоит связываться со мной. Несмотря на предупреждение, Ло Бинхэ скорее почувствовал, нежели заметил, что тело Шэнь Цинцю неуловимо склонилось к нему. Он терялся в догадках, возможно ли, что его беспрестанное нытьё и жалобы повлияли на мнение бессмертного, но не собирался упускать эту возможность. Довольный демон вновь обнял Шэнь Цинцю, на этот раз притягивая возлюбленного к своей груди. Бессмертный не произнёс ни слова, лишь изящные брови хмуро сошлись на переносице. Ло Бинхэ вдруг рассеянно подумал, что даже вне любовных утех его учитель обладал довольно высокой температурой тела. Несмотря на его холодный и отдалённый образ, внутри этого человека бушевало живое неугасимое пламя. На самом деле Шэнь Цинцю оказался таким тёплым. Ло Бинхэ чувствовал это мягкое, уютное тепло своей грудью, к которой сейчас прижимался мужчина. Бесчисленное число раз он держал это тело в руках, мечтая, чтобы в него вернулось тепло живого человека. В этом не было ничего удивительного, но отчего же он никогда не задумывался о том, что учитель теперь действительно тёплый? В круговороте смутных мыслей родился глупый и отчасти наивный вопрос. Будет ли излишне самоуверенно с его стороны надеяться, что Учитель тоже видит в нём источник живительного тепла? Ученик погрузился в задумчивое молчание. Он продолжал сжимать ладонь Шэнь Цинцю, помогая тому контролировать потоки Ци, пока они наконец не достигли места назначения. В Царстве Демонов у Ло Бинхэ по-прежнему оставался собственный дворец, и по прибытии хватило одного приказа, чтобы все официальные вопросы оказались улажены. Шэнь Цинцю же, до тех пор, пока по его меридианам продолжал неумолимо распространяться яд, нарушающий циркуляцию энергии, решил остаться в стороне и понаблюдать, не вмешиваясь. Ло Бинхэ поистине соответствовал своему званию наследника Святого Правителя. Хотя когда-то полудемон вырос диктатором и тираном, поработившим Три Царства, Шэнь Цинцю не пришлось увидеть эту сторону его нрава собственными глазами. В те бесконечно долгие дни повелитель демонов праздно проводил время, упиваясь собственным превосходством и его мучениями, бессмысленно болтая о гареме и своих сомнительных подвигах. Бессмертный же тогда, мягко говоря, пребывал не в том настроении, чтобы интересоваться маленьким мерзавцем. Но теперь юноша, казалось, обзавёлся истинной аурой правителя, решительно отдавая приказы и с лёгкостью решая все возникающие вопросы. Даже во время коротких совещаний по распределению рабочей силы его лицо не покидала ледяная маска подлинного превосходства. На одном из таких советов Шэнь Цинцю вдруг поймал себя на мысли, что любуется чётко очерченным профилем ученика. Изо дня в день он часами наблюдал за тем, как демоны, уважительно раскланиваясь, приходили и уходили, и никто не обращал внимания на присутствие бессмертного. Эти встречи продолжались почти неделю, прежде чем все вопросы, накопившиеся за время отсутствия правителя, наконец оказались улажены. С Шэнь Цинцю всё это время обращались, как с почётным гостем и в то же время полноправным владельцем этого огромного дворца. Он уже успел значительно расширить свой багаж знаний о Царстве Демонов, и теперь ему совсем нечем было заняться, кроме как спать или проводить долгие часы за медитацией. Все эти дни Ло Бинхэ отправлял его спать первым, в то время как сам оставался разбираться с бумажной рутиной. Горный лорд не видел причин сидеть подле него, поэтому предпочитал потратить время на исследование бесчисленных коридоров и башен дворца. В один из таких обходов он обнаружил, что в нижней части замка притаились подземные горячие источники, и теперь Шэнь Цинцю предпочитал нежиться в горячей воде на открытом воздухе, нежели пользоваться ванной, которую обычно готовили специально для него. Бессмертный не желал в этом признаваться, но, похоже, ванны хребта Цанцюн изрядно его избаловали. Бросив одежду в заготовленную плетёную корзину, Шэнь Цинцю бесшумно скользнул в воду. Рана от «цветочного» дротика давно зажила, и бессмертный чувствовал, что его терпение на исходе, вот только когда-то горный лорд сам учил Ло Бинхэ отдавать приоритет обязанностям. Он не собирался противоречить своим же собственным словам и поднимать шум на пустом месте. Вместо этого бессмертный решил обходиться собственными силами и проводить время за долгими медитациями, самостоятельно регулируя поток Ци. Распущенные волосы намокли и потяжелели, на какое-то время мужчина почти полностью погрузился в воду. Температура источника оказалась самой подходящей для этого времени года. Шэнь Цинцю расслабил затёкшие плечи, откидываясь спиной на горячие камни, и какое-то время просто наслаждался теплом, блаженно прикрыв глаза. Наконец, решив, что настало время вернуться во дворец, бессмертный поднялся и только собрался выбраться из воды, когда услышал чьи-то неторопливые шаги. А следом из-за каменных колонн к горячему источнику вышел его ученик. Совершенно обнажённый. Шэнь Цинцю поджал губы, не говоря ни слова. Он не раз видел Ло Бинхэ без одежды, но впервые они оказались вместе в одной ванной, если, конечно, не брать в расчёт время, когда его ученик стал ребёнком. Что ж, надо признать, тот случай был довольно запоминающимся. Тогда всё свелось к тому, что бессмертному пришлось присматривать за купанием своего ученика на время искажения Ци до тех пор, пока он не пришёл к мнению, что мальчик сможет справиться с этой задачей самостоятельно и не захлебнуться. Но увидеть Ло Бинхэ, входящим в воду во всей красе, это уже совсем другая история. Мысленно разразившись проклятиями, что его ученик поистине вырос самым настоящим монстром, если говорить о конкретных частях тела, Шэнь Цинцю сурово скрестил руки на груди и не сдвинулся с места, оставаясь там, где стоял. Молчаливое приглашение было истолковано верно, юноша неспешно ступил в исходящую паром воду. Яркие глаза сияли неприкрытым лихорадочным нетерпением. В обычных обстоятельствах Шэнь Цинцю давно бы отчитал своенравного ученика за бесстыдство, но сейчас сам ждал его, правда, по совершенно иным причинам. Ло Бинхэ даже не успел протянуть руки к мужчине, когда тот сам толкнул его на плоские горячие камни, на губах бессмертного играла хищная улыбка. Медлительность Ло Бинхэ за последние несколько дней извела его, терпение Шэнь Цинцю давно было на пределе. Бессмертный больше не мог выносить эту постыдную слабость, готовый наброситься на чужое тело сразу же, стоило юноше появиться в купальне. Дабы немного умерить пыл распалившегося возлюбленного, Ло Бинхэ ловко вывернулся и подмял бессмертного под себя. — Учитель, прошло уже два месяца с тех пор, как мы в последний раз делили постель. Твоё тело не сможет принять меня без достаточной подготовки. Потерпи немного, позволь мне помочь тебе. Как бы Шэнь Цинцю не был зол, он понимал, что в словах ученика есть доля истины. Учитывая размеры полудемона, у них бы сейчас ничего бы не получилось без смазки, а о том, чтобы полностью вобрать этот огромный член в себя без предварительной подготовки, и вовсе не могло быть и речи. На лице Шэнь Цинцю застыло нечитаемое выражение, но он упрямо хранил молчание, обвиняющим взглядом уставившись на полувставший пенис, прижимающийся к его бедру. Как бы Ло Бинхэ не пытался казаться спокойным, тело предало его самым очевидным образом. Сделав вид, что не замечает откровенного осуждения в чужом взгляде, юноша завёл руку за спину и достал маленький глиняный кувшин с ароматным маслом, который заранее привязал к ленте для волос. Шэнь Цинцю чуть было не выругался самым непристойным образом. Вы только посмотрите на этого благородного господина, который с самым невинным видом поучал его терпению, а сам заявился в купальни хорошо подготовленным! Понимая, что Шэнь Цинцю не терпится избавиться от яда в своём теле, Ло Бинхэ не стал тратить времени даром, обильно смачивая пальцы вязким маслом. Он приподнял ногу мужчины, которую тот тотчас же прижал к бедру ученика, открывая лучший доступ и полностью раскрываясь. Ло Бинхэ чуть было не зарычал от негодования — очевидно, бессмертный рассматривал их соитие как метод лечения, а вовсе не занятие любовью. Но выбирать не приходилось, к тому же у него впереди достаточно времени, чтобы убедить своего возлюбленного в обратном. Ло Бинхэ протолкнул внутрь один палец, чувствуя, как бессмертный напрягся от внезапного вторжения. Стоило пальцу целиком проникнуть сквозь плотное колечко мышц, демон слегка согнул фаланги, дразняще поглаживая чувствительную плоть изнутри. Он поймал искусанные губы Шэнь Цинцю в плен своих губ, отвлекая от неприятных ощущений и сразу проскальзывая языком в горячий рот. Бессмертный попытался было увернуться, но в планы Ло Бинхэ не входило в ближайшее время выпускать своего любовника из объятий. Демон резво подхватил вторую ногу мужчины и заставил Шэнь Цинцю оседлать его, гибкое тело оказалось зажато на весу между плоским камнем и Ло Бинхэ. Бессмертного в сильных руках била крупная дрожь, его член затвердел, потираясь о чужую подрагивающую эрекцию. Юноша ласково прикусил нижнюю губу возлюбленного, втягивая нежный язык Учителя в причудливый танец, посасывая и покусывая, будто наказывая эти строгие губы за то, что когда-то бранили его. Ло Бинхэ чувствовал в ответ еле слышное рычание, поднимающееся из горла Учителя — выговор, несомненно, уже крутился на кончике языка и давно сорвался бы, если бы ученик так самозабвенно не смаковал его на вкус. Тем временем второй палец уже толкнулся в манящую глубину, двигаясь равномерно внутрь и наружу, обильно смазывая напряжённое отверстие. Чувствовать, как плотное отверстие постепенно расширяется, поддаваясь навстречу умелым пальцам, ласкающим его изнутри, было мучительно, но вместе с тем невообразимо сладко. Воображение Ло Бинхэ рисовало ему чувственные картины того, как эта хорошо смазанная дырочка примет его на всю длину, обостряя собственное предвкушение от сладостного момента, когда он сможет погрузиться в обволакивающее тепло упругого тела возлюбленного впервые за столь долгое время. Из горла Шэнь Цинцю раздался требовательный рык в знак протеста против длительной прелюдии, но у Ло Бинхэ на этот счёт было своё собственное мнение. Он вылил остатки смазки на их возбуждённые члены, сжимая вместе и размазывая блестящее масло, а после направил руку своего возлюбленного между их телами и ниже. — Шэнь–гэгэ, тебе придётся постараться. Боюсь, пока я не буду достаточно мотивирован, это всё, что ты сможешь получить, — едкий шёпот прозвучал над самым ухом, пока пальцы дразняще поглаживали самый край растянутого ануса. Если бы взглядом можно было убивать, Шэнь Цинцю в тот же миг лишился бы своего смертельно опасного ученика. — Чтоб тебя… В каком месте ты немотивирован?! Оставив без внимания эту вспышку гнева, Ло Бинхэ накрыл чужую руку своей ладонью и с силой провёл по всей длине их стиснутых вместе членов. От яркой вспышки удовольствия колени Шэнь Цинцю подкосились, к счастью, демонический возлюбленный успел подхватить его. На исключительно прекрасном лице Ло Бинхэ расцвела дразнящая ухмылка, глядя на которую Шэнь Цинцю ощутил острое желание приложить того по лицу, особенно, когда демон лукаво протянул: — Как ты видишь, мои руки полностью заняты… Шэнь–гэгэ придётся приложить все усилия. Одной рукой Ло Бинхэ поддерживал Шэнь Цинцю под ягодицы, попутно небрежно разминая мягкие округлости, другой же продолжал растягивать покрасневшие края ануса. Горный лорд вспыхнул, будто ему нанесли смертельное оскорбление. Этот строптивый зверёныш осмелился вести себя так, словно всё, в чём отчаянно нуждался Шэнь Цинцю, это его член. Всё дело в «Неисцелимом», если бы не этот проклятый яд… Безотрадные мысли каскадом пронеслись в голове бессмертного, когда он почти неохотно принялся поглаживать зажатые в руке пенисы, подрагивающие от неприкрытого возбуждения. Ароматное масло стекало вдоль ладони Шэнь Цинцю, когда он ощутимо сжал члены у основания изящными пальцами, заставив демона, удерживающего его вес на руках, издать несдержанный возбуждённый рык. Он впервые испытывал подобные ласки на себе, полностью отдавшись неизвестному сладостному удовольствию, пока его пальцы продолжали размеренно вбиваться в чужое разгорячённое тело. Когда Ло Бинхэ только появился на горячих источниках его эрекция и без того поражала воображение, а теперь, после стимуляции ладонями Шэнь Цинцю, член демона налился кровью, набух и достиг поистине ужасающих размеров. Дыхание бессмертного сбивалось, он коротко дышал, чуть приоткрыв рот, пока изящные длинные пальцы скользили по членам, оглаживая набухшие головки и размазывая белёсые капельки предэякулята. Он намеренно сдерживал себя, не желая, чтобы кто-то из них кончил слишком рано, пока его любовник не выполнит свою часть сделки. Проворные пальцы Ло Бинхэ основательно его растягивали, от чего ставшая горячей и податливой дырочка чуть подрагивала от предвкушения, когда бессмертный вскинул бёдра вверх, призывно прижимаясь к чужому паху. — Бинхэ… Сейчас..! — потребовал Шэнь Цинцю, обхватывая руками шею демона и подкрепив свои слова ещё одним соблазнительным движением бёдер, посылающим волны жгучего наслаждения вдоль их вплотную прижатых разгорячённых тел. — Шэнь–гэгэ, ты и правда… Иди ко мне! Член Ло Бинхэ ещё больше напрягся, изнывая от страстного желания, стоило услышать, как Учитель просит заполнить его целиком. Пары́ горячих источников окрасили щёки Шэнь Цинцю чувственным румянцем, а намёк на слабое разочарование в потемневших от возбуждения зрачках только обострил желание поскорее заполучить бессмертного. Ло Бинхэ лишь невероятным усилием воли удержался от того, чтобы не войти в чужое податливое тело одним резким и слитным толчком. Немного отступив назад, чтобы удержать равновесие, демон приставил набухшую головку к скользкой растянутой дырочке и заставил себя медленными толчками проталкиваться внутрь, не останавливаясь, пока не вошёл на всю длину. Ощущение заполненности было почти невыносимым, но Шэнь Цинцю глубоко вздохнул и попытался расслабиться. Ло Бинхэ терпеливо ждал, когда любовник привыкнет к его размерам, вот только руки его далеко не бездействовали. Скользкие от масла пальцы ласково поглаживали натянутую кожицу вокруг покрасневшего ануса, одновременно утешая и дразня. Демон не отводил пламенного взгляда от распростёртого под ним желанного тела, не уставая удивляться способности Шэнь Цинцю принять его целиком. Другой рукой он беззастенчиво мял мягкие округлые ягодицы бессмертного, пока не удостоверился, что на утро на чужом белоснежном теле останутся лиловые отметины. Несмотря на достаточно долгий перерыв, тело Шэнь Цинцю не забыло тянущего чувства наполненности внизу живота, и почти сразу желание расцвело сочными красками. Шэнь Цинцю нетерпеливо дёрнулся, и Ло Бинхэ послушно откликнулся на полученное разрешение. Его первые толчки оставались предельно осторожными, он равномерно покачивался вперёд и назад, пока узенькая дырочка наконец не сдалась под его напором. Бессмертный не сдержал хриплого протяжного стона, когда головка члена Ло Бинхэ задела простату, побуждая демона наращивать темп, раз за разом беспощадно погружаясь в горячее тело любовника. Юноша ускорился, почувствовав, как Шэнь Цинцю раскрывается ему навстречу, готовый в пылу сладострастной истомы принять всё, что Ло Бинхэ может ему предложить. На счастье бессмертного камень под ним был гладкий и влажный, в противном случае, его спина давно бы превратилась в кровавое месиво, не выдержав мощного ритма Ло Бинхэ. Несокрушимая волна удовольствия почти вытеснила из разума все связные мысли, и Шэнь Цинцю едва сумел удержаться на краю сознания, прошептав: — От–отрава… К чудовищным размерам Ло Бинхэ привыкнуть было практически невозможно, частые толчки почти не давали времени на то, чтобы сделать вздох, когда исполинский член вонзался в истерзанную плоть с новой силой, заполняя чужое тело до краёв. Тихий голос заставил демона чуть замедлиться, позволив измученному необузданной похотью бессмертному отдышаться. — Учитель… Попробуй отрегулировать поток своей Ци сейчас. Ло Бинхэ давно почувствовал, что влияние «Неисцелимого» слабеет, а его демонические паразиты поглощают отравленные споры яда, но, по правде говоря, он искренне надеялся, что Шэнь Цинцю не вспомнит об этом в разгар любовных утех, и он сможет сполна насладиться желанным телом. Сейчас, когда яд больше не препятствовал движению Ци по меридианам, возможно, настроение бессмертного изменится к лучшему, подумалось юноше, а может он даже в благодарность и дальше станет потакать капризам демона. Чего он никак не ожидал, так это того, что первым делом Шэнь Цинцю направит поток Ци туда, где соединялись их тела. Ло Бинхэ содрогнулся от потока энергии и наплыва острых ощущений, поднимая озадаченный взгляд на Учителя. На самом деле это произошло случайно. Шэнь Цинцю почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение, когда ощутил, что поток энергии свободно циркулирует по меридианам, и сразу же проверил контроль Ци. Он совершенно не ожидал, что поток энергии вольётся в Ло Бинхэ, оттого искренне удивился, когда ученика внезапно пробрала крупная дрожь. Ученик притих, после чего ни с чем не сравнимый всплеск сладострастного восторга и энергии охватил все пять чувств бессмертного, срывая с его губ несдержанный стон. Совершенствующийся замер, сбитый с толку собственной неожиданной реакцией, и Ло Бинхэ поспешил объяснить: — Учитель, поскольку мы уже этим занимаемся… Позволь этому ученику познакомить тебя с техниками двойного совершенствования. Обмен Ци считался начальной стадией парного совершенствования, и если уже на этом этапе бессмертный испытал головокружительное удовольствие, то можно было только догадываться, что ожидало дальше. Настоящее искушение. Напрочь позабыв о том, что эта сладострастная пытка может длиться несколько дней без перерыва, Шэнь Цинцю медленно кивнул, его тяга к знаниям пересилила. Губы Ло Бинхэ растянулись в дьявольски коварной ухмылке, демон наклонился ближе, принимаясь обольстительно нашёптывать секреты парных техник бессмертному, который всё ещё находился в его крепких объятиях. До этого Шэнь Цинцю приходилось слышать о том, что определённые техники двойного совершенствования способны усиливать ощущения физического удовольствия, но он не имел ни малейшего представления, до какой степени. В течение следующих четырёх или пяти дней никто не видел повелителя демонов и его учителя. Лишь из надёжно спрятанных от посторонних глаз купален порой доносились мягкое рычание и короткие охрипшие стоны, а плотные клубы пара горячих источников скрадывали очертания переплетённых тел. ================================ [1] «Хлебнуть уксуса» — китайское выражение, означающее испытывать ревность. Существует мнение, что родом это выражение пошло из китайской легенды. Однажды Император династии Тан, пытаясь заручиться поддержкой канцлера, пожаловал тому прекрасных наложниц. Канцлер ответил вежливым отказом, сославшись на то, что его супруга обладает властной и ревнивой натурой. Тогда Император вызвал к себе жену канцлера и поставил перед выбором — принять наложниц или же выпить отравленного вина. Вопреки ожиданиям Императора, женщина предпочла умереть, чем всю оставшуюся жизнь делить мужа с другой. Со слезами на глазах она выпила отравленное вино. Осушив бокал, супруга канцлера с удивлением обнаружила, что в нём находился обычный уксус. Узнав о поступке бесстрашной женщины, Император отменил своё распоряжение, а в народе с тех пор бытует выражение «испить уксуса», что означает приревновать.