Зависимость

Как бы им не хотелось остановить время и превратить столь чудный день в вечность, пришла пора возвращаться. Приближалось наступление вечера, и воздух стал заметно прохладней. Кайли куталась в теплую толстовку, смотря на медленно проплывающий мимо пейзаж. В салоне машины играла тихая музыка, и девушка нет-нет, но роняла голову на стекло, тут же вздрагивая и подскакивая. — А после этого бала я также понимаю, почему Деймон выбирает тебя, а не Елену, — внезапно сказал Элайджа. Аддерли сонно посмотрела на него; видимо, она все же задремала, поскольку за окном уже был ее дом, а Майклсон заглушил мотор. Заметив, что он привлек внимание, Древний улыбнулся и продолжил. — По той же причине, что и я хочу выбрать тебя. Ты никогда не врешь. За эти дни ты не разу не обманула меня. — Просто я знаю, что я не смогу соврать вампиру, — она попыталась отвернуться, но он не дал. Напротив — развернул ее лицом к себе. — Дело не только в этом. Тебе нравится говорить правду, нравится быть честной. Это завораживает. Ты завораживаешь. Счастливо улыбнувшись, Кайли ласково обвила его шею руками и потянулась навстречу, словно приглашая к поцелую. И мужчина не стал противиться. Кажется, даже луна и звезды на стороне влюбленных. Будто холодные небесные тела замедлили свой бег по темному небосводу, чтобы выторговать у медленно вступающей в свои права ночи еще несколько минут, еще один поцелуй для этих двоих, еще одну близость. Кайли, насколько позволял размер машины, блаженно вытянулась в ласковых объятиях Элайджа, понимая своей обостренной чисто женской интуицией, что простым поцелуем на ночь на этот раз все не кончится, как вдруг их прервал тихий, и будто обманчиво робкий звук, оповещающий о приходе смс. Майклсон раздраженно выдохнул, но ему все-таки пришлось выпустить из своих объятий девушку. Кайли выдохнула и выпрямилась в кресле, поправляя волосы, и краем глаза наблюдая за тем, как Элайджа достает свой телефон, и расслабленно выражение лица сменяется на напряженное. — Это от Ребекки, — сказал он. — У них что-то произошло. — Езжай, — спокойно сказала Кайли. Она запустила одну руку в его волосы, играя с тугими прядями, в то время как пальцы второй нежно порхали вверх-вниз по задней стороне его шеи, своими осторожными ласками напоминая ему о часах, которые они успели провести вдвоем в постели, тесно прижавшись друг к другу обнаженной кожей. — Ты им нужен. Езжай, Элайджа. — Быстрее и… — она задерживает вампира лишь на секунду. — Береги себя. Элайджа кивнул. Нет, все-таки потрясающая девушка. Чуть наклонился, чтобы поцеловать художницу. Аддерли с готовностью ответила на поцелуй. Отстранившись, мягко улыбнулась. — Я приеду чуть позже, — пообещал Элайджа. — Или постараюсь. Не смогу — позвоню. В другом случае, — он понизил голос до интимного шепота. — Дождись меня. — Конечно, — шатенка подмигнула вампиру и, не дожидаясь прощальных слов, вышла из машины. Попав в освещение фар, она развернулась, послала Древнему прощальный поцелуй и направилась к дому. Элайджа усмехнулся, на несколько секунд забывая о том, что дома его, скорей всего, ждет что-то малоприятное. Но именно сейчас, глядя на стройную, упархивающую в сторону дома девушки, он испытывал настоящее чувство спокойствия. Первое, что встретило девушку в собственном доме — это тяжелый, осуждающий и обиженный взгляд Росмэна. Бульдог сидел посреди коридора, в том месте, где шли разветвления в гостиную, кухню и к лестнице на втором этаже. Едва увидев этот молчаливый протест, Кайли стукнула себя по лбу, понимая недовольство ее друга. — Тоочно, тебе же надо было корм купить, — пес коротко тявкнул, соглашаясь. Он уже по тону понял, что хозяйка ничего ему не принесла, и его обида возросла. Зная, на что способен обиженный и голодный бульдог, девушка мельком взглянула на дверь. Элайджа, наверняка, уже уехал, да она бы и не стала просить его подвести ее — у Древнего, кажется, появились свои проблемы, и отвлекать его было бы нечестно. Машиной, которую ей подарили родители, она пользовалась редко, элементарно путаясь в простых вещах, поэтому бензина в автомобиле не было, а просить Деймона заправить она вечно забывала. Но было еще не так поздно, а интенсивным шагом, без компании пса, она бы быстро дошла до магазина. Сорок минут туда и столько же обратно. Кроме того, люди сейчас либо ехали на ночные смены, либо возвращались с работы, да и Мистик Фоллс отличался от городов той же России, к примеру, или Германии. Тут нет широких пустых улиц и злых эмигрантов, поэтому вероятность того, что к ней кто-то пристанет была мала. Да и навыки самообороны Аддерли знала. Деймон, когда учил ее, поддавался, конечно, но если у нее получилось побороть вампира, пусть и не сильно сопротивляющегося, неужели с простым человеком не справится? Да и бегала она быстро. И Кайли решилась. — Жди, я скоро, — приказала она Росмэну. Михайлович подал голос, то ли радуясь возможности поужинать сегодня, то ли опасаясь отпускать Кайли одну. Но бульдог бы не смог идти так быстро, как нужно было девушке. Поэтому намеренно оставив наушники, засунув кошелек с телефоном и ключами в карманы толстовки, она выключила в прихожей свет и бодрым шагом направилась к ближайшему нужному ей магазину. Кайли оказалась почти права — народу было много. Все куда-то спешили, и внутренняя напряженность постепенно исчезала. Дойдя до магазина за — как и было задумано — сорок минут, девушка внезапно столкнулась с проблемой. «Закрыто» — значилось на табличке. — Да в смысле?! — расстроенно застонала Кайли. Она достала телефон и глянула на экран. Магазин должен был работать еще минут десять, но видимо продавцу захотелось уйти пораньше. — Chtob tebe pusto bylo* , — пробормотала она. Что-что, а ругательства на русском она, почему-то выучила. До следующего магазина она добралась минут за пятнадцать. Внутреннее напряжение художницы снова начало расти: она с детства боялась ходить одна ночью, потому что как-то, возвращаясь лет в четырнадцать из художественного кружка, за ней увязался парень лет шестнадцати-семнадцати. Тогда она почти сразу свернула в магазин, позвонив отцу, и отделалась легким испугом, который, видимо, все-таки оставил небольшой след. «Детская травма», так сказать. Из-за этого, всем наставлениям матери вида «Девочка не должна ходить поздно ночью одна», «Ты должна всегда внимательно выбирать путь, по которому идешь», и к прочему, она относилась весьма серьезно. Без лишней нервотрепки, каждый идущий за ней маньяком не был, но все-таки лучше перестраховаться. Выдержав очередь из трех человек, Кайли нервно постукивала ногтями по бедру, отбивая ритм одной из любимых песен Деймона. «Интересно, почему я ему не позвонила? — подумала девушка, расплачиваясь. — Наверное, потому что Росмэн съел бы меня быстрее, чем Деймон приехал бы». Эта мысль заставила ее улыбнуться. Она вышла из магазина. Уже достаточно стемнело, и тут же холодный ветер задевает ее ноги, обжигая холодом обнаженные щиколотки. Аддерли зажмурила глаза, ощущая, что они начали слезиться из-за ветра. Лишь сегодня утром была хорошая погода, а сейчас пожалуйста. Прекрасно. «Хорошо хоть, что толстовку надела», — подумала девушка. Глубоко вздохнув, она крепче сжала ручки пакета, и направилась обратно, тихо напевая себе под нос какую-то песенку. На улицах почти никого нет, кроме нескольких человек, спешащих домой или просто гуляющих с собаками. Забавно видеть, как каждый складывает руки на груди, стараясь согреться. Тонкие блузки и футболки, надетые утром, не могут согреть от неожиданно холодного ветра. Кайли уже почти подходит к тому предательски закрытому магазину, когда ее мысли прерывают внезапно ударяющаяся в голову шаги за спиной. Тяжелый и шаркающие. Девушка старается максимально непринуждённо скосить глаза за спину. Сгорбленная фигура в черном двигается прямо за ней. В груди начинает громко колотится сердце, словно надеясь заглушить этот мерзкий липкий страх и панику. Во рту резко пересыхает, а ноги, которые Кайли заставляет двигаться, вдруг становятся невыносимо тяжёлыми. Видимо, незаметно посмотреть у нее не получилось. Аддерли услышала торопливые шаги за спиной, и паника окутала художницу с ног до головы, лишая возможности нормально соображать. Она практически срывается на бег, надеясь как можно скорее перейти улицу и оказаться рядом с одним небольшим круглосуточным магазином. А там она уж позвонит Деймону. Неожиданно чья-то ладонь хватает ее за руку, дёргая назад. — Отпустите меня! — единственное, что Кайли успевает выкрикнуть, когда вторая рука потной ладонью закрывает ее рот. Пакет корма падает на асфальт. — Не дергайся, — как-то опасливо равнодушно произносит фигура в черном. Когда она поднимает глаза и оказывается лицом к этому человеку, единственное, что Аддерли остаётся — это расширенными от страха глазами смотреть на него. Девушка почти не видит черт его лица, лишь поджатые в злобе губы и лихорадочно поблескивающие глаза. Кажется, она чувствует, как медленно грешная душа покидает безжизненное тело. Девушка усиленно и яростно старалась вырваться, но все попытки оказываются безуспешными. Ее ногти бесполезно царапают кожу рук человека, и Аддерли затуманенными глазами видит, как он оттаскивает ее с тротуара вглубь одного из ответвлений на улице. «Если у него это получится, то я уже вряд ли смогу сбежать», — понимает Кайли с внезапной отстранённостью, но эта мысль тут же разгорается, побуждая ещё агрессивнее вырываться, царапая его руки и стараясь укусить за ладонь, которой он зажимал девушке рот. Наконец вцепившись в его руку зубами и вызвав у него резкий вдох через стиснутые зубы, сопровождаемый ругательствами, он на секунду ослабляет хватку, благодаря чему у Кайли появляется возможность оттолкнуться от его тела. Тень свободы греет Кайли ровно две секунды, после чего рука стальной хваткой до боли выкручивает ее руку, заставляя развернуться. Аддерли всё ещё в этом тёмном закоулке, зажатая теперь между мужским телом и бетонной стеной. В нос ударяет запах алкоголя и мужского резкого одеколона, это вызывает в Аддерли дрожь ужаса и омерзения. Аддерли попыталась ударить ногой, но он сильнее прижимает ее к стене собственным телом, и волна страха и паника сковывает ее конечности. — Помо…! — крик внезапно тонет в сильном ударе. Голова художницы безвольно мотнулась, ударяясь о стену, а ротовую полость обожгла жидкость с металлическим привкусом — ублюдок рассек ей губу. — Я сказал тебе молчать, — удивительно спокойно говорит мужчина, одной рукой поддерживая Кайли за талию, а другой вновь поднимает ее голову. Сила удара такая, что девушка машинально подается, стараясь зафиксировать голову, но тут же ее снова ударяют, в этот раз — с другой стороны. — Хва-тит, — стонет она, сплевывая кровь. Его рука плотно легла на её хрупкую шейку, и девушка испуганно сглотнула. Он чувствовал каждый её тихий вдох-выдох под своей широкой ладонью, и странная улыбка играла на губах. Дрожь, исходившая от стройного тела, доставляла странное, садистское удовольствие. Он закатил глаза от удовольствия и запрокинул голову назад. Девушка подавила крик леденящего ужаса. Мозг с замедленной отстраненностью сообразил, что ей лучше не кричать. Страх сжал все внутри нее, мешая поступать воздуху в мозг, мешая думать, а чужие руки ощупывали Аддерли, вытаскивая кошелек, телефон. — Забирайте деньги и все, хорошо? — шепотом попросила она. Какие-то примитивные навыки общения с маньякам — звучит безумно! — понемногу воскрешались в ее мозгу. Мужчина посмотрел на нее пустым взглядом, равнодушным, с расширенными зрачками. Алкоголь? Трава? Наркотики? Он спокойно убирает вещи обратно в рюкзак и ставит в сторону, в ногах. «Он не собирается меня насиловать? — сбивчиво думает она. — Тогда, что ему надо?» Ее отпускают, и практически сразу оглушают пощёчиной. Сила удара такая, что Кайли отлетает на пустые мусорные металлические баки, стоящие в углу. Она стонет, причем, довольно громко. Удар ноги приходится ей на руку, обжигая конечность боли, и она снова тихо вскрикивает. На Аддерли приходится еще с десяток ударов, причем не хаотичных, вызванных какой-то яростью или наркотическим весельем, а точных и сильных. Человек знает куда бить — ноги, живот, ребра, руки. Удары сыплются градом, и Кайли кричит под каждым из них. Среди самых ужасных и ненавидимых фильмов, которые Кайли когда-либо смотрела в компании Сальваторе, первенство занимала трилогия «Я плюю на ваши могилы». Первый фильм девушка посмотрела кое-как, и дотерпела почти до конца, лишь из-за того, что была пьяна. Деймон, заметив, что с подругой что-то не то, сразу выключил, переключая на какую-то комедию. Потом, узнав о том, что есть еще два фильма-продолжения, она истерично рассмеялась. Кому могло такое нравится? Но было кое-что, что Аддерли из того вечера запомнила. Эта фраза вампира о том, что если знать, куда бить, то нож войдет в человеческое тело быстро и податливо. Убить, зная, куда направить оружие, не сложнее, чем отрезать, тем же ножом кусок масла. А есть такие ранения, которые до поры до времени даже не почувствуешь, как в сериале «Шерлок». Поэтому, все еще оглушённая силой удара, Кайли не сразу понимают, что ей в лопатки одним сильным и стремительным движением втыкают нож. Спустя лишь минуту, боль электрическим током прошлась по венам, импульсами разнося по всему телу. Кайли выгнулась под нападавшим дугой, и из глаз потекли слезы. Из уголков губ слюна, смешанная с кровью и застрявшая в глотке. А потом открыла рот и натурально завизжала, закричала. — Заткнись, — с маниакальным равнодушием произнес парень, из-за всех сил ударяя девушку в ребра. Машинально, Аддерли попыталась свернуться в клубок, закрыться от ударов, однако нож в спине помешал это сделать, вызывая лишь новый приступ боли и крик. От этого у неё в глазах померкло еще сильнее, и воздух в легких резко кончился. — От…тите, — многие звуки она зажевала, но смысл был вполне понятен. — Зачем? — спросил он. — Ты такая бесполезная. Красивая. Сука. Как все… «Неужели какая-то женщина настолько обидела его, что он хочет убить меня?» — подумала Кайли. Эта мысль внезапно развеселила ее, хотя смешного отнюдь ничего не было. Ей нанесли еще несколько ударов, но девушка уже не могла даже руку согнуть, не то чтобы закричать или отбиваться. «Вот так вот, — мелькнула мысль. — А Деймон боялся, что его убьют раньше меня. Сдохнуть вот так глупо: в подворотне, избитая маньяком. Надеюсь, что Элайджа и Деймон не будут сильно убиваться, а Росмэна переправят к родителям. Бедный мой песик…» А потом… что-то меняется. Кайли чувствует это, как рябь на воде. Она все еще чувствует под собой что-то твердое и ледяное, распространяющее холодное оцепенение по всему организму. Даже легкие не могут работать нормально. Мелкие глотки кислорода заставляют легкие функционировать, но иногда, кажется, что воздух просто не может достичь дыхательного органа. — Эй! — раздается посторонний голос. Кайли он кажется смутно знакомым, но вспомнить она не может. Идет секундная заминка, потом внезапный участник действия выдыхает что-то, похожее на ее имя, а потом она слышит полные ярости слова. — Тебе конец. Откуда-то рядом с ней раздаются невнятные слова, в них слышна паника. Даже ужас. В голове словно туман: мысли движутся с невероятной медленностью, пробираясь сквозь белый дурман. Так холодно. — Нет, нет, нет... — беспрестанно повторяет чей-то голос. В словах тонна ужаса, и голос постепенно начинает дрожать, а до слуха Аддерли доносятся стенания, сопровождаемые частыми всхлипами. Потом несколько коротких вскриков. Хруст и звук падения. Через несколько секунд нет ничего. Совершенная тишина, Кайли не слышит даже своего собственного дыхания, лишь в висках пульсирует кровь. Старается открыть глаза, но это оказывается необыкновенно тяжело. Веки отяжелели и, спустя несколько тщетных попыток поднять их, у Аддерли это получается. Вокруг одна темнота, и первые доли секунды Кайли кажется, что она просто утратила способность видеть. Шатенка начала моргать, надеясь хоть что-то увидеть, и наконец, перед глазами появились расплывчатые темные силуэты. — Кайли… — позвал тот, третий голос. Она почувствовала прикосновение к ногам, но не смогла никак отреагировать. Снова прикосновение, уже более резкое, от которого неприятной волной по телу расходится ноющая боль. Она тихо простонала, и тут почувствовала, как нож с тихим «хлюп» вышел из ее податливого тельца. Вздох облегчения вырвался наружу, и Кайли подумала, что это здорово — наконец не чувствовать лезвие в лопатках. — Ну, что ты, дорогуша? — ласково вопросил мужчина сверху. — Как же тебя угораздило? Ее бережно, но крепко обхватывают, тянут вверх. Из груди вырывается стон, сопровождаемый резко втянутым воздухом. Каждый произошедший момент врезается в сознание, словно его выжигают на черепной коробке. Хочется кричать, но художница не может выдавить из себя ни одного слова, кроме рваных стонов. Мужчина, очевидно, спасший ее, укладывают девушку на свои колени, приподнимает голову. Резкий, неприятный, характерный звук укуса, и ей в рот начинает вливаться густая, соленая жидкость. «Вампир» — догадывается Аддерли, но послушно приоткрывает рот, глотая вязкую кровь, чувствуя, что с каждым глотком боль постепенно уменьшается. По прошествии минут пяти, Кайли заставляет себя поднять голову и осмотреться. Совершенное пустая улица и нет ничего, что могло сказать о том, что случилось. Единственным свидетелем была ночная улица, которая похоронит это вместе с собой. Только после этого девушка переводит взгляд на своего внезапного спасителя. Над ней склонилось взволнованное, немного даже испуганное лицо Древнего, с испачканным в крови ртом. Но это не Элайджа. — Клаус, — выдыхает она на резком выдохе. Клаус выдохнул и погладил возлюбленную брата по голове. Боль постепенно исчезала. — Вот так, — ласково пробормотал он. — Тебе лучше? Выпей еще. Кайли выпила еще немного его крови, пока Клаус коротко не провел осмотр, убеждаясь, что рана на спине затянулась, переломы и синяки исчезли, а единственными напоминаниями о случившемся будет испорченная одежда, да ее собственные воспоминания. Машинально Кайли постаралась приподняться на руках, но из-за слабости во всем теле это удается не сразу. Несмотря на мягкие увещания Никлауса, она смертельно медленно приняла сидячее положение, и одновременно тупая боль распространяется по венам в каждую клеточку, заставляя прижать руки к животу. Из горла Кайли вырывается всхлип, и она чувствует, как холодные слезы скатываются по лицу, обжигая его. Клаус убирает руку из-под ее колен, и теперь Кайли практически сидит на нем, а его руки обвивают ее тело. Гибрид молчит, но художница скорее чувствует, чем слышит, его учащенное дыхание. Все, на что у девушки хватает сил — лишь сжать в кулак ткань одежды Майклсона, наклонить лицо совсем близко к его груди, словно стараясь спрятаться, и продолжать рыдать. Пережитое обрушивается на нее настоящим извержением вулкана, и девушку трясет от страха, боли, осознания того, что бы произошло, если бы не Клаус. Никлаус, тем временем, терпеливо ждал, пока девушка в его руках успокоится, медленно поглаживая с каждой минутой все менее вздрагивающую Кайли по голове. Через несколько ударов сердца, он, еле касаясь, словно боясь ее трогать, одной рукой приподнимает подбородок Кайли. В его действиях нет принуждения, в них чувствуется смиренная осторожность. — Тебе надо домой, — говорит он. — Ты сможешь идти? Кайли кивает, но практически сразу машет головой. Клаус хмыкает на свой глупый вопрос и подхватывает Аддерли на руки, словно она весела небольшой пушинки. На ходу подобрав ее сумку и пакет с кормом, гибрид темными улицами минует город, вскоре оказывается у дома Кайли. Кое-как выдавив у нее разрешение войти, гибрид с ноги открывает дверь. Не отпуская художницу, он оставляет ее вещи на кухне, а ее саму несет в ванную. Аккуратно опустив ее на пол, Клаус придержал ее за талию, обеспокоенно вглядываясь во все еще мутные глаза. — Ты справишься сама? — спросил он. — Я могу позвонить Ребекке или Деймону… — Нет, — хрипло возразила девушка. — Нет, я сама спасибо. Клаус кивнул, собираясь выйти, но Кайли внезапно удержала его, сжимая его пальцы в своей холодной ладони. Художница посмотрела на него красными от слез глазами, голос ее дрожал. — Клаус, — сказала она. — спасибо тебе. Между ними было расстояние двух вытянутых рук. Никлаус вздрогнул и посмотрел на девушку. Говоря откровенно, его редко кто благодарил в жизни; а если еще откровеннее — поводов больно ни у кого не было. Гибрид, в своей жажде страха перед ним, власти, вечного бегства от безумного отчима почти забыл, что значит быть для кого-то героем. А тут… Кайли смотрела на него влажными глазами, лицо ее слегка покраснело от слез, ладонь ее была холодная, одежда безнадежно испорчена, застывший запах ее и его крови вцепился в кожу девушки, волосы были взлохмачены, но она смотрела на него с такой благодарностью, светом и теплотой, несмотря на то, что пережила пару минут назад, что даже у Никлауса Майклсона защемило сердце. Разве кто-то мог быть ему настолько благодарен? «Теперь ясно, почему Элайджа влюбился в нее», — понял Клаус. Он аккуратно провел большим пальцем по костяшкам девушки, без слов отвечая на ее благодарность. — Я буду внизу, если тебе понадобится помощь, — сказал гибрид. Кайли кивнула. —И да... Не говори Элайдже. Пожалуйста. Майклсон вышел из ванной, быстро спускаясь по лестнице и на ходу доставая телефон. Он остановился в гостиной, рассматривая список контактов на дисплее. Мозг хищника работал быстрее, чем человеческая составляющая — труп так и остался валяться в подворотне, и хотя Клаус буквально растерзал того несчастного, что покусился на девушку брата, где-то под ногтями могли остаться кусочки кожи Кайли, или на его одежде были бы ее волосы. Спустя много веков, Клаус научился учитывать такие вещи, как только это стало представлять угрозу. От тела надо было избавиться, но оставить девушку в таком состояние он не мог. Поэтому, немного посомневавшись, он нажал на один из номеров и стал ждать ответа. — Ниииик, — протянул Кол, заменив гудки своими веселым голосом. — Братец, что случилось? — Мне надо, чтобы ты спрятал одно тело. Адрес я тебе назову, — сразу перешел к делу гибрид, зная, что в данной ситуации лучше не обращать на комментарии Кола — которые, несомненно, будут. — Спрятать труп? — усмехнулся Кол. На фоне Клаус услышал недовольное женское фырканье, и тяжелый вздох, смешанный с вопросом «Кого он там убил»? — Ну, и кто твоя жертва? И что за повод? — Элайджа там? — уточнил Никлаус, и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Скажи ему, чтобы быстрее появлялся в доме у своей девушки. На Кайли напали, но я подоспел раньше, чем ситуация приобрела бы летальный исход. Но был занят ею и не убрал тело. Будь другом — подсоби. На том конце на несколько секунд повисла тишина. Потом Никлаус услышал помертвевший, постепенно обретающий яростную силу, голос старшего брата: «На Кайли напали?». Потом Кол, уже без своей привычной веселости, холодно произнес: — Мы с Ребеккой все сделаем. Клаус кивнул, хотя братья и сестра не могли его видеть, и сбросил звонок. Он повернул голову, и внезапно увидел настороженно смотрящего на него Росмэна. Пес утробно зарычал. Он быстро зашел к Кайли в ванную только затем, чтобы оставить извлеченный из шкафа халат. Девушка стояла к нему спиной, еще не скинув одежду, но уже включив горячую воду, из-за чего густой пар затопил все небольшое помещение. Он слышал, как громко дышала Аддерли, и решил ее не тревожить, молча оставив принесенное, и спустился вниз ждать Элайджу, который, несомненно, скоро появится. Кайли глубоко дышала горячим паром, отчаянно желая, чтобы от плотности воздуха было тяжело делать вдох, а горячие потоки обжигали горло. Художница желала согреть все внутри, потому что здесь ей было слишком холодно. Недостаточно тепло, чтобы согреть внутренности. Аддерли начала медленно снимать одежду, будто стараясь не потревожить фантомные, но будто реальные раны. «У тебя на теле почти ничего нет, — думает она. — Клаус тебя исцелил. Ничего нет». И все же, воскрешая в памяти каждую секунду, проведенную в той подворотне, Кайли снова и снова ощущала удары на себе, а ей казалось, что любое лишнее движение могло вызвать боль. Но одежда была таким же молчаливым напоминанием, как и память — на ней были пятна грязи и крови, а майка на спине вообще была прорезана в том месте, в котором ее ударили ножом. Кайли сдержала рвущийся наружу крик, прижав внешнюю сторону ладони к губам. Застони она чуть громче, шумящая вода не укрыла бы ее от слуха вампира, а показать себя истеричной девушкой, в данной ситуации, Аддерли имела право, но не хотела. Единственное, что ей оставалось — это считать свои вздохи. Вода обжигает кожу, но Кайли жмурится, лишь наслаждаясь ее прикосновениями. Подставляет лицо горячим потокам, чтобы только стереть те страшные мгновения, не видеть их, закрывая глаза. Ноги больше не могут вынести тяжесть тела, и шатенка медленно оседает на кафельное дно ванны, прижимая колени к груди. Наклоняет голову, утыкаясь лицом в колени, и вновь начинает считать, тихо подвывая. Это успокаивает даже лучше, чем горячая вода, разбивающаяся о фантомно раненую спину. Хотя, казалось, Кайли до сих пор могла ощущать нож в своей лопатке. Слез больше не было, Кайли старалась собрать мысли воедино. Разумеется, все могло быть хуже. Ее могли просто изнасиловать, и если попытаться включить хоть маленькую дольку оптимизма, постоянно свойственный художнице, можно было сделать жуткий, но утешительный вывод — она еще легко отделалась. Если бы не чудесное вмешательство Клауса, поломанное и изувеченное тело Кайли по-прежнему бы лежало в темном, холодном переулке, или было бы зарыто где-то, где его даже бы вампиры не сразу бы нашли. А если бы и нашли, то какого труда бы стоило Деймону взглянуть на то, во что превратилась его подруга? А Элайдже? Все могло быть хуже. Ее только избили, и это действительно не самое страшное. Клаус ее полностью исцелил, при сильном внушении и помощи близких она забудет о ранах, которые ей мерещатся, и все пройдет. Дверь резко распахивается, ударяясь о плитку, которой отделаны стены ванной комнаты. Кайли резко вскидывает голову, прижимая колени еще сильнее к груди, и старается вжаться в стенки ванной, как только это возможно. Из-за воды и густого белого пара она не сразу видит, кто стоит в дверном проеме. — Кайли… — шепотом позвали ее. Чьи-то руки подхватывают художницу и аккуратно вытаскивают из ванны, оборачивая вокруг нее полотенце. Кайли не успевает сказать ни слова, когда ее поднимают на руки и прижимают к груди. Такой знакомый запах. Аддерли не надо смотреть, чтобы наконец понять, кто это. — Элайджа, — тихо скулит Кайли, цепляясь дрожащими руками за плечи мужчины. Первородный прижимает ее к себе, гладя по спине и волосам, и Кайли чувствует, как Элайджа подрагивает, и практически физически ощущает шторм внутри него. — Кайли, пожалуйста, посмотри на меня. Девушка не находит в себе сил его ослушаться, но ей отчего-то страшно. Аддерли вообще находиться под сотнями слоев колкого страха. Медленно поднимает голову, смотря в глаза Элайджи, и отпускает его одежду, поднимая руку к лицу Майклсона, а он неотрывно следит за действиями возлюбленной. Кайли прикасается к его лицу, сделав судорожный вздох. Он на секунду закрывает глаза, прижимаясь щекой к дрожащей руке. — Клаус сказал, что на тебя... напали. Ч-что случилось на самом деле? Кайли крутит головой. — Все могло быть хуже, — произносит она фразу, которая, кажется, становится ее личной мантрой на ближайщие дни. Элайджа бегло осматривает ее, но находит только несколько синяков, что вызывает у него облегченный выдох. Клаус действительно подоспел раньше, чем произошло бы то, что могло произойти. Но если Клаус сам рассказал брату, что на нее напали, о чем ей не стоило говорить? Вампир смотрит на нее, и Кайли внезапно понимает, что пытался донести до нее гибрид: Элайджа не узнает о том, как именно Клаус ее спас. Он не узнает. Никто не узнает.