Зависимость

— Не выходи из дома, — сказал Деймон по телефону. — И никому не открывай дверь. — Что? — недоуменно переспросила Кайли. — Почему? На кухне из продуктов были только банка кофе и пара апельсинов, которые они с Элайджей купили вчера, возвращаясь с аэропорта. Вчера Аддерли ела где угодно, только не дома, но сегодня пришлось взяться за домашние дела. Девушка зажала телефон между плечом и ухом, умудряясь при этом нарезать овощи — в одном журнале по готовке, которые у нее аккуратно были сложены на кухне на полочке рядом с телевизором, нашла один из забытых простых рецептов. Действительно простой. Нужно только смешать козий сыр с чесноком, зеленым луком и перцем. Потом с этой смесью нужно сделать рулетики из хорошо отбитой грудки и обернуть беконом. Ну, и запечь. Она рассчитывала, что разговор с неожиданно позвонившим рано утром Сальваторе закончится быстро, но судя по вступлению, она ошиблась. Кайли поморщилась, но дело было не в том, что она не хотела слушать друга, просто уже стало ясно — ничего хорошего не жди, а у нее… Короче говоря, прошедшая неделя казалась ей настоящей сказкой. И сейчас отпускать ее Аддерли чудовищно не хотелось, а еще больше — не хотела она прямо сейчас оказаться в реальности, где ее могут убить мимоходом. Ее отношения с Элайджей развивались стремительно, причем настолько, что иногда этот темп пугал юную художницу, но причина была не только в этом. Начать стоило по порядку. После нападения на нее и до этого часа прошло примерно чуть меньше недели. Первые два дня были особо сложными, Кайли пыталась адаптироваться. Постоянное ощущение чужого присутствия, а также призрачные ранения, ощущения ударов казались ей более, чем реальными. Первую ночь, когда Элайджа остался с ней, а его братья и сестра прятали тело, она даже не могла уснуть, а если и прикрывала глаза, то тут же вскакивала от слишком ярких картинок произошедшего несколько часов назад. Элайджа буквально поселился на эти дни у нее, но это не мешало Деймону, Ребекке и Колу навещать ее, справляясь о самочувствии девушки. Деймон в общем был в своем репертуаре: узнав о случившимся, он молча притащил в дом подруги около килограмма различных сладостей, закутал в мягкий плед саму Кайли и утащил на диван перед телевизором, включая какую-то бессмысленную мелодраму. Элайджа тоже присоединился, вампиры обменялись сухими приветствиями. Кайли сидела между ними, почти не задумываясь о том, про что фильм. Она почему-то представляла, как вампиры бросятся друг на друга, просто сметая ее с пути, да и вообще — вот так проводить время между возлюбленным и лучшим другом то еще сумасшествие. И Элайджа, и Деймон ее настроение уловили, поэтому поминутно на лице то одного, то другого появлялась ухмылка. — Нахалы, — буркнула она, поднимаясь, чтобы взять еще одно ведерко сладкой кукурузы в карамели. — У меня из-за вас сердечный приступ когда-нибудь произойдет. Элайджа усмехается, а Деймон тихо захохотал, и Кайли поняла, что этого они от нее и добивались. Возможно, даже сговорились. Следующие два фильма — уже не романтические, а просто комедии с элементами черного юмора, а к концу дня они вообще как-то переходят к ужастикам, где какие-то животные рвут людей на куски — она устраивается у Элайджи на коленях, и, немного посомневавшись, укладывает ноги на Деймона, пока они смотрят фильмы. Сальваторе слышит по-кроличьи быстрый стук сердца, чувствует запах страха, витающий в воздухе, так что просто кладёт руки на лодыжки подруги. Спустя какое-то время он начинает массировать мышцы, но Кайли расслабляется под его прикосновениями лишь спустя почти половину фильма. Под конец Аддерли спит с едва уловимой улыбкой на лице. Элайджа прижимает ее голову к себе, и Деймон видит благодарность, обожание, признательность через этот простой жест, а ещё очень сильные защитные инстинкты, бурлящие в Майклсоне. И следующая мысль Деймона – ему очень жаль любого, кто попытается навредить возлюбленной Древнего и подруге Сальваторе. После этого Деймон больше не волнуется. А потом Элайджа и вовсе сражает Кайли наповал, молча предъявляя ей билеты в Париж на несколько дней. Кайли, чередуя радостные прыжки с неумелым пародированием балетных па, после наставлений Элайджа собрала только вещи первой необходимости — в рюкзак полетел один комплект нижнего белья, средства гигиены, включая косметику, зарядные устройства и кошелек. — Остальное там купим, — отмахнулся Элайджа. — Мы едем отдохнуть, и там я хочу тебя видеть восторженной маленькой девочкой, которое тыкает во все, что ей понравится и говорит «хочу». Поселяются они в самом дорогом и шикарном отеле, и Майклсон действительно исполняет все, стоит Кайли лишь намекнуть. Он в два счета убеждает девушку перестать стесняться, и в течение трех дней и четырех ночей, что они проводят в Париже, его цель — исполнение всех ее просьб. Причем буквально. Если в прошлый свой раз с Деймоном, Кайли посещала Париж «набегом», то есть живя в обычном мотеле и видя такие места, которые в путеводители даже не указывают, то Элайджа показывал ей всю помпезность этого города. Вообще, они много где были. И не только в Париже. Как-то взяли напрокат машину и сами поехали в Руан. Едва прилетев рано утром и освежившись душем, Элайджа сводил ее в «Корону» — ресторан на рыночной площади в Руане, самый старый постоялый двор во Франции. И хотя столик там надо заказывать как минимум за месяц, их с вампиром пропустили сразу и без вопросов. Атмосфера в ресторане в лучших традициях доброй Франции — учтиво, благородно и конечно же очень вкусно. В Руане ей еще запомнился небольшой магазинчик сладостей — один сплошной шоколад. Рай на Земле! Элайджа, оплачивая их покупки, весело смеялся, указывая на то, что теперь понимает, откуда пошло прозвище Сальваторе «Хомячок», но Кайли быстро всунула в открытый рот вампира шоколадку. Они были на холме святой Катерины, откуда открывался великолепный вид на город, бродили по маленьким улочкам и рынкам, все время сверяясь с картой. А вечером, почти уже на закате, играли в гольф на огромном поле. Не то чтобы она хорошо умела это делать, но было очень здорово. А когда Элайджа прижимался к ней сзади, чтобы помочь сделать «правильный» замах клюшкой, не только здорово, но еще и очень волнующе. Правда, Аддерли немного смутил Версаль — этот великий дворцовый комплекс. Ей было очень обидно признаваться даже самой себе в том, что мечта детства разочаровала ее. Думая о Версале, она всегда представляла себе блеск и шик королевского двора. Балы, охота и другие развлечения знати. Но увидев на территории дворцового комплекса тысячи туристов — разочаровалась. Не было ничего из того, что она представляла, много лет фантазируя о том, как однажды окажется в этом полу сказочном месте. Тогда, следуя за экскурсоводом и слушая перевод, который давал ей Элайджа, она подумала, что никогда не умела делать верные выводы по первому впечатлению. Мечтала о Версале, а теперь — не может дождаться, когда же закончится долгая и нудная экскурсия. Своего Майклсона в первые дни знакомства считала холодным, недоступным красавцем, который, даже если и обратит на нее свое внимание, быстро наиграется и галантно оставит. А теперь — он рядом с ней, и она не представляет себе жизни без него в эти мгновения. Размышляя об этом, девушка чуть улыбнулась и прижалась щекой к руке возлюбленного. Элайджа остановил свою речь на полуслове и с нежностью посмотрел на свою художницу. Он и сам тогда понял, что Кайли не слишком воодушевлена тем, что увидела, и поэтому довольно быстро они покинули экскурсию, свободное время посвятив многочисленным рынкам и магазинчикам, в которых, с присущей ему в первый день страстью, скупал едва ли не все, на что только Аддерли бросала взгляд. Из Мистик-Фоллс она уехала с одним рюкзаком, а через три дня вернулась едва ли не с тремя чемоданами. Из этого путешествия Кайли привезла кучу вещей, несколько магнитиков, которые, несмотря на всю нелепость ситуации, вручила не только Деймону — который иронично отметил, какой посвежевшей и отдохнувший выглядит подруга — но и семье Первородных. Откровенно недорогие вещи вроде магнитиков, шоколадных конфет разной формы, душистых масел, а также винтажные серьги и браслет для Ребекки, наушники в форме Эйфелевой башни для Кола, и даже брелок с красочным видом для Финна, вызвали настоящий ажиотаж у Майклсонов. Кайли даже была удивлена, но заявление Кола поставило все на свои места: — Мы редко делаем подарки друг другу, — сообщил он. — То, что ты подумала о нас… здорово! И внимание Древнего кровожадного вампира переключилось на большую «каплю» из шоколада. Единственное, что тревожило Кайли — разговор с Клаусом. Вчера, когда они с Элайджей вернулись ранним утром и уже в десять в ее доме было полно Первородных, Клаус не пришел с Колом и Ребеккой, сославшись на срочные дела и оказываясь вообще вне зоны доступа. Он навестил Кайли вечером отдельно, отметив, что та выглядит уже лучше. — Спасибо, — Кайли кивнула, чтобы тот шел за ней. — Чаю? — Извини, но я откажусь. Я искал Элайджу. — Он поехал к вам домой, — сообщила девушка. — Подожди пару минут. Она поднялась на вверх, предварительно вручив порцию шоколада и магнитиков Клаусу. В подарок от нее гибрид получил несколько совсем маленьких акварелей с видами острова Сите. Выглядел Клаус крайне удивлённым; не только из-за внезапных сувениров, но и из-за откровенного напуганного поведения Аддерли. Странно, казалось, они уже все прояснили между собой без слов, чтобы она так боялась его. — Я хотела уточнить, — поджала губы художница, а сердце ее застучало быстрее. — Как скоро твоя кровь выйдет из меня? Клаус понимающе посмотрел на нее. Девушка держалась молодцом, судя по всему, никто ничего даже не подозревал, но каких трудов это ей стоило, Никлаус понял только при этой встречи. В конце концов, это он лгал часто и профессионально, а Кайли Фрэнсис Аддерли явно к этому не привыкла. — Уже прошло пять дней, так? Ну, еще дня два-три. Крови пришлось дать много, так как раны тоже не шуточные. — Да, я помню, — Кайли вздрогнула и повела плечами. — Спасибо тебе. — Что ты, тебе спасибо, — усмехнувшись, подмигнул Клаус, подкинув в воздухе шоколадную «монету». — За шоколад и акварель. А через несколько часов снова приехал Элайджа, и они вдвоем доели те сладости, которые девушка привезла из того магазинчика, смотря мюзикл «Нотр-Дам де Пари», и занялись любовью под одну из самых ключевых песен мюзикла — «Belle». И если подводить итог всего выше исчисленного, то становилось ясно, что внезапное предупреждение Деймона в ее мирок не вписывалась. Поняв это, Сальваторе тяжело вздохнул, хотя было ясно — он нервничал и довольно сильно. — Даю тебе минуту, — сказал он в трубку. — Соберись, мисс Влюбленность, и послушай меня. Кайли загрузила в духовку порцию рулетиков и села за стол. — Я слушаю тебя, — серьезно произнесла девушка, неосознанно начиная отбивать пальцами по столу песню из какой-то рекламы. — Мамаша Первородных обратила Аларика Зальцмана в вампира, — начал Сальваторе. — Он не просто вампир, его единственная цель: убить всех Первородных, и ничуть не сомневаюсь, что он использует тебя как наживку. Не давай ему такого шанса, прошу тебя. — А… — Если тебе что-то понадобится, то лучше позвони мне! — сорвался на крик Деймон, но тут же остыл. Кайли не обиделась, но холодок пробежал у нее по позвоночнику: если Сальваторе повысил на нее голос, значит дела и вправду были хуже некуда. — Извини. Понимаю, тебе неудобно положение птицы в клетке, но сейчас это вопрос жизни и смерти. Пожалуйста, Кай. Послушайся, хотя бы ради меня. — Конечно, Деймон. Я все поняла. Я не выйду из дома. — Чем собираешься заниматься сегодня? — Элайджа поднял воротник рубашки, накинул галстук, собираясь его завязать. Кайли, сидя на кровати в турецкой позе, задумчиво делала небольшие наброски в своем арт-ежедневнике. Под выведенном четкими штрихами Нотр-Дама значилась дата, и Кайли колебалась ставить какую-то подпись — у нее было более десяти вариантов подписи собственным именем и фамилией, несколько творческих псевдонимов, но «свое» она так и не нашла. Проблема еще шла со школы, когда девушка серьёзно задумывалась о том, чтобы связать свою жизнь с искусством. Когда об этом узнал Деймон, то сделал ей первый подарок, действительно дорогой для девушки, а не пустой помпезный презент — небольшого размера блокнот, где чистые страницы аквамаринового цвета чередовались с мини-работами Ван Гога. Кайли была в восторге, и именно в нем до сих пор тренировалась в своих подписях. На вопрос она передёрнула плечами, наконец подписав рисунок витиеватым «Аддерли». — Мы прилетели вчера в пять утра, а с десяти всем раздавали сувениры, — Кайли лукаво усмехнулась, поймала Элайджу за пряжку все еще не застегнутого ремня, привлекая ближе. Взявшись за концы галстука, она попыталась придать аксессуару представительский вид, завязав в красивый узел. Элайджа улыбнулся, смотря как тонкие пальцы художницы порхают по его шее. Справившись буквально за несколько секунд, Кайли обворожительно улыбнулась. — Разберу вещи, схожу в магазин… — она запнулась, вспоминая утренний разговор, да и Элайджа нахмурился. Покачав головой, она продолжила. — Прибраться надо, и засяду за работу. Благо, для этого не надо выходить из дома. — Мне заехать вечером? — поинтересовался Элайджа. Кайли, не ожидавшая такого вопроса, машинально кивнула. Если быть честными, замечания друзей о том, что она выглядит лучше, Аддерли немного даже смешили, а Элайджу на это она поддела полупрозрачным намеком. Вампир ничего не ответил, заботливо поцеловав девушку в макушку. Майклсон шутки близких понимал — как это, они с девушкой едва ли не в медовый месяц отправились, а вернулась она свежей и отдохнувший, неужели только спали в номере? Элайджа видел проблему, и это не то чтобы его радовало, или тешило мужское самолюбие, как думала Кайли. От Майклсона ничего не ускользнуло: ни тени, залегшие под глазами художницы от недосыпа, ни осунувшееся лицо, от чего скулы проступили резче, ни распухший от поцелуев рот. Это началось еще в Париже. С утра и до позднего вечера они гуляли по городу, а ночи… Ночи они проводили в страстных объятиях друг друга. Древний обучал её искусству любви, как дарить и получать наслаждение. Кайли была способной ученицей и с восторгом постигала азы этой науки. Утолив первый чувственный голод, они выходили на залитый лунным светом балкон и любовались звёздами. Это время было самым счастливым в их жизни. На отдых у Аддерли оставалось не так уж много времени, оно летело так быстро, что ей не хотелось тратить драгоценные часы на сон, а значит, разлуку с любимым. Да, любимым! Она окончательно и бесповоротно влюбилась! Вампир, даже если и видел то, как она себя ведет, ничего не говорил, а может, был счастлив, как и она сама, и ничего не замечал. Майклсон и вправду ничего не замечал. Поначалу. Лишь сейчас, оглядываясь назад, мог сказать, когда именно все началось. Вернувшись в Мистик-Фоллс, у Элайджи открылись глаза. В Париже они ели много и часто перекусывали, и Кайли волновалась, что поправится, но по приезду обнаружила совершенно иной исход — за три дня она сбросила почти пять килограммов. Возлюбленному рассказала об это со смехом, но именно это Майклсона и отрезвило. Он, сам того не осознавая, постепенно выпивал Кайли до дна, при этом давая ей намного меньше, чем следовало бы. Надо было немного остудить их слишком страстные отношения. Добавить немного больше нежности и степенности. Обычные классические изысканные свидания, и медленное, пассивное занятие любовью. За эти полтора месяца — подумать только, всего полтора, а Первородный уже так сильно увяз в этой юной художнице! — Кайли пережила столько, сколько обычному человеку и не снилось. Вся ее жизнь была похожа на бешеные американские горки, но влюблённость в Первородного вампира, дружба с его семьей, спасение от жесткого избиения и летального исхода Древним гибридом, ответные чувства Первородного, три страстных дня в Париже — видимо, даже для нее это было слишком. Ей нужен был отдых. Моральный и желательно физический. К примеру, этой ночью вполне можно обойтись и без секса, просто позволив девушке крепко заснуть у него на груди, а утром не будить, дождавшись, когда она проснется сама. И если ради покоя Кайли придется всю ночь пролежать в одной позе — то ради Бога, пожалуйста! А завтра — выбрать какую-нибудь самую удаленную от города забегаловку, где будет тихо и спокойно, без лишней суеты и помпезности. Или вообще уехать за город на пикник! Кайли необходимо было отдохнуть, Элайджа видел это совершенно точно. Ему надо было позаботиться о ней. — Не скучай, — чмокнув девушку в щеку, попросил вампир, мимолетно вдохнул запах яблочно-анисового шампуня, который она купила в Париже. Она довольно зажмурилась, стараясь сдержать готовую покинуть пределы лица улыбку. — Не буду, — усмехнулась Кайли. Проводив вампира, Аддерли наконец-то смогла окунуться в обычную домашнюю рутину, по которой, если признаться честно, успела соскучиться. День и правда предстоял насыщенный. Кайли разобрала чемоданы, отсортировала вещи, нуждающиеся в стирке. Отложила в сторону вещи, которые они с Элайджей купили во время прогулок по Парижу. Небольшой пакетик из магазина нижнего белья она торопливо положила в нижний ящик комода; при одном взгляде на эти кружева, ленточки и ниточки, которые образуют «белье», Кайли покраснела. Она решилась надеть его для Элайджи, но если это увидит Деймон, комментариев Сальваторе может и не пережить. Разобравшись с вещами и отправив в машинку первую из трех загрузок одежды, Кайли накормила подозрительно тихого Росмэна, и вынесла ноутбук из спальни в гостиную, включила его. Войдя в систему, девушка отправилась доставать постиранное белье из машины. Она заканчивала его развешивать, когда легкий звон отвлек ее от дела — это Деймон интересовался, жив ли там его Хомячок? Оставив на время в покое темную футболку Элайджи, Кайли быстро настрочила ответ, слабо улыбаясь заботе друга. Когда ее сообщение получило статус «прочитано», Аддерли вернулась к одежде. Отправив вторую стопку одежды стираться, девушка зашла в комнату, после вернувшись к ноутбуку с фотоаппаратом. Не то чтобы Кайли раньше часто пользовалась чем-то, кроме телефона для фотографий, но эту большую, профессиональную цифровую камеру ей подарил Элайджа, когда они попали в первый же магазин на пути. Не пользоваться ей было бы просто грех, поэтому за три дня отпуска Кайли поменяла флешку в фотокамере примерно раза два. Сбросив фотки сразу с двух носителей памяти на компьютер, девушка стала методично пролистывать их, поставив ноутбук на колени. Бульдог вскоре оказался рядом, с помощью хозяйки залез на диван, нелепо взмахнув задними лапами, зафыркал и, уткнувшись мокрым носом Кайли в бок, вскоре довольно засопел. Она скинула на жесткий диск все сделанные в путешествии фотографии и снимки просто перемешались. На лице Кайли сразу же с первых фоток расцвела довольная, влюблённая улыбка. Это фото Элайджа сделал в первое их утро в Париже, когда проверял фотоаппарат перед их выходом из отеля. Они были на балконе своего номера. Он сидел в плетеном кресле, разбираясь с камерой. А она — смотрела на город своей мечты, кутаясь в халат и чувствуя дующий с Сены ветер, заблудившийся в ее волосах. Кайли помнила, как он окликнул ее. Просто негромко позвал: «Кайли», она даже обернуться до конца не успела, когда услышала щелчок затвора фотоаппарата. Фотография получилась неоднозначной. Было в ней что-то такое, что заставляло Аддерли краснеть. То ли дело в том, что ворот халата чуть отогнулся в сторону, довольно явно давая понять, что под ним на девушке ничего не надето. А может — просто она помнила, чем они занимались за пятнадцать минут до этого в душе и еще получасом ранее — в постели. Но, тем не менее, фото художнице нравилось. Голубое небо, белые облака и фасады окружающих зданий создавали прекрасный фон для ее легкой, расслабленной улыбки. А потом она в отместку сделала такое же фото Элайджи, не удержавшись от искушения. В таком же как она сама халате, распахнутом на крепкой груди, с растрепанными после душа волосами, он был еще лучше, чем обычно. Воспоминания отозвались в теле сладкой судорогой, но Кайли быстро с собой справилась. Потом пошли фотографии из их экскурсий, походов, и особенно любимая часть — «серия кондитерского магазина». На первом же снимке она сама изучала витрину с десятками, а может — и сотнями разных сортов конфет. Глядя с совершенно счастливым выражением лица на все эти сладости, она и правда была похожа на того «Хомячка», которым дразнил ее Сальваторе. Задумчиво, она пролистала следующие несколько фотографий. Элайджа методично запечатлел процесс дегустации и ее совершенно довольную, счастливую улыбку. А на последнем снимке из этой серии — чуть косо снятом селфи она целует возлюбленного в щеку, одновременно вкладывая в его приоткрытые губы сразу несколько долек шоколада. Элайджа тогда сказал, что на этом снимке собрано все, что он любит — любимая женщина и любимая еда. На следующем снимке Майклсон глядел куда-то в сторону, явно что-то рассказывая своей художнице, сидя за столиком уличного кафе. Перед ним стояла чашка кофе и тарелка с небольшим пирожным — кремовая трубочка, обсыпанная со всех сторон миндальной крошкой и кусочками сушеных яблок. Она дошла почти до фотографий из Диснейленда, который они посетили с утра и до обеда последнего дня, когда стиральная машинка оповестила о том, что и следующая порция одежды постирана и снова пахнет мятой. Кайли убрала компьютер обратно на стол, потрепала пса между ушей и направилась в ванную. Отправив «освежаться» последнюю одежду, она медленно, не спеша развесила сырые вещи, после чего снова вернулась к пролистыванию фотографий. Едва она уселась на диван, как тут же завибрировал телефон — снова смс-ка, только в этот раз от Элайджи. Ответив, что все хорошо, девушка отложила телефон. Недовольный тем, что на него почти не обращают внимание, Росмэн показательно перебрался на другой край дивана, недовольно сопя. Кайли почти бездумно пролистала десятка три снимков, на которых она с упорством, достойным лучшего применения, снимала то, что они с Элайджей ели в кафе и маленьких ресторанчиках во время прогулок по столице Франции. Однажды они даже решились попробовать лягушачьи лапки. Вот этот снимок. Жареные во фритюре и поданные с дольками лимона, они немного напоминали голени маленьких цыплят. Но вот на вкус. — Ну, действительно похоже на курицу… На утонувшую в болоте курицу, — прокомментировал тогда Элайджа, отодвигая от себя тарелку с деликатесом подальше. — Ты не знал? Мне казалось, что за тысячелетия можно хоть раз попробовать лягушачьи лапки, — поддела его Кайли. — Я ел девственниц на завтрак, — доверительно шепнул Первородный, подмигивая. Кайли рассмеялась. Зато другие блюда французской кухни им очень понравились. Кайли даже с удивлением обнаружила, что луковый суп, при его неаппетитном названии, на самом деле довольно вкусный. Правда, для этого Элайдже пришлось очень долго уговаривать ее. Что уж говорить о замечательном киш лорене, тарт татене и круассанах из кафе неподалеку от их отеля. Они каждое утро ходили туда завтракать. А иногда и ужинать. Кайли всерьез опасалась, что результатом всех этих гастрономических удовольствий станут лишние килограммов восемь. Но долгие дневные прогулки и почти бессонные ночи в объятиях любимого мужчины сделали свое дело. Как сейчас было известно, она сильно похудела. Пролистывая фотографии, она не сразу поняла, что именно ее смущает. Отводя глаза от экрана ноутбука, она медленно обвела взглядом комнату. Все вроде на месте, ничего выбивающегося из общей картины нет. Все. На. Месте. Кайли тяжело вздохнула. С такой жизнью не сложно стать параноиком, это она всего лишь процентов на сорок вляпалась: двадцать на Деймона и столько же на Элайджу. Глубоко вдохнув, Аддерли попыталась успокоиться. Она встала, потянулась, собирайся выпить чай, кофе или горячий шоколад. Машинально потянувшись рукой к дивану, она ожидала почувствовать под рукой уж знакомую голову Росмэна Михайловича, но пальцы наткнулись только на пустоту. Кайли нахмурилась и посмотрела вниз. Покрывало было смято в том месте, где лежал бульдог, но самого его не было. Кайли нахмурилась. — Росмэн! Росмэн, ко мне! — громко позвала она, выходя в коридор. Подождала секунд двадцать, ожидая увидеть грузное тельце своего питомца или, по крайней мере, услышать, как он тяжело топает по паркету. Но ничего не произошло, будто Росмэна вообще не было дома. Взгляд Кайли зацепился за входную дверь. Внизу была сделана отдельная дверка для бульдога, чтобы он мог выходить на прогулки, когда ему вздумается, да и свои собачьи дела предпочитал делать на улице, нежели в лоток в туалете. Аддерли похолодела, и липкий страх скользнул по всем ее костям. Росмэна сегодня, конечно, никто не выгуливал, а гулял ли с ним Деймон эти три дня, Аддерли не знала. После нападения на нее напал вполне обоснованный, но все же нелепый страх выходить из дома, хотя она фактически была спрятана за спинами двух — а то и пятерых, если считать Ребекку, Кола и Клауса — вампиров. Поэтому ясно, что Росмэну приходилось совершать прогулки в гордом одиночестве. В этот раз Михайлович тоже видимо решил не спрашивать разрешения. Художница замерла посреди коридора, округлившимися глазами неотрывно глядя на дверь, будто та вот-вот превратиться в пасть огромного чудовища и сожрет ее. Мысли заметались с удвоенной силой, но из-за быстроты лишь сливались в непонятные образы и ничего четкого девушка уже не думала. В доме она безопасности, вампиры, которых она приглашала, врагами не были. Чужому не войти, вампиру точно, а уж с человеком она справится, да и вообще — пес вышел подышать свежим воздухом, что здесь страшного? Зачем панику разводить? С другой стороны, Кайли уже отказывалась верить, что все может быть просто. Вряд ли конечно пса кто-то подманил специально, она бы услышала, да и Росмэн далеко не глупая скотина. Значит, он решил, что в безопасности. Значит, ничего и никого не было. Да и с чего бы Аларику приходить к ней? Та же Елена — куда лучшая наживка, на нее поведутся и Клаус, потому что ему нужны гибриды, и Элайджа, потому что он благородный и захочет спасти девушку, и Деймон, потому что влюблен в нее, и Стефан, потому что… ну, тоже влюблен в нее. Плюс вся братия ее друзей, включающая вампиршу Кэролайн, ведьму Бонни и брата-охотника… А Кайли… Что же, Кайли всего лишь лучшая подруга Деймона, о которой с недавних пор стало известно всей сверхъестественной части Мистик Фоллс, подруга, которую Сальваторе неудержимо любит. Возлюбленная Элайджи, который тоже не бросит ее. Клаус тоже вряд ли останется в стороне, так еще и Кол с Ребеккой могут втесаться в эту компанию. Если ситуация была такой, какой ее описывал Деймон, и цель новообращённого Зальцмана — Первородные, то Кайли, вероятнее, была выгоднее. Или она просто переоценивала себя и свою значимость. Тяжело вздохнув, она уже была направилась обратно в гостиную — если пес не вернется, то она заглушит мысль о том, что у Деймона, возможно, есть более важные дела, позвонит и потребует вернуть ей песика с улицы, — как внезапно резкий, короткий, абсолютно жалостливый визг Росмэна. Кайли, не долго думая, резко вылетала обратно в прихожую и подскочила к двери, рывком распахнув ее. Был уже вечер. Ближайшие фонари уже загорелись, но солнце еще не до конца покинуло небосвод. Росмэн лежал всего в метрах десяти от дома, но лежал как-то неправильно, будто споткнулся и не знал, как подняться. Кайли глубоко вдохнула, но выдохнуть внезапно не смогла, начиная будто бы задыхаться. «Это ловушка, — набатом било в голове. — Совершенно точно. Самая натуральная ловушка» Кайли опасливо глянула на порог, будто переступив его упадет в клубок ядовитых змей. Всего лишь эта деревяшка спасала ее, возможно, от неминуемой смерти. Аддерли присела, опираясь коленями в порог, в прямом смысле балансируя на грани. Если сейчас перед ней кто-то появится, и она не успеет отклониться назад, то считай, все — она попалась. — Иди сюда, Росмэн, — приказала она, хотя голос ее подрагивал. — Хороший песик, иди сюда. Росмэн на оклик хозяйки лишь пронзительно гавкнул, и попытался подняться, но едва он встал на лапы, как с уже знакомым Кайли визгом упал обратно. Его мордашка обратилась к художнице, бульдог смотрел на нее абсолютно беспомощно, но при этом словно молчаливо говоря: я понимаю, если ты сейчас не выйдешь за мной. Кайли глубоко вздохнула. Всего десять метров. Она быстрая. Не быстрее вампиров, но… Она не могла уйти сейчас. Позвонить Деймону — тоже не вариант, если здесь кто-то есть, он поймет, что художница захочет сделать и просто не позволит ей. Казалось, из-за пса… Но его нельзя было оставлять. Росмэн Михайлович был единственным, что она взяла из дома, тогда еще совсем маленьким щенком. Он был ее другом, а друзей не бросают. Кайли выпрямилась. Какое-то время смотрела вокруг, а потом быстро рванула в сторону питомца, перепрыгнув порог. Запоздала подумала, что надо было вытащить деревянный кол из подставки для зонтиков, но момент был упущен. Аддерли оказалась рядом с псом меньше, чем за десять секунд, и уже протянула руки, чтобы поднять пса, как внезапно сильный удар пришелся в середину спины. Кайли взвизгнула и рухнула животом на землю. Рядом с ней заскулили Росмэн, тыкаясь в лоб холодным носом и облизывая хозяйке лицо. — Сердобольная идиотка, — заключил сверху мужской голос, и второй удар лишил художницу сознания, позволив запечатлеть в памяти только протяжный скулеж Росмэна.