О злодеях и героях

В ушах шумит кровь. Сердце набатом стучит в каждой клеточке тела. Паника тугим кольцом сжимает горло, рискуя вылиться в приступ истерики или в грёбаный инфаркт. Только адреналин, пропитавший все нервные окончания, не даёт вырваться истеричному смеху или слезам. Страшно. Шото почти чувствует на кончике языка вкус смерти. Чёрт, он ведь и вправду может сейчас умереть, и все его геройские мечты канут в лету. Такой отчаянный страх смерти он ощущал только один раз, когда его завалило под обломками вместе со злодеем. Сколько раз он порывался заморозить всё вокруг себя, сжаться в маленький комочек и просто ждать, когда его вытащат. Но тогда всё обошлось. А сейчас он смотрит на парализованного Ииду, видит его перепуганное, отчаявшееся лицо и понимает, что в этот раз не обойдётся. Он не может, не хочет, не сейчас, он просто не готов сейчас умереть. Шото сжимает плечо из которого бежит вязкая горячая кровь, пытаясь держать дистанцию между собой и злодеем. Пот застилает глаза. Ноги держат тело только на силе воле и адреналине. Он чувствует, что выдохся: ещё пару приёмов и он больше не сможет использовать лёд. Злодей не выглядит даже уставшим. Он аккуратно пальцами вытирает катану от крови, расслабленно нападает, смотрит с высока, как на грязь — просто играется. Он мог бы давно закончить этот детский сад. Для него это не борьба за собственную жизнь, жизнь своего друга, а только игра. Видимо, поняв, что большего он не добьётся от выдохшегося недогероя, злодей как-то меняется во взгляде и слегка ухмыляется. В эту секунду Шото понимает, что больше на него время тратить не будет. В следующее мгновение перед носом пролетает остриё катаны. Его выпады стали резче, быстрее и… серьёзнее. Шото внимательно следит за каждым движением, держит подальше рану и старается просто уклоняться, а не использовать остатки своей причуды. Неожиданно злодей отскакивает назад Он ставит перед своим лицом лезвие, как щит. Половина лезвия катаны отламывается и звонко падает на каменный пол. На секунду зависает тишина. Даже собственное шумное дыхание останавливается. Тихие спокойные шаги за спиной, со стороны улицы, нервно бьют по барабанным перепонкам. Шото не рискует оборачиваться, только сильнее напрягается. — Что, ещё один герой? — раздражённо шипит злодей. Позади слышится смех. — Меня ещё никогда так не оскорбляли, — говорит очень знакомый недовольный голос. — Не узнаёшь старых друзей, Стейн-кун? Деку расслабленно прошёл мимо Тодороки, не бросив ни на него, ни на парализованного Ииду с героем, ни единого взгляда. Он искренне улыбался и с беззаботным весельем смотрел на Пятно. Деку вообще выглядел так безмятежно и невинно, что создавалось невольное впечатление, что он забрёл сюда по ошибке. Однако градус напряжения только рос. Деку говорил и двигался не как обычно — каждое движение, слово, эмоция были пропитаны силой и превосходством. Облегчения не было. Было жутко. Шото подавил в себе желание отшатнуться. — Деку, — презрительно выплюнул Стейн, смотря исподлобья и ощутимо напрягаясь. — Ты даже помнишь как меня зовут? Неудивительно после последней нашей встречи. Ты быстро поправился. Как нога? Он участливо посмотрел на Стейна, будто ему действительно было интересно. Злодей сморщился в отвращении. — Какого чёрта тебе надо, Деку? Деку улыбнулся, достал из кармана что-то шуршащее и закинул в рот. Конфета. — Да так, просто мимо проходил и решил заскочить на огонёк. Смотрю ты теперь охотишься на детей. Неужели не осталось ни одного нормального героя, равного тебе по силе? Милая улыбка Деку незаметно превратилась в высокомерную усмешку Стейн моментально оказался рядом с ним и взмахнул обрубленной катаной. Деку ловко увернулся и, подпрыгнув, выбил оружие из рук. Они поменялись местами. — Стейн-кун, давай обойдёмся сегодня без драки, а то мало ли чем она закончится… У меня есть предложение, — он хлопнул в ладоши и поднял брови, словно ему в голову только что пришла отличная идея. — Тебе ведь мешают эти ребята, не так ли? — он мотнул головой в сторону Тодороки и Ииды, — Отдай их мне. А себе оставь героя. Ну как? Стейн недоверчиво поднял бровь. — С чего такая благотворительность? — Боюсь, это уже моё дело. Тодороки не успел даже понять, что произошло. Только вздрогнуть. Перед ним появился Деку, выставив в блоке предплечье, в котором торчал маленький кинжал. Он выглядел очень злым. Стейн растянул губы в победной усмешке. — Ты защищаешь мальчишку. Деку раздосадованно поджал губы и вытащил из руки кинжал, удобно перехватив его для удара. — А я так хотел по-хорошему, — он вздохнул. Первым напал Стейн. Он, выхватив из карманов ещё несколько кинжалов, метнул их в Деку. Тодороки прекратил впадать в прострации и поставил перед ним ледяную стену. Деку воспользовался ей, как отличной опорой для прыжка, и врезал ногой Стейну прямо в живот. Не давая ему передохнуть, Деку порезал его кинжалом, но в итоге только немного поцарапал грудь. Пятно увернулся. Деку ещё сделал вперёд несколько выпадов, наклоняясь вниз, избегая лезвий ножей и подойдя достаточно близко, врезал кулаком прямо под дых. Стейн перешёл в оборонительную позицию. Тодороки нападает неожиданно, выбрасывая вперёд ледяные иглы. За последние пару минут он пережил столько потрясений, что забыл о любой осторожности и поздно почувствовал, как левая сторона начала покрываться льдом. Он достиг предела. Что, конечно же, не осталось незамеченным. Пятно бросил в обессилевшего Тодороки несколько ножей, ударяя потерявшего концентрацию Деку под челюсть. Деку упал на спину. Тодороки резво увернулся, упав на землю, и почувствовал себя самым жалким и беспомощным существом во вселенной, когда увидел, как Стейн занёс катану над Деку. Он никогда себе не простит, если Изуку из-за него умрёт. Только не он. В этот момент он абсолютно точно думал не головой. Голова не смогла бы ему позволить такого сделать. Столько лет титанических усилий, слёз, боли, упрямства и концентрации… он с двенадцати лет не использовал огонь. И сейчас он смотрит на всё, будто со стороны. Вот Стейн отпрыгивает от Изуку, ошарашенно уставившись на огонь. Изуку поднимается и ударяет ногой Пятно, пошатываясь и вытирая окровавленные губы. Шото чувствует как плавится лёд на правой стороне и тоже вступает в драку. Деку бьёт его с такими злостью и наслаждением, что Шото становится не по себе. Он примораживает Стейна к полу. Деку ударяет его в нос, потом сразу же под рёбра и в солнечное сплетение. Стейн обессиленно падает на пол. Всё на мгновение замирает. Деку пинает его ещё несколько раз в живот. Он невозмутимо поднимает Стейна по стене за шею, чуть ли не отрывая от земли, и сжимает хватку на горле. Шото хватает его за запястье. — Не надо. Деку несколько секунд его игнорирует, сжимая руку на шее ещё сильнее, и резко его отпускает, вырывая свою руку из хватки Шото. Он медленно переводит взгляд на Шото. Изуку в ярости. Шото невольно отшатывается назад. — Не надо? — он фальшиво смеётся и тут же замолкает, скалясь. — Не надо было лезть в драку с этим чокнутым психом! Ты в курсе, что он не просто злодей из подворотни? Шото, твою мать, даже я не стал бы вступать с ним в драку просто так! Нужно было хватать своего дружка и уносить ноги, а не устраивать с ним спарринги! Где была твоя тупая башка? Возомнил себя профи! Ты понимаешь, что, если бы мне в голову не пришла идея пройтись сегодня ночью в этом районе, ты был бы мёртв?! Звон от крика ещё долго отскакивал от стенок проулка, создавая эхо. Повисло напряжение. Шото с каждой секундой хотелось провалиться от стыда прямо в ад и никогда больше не показываться Изуку на глаза. Ему было стыдно. Ему было так стыдно, как никогда в жизни ещё не было. Стыдно и немного страшно. Изуку трясло как в лихорадке. Он то кричал, то говорил обычно; он активно жестикулировал, тыкая пальцем то в Стейна, то в Шото; он то подходил близко, словно хотел врезать, то отходил, словно ему было противно стоять рядом. В конце своей речи он отошёл ещё дальше и вцепился пальцами в волосы. Шото даже начал беспокоиться, но вдруг в его голову закралась мысль… А что если его трясёт не от злости, а от страха? Шото удивлённо посмотрел на свои руки. Они дрожали. Его тело слишком долго было напряжено, и, когда он наконец смог расслабиться его пробила дрожь. Изуку тоже было страшно. Только вот ему было страшно не за себя, а за Шото. Стыд отошёл на второй план — теперь его с головой сжирала вина. Мерзкое, липкое чувство вины забиралось под кожу, под мышцы, пропитывая насквозь кости. Это не яркая, лёгкая и поверхностная вспышка, из-за которой горит лицо, это глубокое и тяжёлое чувство, из-за которого сводит живот. Шото затошнило. Но, засунув свои чувства куда подальше, он оторвал взгляд от своих рук и посмотрел на всё ещё нервного Изуку, который подошёл к Пятну и начал грубо вытаскивать из его карманов оружие. Шото сел рядом и молча стал помогать. Изуку на него не посмотрел, только резкими точными движениями обыскивал карманы Стейна. Неожиданно Изуку его оттолкнул и сам отскочил в сторону, вставая на ноги. Прямо над головой Пятна приземлилась стрела. Шото удивлённо смотрел на героя, её запустившего. Изуку делал то же самое. — Ты, Деку, подними руки. Герой и Иида отошли от воздействия причуды. Герой стоял с натянутым луком, а Иида просто не знал, куда себя девать, не решив поддерживать его или нет. Изуку задрал бровь, всё-таки подняв руки, но в слишком издевательской позе, чтобы его можно было воспринять всерьез. Шото поднял руку между стрелой и лицом Изуку. Изуку удивлённо, но всё ещё раздражённо на него посмотрел. — Он нам помог, — сказал Шото не столько герою, сколько Ииде. — Он злодей, а вы пока просто школьники. Не мешайте работать профессионалам. Изуку усмехнулся и сам опустил руку Шото. — Профессионалам? На сколько я могу судить, если два школьника и злодей спасли твою задницу, то стоит сказать им спасибо, а не тявкать попусту… Стейн-кун, конечно, тот ещё псих, но со многим с ним я согласен. Нужно было дать ему тебя убить. Герой дёрнулся вперёд. — Замолчи. — Ненавижу, когда мне приказывают, — Деку опустил руки и усмехнулся. — Заставь меня. Давай, стреляй, если кишка не тонка. У Изуку было отвратительное настроение — Шото это видел. Они все здесь очень вымотаны, драка сейчас будет совсем не кстати. Шото просто спалит этот чёртов лук, если герой не соизволит подумать головой. Герой натягивает тетиву сильнее… и опускает лук. Изуку совсем не удивлённо хмыкает. Шото расслабляется. — Позвони героям, отцу, учителю. Пусть они дальше сами разбираются. Шото кивнул. Иида тут же достал телефон и начал звонить Айзаве-сенсею, недоверчиво посматривая на Изуку. Изуку пробежался взглядом по Шото и, что-то для себя решив, молча вышел из проулка, пока его не застали герои. *** Больница затихла. В коридорах ещё можно услышать топот медсестёр и медбратьев, но в целом стояла тишина. Шото напичкали таблетками, пилюльками, шприцами с успокоительным и обезболивающим — тело ощущается наполовину. Приходило кучу врачей с исцеляющими причудами, так что по идее его должно было вырубить ещё до того, как часы показали бы полночь. Но Шото не мог уснуть. Иида на кровати у противоположной стены уснул, как только ушли Наомаса и Айзава-сенсей. И неудивительно. Ему досталось сильнее, чем Шото, и в физическом, и в моральном плане. Если бы он только раньше заметил его состояние, они может быть не лежали покалеченные в больнице. Каким же слабым он себя чувствует… Его самоистязания прерывает скрип двери. Шото закрывает глаза и замирает. Если сейчас его застукает медсестра, то обязательно доложит и врачу, и учителю, и отцу. Может его даже накачают снотворными, а он не хочет снова с них слазить. В прошлые разы это было очень болезненно… Ему было всего двенадцать, а он чувствовал себя наркоманом со стажем. На лоб легла ледяная рука. Шото в ту же секунду открыл глаза. Он схватил чужое запястье и удивлённо посмотрел на Изуку. — Все дети в такое время должны спать, а избитые дети тем более, — мягко прошептал он. Кровать прогнулась под его весом. Изуку устало вздохнул и потрепал его по голове, убирая разноцветные пряди с чужого лица. Шото вздрогнул от холода. — Ты в любое место можешь попасть так просто? — Шото расслабился и прикрыл глаза. Будто тяжесть всего мира упала с его плеч, стоило ему услышать спокойный, немного хриплый голос Изуку. На него больше не злятся. Изуку беззвучно рассмеялся, продолжая гладить Шото по голове. — Если захочу. Ты вообще видел здешних охранников? Мне даже делать ничего не пришлось, я просто зашёл через запасной выход. Самые бесполезные люди на земле. И за что только деньги таким платят… Шото невольно улыбнулся на эту тихую ворчливую проповедь. Изуку сполз на пол, чтобы быть с ним на одном уровне, облокотившись на кровать. Шото повернулся на бок. На языке вертелось столько слов, которые хотелось сказать, но в итоге всё что он произнёс вслух… — Спасибо. В глазах Изуку мелькнуло удивление, но почти сразу оно потухло, и весь его вид выдавал недовольство и раздражение. — Надеюсь тебя и твоего друга хорошенько отчитали, — выплюнул он раздражённо, но тут же смягчился, увидев, как Шото виновато и загнанно отвёл взгляд. — Я очень за тебя перепугался, — он снова положил руку на его голову в извиняющемся жесте. — Но если я попрошу тебя пообещать больше так не делать, ты ведь не сможешь сдержать обещание, так ведь? — Ииде нужна была моя помощь, — Шото сказал, серьезно посмотрев на Изуку. — Ну конечно, — он закатил глаза. — Вы ведь не додумались рассказать героям, что я вам помог? Шото помотал головой. — Нет. Завтра СМИ расскажут о Старателе, который избавил город от опасного преступника, и защитил студентов UA, — он очень невыразительно, но не менее комично пересказал всё, что говорил ему учитель. Изуку снова беззвучно рассмеялся и весело посмотрел на Шото, положив голову на постель. — Так вам и надо, — беззлобно проворчал он. — Кстати, если мне не изменяет память, ты использовал сегодня огонь… Шото нахмурился и перевёл взгляд на левую руку. Он совсем забыл об этом. — Похоже на то. — И как тебе? Шото снова посмотрел на Изуку. — Что? — Огонь. Ты ведь очень давно его не использовал. Какие ощущения? — Изуку не напирал, а спокойно спрашивал. На самом деле Шото даже немного боялся, что Изуку будет избегать этой темы, после его ночного откровения. Хуже избегания была бы только жалость. Но Изуку это совсем не волновало, похоже у него и самого было много боли в прошлом. — Я хотел спасти тебя. Я не думал о своих ощущениях. — А всё же? — Может это было… — ему было не по себе произносить это слово вслух. Он старался подобрать синонимы или сказать по другому, но именно оно точно описывало его ощущения в тот момент, — приятно. Послевкусие было приторно-сладким — захотелось сплюнуть. Это так глупо. Он столько лет отвергал эту часть своей причуды, но в один день всё покатилось к чёрту. Ему хочется ампутировать в себе то место, откуда растёт его огонь. Изуку понимающе улыбнулся, словно отлично понимал все его мысли, и щёлкнул его по носу. Шото почувствовал, как его собственное лицо вытянулось в удивлении. — Прекрати себя изводить. Ты не станешь походить на своего отца только потому, что используешь огонь. Это твой огонь, а не его. И лёд тоже твой, а не твоей матери. Ты готов был сегодня умереть, лишь бы не использовать свою причуду на полную. Это так ты собираешься стать героем? Он говорил это так просто, повернувшись лицом к потолку и вытянув ноги на полу. Изуку сказал так просто то, до чего Шото не мог дойти четыре года. Ему нужно время, чтобы во всём разобраться. — Мне нужно время, — не стал он усложнять. Изуку коротко кивнул, повернув голову обратно. Его лицо в темноте выглядело ещё более уставшим. Волосы спутались, под глазами мешки — он давно не спал. Может из-за работы, может из-за простой бессонницы, но, если подумать, то Шото никогда не видел его выспавшимся. Взять хотя бы тот случай, когда они отрубились в парке на скамейке. Он протянул руку к его волосам, Изуку чуть ли не замурчал. — Тебе нужно поспать, — сказал Шото, широко зевнув. Изуку засмеялся, ткнувшись носом в одеяло, как кот. — Это тебе нужно поспать. Он отстранился от кровати и поднялся на ноги. — Ты уходишь? — Шото перевернулся на спину и по детски надуто на него посмотрел. — Такими темпами мы перебудим всю больницу, — прошептал Изуку, низко наклонившись к лицу Шото. — В любом случае я уже слишком долго тут торчу. Ложись спать. — Мы ведь не увидимся в ближайшее время? Изуку выпрямился, закусив губу. О чём-то недолго думая, он, видимо, пришёл к каким-то выводам и вытащил из барсетки на поясе карточку и ручку. Что-то черкнув на ней, он положил её на стол. — Это мой номер. Не надо так на меня смотреть, конечно, у меня есть сотовый. Звони, когда понадоблюсь. Изуку улыбнулся и бесшумно вышел из палаты. Шото взял в руки карточку с красиво написанными на ней цифрами. На обратной стороне были отпечатаны адрес и название какого-то бара. Почти заснув, он убирает визитку в портфель у кровати и проваливается в сон. Это был сложный день.