Демоны начинают и выигрывают?

       Ну какой же мудак придумал лифты?        Дьявол.        Лифт знаком Яковлеву до последней щербинки на стене, до залипающей кнопки последнего этажа.        Зачем нам этаж, если мы уже в космосе?        Разобрав наконец, что шепчет на ухо расползающийся в его руках, как желе, демон, Володя совсем съезжает с колес.        «Держаться нету больше сил!» — повторяет Гриша тихим шепотом.        «Когда-нибудь я все-таки выбью эту чертову дверь!» — думает Яковлев, поворачивая ключ в двери черт знает куда.        Вваливаясь в прихожую в обнимку с бесом, Володя четко понимает, что он на грани.        Измайлов так охренительно целуется, засасывая яковлевский язык, что у Володи сейчас откажут ноги.        Демон — это как все десять измерений сразу, как черная дыра.        Боже.        Яковлев тащит беса на себе, прекрасно по опыту зная, что будет, если он хоть на миг выпустит Измайлова из своих рук.        Бес тихо и плавно соскользнет вниз, и они займутся любовью прямо на полу.        Потому что оторваться от демона невозможно.        Измайлов горячий как лава, глаза в мутно-зеленом мареве.        Каждое прикосновение к нему обжигает, как будто по Володе медленно и вдумчиво пропускают электрический ток.        Яковлев из последних сил дотаскивает Гришу до койки.        Пара минут на то, чтобы выковырять беса из одежды.        Снова и снова целуя невменяемого, стонущего, жаркого демона, Володя хочет все и сразу.        Целовать Гришу, пока он окончательно не запрокинет голову назад, обводя языком сухие, зацелованные и вспухшие губы.        Ласкать губами сначала один сосок, одновременно потягивая на себя жадными пальцами второй, и ощущать, как бес дергается от острого, проникающего удовольствия, впиваясь руками Володе в спину и царапая пальцами.        Зацеловывать нежный пупок, жарко обволакивая его языком, чувствуя, как бьется, как пойманная в сети рыбка, под ним демон.        Поднять на Измайлова глаза и увидеть, какой он красивый. Волосы спутаны, руки дрожат, демон не в себе.        Глаза шальные, пьяные, Гриша плывет.        Бес стонет уже на пределе, не выдерживая накала.        Провести кончиком языка по пылающему от желания члену демона, стирая капли и целуя.        Гришу выгибает мостом.        Я сейчас ебнусь.        Бес, как же ты меня накрываешь.        Все.        Яковлев входит в тугое, горячее, смазанное бесовское тело, взрывая демона изнутри.        И Вселенная распадается на миллиарды осколков, отбирая у них последние глотки воздуха…        Володя лежит, прижав к себе никакого беса и чувствуя, как их еще потрясывает слабеющей, исчезающей дрожью.        Гриша затихает в его руках, потихоньку приходя в себя.        Каждый раз Володя думает, что он не выдержит.        Каждый раз Яковлев понимает, что его сердце когда-нибудь остановится.        Но бес открывает свои кошачьи, сверкающие изумрудным блеском глаза и шепчет:"Володя!".        И Яковлев опять улетает.        Бездна слишком близко.        Она манит, как темная сентябрьская вода в заброшенном пруду.        Как Гришины сумасшедшие глаза.        И ты не сможешь отказаться.        Обратного пути нет.        Демон не отпустит тебя.        Никогда…