Демоны начинают и выигрывают?

       Русланчик довольно бодро для раненого двигается вперед.        Они споро доходят до колодца, судя по виду, давно заброшенного и заяц, криво ухмыльнувшись, говорит Володе: «А теперь, москвич, нам нужно схорониться здесь и переждать. Я чую, что сиаргоны прилетели не одни и привели с собой вардди. А с этими тварями ни тебе, ни мне не справиться. Черт, я как знал!..»        Заяц толкает обалдевшего Яковлева за колодец, шипя, что нужно молчать и беспокойно смотрит на дорогу. Тьма сгущается, а небо, и так хмурое и словно готовящееся к концу света, то и дело прорезают странные молнии, мерцая красными вспышками.        — Вот что, Володя. Я сейчас закрою нас, но это чисто декоративная штучка. Черт, не могу я тратить тосс на это! Заяц в ярости стучит кулаком об кулак. Ладно, придется так…        Русланчик шепчет что-то, кинув им с Яковлевым под ноги непонятную сухую смесь.        Эффект потрясающий. Они словно между двух зеркальных плит. В одной отражается дорога назад. А в другой — темное облако, сгустившееся над полями.        — И часто у вас такие ураганы? — не удерживается от того, чтобы промолчать, Володя, задумчиво изучая непроглядную темень их маршрута.        — Да как сказать. Бывало и похуже. Вот в прошлом годе, помню, мы с Зорро тоже неудачно по малину пошли… — начинает было заяц, но тут же замолкает.        В следующий миг в них направляется что-то крылатое, Русланчик, хищно оскалившись, летит наперерез и они с врагом отлетают назад, к кустам чертополоха. Володя хочет помочь и бежит туда, но его словно что-то тянет, тормозя и окатывая волнами непонятного дурмана.        Голова становится тяжелой, и перед глазами Яковлева начинают мерцать светлячки.        «Арпи сонарра. Зиади торма…» Чужие голоса манят, уговаривают прилечь, передохнуть. Не дают открыть глаза. «Янахи шолла…» Володя уже почти соглашается.        Неведомые сирены так сладко обволакивают, так отравляют уставший от погонь, драк, неизвестных врагов и войны разум, что трудно отказаться.        Голоса улещивают, ласкают, просят.        «Володя, не противься. Тебе нужен покой. Хватит искать. Хватит бегать. Закрой глаза. Успокойся. Забудь. Забудь обо всем. Чианни Итинна. Ты не пожалеешь…»        Внезапно Володю жестко обрывают, выхватив из полумирья снов.        — Володенька, ты меня слышишь?        Яковлев с немалым трудом открывает замороченные, отравленные мороком глаза.        — Володя, ты как?        Измайлов, в черной рубашке с чужого плеча и с перевязанной левой ногой, тревожно разглядывает его лицо.        — Черт, Русланчик, ну как же так? Вы не уберегли Володю! Они попали в него, да еще и с усиливающим заклинанием. А где я смогу сейчас Челентано добыть?        Заяц, опустив голову, бурчит, оправдываясь, но бесу все равно.        Он, жалостливо уложив абсолютно неадекватного Яковлева к себе на колени, гладит сомлевшего Володю по голове.        — Горе ты мое, стоило оставить на попечение этих архаровцев, и вот, пожалуйте, Володя пострадал. И как я теперь буду его выводить из транса? Володенька, поспи, дорогой. Я что-нибудь придумаю. Люцика мы нашли, и тебя спасем. Русланчик, до Арчи нам далековато. Да и второго налета мы не потянем, рисково. Давай к Анциферу, а там посмотрим…        Если бы только Володя знал, как Измайлов ругает себя в этот миг, Гриша проклинал все, переживая, что втянул Володю в этот адский квест.        «Да пропадите вы все пропадом, вместе с своими загонами. Мало мне истории с Люциком, так еще и Володю откачивать придется. Дурак, какой же я дурак. Ну зачем я уговорил его сюда поехать! Знал ведь, что это не моцион с бюветом, знал. Полихачить захотелось, пофорсить. Вот, мол, Володя, с какими колдунами я дружбу вожу. Идиот… Дофорсился?»        Измайлов горестно вздыхает, кляня свою глупость на чем свет стоит.        Русланчик бережно трогает Гришу за плечо и сообщает тоном записного франта на великосветском балу: «Гриш, не переживай. Все нормально будет. Смотри, кто к нам на выручку пришел!..»        Причмокивая и ворча себе под нос, из ниоткуда появляется непримиримый Зорро.        — Ну, что, допрыгались, касатики? Я же предупреждал, что в этом месяце не до прогулок, но вам все нипочем.        Дед, сурово оглядев беса с Яковлевым, грозно глядит и на Русланчика.        — А ты, я гляжу, тоже заделался в разбойники?        — Зорро, ну не шуми. Видишь сам, отбиться-то мы отбились, но сирены чертовы, вардди, ты же знаешь, что они чуют свежее мясо за версту. Оплошал я малек… — грустно рассказывает заяц, нервно дернув в сердцах ноющим, как сирокко, ухом.        — Господи, и тебя приложили, изверги! — всплеснув руками, замечает рану дед.        — Гриша, вот что я тебе скажу. Нам нужно срочно довезти наших хоть до Арчи, а еще лучше до Анцифера, к примеру… Через час нас здесь и положат. — со знанием дела требует Зорро, сам осмотрев и зайца, и Володю, и немного угомонившись.        — Мой в норме, до свадьбы заживет. А вот твоего надо вытаскивать, девки лютые сегодня попались. И твоему сильно головушку замутили. Надобно спасать болезного, а то нынче же на острова Сна угодит.        Измайлов только «за», но не тащить же им втроем не мелкого Володю на руках, хотя Гришу, кажется, и это не остановит?        Зорро, покумекав, предлагает более подходящий вариант.        Они упакуют Володю в дедову эпическую тачку, которая, как Санчо Панса, всегда припрятана у него поблизости и служит в основном для перевозки овощей и тосса, и попробуют огородами просочиться к Анциферу.        — А там решим, как поступить. — подытоживает неунывающий Гриша...