Демоны начинают и выигрывают?

       — Гриш, нашел время…        — Володь, я запер дверь.        — Измайлов, прекращай меня изводить.        Но противостоять сбрендившему демону трудновато, тем более, что Гриша вообще и знать не знает, что такое слово, как «нет», в принципе существует в природе.        Измайлов, окончательно обнаглев, одним движением ухитряется ловко забросить папку с бумагами куда-то за спину Яковлеву, не прекращая...        Одним словом выразить все то, что сейчас творит бес, будет сложновато. Гриша, нежно пробравшись руками под рубашку Яковлева, будто умалишенный, целует Володю так огненно, что мысли о работе, суровом начальстве и прочей ерунде тут же вылетают, как вода из прохудившейся трубы, из шальной головушки Володи.        — Гриш, ты охренел?        Вопрос правильный, но ни дать придумать Володе самому ответ на свой идиотский вопрос, ни выпустить Яковлева из своих загребущих лап бес не намерен. Судя по сверкающим, как два нефритовых самородка, глазам демона у Володи нет шансов…        — Гриша…        Володя так быстро всегда покупается на это, что даже если бы он и нашел в себе силы отказать бесу, то тело, уже жаждущее этого; разум, стремительно уходящий под воду вместе с остатками приличий, не дадут дернуться в последнем сладостном рывке навстречу своему персональному искушению…        — Гриш, Гришенька…        Володя с таким упоительным восторгом тонет в этом, что не передать словами.        — Володя!.. — упрекающе и тихо говорят где-то, по ощущениям Володи, довольно далеко и почему-то слева.        — Слушай, медикус доморощенный, что ты ему дал? — в возмущенном и яростном голосе беса нет и капли нежности, и это наводит на печальные размышления….        — Гриш, не понтуйся, тут тебе не столица. Я не первый год лю…        — Не первый год... замужем!.. — сразу же прилетает от демона.        — Анцифер, ну не заводись, я ведь не со зла, просто переживаю. Он вообще придет в себя?        В голосе Измайлова слышны только волнение и тревога, Володя счастливо, насколько это возможно для человека, до сих пор плавающего в какой-то зыбкой мути, улыбается.        Демон… И от одного того, что Гриша ему не приснился, ни привиделся, а точно здесь, у Володи теплеет в груди.        — Анцифер, а это что такое?        — Вот все тебе надо знать, и тут без сыска не можешь? — весело отвечают, чуть приподнимая больного и предлагая ему выпить из какой-то подозрительно большой кружки зеленого цвета. И пока Яковлев давится несомненно, рассчитанной на убой порцией редкой ядовитой субстанцией, больше всего лишь напоминающей по вкусу славный отвар из мухоморов, для пущей прелести приправленный парочкой перемолотых сухих еловых веток, бесу терпеливо разъясняют, что к чему.        — Гриша, я очень ценю тебя за любопытство, но все же, прошу, не трогай все подряд. Я в курсе, что ты на дружеской ноге с лучшим колдуном нашей губернии, но иногда лучше не испытывать судьбу.        — Ладно, я понял. Нет вопросов. — бурчит демон, всегда с большим интересом осматривающий любые составы и сосуды.        Ведь экстрим и буйство у беса в крови..        Помнится, когда к ним в управление приехали залетные фокусники, то Измайлов первым делом достал билеты в первый ряд и практически силком утащил уставшего Володю на это светопреставление.        Впрочем, эта колоритная местная история с охотой и какими-то ведьмаками даст фору любым профи…        — Гриш, чем отвлекать меня от составления правильной пропорции для смеси, лучше иди к нему и постарайся сделать так, чтобы он в ближайшие пару часов все же лежал, а не искал тебя по нашим лесам.        — Анцифер, ты прямо чудотворец, и как тебе удалось так быстро поставить Володю на ноги. Он уже может разговаривать?        Бес, не теряя и минуты, тут же возвращается в комнату и нависает над кроватью пациента.        — Володенька, ау! Просыпайся, дорогой! Мне нужно кое-что тебе сказать, а общаться с безмолвными статуями я пока не умею.        — Гриша, это ты? — радостный, хоть и немного басовитый и чуть оседающий голос Яковлева ласкает слух демона.        — Я, Володь. Ну наконец-то ты вернулся, я уж извелся весь, ожидая, когда тебя отпустит…        — Гриш, а что это со мной приключилось? И какого черта меня перевозили в какой-то коляске?        Володя, только пришедший в себя и, с одной стороны, безумно счастлив от того, что бес здесь, рядом, но все же кто-то должен ему объяснить, какого лешего здесь творится, что за духи отключили Володю и куда пропал Челентано.        Вопросов много, Измайлов очень удачно практически сидит на кровати, беспокойно глядя на Володю, и, судя по вздоху и хитро прищуренным наглым глазам, подбирает версию для озвучки.        — Демон, бросай строить из себя немого и быстро выкладывай мне, что и как! Иначе…        Что имеет в виду под этой грозной формулировкой Яковлев, так и остается неизвестным, поскольку влетевший в комнату и тут же наскочивший на бедного Володю черный комок из целующегося, визжащего и буйного Люцика прерывает разборки.        — Вот-вот, прижучьте своего беса, пожалуйста, дорогой Владимир Сергеевич, а то он не дает несчастным докторам делать свое благородное дело. — ябедничает возникший в дверях цыганского вида плотно сбитый черноглазый и черноволосый человек, чем-то неуловимо похожий на Зорро, и Володя изумленно распахивает глаза еще больше…        — Анцифер, не стоит ссориться с органами власти. Вам, ведовикам, что и закон не писан? — шутливо отвечает демон, мгновенно хватая Яковлева за руку и весело представляя вновь прибывшего.        — Володь, привет! А это твой спаситель, наш местный доктор Хаус и оракул в одном лице, родной брат деда Зорро Анцифер Балтийский, а для своих — просто Анци. Прошу любить и жаловать!..