Демоны начинают и выигрывают?

       Спустя час они, уже переругавшись, снаряжаются в пирамиду, словно на войну, и все бы ничего, но Яковлев, зачем-то засунув руку в левый карман своих штанов, вместо зажигалки находит нечто другое.        И темнеет лицом.        «Нет… Измайлов… Я тебя убью, клянусь…»        Володя, странно всхлипнув, стоит в самом темном углу сада и напрасно старается скрыть эмоции.        Даже сейчас, все сильнее сжимая в руках еще теплый Гришин кулон-талисман, Яковлев не верит.        Что Гриша пошел добывать эваххию один.        Намеренно.        И это продуманный, и скорее всего, четкий план.        И он оставил Володе кулон, потому что…        Черт.        Потому что демон не знает, вернется он или нет.        Идиот.        В бессильной ярости Яковлев бьет рукой по ни в чем неповинной стене, тем не менее так и не выпустив из рук Гришин оберег.        «Ну зачем? Гриша, зачем так?»        Они спускаются вниз, и Русланчик, придерживая Люцика, тихо говорит Яковлеву, что все не так плачевно.        Во-первых, бес ушел недалеко.        Во-вторых, то, что Измайлов отдал кулон, говорит о том, что он просчитал варианты и знает, что делает.        На Фракса, идущего первым с потерянным видом, Володя и не смотрит.        В голове только Гриша.        «И когда он успел засунуть мне его? Гриша, прошу тебя, не дури. Не лезь туда один. Ну пожалуйста.»        Володя, стиснув зубы, вешает кулон себе на шею и забирает Люцика, приструнив его и принудив идти рядом, не лая.        Его отговаривали, конечно, но зря.        Владимир Сергеевич многому научился у своего беса.        И прежде всего непробиваемости.        Он упрямо, не слушая никаких доводов, твердит, что все равно пойдет за Гришей хоть в бездну.        И пусть даже это не фигура речи, Володе до звезды.        Они слишком давно вместе.        И Яковлев знает беса, наверное, лучше, чем самого себя.        — Володь, мы почти дошли до Перехода. Может, не будем пороть горячку и подождем Челентано? Поверь, это не самый подходящий расклад — лезть туда без проводника, без оружия и наобум.        Русланчик говорит спокойно, только сигарета чуть дрожит в его руке, отбрасывая на них причудливые тени.        Каменные своды неумолимо сужаются, и судя по всему, дальше они выйдут на поверхность.        — Нет. Идем дальше. Мы найдем его, и точка. И не будем ждать. Да и нет у нас времени на все это. — отрывисто отвечает хмурый Яковлев, шагая вперед.        «Нет уж. Так просто ты от меня не избавишься, демон… И мы поговорим.» — обещает Володя сам себе и потом они друг за другом скатываются, как камни с горки, в какую-то дыру…        Измайлов, исчезнувший в подземелье быстрее собственной тени, устало выдыхает.        Побег — не самая сложная часть его произвольной программы.        Сбежать-то он сбежал, конечно.        Но совесть гложет сердце, словно чумная крыса.        Гриша помнит, что виноват.        Кругом оплошал.        Бес не хотел, чтобы все получилось именно так, по-дурацки, но и колотиться от беспокойства за Володю был не в состоянии.        Они и так здорово влипли.        И Измайлов меньше всего хотел, чтобы Яковлев так переживал и волновался.        Тем более что и на этот раз демон сам все запустил.        А значит, и разруливать все — ему, Грише.        Все наперекосяк.        Гриша поплотнее запахивает пиджак и ищет в стене проем, царапая пальцы.        «Вряд ли мне обрадуются, но есть шанс проскочить под шумок.» — с этими не особо мотивитирующими мыслями Измайлов открывает вход на четвертый круг.        Так и не сумев стереть из памяти грустное лицо Володи...