Сегодняшнее утро было довольно неприятным. Смена в лагере подходила к концу, осталось всего пара дней и от этого настроение портилось. Обиднее было только то, что все сплотились и начали дружить именно сейчас, без ругани, без шума, только идиллия.
— Очако, ну почему не рассказала об этом раньше? — Изуку сидел на кровати девушки, помогая аккуратно складывать косметику и оставшуюся еду по сумкам, — Как же так… ведь конец смены близко.
— Деку-кун, я тоже очень не хочу уезжать, — Урарака с огромным трудом закрыла чемодан и подойдя к Мидории села рядом с ним, — я же говорила, что давно уже чувствовала наступление течки. Я очень сильно рискую, даже тем, что остаюсь здесь до конца этого дня. Не хочу тебя как-то обидеть, но здесь повсюду альфы, если она настанет внезапно, то где гарантия, что меня смогут спасти от толпы молоденьких и энергичных альф? Они же звери!
— Очень приятно слышать от тебя такое… — в комнату вошёл Бакуго, садясь на кровать напротив Изуку, — Тушканчик, тебя искал Аизава-сенсей, ему нужно сходить с тобой до медпункта, чтобы там ты выпила блокаторы.
— Можешь оставить всё как есть, я позже приду и сама со всем разберусь. — девушка вышла из комнаты, оставляя парней наедине.
Мидория отложил уже готовую косметичку на тумбочку и грустно вздохнул. Конечно ему жалко, что Урарака и Иида уезжают. Эти двое повенчались ещё в далёком детстве, по прихоти их родителей. Эта не первая их течка вместе, Очако уверяла, что почти каждую он помогает ей.
Было заметно, что альфа любит свою омегу до безумия: обхаживал её, постоянно был рядом, терпел замашки кареглазой и никогда, почти никогда, не перечил ей.
— Они красивая пара. — заговорил внезапно Мидория.
— Да, они подходят друг другу, — внезапно выдал Бакуго, — было бы классно, если бы к своей течке ты тоже так готовился, — Кацуки засмущавшись своих слов отвернулся, позволяя увидеть омеге свои красные кончики ушей, — вместе со мной. — тихо добавил он напоследок.
Слов не было совсем. Поддерживать разговор не хотелось, потому что Изуку знал, к чему ведёт этот разговор. Он буквально нутром чуял, то о чём хотел поговорить блондин, но пока что омеге казалось рановато поднимать эту тему.
Красноглазый понял, что ответа он явно не дождётся, но терпеть уже не было сил! Он и так необыкновенно долго ухаживал за этим омегой: потакал, защищал от разных идиотов и терпел постоянные усмешки со стороны своих недодрузей.
Почему-то именно сейчас поцелуи и держания за руку казались для Кацуки ребячеством и хотелось перейти на новый уровень отношений, всё-таки он альфа! Альфа чёрт бы его побрал!
Блондин понимал, что Изуку к этому совершенно не готов, ни морально, ни физически, это прекрасно понимал его мозг, ну а члену то, что сказать?! Ему то не прикажешь вставать только тогда, когда удобно, а не когда Мидория из душа щеголяет в полотенце, потому что забыл шорты на кровати.
Бакуго постоянно мирился с несправедливостью жизни. Он точно начал бы ощущать себя педофилом, если бы принудил парнишку к чему-то. Но, если честно, с каждым днём этот вариант становился самым лучшим из всех. Ведь, скоро смена закончится, а они до сих пор так и не обозначили свои отношения, хотя было понятно к чему всё идёт. Альфа постоянно пытается подобрать нужный момент, чтобы расставить все точки над «и», но такого «момента» никак не находится, а часики тикают.
— Давай поговорим, — всё же не выдержал Кацуки. Сейчас время сборов, отряд специально разбудили пораньше, чтобы все успели разбрестись по отрядам, ведь сегодня день самоуправления, поэтому их дёргать не будут ещё около получаса. План разговора у блондина был простой: признания, поцелуй, все счастливы. — Деку, давай поговорим. — повторил чуть громче, понимая, что Мидория игнорирует его осознанно, — Хорошо, если не хочешь разговаривать, то слушай. Альфа подошёл ближе, кладя руки на кровать около бёдер веснушчатого, чтобы тот не убежал под шумок.
Омега только покосился на красноглазого, но говорить о его положении не стал.
— Давай встречаться. — зелёные глаза округлились от нескрываемого удивления, — Я уже давно считаю тебя своим, только вот ты — тугодум, я уверен, считаешь меня другом с привилегиями, но меня это не очень устраивает. Мы давно уже ведём себя как парочка, поэтому…
Было видно, что омега волнуется, очень сильно волнуется и его выдавало с потрохами всё. Особенно было тяжело выносить, когда лицо Бакуго находится настолько рядом, что ощущается его дыхание.
— Я… я должен подумать.
— Нет, будем сидеть так, пока ты не дашь нормальный ответ, который я смогу принять за согласие. — блондин без какой-либо эмоции, просто смотрел на висок отвернувшегося парня.
Так продолжалось ещё пару минут, пока спина альфы не стала затекать и каменеть, но он держался из последних сил, пока Мидория не шепнул себе что-то под нос.
— Не понял, — Кацуки находился довольно близко, но услышать неразборчивое бормотание он никак не мог, — поверь мне, у нас есть много времени и если ты никуда не торопишься, то я с радостью составлю тебе компанию. В более подходящей позе.
Мидория нахмурился и стал очень серьёзно смотреть на стену позади блондина, как-будто там был ответ на этот довольно непростой вопрос. Веснушчатый не заставил долго ждать. Сначала он неуверенно взглянул на блондина, потом прикусил нижнюю губу от волнения, а после шепнул что-то вроде «Ты мне нравишься.»
— Я не расслышал, — Бакуго ехидно ухмыльнулся наигранно хлопая глазами, — повторишь?
— Чёрт! Каччан, ты настоящая задница, раз заставляешь меня говорить настолько смущающие вещи! Ты мне тоже нравишься! Всё? Доволен? — веснушчатый изо всех сит оттолкнул альфу и направился на выход из комнаты.
— Да ладно тебе! — дверь захлопнулась, а Кацуки остался сидеть на кровати прикрывая рукой свою идиотскую улыбку.
***
— Деку-кун, тебя так любят дети! Какая прелесть! — Очако сидела в теньке на лавочке и завязывала шнурки маленькой девочке в зелёном платьице и соломенной панаме.
Урарака с Изуку напросились быть «воспитателями» в отряд малышей и вот уже около часа они бегали с ребятами, наблюдая, как выдохшиеся за эти дни вожатые пытались хоть немного отдохнуть от этих гиперактивных детей.
Изуку было вообще не в тягость носить малышей на ручках, смеяться с их эмоций на какое-либо открытие или помогать им в чём-то. Чего не сказать про Очако. Она выдохлась буквально через пару десятков минут после начала активных игр, поэтому она устроилась где-то в теньке и плела для троих девочек венок из тоненьких стебельков каких-то цветов.
Когда они с отрядом пошли в столовую на обед, то Мидория среди всех подростков заметил Бакуго, которого тоже напрягли отрядом. Но его «детишки» были куда характернее, чем ангелочки Изуку.
Как ни странно, Бакуго был совершенно не раздражён, лишь его привычная хмурость и тяжёлый взгляд. Ребята из отряда, кстати, тоже не казались настолько безрассудными, как их описывали. Они спокойно стояли и ждали пока их запустят, возможно, к этому приложил руку сам блондин, но тяжело пострадавших, вроде, не было.
Когда же альфа пересёкся взглядом с веснушчатым, то помешкав кивнул ему, немного смущаясь. Изуку впал в небольшой ступор, останавливаясь на месте, не слыша как его зовёт маленький мальчик, которого он держал за руку прежде.
— Изу-чан! Что-то не так? — вскрикнул малыш, когда почувствовал, что хватка на его руке ослабла.
— А? Что? Нет конечно, пошли.
Эта встреча с Кацуки была не сама неожиданная. Когда все подопечные веснушчатого шли вместе с ним в корпус на тихий час они застали такую картину — Бакуго взял шланг, которым поливали газон, и поливал ледяной водой детей, которые смеясь убегали от него босиком. Эта картина заставила Мидорию тепло улыбнуться.
***
— Сегодня был тяжёлый день, не думаю, что вынесу хоть одного ребёнка в радиусе двух метров ещё хотя бы пару месяцев, — ворчала Очако, — они из меня всю душу вытрясли! Бедные воспитатели…
— Да ладно тебе, Урарака-чан, было круто.
— Как всегда полон энтузиазма… ты страшен Деку-кун.
Омеги зашли в корпус и удивились тишине. Дискотека закончилась недавно, но такая тишина была необычна, тем-более для их корпуса. Девушка прошла в комнату и увидела, что все спят и даже не думаю посыпаться.
— А как же очередь в душ? — шёпотом спрашивает Очако, — Все померли чоль? Что с ними тут Киришима сделал?
— Он их целый день по полю гонял, — вдруг как-будто из неоткуда появился Аизава вместе с Бакуго, — бедные дети, я даже ничего не мог сделать для них… — Шота вытер несуществующую слезу, а после как-будто что-то вспомнил, стал опять серьёзным, — Мидория, разберись с ним. — из тени вышел Кацуки с красной щекой и множеством лейкопластырей по телу.
— Что за…
— Деку, не слушай его, я спать.
— А?
— Пусть завтра сам тебе всё рассказывает, не хочу я в ваши дела лезть.
