кровоточащий

Тэхёна окутала громкая музыка. Он ступил в поток танцующих людей, окруживших его, как бушующее море. Молодой человек огляделся, не сдерживая улыбки. В полумраке плескались различные цвета диско-шара, вырывая из толпы то одно лицо, то другое. Омега забыл, когда в последний раз бывал в таких местах — в юношестве, что ли? Они всегда казались для Тэхёна слишком громкими, слишком весёлыми, слишком далёкими. Они были в разных полюсах этого мира, но иногда было приятно оказаться здесь. Молодой человек ненадолго потерял Юнги в толпе и не придумал ничего другого, кроме как начать танцевать. Сначала несколько неловко, затем всё смелее и смелее. Прикрыв глаза, двигался в такт битам. — Вижу, ты уже вошёл во вкус? — ухмыльнулся появившийся прямо перед ним Юнги с двумя бокалами. — Я не пью. — Я знаю. Потому взял тебе безалкогольный, — и протянул парню бокал с оранжевой жидкостью. — Пошли наверх, здесь тусуется средний класс. Нам уже есть места в випке. Тэхён с удивлением оглядел богато разодетых людей — разве они были средним классом? Хотя по меркам Юнги средний класс — любой, чьи доходы не исчислялись миллиардами вон. Они поднялись наверх. Людей на втором этаже, в огороженной зоне, было гораздо меньше и выглядели они ещё надменнее, чем оставшиеся внизу. Омеги сели за столик с хорошим видом на танцпол. — Вау, это и вправду похоже на безумие, — улыбнулся Тэхён, отпив из бокала. Юнги усмехнулся. — За безумствами сюда и приходят. Можно познакомиться с кем-нибудь. А можно просто танцевать. — Но почему мы тогда пошли в вип-зону? — Не нравится, когда меня толкают и лапают. Особенно, когда это делают среднячки. — Лучше, когда Намджун? — усмехнулся уголком губ Тэхён. — Ему можно всё. Вообще всё. Компания парней завалилась на танцпол в самый разгар. Чимин протиснулся между потными танцующими людьми в поисках столика, Намджун остался поблагодарить знакомого вышибалу, а Чонгук, обняв омег с обеих сторон, повёл их к бару. — Э, браток, плесни-ка мне водки, а моим спутникам — безалкогольной пина колады. Бармен смерил Чонгука странным, говорящим взглядом. «Что такой, как ты, делает в таком месте?» — вот что он говорил. — Ты че-то не понял? — Понял. Сейчас сделаю, — и отвернулся делать заказ. — Уверен, что начинать нужно с водки? — спросил Вэнь, перекрикивая музыку. Джин несколько боязливо оглядывался, не привыкший к столь шумным заведениям. Он в компанию Чимина-то только недавно вливаться начал. — Детка, не еби голову. Моя задача — следить за вами, твоя — отдыхать. Вэнь закатил глаза. — А Хосок придёт?.. — Да придёт твой любимый, куда денется. — Он не… — смутился Вэнь. Потом махнул на него ладонью. — Неважно. — Ваш заказ, — сказал бармен и поставил перед Чонгуком рюмку и два стакана с зонтиком. — Какой ты лапочка. Будешь хорошо наливать — может, чаевых оставлю, — Чонгук опрокинул в себя рюмку и сказал: — Повтори. — Вы что тут уже пьёте? — выгнул бровь Намджун, с недоверием глядя в стаканы омег. — П-п-пина к-коладу, — невинно улыбнулся Джин и хлебнул. Вкус ему абсолютно не понравился, но юноша смолчал: ему тоже хотелось быть крутым и взрослым. — Ладно, идём, там Чимин столик отбил у каких-то бедолаг. Чонгук выпил ещё одну стопку, положил деньги на столик и сделал вид, что собирается уйти. Бармен отвернулся принимать другие заказы, а Чон, уже наловчившийся, перегнулся через стойку и подцепил оставшуюся стоять бутылку. Хмыкнул: — За вещами своими следи, а не за моим кошельком, уёбок. Ребята расселись за столом, заказали еды и выпивки. Подошедшая официантка с вежливой улыбкой спросила: — Простите, а вот эту бутылку вы купили? — Красотка, обижаешь, — хмыкнул Чонгук. — Чек показать? — Нет-нет, простите, — она сунула ручку за ухо. — Вскоре принесу ваш заказ. — Ты ж её спиздил? — спросил Чимин. — Одолжил. Допью — верну. — Чон, ты сядешь, — улыбнулся Намджун. — Уж не знаю, за что, но ты точно сядешь. — Да и с кайфом. Хоть на учебу не нужно будет идти, — ухмыльнулся Чонгук. Приятное веселье согрело Тэхёна. Он позволил себе выпить вкусный напиток и немного потанцевать: его движения были скованными, но он старался отпустить себя, свои мысли и переживания. Не думать о Ёнгуке, о работе, о злых словах, что летели ему в спину, а просто танцевать. Он давно уже заметил, как один молодой человек за соседним столиком заглядывался на него, подмигивая и прикусывая губу. Тэхён безо всякого интереса отвернулся. — Кажется, — сказал Юнги, отпивая апероль, — ты ему понравился. — Не взаимно, к его несчастью. Мин ухмыльнулся. Облокотившись локтями, они стояли на втором этаже у перегородок. В зале мелькал синий и красный свет, громко играла музыка, накалялась атмосфера всеобщего жара и веселья. Тэхён наблюдал за танцующими, которые сливались в одно движущееся пятно. Укол вдохновения окатил его, и вдруг ему захотелось взяться за кисти. Этого не было с того самого момента, как он излил на холст свои удушающие чувства после потери ребенка. Тот холст он завесил тканью и больше даже не смотрел в его сторону, однако и выкидывать не стал. Иначе не знал, как справиться со своими чувствами. Окружающие не могли его понять, а холст — мог. Тэхён аккуратно сжал пальцами холодную перекладину, вглядываясь в лица танцующих. Ему хотелось понять композицию, запомнить каждый цвет, каждую линию и перспективу. Жадный до вдохновения, Тэхён впился взглядом в танцующего спиной к нему парня. Тот двигался красиво, резко, заполняя собой пространство. По его мощной шее катился блестящий пот, черная футболка плотно облегала крепкую спину и увитые татуировками руки. Он, именно он и стал центром картины: как ядро бьющегося сердца, к которому в конце концов стекались все артерии. Когда парень развернулся, Тэхён обмер от сладко тянущего чувства внутри. Он, конечно, сразу же его узнал, но признаваться себе в этом не хотел. Разве такое возможно? Живущие в разных мирах люди из раза в раз оказывались рядом. Чонгук почувствовал его взгляд кожей. Сначала подумал, что он где-то в толпе, огляделся, несколько раз повернулся. А после поднял голову, и они столкнулись взглядами. Мягкий взгляд Тэхёна ласкал его. Омега улыбался совершенно глупо, нелогично, странно и счастливо. Он был счастлив видеть Чонгука здесь, и видел по глазам, что это взаимно. Тэхён сжал перекладину пальцами. Он смотрел на него свысока не только второго этажа, но и своего статуса, своего положения, своих жизненных достижений, а Чонгук стоял внизу, задрав голову, пока вокруг него танцевали люди. — Жемчужный, — одними губами прошептал Чонгук. Тэхён всё услышал так, будто он сказал ему это в самое ухо. Когда его внезапно коснулись, омега крупно вздрогнул и повернул голову к подошедшему мужчине. — Ты здесь один? — поинтересовался тот самый альфа, что пилил его взглядом. Тэхён кинул взгляд на Чонгука, что вмиг переменился в лице. Помрачнел. — Не один. — С другом? — И с ним тоже. — Брось, я за тобой весь вечер наблюдаю, — усмехнулся мужчина и взял Тэхёна под локоть. Чонгук вспыхнул в ту же секунду и начал движение к вип-ложам. Но Тэхён выдернул руку. — Я давал разрешение, чтобы вы прикасались ко мне? — Уф. Дерзкий, люблю таких. Давай угощу тебя? — Вы не поняли, — сказал Тэхён, приблизившись к его лицу. — Вы мне неинтересны. Абсолютно. Оставьте свои тщетные попытки впечатлить меня, я не из таких. Тэхён даже не стал дожидаться ответа, отошёл от него и пошёл вниз. Тем более, Юнги уже давно нигде не было видно: тот словно запропастился, уйдя за коктейлем. Когда Тэхён нырнул в танцующую толпу, его тут же поймали руки Чонгука. Он положил ладонь на лицо омеги, обдав запахом духов и алкоголя. — Он тронул тебя? — Нет. Нет, он не трогал меня. Почему-то Тэхён улыбнулся. Чонгук жадно сжал его талию, нагнулся, утыкаясь лбом в его лоб. Омега был обескуражен, но не мог ни слова вымолвить против. Чонгука немного вело от выпитого алкоголя, красоты и запаха Тэхёна. Что-то первобытное пробуждалось в нём всякий раз, стоило ему увидеть омегу, почувствовать его, прикоснуться. Тэхён поднял голову, словно хотел что-то сказать, но так и остался молча глядеть на альфу. Они соприкоснулись носами, затем щеками, лбами. Касались друг друга очень трепетно и мягко, поступательно. Тэхён чувствовал покалывание в губах от желания поцеловать его, попробовать на вкус, и вмиг мысли о супруге, долге и чести оказались где-то позади. Тэхён захлёбывался противоречивыми чувствами, но под тёмным взглядом Чонгука терялся и не мог даже слова сказать против. Нет. Он не хотел ничего говорить. Он хотел продолжить. Чонгук прижал его к своему горячему телу, руки Тэхёна обвились вокруг его шеи, пальцы запутались в волосах. — Ты хочешь, — шепнул ему на ухо Чонгук, — хочешь так же сильно, как и я. Тэхён не ответил, потому что это была правда. Он хотел. Но это было выше его. Чонгук поцеловал первым: в уголок губ. Затем в щёку. В скулу. В мочку уха… Затем проделал тот же путь обратно, но, как только его губы зависли над губами омеги, Тэхён с улыбкой отстранился. Чонгук хмуро поглядел на него. — Нет. — Отказываешь мне? — Ты всё верно понял. Давай не делать то, о чём после пожалеем… — Я ни за что не буду. Я хочу тебя. — Хочешь моё тело, вот что ты имеешь в виду? — Нет. Тебя. Хочу узнать, какой ты, что ты любишь, а что приводит тебя в ярость. Да, я бедняк. Но если ты будешь со мной, жемчужный, обещаю, я сделаю тебя самым счастливым. Тэхён прикрыл глаза и заметил, что неосознанно перебирает его волосы. — Всё не так просто, Чонгук. Прости… Я делаю какую-то глупость… — У тебя проблемы какие? Скажи, что волнует. Решу. Всё сделаю, — альфа обхватил его ладонь, поцеловал длинные красивые пальцы. Тэхён грустно улыбнулся. Чонгук не мог решить проблему в почти десять лет разницы между ними и замужества. Но что-то щемило у омеги в груди от того, как рьяно, с каким желанием Чонгук рвался, чтобы помочь ему. Тэхён залез в карман брюк и достал оттуда жемчужину. Чонгук улыбнулся, глядя на неё. Положил ладонь сверху, так они закрыли ее руками, словно ракушкой. — Это значит «да»? — тихо спросил Чонгук. Ответить Тэхёну не дали. — Так вот ты где, — его вновь дёрнули за локоть. Злобное лицо мужчины, которого он отшил минутами ранее, возникло перед омегой. — Мы не договорили. — Тронь его ещё раз, и я переломаю твои руки, — вырос перед ним Чонгук. Мужчина смерил взглядом какого-то подростка в рваных вещах, а Чонгук — напыщенного и богатенького папенькиного сынка. — Ты вообще кто такой? Ты в курсе, что этим заведением владеет мой дядя? — Чонгук, — Тэхён взял его под руку, видя, как глаза альфы чернеют. — Давай не будем это продолжать… Но Чонгук продолжил молча его слушать. И улыбаться. — Ты что, предпочёл лечь под какого-то оборванца? — ухмыльнулся альфа. — Фу. Да если я захочу, вас обоих отсюда вышвырнут в грязь, ты понял? Ты здесь даже уборщика не стоишь, мудак, и смеешь угрожать мне? — он толкнул Чонгука в грудь один раз, второй. — Да я уж убью тебя, — простодушно сказал Чонгук, отцепив от ремня цепь. У Тэхёна всё внутри похолодело. — Чон… Омега даже не успел закончить фразу, как на футболку Пасти брызнула кровь из разбитого носа. Намотав на кулак цепь, он накинулся на подстрекателя, что методично выводил его из себя, и принялся бить кулаком по лицу. Тот не остался в долгу и начал отвечать. Пасть почувствовал, как лопнула его губа, тёплая кровь густой струёй покатилась по подбородку. Они вцепились друг в друга, как два бродячих пса. И вдруг на Чонгука напал ещё один. Тэхён вскрикнул, хотел было кинуться на помощь, но его оттолкнул невесть откуда появившийся Хосок. — Сука, могу я хоть один раз отдохнуть без мордобоя? — процедил он и тут же ринулся брату на подмогу. — Наших бьют, — вскрикнул Вэньхуа, с ужасом уставившись на Чимина. Тот оторвался от кружки пива. — Да чтоб вас, даже пиво не дали допить, — Пак сунул руку в карман и надел кастет. Взглянул на омег: — На выход. И Тэхёна прихватите. Чимин кинулся в гущу событий, где всё развивалось слишком стремительно. Намджун тоже почувствовал неладное и оторвался от Юнги, пробираясь к дерущимся. Уже было не разобрать, кто и с кем дерётся: все просто дрались, но Джун увидел, как туда кинулся Чимин, а Пак беспричинно в драку бы не полез. Значит, Чонгук снова в ударе. Когда Хосок снял с него нападавшего, Пасть снова принялся бить его по лицу. Парни смешались с толпой. Они били, и их били. Началась массовая суматоха, музыка не останавливалась, смешиваясь с криками. Поваленный Чонгуком парень с размаху ударил его в челюсть, так сильно, что у него потемнело перед глазами, а другой опрокинул его на пол, сел сверху и принялся бить. Но на него тут же налетел Намджун, сбивая с Чонгука. Резко утерев кровь под носом, Пасть вскочил, оскалил окровавленные зубы и снова кинулся в драку. Его лишь заводила эта боль, ему хотелось её чувствовать. Он не видел полные ужаса глаза Тэхёна, к которому подлетел Юнги и схватил под локоть, прикрикнув: — Какого чёрта здесь творится? — Кажется, это из-за меня, — страх сковал горло Тэхёна. Юнги бегло кинул взгляд на дерущегося Намджуна и почувствовал мелкую дрожь возбуждения — как сильно парень нравился ему таким несдержанным и яростным. Но Тэхёну он сказал: — Уйдем, иначе и нас зацепят. — Полиция! — закричали в толпе. Хосок вскинул голову и чертыхнулся, увидев, как к дерущимся уже пробирались люди в форме. Он маякнул своим, Чимин откинул от себя бедолагу, которому пришлось сломать кастетом нос за излишнюю прыть. Намджун, для надежности ещё раз ударив противника кулаком, кинулся к Юнги. А вот Пасть, по своему обычаю, останавливаться не хотел. Но Хосок не успел к нему подскочить из-за толпы, что уже потоком уносила его прочь. Однако, когда он занёс кулак с окровавленной цепью, до его ушей донёсся крик: — Чонгук! Он остановился. Кричал Тэхён. — Чонгук, мы должны идти! — Что? Ты знаком с ним? — вытянулось лицо Юнги. Кусочки пазла тут же сложились. — Ясно. Так это он — твой соулмейт? Тэхён не ответил, всё было понятно и так. К ним подбежал Намджун и схватил Юнги, потащив его в сторону от беснующейся толпы. Хосок и Чимин похватали испуганных дракой омег и побежали на выход, пока их не скрутили, и лишь Тэхён остался ждать, пока охваченные паникой люди обтекали его, будто лавой. Чонгук схватил избитого парня за шкирку и, хотя сам выглядел не лучше, прошипел ему в лицо: — Теперь ты, полагаю, понял, как глубоко мне срать на твои связи. Увижу рядом с ним — убью. Не дожидаясь ответа, парень нырнул в толпу и быстро нашёл Тэхёна. Тот как оглушённый глядел на его окровавленное лицо: на щеке блестел порез, под носом и на губах — кровь, то ли его, то ли чужая, кожа лопнула и кровила. Захотелось расплакаться от вины и стыда — это ведь случилось по его вине. Будто бы прочитав его мысли, Чон положил ладонь на щёку омеги и припал к его губам. Не настойчиво, терпеливо, почти невесомо. На губах Тэхёна остался его кровавый след. — Уходим. Чонгук крепко перехватил его ладонь, Тэхён сжал её в ответ, и вдвоём они выбежали на улицу, где их ждали нервные друзья. Хосок махнул им рукой, и они все как один рванули вперёд, к тёмным переулкам и косым улицам. Чонгук дёрнул Тэхёна, тот по инерции тоже побежал. Сумасшествие… Какое же это было сумасшествие! Ввосьмером они бежали по холодной улице, наступая в лужи и поскальзываясь на жухлой листве. В небе угрожал гром, сверкали фиолетовые молнии, а Тэхёну было смешно. И он рассмеялся. «Наверное, — думалось ему, — меня сочтут сумасшедшим». А почему-то было всё равно. Чонгук обернулся на него и улыбнулся так счастливо, радостно. За ним рассмеялся и Юнги. Лишь он мог понять то самое чувство, когда бежишь в тёмную неизвестность ночи, подгоняемый ледяным ветром и одновременно согреваемый теплом любимого человека, с которым у вас нет бесконечности, лишь короткий миг. Тот миг, который вы проводите в беге, и весь мир вдруг сокращается лишь до его руки. До руки Чонгука, что держал его так крепко, переплетая пальцы в замок. Тэхён обернулся через плечо. Суматоха клуба осталась позади. Там же остались и богатые, и надменные, и осуждающие, там осталась прежняя жизнь Тэхёна, а он бежал в неизвестность с людьми, которых едва знал. Стало так всё равно: и на людей, и на оставленные вещи, и на собственную жизнь. И ему… было хорошо. Он понял, что мог бы бежать так всю жизнь, лишь бы чувствовать это тепло и свободный ветер в своих волосах. — Свобода, жемчужинка, — одними губами прошептал Чонгук. — Я подарю тебе свободу. — Я знаю, — на губах Тэхёна, испачканных кровью Чонгука, расцвела улыбка. — Я тебе верю… Оставив полицейских далеко позади и пробежав как минимум пять кварталов, ребята перешли на шаг. Их распирало смехом. Чимин закинул руку на плечи перепуганного и одновременно веселого Джина и смеялся, приговаривая: «Ты бы видел свое лицо!». А у Джина, как и остальных омег, такого никогда не было. Он никогда не убегал от полиции, но это оказалось… весело. Они все ввалились в тату-салон. Юнги и Тэхён остались несколько позади, держась чуть на расстоянии от других. Альфы выглядели помято, но задорно — больше всех досталось Чонгуку. Этому никто и не удивился. — Сука, хотел хотя бы раз хорошенько отдохнуть, — вздохнул, завалившись на диван, Хосок. Перед ним на корточки присел Вэньхуа и оглядел побои. — Надо бы обработать… Джин, где аптечка? — Се-к-к-кунду, — юноша скинул ветровку и побежал к административной стойке, где хранился огнетушитель и небольшой набор медикаментов. Он подал их Вэню. Тэхён поглядел на Чонгука: — Неплохо было бы и тебе обработать раны… — Знаешь, возражать не буду, — ухмыльнувшись, Чонгук сел на высокий стул. Тэхён взял перекись водорода, ватку и принял у Джина мокрую тряпочку, чтобы протереть кровь с его лица. — Я Тэхён, кстати. — П-п-приятно поз-знакомиться, — улыбнулся Джин. — А меня зовут Вэньхуа. Юнги мы уже знаем… — Интересно откуда, — хмыкнул Мин, всё ещё стоявший поодаль. К нему подошёл Намджун, положил ладони на талию и улыбнулся. — Ясно. Надеюсь, ты обо мне только хорошее говорил. — Как сказать. На его месте я б тебя уже давно пришиб, — подмигнул ему Чонгук. Тэхён нахмурился. — Он мой друг. — Что странно. Вы вообще не смотритесь вместе, — пожал плечами Чон-младший. — А вот это, — Тэхён будто специально сильнее прижал ватку с раствором к его ране, — уже не тебе решать. — Р-разве об-б-бязательно было устраивать д-драку? — По-моему, этот вопрос тебе, — подсказал Чимин, глянув на Чонгука. Его-то всё вполне устраивало. — Он к Тэхёну лип. Вы б не врезали? Чонгук обвел альф взглядам. Те промолчали, ведь ответ был ясен: врезали бы. Да они и не осуждали его, просто жаль, что оттянуться не смогли. А так хотелось. Не часто им выпадал шанс потусоваться с богачами, так ещё и бесплатно. Юнги вздохнул, прошёл вглубь салона и плюхнулся на пуфик, закинув ногу на ногу. — В курсе, что вы там теперь в чёрном списке будете? — Велика потеря, — хмыкнул Хосок. Он слегка дёрнулся, когда Вэнь коснулся ваткой его раны. — Прости, — шепнул омега и подул. В груди тяжело заныло от столь простого, заботливого движения. Хосок этого не заслужил. — Из-за вас там остались наши вещи, — недовольно дополнил Юнги. — Я позвоню знакомому, их заберут, — сказал Намджун. — Все нормально, детка. Извини, что испортили вам вечер. Юнги закатил глаза. — У вас тут хоть коктейли есть? — Тебе тут че, отель пятизвёздочный? — выгнул бровь Чимин. — Есть пиво. — И всё? — И дверь, ведущая наружу, если не устраивает. — Ладно, тогда пиво, — скривился Юнги. Включили музыку и телек, чтобы гудел на фоне. Постепенно первое напряжение сошло, ребята начали разговаривать о произошедшем и смеяться. Хосок вспомнил, каким смешным было лицо какого-то парня, которому он врезал в нос. Намджун рассказал, как другой удивился спрятанному за полом куртки травмату. Юнги даже прыснул, но тут же спрятал смех за лёгким кашлем. Чимин принёс всем по баночке пива, но Тэхён отказался. Макнув ватку в спирт, он аккуратно провёл по рассечённой щеке Чонгука. Его глаза были полны сожаления. — Ты че? Грустишь? — Ты пострадал. Это моя вина. — Жемчужный, ты меня не жалей. Это просто разминка для наших дворов. Знаешь, как меня пиздили малым? — Что делали? — нахмурился Тэхён. — Ну, мутузили. Били. — Ох… — омега закусил губу. — От этого всё равно не легче. — Лучше того бедолагу пожалей. Меня не надо. — Ты мог нарваться на проблемы… Там ведь не последние люди в городе отдыхают. А если они связи подключат? — Да срать мне на эти связи. Защитить тебя — вот что для меня важно. — Почему, Чонгук? Ну зачем ты это делаешь, для чего? Я ведь всё сказал тебе. У нас ничего не получится, — горько вымолвил омега, глядя в его глаза. — Если мы оба хотим, то получится. Я выучусь, работу найду. Всё, че захочешь, куплю. Весь мир куплю. — Не нужны мне деньги. — Тогда любить буду. Бля, не знаю, я никогда по-настоящему не любил, а тебя люблю. — Ты же меня совсем не знаешь, как ты можешь любить, глупый, — Тэхён прикусил губу. Протёр последнюю ранку, подул на нее. — Да и… У меня за плечами полжизни… Опыт такой. Возраст. Даже ребёнок… — И? Будь я из этих, пугливых, меня б рядом с тобой не было. Я, конечно, не самый умный и талантливый, в жизни мало че видел, но стремлюсь. Ты мотивируешь. Муза моя, типа. — Совсем тебя не понимаю, — честно признался ему Тэхён. — Чем ровесники плохи? — А мне такие, как ты, всегда нравились. Только с такими что-то и получалось. — У тебя были отношения? — Ну, типа того. Сложно отношениями назвать, херня была. Ты первый, — Чонгук положил ладони на его талию, погладил, сжал. Там, где он касался, у Тэхёна бежали мурашки. Хотелось ещё. Хотелось почувствовать его голой кожей, и Чонгук это чувствовал. — Во рту мёд, а в животе игла… — прошептал Тэхён. — Че? — улыбнулся Чонгук. — Жемчужный, ты извини, я не на филолога учусь. В школе по литре тоже не особо преуспевал. Прямо говори. — Я о том, что твои слова сладки. Но каковы будут действия? Правдивы ли эти слова… — А ты дай мне доказать, — Чонгук перехватил его ладонь, поцеловал пальцы. Они пахли спиртом от ватки. — У меня лишь одна просьба: не ври мне. Хочешь — скажи. Не хочешь — тоже скажи. Я ж не тупой, пойму. Хотя и буду хотеть запереть тебя в подвале и никуда, нахер, не выпускать. — Чонгук! — испуганно округлил глаза омега. Тот хрипло, тихо рассмеялся. — Шучу, не кипятись. В жизни тебя не обижу. Тэхён опустил взгляд на свои руки, стараясь избегать глаз Чонгука. — Так ты хочешь или нет? Комок из слов встал у него в горле. Вот оно. Та самая развилка, которую Тэхён даже в своих мыслях старался избегать. Тот самый выбор, который спешил изменить его жизнь. Он уже давно знал свой выбор, и каким же богомерзким, гнусным, гадким и отвратительным он себя ощутил, когда с губ сорвалось… На них все поглядывали и видели мимолётное движение губ Чонгука — он улыбнулся. Особенно Хосок — тот разглядывал статного омегу, поражаясь тому, каким ручным рядом с ним становился брат. Он не припоминал, чтобы кто-то вот так стоял и обрабатывал его раны и не понимал, что думать. Тэхён был из другого мира, как и Юнги, не зря-то они были друзьями. Но если в Юнги чувствовалась сталь, чувствовалась внутренняя сила и дерзость, сила Тэхёна была в чем-то ином. В светлом, нежном, мягком. Как это могло сочетаться с юношеской грубостью его брата? Хосок поймал себя на мысли, что думает о них, чтобы не думать о самом себе. О своих поступках и чувствах. Он ведь всего пару часов назад был с Иори, а теперь вот под боком сидел Вэнь. — Красивый браслет, — улыбнулся Вэньхуа, кивнув на серебряное украшение Юнги с надписью «Tiffany&Co». В его ногах сидел Намджун, волосы которого Мин незаметно и мягко перебирал. Омега перевёл взгляд на говорящего. — М, да, наверное. Нравится? Забирай, — Мин расстегнул застёжку и снял украшение. Вэнь удивился. — Забрать? Ой, нет, нет, что ты… — У тебя когда день рождения? — В апреле… — Ну вот и бери. На день рождения будет, — Юнги взял его ладонь и вложил. — Мне он всё равно не нравится. Отцовский подарок. — Я не могу, он же, наверное, такой дорогой! Давай я тогда что-нибудь подарю тебе взамен! — Я слышал, ты неплохо граффити рисуешь? — Да, есть такое, — улыбнулся Вэнь. — Круто! А можешь на главной площади написать «Мин Юнсон — ублюдок»? — Э-э-э… — Юнги, — Намджун серьёзно посмотрел на него. Мин невинно улыбнулся. — Ладно, я пошутил, Вэньхуа. Ничего не надо. Просто носи с удовольствием. — Давай застегну, — тихо сказал Хосок. Вэнь протянул ему тонкую ладонь, обнажив запястье. Стоило лишь немного повернуть руку омеги, чтобы увидеть крупные рубцы порезов, но Хосок не мог. Не сейчас. Он защёлкнул замочек и накрыл его ладонь своей. — Э-эй, — тихо сказал Чимин, когда заметил, что Джин придремал прямо на его плече. Подросток вздрогнул, разлепил сонные глаза и взглянул на парня так невинно, что тому захотелось чмокнуть омегу прям в нос. Но он сдержал эти порывы. — Время позднее. Отведу тебя домой. — Уже? — расстроился подросток. — Хорошо же сидим… — Да ты ведь спишь уже почти, — улыбнулся Пак. — Вон, все плечо в слюнях… — Ч-что? — зарделся подросток и уставился на его плечо. Поняв, что над ним пошутили, слегка стукнул альфу. — Не с-с-смешно! — Ха-ха-хах! Прости, — Чимин приобнял его, убеждая самого себя, что это так… по-братски. — Вы че, уже расходиться собрались? — спросил подошедший Чонгук. — Малому уже пора в кроватку? — Да, — ухмыльнулся Чимин. — Так что собирайся и ложись. — Только если ты ляжешь со мной. — Но только если трусы снимешь. — С тебя? Ок. Но не зубами, как в прошлый раз. — Фу, заткнитесь, идиоты, — засмеялся Вэньхуа. Тэхён смущенно улыбался, даже не зная, как реагировать. — Не смущайте воспитанных людей своими мерзостями. — Что естественно, то не безобразно, — подмигнул Пак. — Ладно, я провожу Джина. Одна просьба: не разнесите мне салон. — Это уж как получится, — Чонгук согнал Пака и Джина с кресла и предложил присесть Тэхёну, однако тот не успел, услышав звонок. Глянул на дисплей и почувствовал, как похолодело сердце. Ёнгук. Омега отошёл подальше, принял звонок и прижал телефон к уху. Даже слова вымолвить не посмел. — Солнце, вы как там? Приём уже закончен, тебя забрать? — Нет-нет, не стоит. У нас всё хорошо. Мы… мы тоже почти разошлись, — Тэхён взглянул на смеющегося Чонгука. Сжал телефон в руке. — Я вызову такси. Как всё прошло? — Как обычно — по-деловому скучно. Правда, не обошлось без приключений. Ты не представляешь, что вытворил мистер Ким, муж того самого… Ёнгук принялся рассказывать совершенно неинтересные вещи о своих богатых друзьях, а Тэхён только и делал, что смотрел на Чонгука. Все слова рекой лились мимо него. Тэхёну… было всё равно. Он даже пожалел, что Ёнгук ему позвонил. Эти пару часов он как будто жил в другом мире, где у него не было обязательств и забот, только он и Чонгук. Он никому ничего не обещал и не был должен. Всего один звонок разрушил это чувство и напомнил о жестокой реальности: он замужем. И он… начал изменять своему мужу. Вдруг вспомнил губы Чонгука, пусть это и было мимолётным касанием, вспомнил руки на своей талии, вспомнил горячее дыхание, вспомнил и полный тепла взгляд. Тэхён прислонился к стене и прикрыл глаза. Сердце стучало в горле. — Тебе не интересно? — внезапно спросил Ёнгук, оборвавшись на полуслове. — А? Нет, конечно, интересно. Я просто устал. Дорогой, давай я приеду домой, и ты мне всё расскажешь? — Ладно. Заказать ужин? — Я не голоден. — Буду ждать тебя дома. Я тебя люблю, Тэхён. — Да. Скоро буду, дорогой, — и нажал кнопку отбоя. Дорогой. Любимый. Родной. Тэхён всегда так называл Ёнгука. А теперь что-то внутри противилось этому, протестовало, ныло. Уже и не любимый? Уже и не родной? Неужели лишь одна встреча могла всё так круто перевернуть с ног на голову? Всего одна… — Мне тоже уже пора, — сказал Тэхён, когда вернулся к ребятам. Юнги понимающе кивнул. — Простите, что так и не удалось пообщаться с вами поближе. — Придешь ещё? — спросил Хосок, внимательно глядя на него. — Если позовёте… — Прям сейчас зовём, — улыбнулся Вэнь. — Мы частенько так собираемся. Юнги, и ты, пожалуйста, приходи. В настолки поиграем! — Да, круто. Давненько хотел потерять друзей, — ухмыльнулся Намджун и встал на ноги. — Правда придёшь? — посмотрел ему в глаза Чонгук. Не смея ни соврать, ни сказать правду, Тэхён лишь кивнул. — Круто. Вызову вам такси. — Чонгук, не нужно, это лишнее, — испугался Тэхён. Но Чонгук не захотел и слушать. Омеге ничего не оставалось, кроме как назвать адрес своей студии. Юнги молчаливо глядел на него, чувствуя, как ноет сердце за друга, загнанного в угол. Когда они вчетвером вышли на улицу, Чон накинул на его плечи свою куртку. — Вы ж вещи в клубе оставили. Возьми. Не хочу, чтобы ты мёрз. — Спасибо… — тихо вымолвил Тэхён. Юнги и Намджун стояли поодаль, целовались. Не знали, когда смогут увидеть друг друга в следующий раз, хотели насладиться встречей. Теперь Юнги как никогда жадно глотал каждый миг с ним. Он привстал на носочки и обхватил руками парня за шею, целуя жадно, с языком. Толстовка Намджуна доходила ему почти до колен. Она пахла им: горьковато, с примесями каких-то масел. Юнги заглянул любимому в глаза и прошептал: — Я тебя очень сильно люблю… — Малыш, в чём дело? Почему ты говоришь так, будто прощаешься? Что с тобой происходит? Юнги не знал, с чего начать. И как. Потому искренне обрадовался, когда перед ними остановилась машина такси. Он отстранился, выдавил скомканную улыбку и покачал головой. — Давай потом. Как мама? — Плохо. Ждём результаты анализов… Юнги на мгновение прижался, тихо прошептал: «Я рядом». Намджун и так это знал, он чувствовал. С трудом они выпустили друг друга из объятий, и альфа открыл перед ним дверь машины. Чонгук поступил так же, подумав, что это, наверное, очень по-джентльменски. А он умел только по-пацански. Тэхён сел внутрь. — Пока, Чонгук. И прости за сегодняшний вечер. — Это был лучший вечер, — Чонгук наклонился, чтобы его поцеловать, но омега резко подставил лишь щёку. Ещё одного поцелуя в губы он бы не вынес. Чон ухмыльнулся: — Пока, жемчужинка, — и закрыл дверь, отойдя на пару шагов. Когда машина отъехала, Намджун встал рядом с ним. Чонгук лаконично заметил: — Пиздец. — Ага. Сколько денег осталось? Чонгук проверил баланс карты и ухмыльнулся. Четыреста двадцать семь. — Да тут хватит целый мир захватить. Намджун рассмеялся. И так ясно — ноль. Альфы прикурили. — Ты извини, что я над твоей сучкой смеялся. — Норм всё. Юнги иногда показывает шипы, но он очень мягкий внутри. Так мы оба влипли? — По самые яйца, — Чонгук затянулся и поглядел в чёрное небо. Вэнь убрал со стола остатки от аптечки и пивные бутылки. Хосок сидел, уперев локти в колени, и наблюдал за ним. Чувство вины терзало, но он не понимал, перед кем чувствовал вину: перед Иори, перед Вэнем или перед собственной совестью. Совесть — та еще мерзкая сука, мешающая жить. Закончив с уборкой, Вэнь сел рядом с ним, улыбнулся. — Ты какой-то не такой. — Заебался просто. Прости. — Нет, это ты прости. Я тебе столько всего наговорил… Я не имел права. — Не говори глупости. Конечно, ты имел. Я хуйню делаю, за что очень виноват перед тобой. — Этот Иори… Он правду говорил? — Нет. — И ты не любишь его? — Конечно же, не люблю. — Хорошо. Хотя что хорошего? Они молча смотрели друг на друга, не понимая, что сделать? Что сказать? Как быть дальше? И Вэнь решил, если не поцелует его сейчас — не поцелует никогда. Он подался вперёд и поцеловал его так, как давно хотел. Хосок тут же ответил, распахнул губы и позволил ему кусать себя, облизывать, посасывать. И все равно Вэнь не мог быть груб: прикусывал лишь слегка, ласкал языком, подставлялся под ласки сам. Иори хотелось причинить боль, а Вэня от неё хотелось уберечь. Хосок взял его лицо в ладони и углубил поцелуй, слегка наваливаясь. Вынуждая лечь. Чонгук резко закрыл дверь, как только увидел их. Намджун с непониманием поглядел на него. — Ты че? — Да ниче. Давай по ещё одной выкурим. Намджун усмехнулся. Ему-то всё сразу стало понятно. Всем всё и везде понятно, только отчего-то все наступают на грабли вновь и вновь. Вскоре к ним подошёл и Чимин, держа замёрзшие руки в карманах куртки. — Сижкой поделитесь, будьте людьми. — Ты че так долго? — спросил Чонгук, поджигая другу сигарету. — Малого зажимал? — Да. И тебя представлял. — Голым? — О, да. — Да завалите вы уже, — махнул на них рукой сидящий на бордюре Намджун. — Звёзды вон какие красивые… — и поднял голову вверх. Они молча разглядывали чёрное небо и каждый думал о других звёздах — о звёздах, которых сами и проводили.

🩸

О произошедшем Юнги и Тэхён не стали говорить. Они не говорили в принципе. Сидели каждый на своем месте, только соприкасались руками, безмолвно поддерживая друг друга. Помимо дружбы теперь их соединяла и общая тайна. Но обсуждать это пока ни один, ни второй не собирались и были благодарны один другому. Таксист высадил Тэхёна у его студии и повёз Юнги дальше — домой. Тэхён возвратился к ним с Ёнгуком в квартиру лишь во втором часу ночи — непривычно поздно для омеги, который всегда выдерживал режим. Благо супруг уже спал. Тэхён не знал, как смотрел бы ему в глаза. Куртку Чонгука он оставил в студии, чтобы не было лишних вопросов. Отсутствие своих вещей он бы объяснил, но куртку какого-то парня? Тэхён принял ванну и оттирал кожу мочалкой до красноты. Ему казалось, что хотя бы так он сможет смыть ложь со своей кожи, но сколько бы ни тёр, она не отлипала. Неужели он уже был пропащим? Тэхён лёг в постель к Ёнгуку. Тот зашевелился, перевернулся на другой бок и продолжил спать, а омегу душило отчаяние. Он не мог уснуть, хотя ворочался очень долго. В итоге встал, сел за стол и зажёг свечу. В свете дрожащего пламени открыл дневник и принялся писать: «Лжец. Я просто мерзкий лжец. Я обманываю всех вокруг. Разве я не порицал такие грехи? Разве не был уверен, что я хороший человек? Но хорошие люди не лгут! Не изменяют! Мы не спали, но он поцеловал меня. А самое страшное то, что я этого хотел. Хотел, чтобы он обнимал меня. Мне нравятся его глаза, его голос, его руки, его запах. Он мне нравится. Рядом с ним я забываю обо всём на свете, всё становится таким неважным. Я написал выше, что сделал выбор — остаться с Ёнгуком. Это была ложь. Я позволил всему этому произойти… Я виноват. Почему, почему я сказал Чонгуку «Хочу»? Почему не нашёл в себе сил отказать? Ведь так было правильно. Так поступил бы каждый разумный человек. Мне жаль, мне жаль, мне так жаль. Я заклеймил всех вокруг, я заклеймил самого себя. Запутался в собственной лжи». Ёнгук смотрел, как плечи Тэхёна вздрагивают. Он тихо плакал. Мужчина не понимал почему, однако встать и подойти к нему не смог, ведь Тэхён думал, что он спал. Омега наверняка не хотел, чтобы кто-то видел его слабость. Поэтому мужчина прикрыл глаза и постарался уснуть под тихие всхлипы супруга.