Остров Миньон Около четырех лет до падения Дрессрозы
В течение часа семья должна была пришвартоваться на Миньоне. Температура уже была ощутимо ниже, и семья готовила зимнюю одежду, готовясь к ожидающему впереди снежному климату. Все, кроме Деллинджера, который решил, что ему больше не нравится его пальто потому как оно, очевидно, было неправильного оттенка оранжевого. — Слушай, Деллинчик, Гладиус даже сшил тебе маленький карман для плавника, чтобы ему было тепло-замасу. — НЕЕЕЕЕЕТ! — Деллинчик, ты сам выбрал его в магазине, — раздраженно сказала Йола. — Ты сказал, что хочешь оранжевое. Ты выбрал оранжевое. — Не ТАКОЕ оранжевое! — кричал Деллинджер, явно изменив свое мнение. — ДРУГОЕ ОРАНЖЕВОЕ! Йола вздохнула, окончательно решив бросить все попытки разобраться с бреднями Делла. — Тогда мерзни, дитя, у нас нет времени на твои выходки. Ты передумаешь, когда мы доберемся до Миньона, и твой маленький плавничок заледенеет. Она отвернулась, оставив Деллинджера истерить по поводу цветов своим скудным словарным запасом и бить крошечными кулачками по полу, активно сотрясая всю комнату. Йола порадовалась тому, что они укрепили половицы. — Йола, слушай, — сказал Диаманте, подходя к ней сзади и кладя руку на плечо. — Доффи говорит, что нам не стоит его брать. Это слишком опасно. — Что?! — ответила Йола. — Он все время будет при мне в слинге. Он не будет носиться как бешеный. Все будет хорошо-замасу. — Доффи хочет, чтобы ты была готова к бою, а ты не будешь, если начнешь все время отвлекаться на Делла. Если бы он был чуть-чуть старше, мы бы его обучали и подготовили, а так он будет только обузой, а Доффи хочет, чтобы эта операция прошла безупречно. На кону стоит слишком многое и слишком многое может пойти не так. Не нужно добавлять еще и Делла в этот список. — Но что… — начала Йола, вцепившись в свои волосы. — Это не его вина и ни в коем случае не твоя. Просто он еще не готов, — сказал Диаманте. — Но что мне с ним делать? — спросила Йола, стараясь сохранить самообладание. — Может Баффало и Детка 5 могли бы… — Молодому Господину нужны все, — подвел черту Диаманте, отворачиваясь. — Готовься. С ним здесь все будет хорошо. Он отвернулся, а она изумленно уставилась на его спину. — НЕ ОРАНЖЕВОЕ! — кричал Деллинджер, все еще заставляя стены трястись. — НЕНАВИЖУ ОРАНЖЕВОЕ! Йола ни секунды не думала, что можно оставить двухлетнего ребенка с силой в пять раз превосходящей обычного двухлетнего ребенка в самый разгар истерики одного, и все будет «хорошо». Даже если бы Делл был умиротворен и спокоен, «слишком многое могло пойти не так», если оставить взрывоопасного и невероятно сильного двухлетнего ребенка без присмотра. Йола закрыла дверь в комнату, где продолжалась истерика Деллинджера и прислонилась к стене. Она порылась в кармане своего пальто в поисках потрепанной старой пачки сигарет. Йола курила только тогда, когда сильно волновалась. — Йола, что случилось? — спросил Гладиус, просовывая голову в дверной проем и наблюдая, как она курит. — Он уже сожрал свое пальто? — Гладиус, ему нельзя с нами! — яростно зашептала Йола. — Да ты шутишь. — Ну и что, черт возьми, я должна с ним делать?! — прошипела она. — Я не знаю, запереть его в карцере? Там может быть даже пара кандалов, которые на него налезут… ЭЙ АУУУУ! — Йола влепила ему пощечину. — Я просто пошутил! Йола распахнула дверь обратно в комнату, где Деллинджер продолжал истерику по поводу своего оранжевого пальто. — Эй, эй, почему вы двое отлыниваете? — булькнул Требол, перетекая поближе к ним с Махвайзом, следующим по пятам, вся его фигура была скована зимним пальто. — Ты слишком близко, — сказал Гладиус, поеживаясь. — Бе-хе-хе, почему бы тебе не запихнуть его в аквариум! — фыркнул Требол, пододвигаясь совершенно непозволительно близко. — Вы совершенно не помогаете! — взвизгнула Йола, дергая себя за волосы. — Он тоже часть семьи! Я не могу оставить его без присмотра! — Йола-тян, я знаю один трюк, — сказал Махвайз, похлопывая ее по плечу. — Положись на меня-инн. Я сейчас вернусь. Требол протек обратно, уводя с собой Гладиуса, который потирал лицо и смотрел сердито. Махвайз вернулся с маленькой чашкой и бутылкой джина. — Что это-замасу? — спросила Йола, нетерпеливо махая сигаретой. — Он просто вздремнет, — ответил Махвайз. — Хорошенько вздремнет-инн. Йола моргнула, внезапно все поняв. — Ох, Вайз, — пробормотала она. — Я не могу! — Я видел, как моя мамаша постоянно так делала с моей сестрой-инн, — ответил Махвайз, открывая дверь в комнату Йолы. — Бля, она, скорее всего, и со мной так делала. Все с ним будет в порядке-инн. — Пьющая мать — горе в семье! — Ну, тогда и хорошо, что пить это будешь не ты-инн. — Я не могу на это смотреть, это ужасно-замасу, — пробормотала Йола. Махвайз ласково потрепал ее по плечу и пригнулся, чтобы пройти в дверь ее комнаты. Деллинджер сидел на полу и жевал свое пальто. — Делл, — сказал Махвайз, приподнимая кустистые брови. — Разве тебе можно это есть? Деллинджер выдернул пальто изо рта. — Не я, — ответил он. Махвайз хмыкнул и налил разумное количество джина в чашечку. Он погрузил в нее свой большой мясистый палец. — Делл, ты голоден? Дело в этом? Разве мой палец не лучше, чем твое красивое пальто? Деллинджер с опаской посмотрел на палец Махвайза. — Йола, Йола говорит не жевать, — ответил он. — Не пальцы. — Всего лишь разочек-инн? Это особый случай. Как ты смотришь на то, чтобы это стало нашим маленьким секретом. И без того большие глаза Деллинджера стали еще больше и он захихикал, а после нетерпеливо ухватил Махвайза за палец и укусил. Палец Махвайза был размером почти с рот Деллинджера и Махвайз поморщился, когда Деллинджер вонзил зубы и с наслаждением начал сосать. — Вкус странный, — сказал он, осоловело моргая. Его веки опустились.***
— Деллинджер спит-инн, — сказал Махвайз, протягивая посапывающего малыша Йоле. — Он должен быть к отключке еще пару часов. Йола уложила Деллинджера в кроватку и накрыла дополнительными одеялами, чтобы защитить от холода и в надежде, что если он проснется раньше, то не сможет выпутаться из них. Пожеванное оранжевое пальто она накинула сверху как финальный штрих. Она поцеловала его в лоб, тихо вышла и закрыла дверь. Снаружи подперла дверь тремя грузовыми ящиками и парочкой предметов мебели. — Веди себя хорошо, — прошептала она с бешено колотящимся сердцем. — Я скоро вернусь.***
— Линкор Цуру?! Да вы шутите что ли! Огонь, открытый пушечными ядрами, поднимал брызги воды, раскачивал корабль и освещал темную воду, пока Дофламинго изрыгал проклятия. Йола замерла с широко раскрытыми глазами. — Йола иди! — крикнул Махвайз. Йола уронила огромный ящик с сокровищами, который несла, и, спотыкаясь о сугробы, бросилась по трапу. Она пригнулась, когда пушечное ядро тряхнуло корабль, чуть не сбросив ее с трапа в воды внизу. Она метнулась через палубу, ее силуэт казался вытянутым и стремительным в свете пушечных залпов, пока она бежала по лестнице на нижнюю палубу. Отшвырнула с пути стулья и грузовые ящики, нагроможденные у двери. Корабль снова сильно накренило как раз в тот момент, когда она сдвинула последний ящик. Сверху раздался звук шагов и она могла только молиться, чтобы эти шаги принадлежали ее семье, а не идущим на абордаж дозорным. Когда она распахнула дверь и подбежала к кроватке, Деллинджер открыл глаза и прямым взглядом уставился на нее. Она мгновенно взяла его на руки и обняла. — Йола — хныкнул он. — Голова бо-бо. Звук стреляющих пушек только усилился. — Что не так? Йола вцепилась в него крепче. Вечер пронесся перед ее глазами чередой ярких картин. Боже, да разве что-то было так? Ло пропал, фрукт Опе-Опе вместе с ним, а Корасон… Его ложь почти стоила семье всего. — Где Ло? — пробормотал Деллинджер. — Где К-карсон? — Ло с нами нет, дорогой, но, может, мы еще его найдем, — сказала Йола, пока гладила его. — А Корасон… Йола сглотнула — на заснеженные берега ее памяти брызнула кровь вперемешку с черными перьями. Они оставили его там. Ее мысли были в смятении… часть ее была взбешена, убита горем от того, что работа Корасона заключалась в том, чтобы погубить их, а другая ее часть болела за Дофламинго, за то, что она видела, как ему пришлось казнить собственного брата. Он окончательно очистился от кровных уз. И он назвал их своей настоящей семьей. — Корасон не вернется, — сухо сказала Йола, поглаживая волосы Делла. — Ему плевать на нас. На эту семью. — Почему? — пробормотал Деллинджер. — Он меня заберет. Йоле показалось, что ледяная рука сжала ее сердце. — Что? — прошептала она. — Он заберет меня с собой, — повторил Деллинджер, глядя на нее ясными глазами. — Почему Ло? Я был плохим? — Что… он говорил с тобой? — Ночью. Он говорил, что хочет забрать меня. Внезапно все ночи, эти неестественно тихие ночи, когда крики Делла не поднимали на уши весь корабль, ее радость от того, что она проспала всю ночь, пока Корасон беззвучно дремал на столе… — Святы боже, — дрожа пробормотала Йола. Потеря Ло, противного Ло с мерзким характером, которому было плевать на нее, жгла душу… что бы тогда с ней было, если бы Корасон сбежал с Деллинджером? Разрезающий волны корабль сильно качнуло, и Йола ощутила волну облегчения, прокатившуюся по телу от голосов семьи на верхней палубе. — Деллинджер, он врал, — яростно зашептала Йола, прижимая Деллинджера к груди. — Он врал нам всем. Ему было плевать на всех нас. Рано или поздно Деллинджер забудет Корасона. Он превратился в смутную, призрачную фигуру с перьями, которая скрывалась в ночных кошмарах Деллинджера, и Деллинджер просыпался в слезах от того, что его собираются забрать из его семьи. Но этой ночью Йола дала обещание. Запретное обещание. Если на свете будет кто-то, кого она бросится защищать скорее, чем Молодого господина Дофламинго, этим кем-то будет Деллинджер.