Километры

      Спал Маркул беспокойно и некомфортно, но вовсе не из-за того, что ему пришлось лежать на скамьях рядом с печкой и бочкой воды. После того, как пришла Варя, он сразу уснул, утомленный собственными мыслями и алкоголем. А потом проснулся в пять утра, хотя никто ему не мешал дальше видеть десятый сон. Проснулся, вдыхая аромат кедровых досок и масла ели, а за окном чистое небо перед рассветом. Где-то на ветках вишни сидели певчие птицы, исполняя свои утренние мелодии. Это успокаивало не хуже колыбельной, заставляя прикрыть глаза и просто отдохнуть. Марк вздохнул, вспомнив снова вчерашний поцелуй Кати и Ромы. Где-то под ребрами кольнуло, сжалось до колющегося спазма. Трудно видеть любимого человека в объятиях кого-то другого, тем более в объятиях Худякова. Но с другой стороны Маркул был сам виноват в том, что упустил Катю: если бы только он признался в своих чувствах, то всё было бы совершенного по-другому.       Иногда он представлял, что будет, если всё-таки признаться в своих чувствах к Кате. В своих мыслях, конечно, она отвечала ему взаимностью и всё было как в подростковых романах или фильмах — счастливый конец. А в реальности всё было совсем иначе, хэппи-эндом даже и не пахло. И от этого отчаяния внутри всё сжималось до хруста. Это нервы мучили Маркула, снова утомляя и заставляя уснуть, но в этот раз уже до обеда. — Марк… — послышалось тихо над ухом. — Ма-арк… — снова кто-то протянул, и юноша почувствовал, как его слабо толкают в плечо. Парень дернулся, открыв глаза с трудом. Перед ним стояла Варвара, держа в руке бутерброд. Марк оглядел её с прищуром, потом кинул взгляд на бутерброд и облизнулся. Хотелось страшно есть. — Я что-то пропустил?.. — хрипло произнес юноша, садясь на скамье. Потянувшись, он тихо зевнул, а затем из рядом стоящей бочки зачерпнул холодной воды ладонями и умыл лицо. — Ребята собрались после обеда пойти на озеро. А ты спишь, как убитый. — усмехнулась девушка, поправив на себе футболку. — Пойдем кушать, тебя ждем.       К несчастью Марка, вчерашнее помутнение от алкоголя не было только таковым: Екатерина сидела рядом с Ромой, который обнимал девушку за плечи. Оба они смотрели друг на друга влюбленно, но при этом не делали ничего из ряда вон выходящего. Но даже этого хватило Марку, чтобы настроение испортилось снова. Он зашел в комнату, оглядев остальных, пока мимо под рукой прошла Варя, садясь за стол. Ваня выглядел хмурым, но при этом не выражал явной злобы, как Марку казалось на первый взгляд. Мирон как всегда сидел с улыбкой до ушей, а Тая, сидящая по соседству от него, выглядела очень сонной. Наверное, во всем было виновато похмелье. Маркул поморщился, подошел к столу и положил на свою тарелку пару кусочков оставшегося мяса и бутерброды, а затем, отойдя на шаг, всем приветственно кивнул и ушел на крыльцо. Катя проводила Марка обеспокоенным взглядом, но тут же переключилась на Худякова, стоило Роме о чем-то пошутить. — Марк не выспался что ли… — проговорил Ваня тихо рядом сидящей Варе. Та нахмурилась, глядя на сгорбившегося в дверном проеме на ступеньках Марка, и тяжело вздохнула. — Не знаю… — проговорила она. Взгляд упал на кружку, в которой Варя себе заварила чай со смородиной. Посмотрев напоследок на Ваню, она будто этим всё сказала, выразив свое беспокойство. Зеленоглазая взяла свою кружку и ушла к Марку, протянув ему её с тихим «осторожно, горячо». Тот благодарно кивнул, тут же атакованный пятерней девушки на собственной макушке. Ваня не слышал, о чем они говорили, видел только, как подруга толкнула слабо в плечо Марка и тот вяло, но как-то грустно улыбнулся. Подслушивать он не стал, может Маркулу нужно кому-то выговориться, мало ли что у него на душе, хотя Евстигнеев догадывался, что причина плохого настроения — ситуация с Катей. — Сначала спали в бане, а теперь сидят вдвоем на крылечке и воркуют. Вы только гляньте на них. — прыснул Рома, чуть отклонившись от Кати на собственном стуле. — Ты ошибаешься глубоко со своими намеками, Ром. Варя и Марк не из тех, кто видели бы друг в друге пару. — произнесла тихо Вишневская, отправив тут же в рот кусочек сосиски. — Тем более, у Вари какой-то парень появился с её города. — Оно и понятно. Я сомневаюсь, что в ней вообще можно увидеть девушку… — последнюю фразу Рома произнес намного тише, но даже этого хватило, чтобы его услышали. — Что ты сказал? — Ваня чуть нахмурился, наклонившись вперед. Худяков, глядя на него, усмехнулся, упираясь локтями в стол. — Бро, ты глухим стал что ли? И слепым, наверное. Перевожу: я сказал, что она стремная. Буду очень удивлен, если её вдруг кто-нибудь захочет выебать… — Худяков рассмеялся, улыбаясь ядовитой улыбкой так, будто он доволен собой и тем, что сказал. Его даже не смущало, что это может кому-то не понравиться или задеть саму Черных, если бы та услышала. Катя хотела что-то сказать Роме, повернувшись к нему: ей не очень приятно было слышать такое о новой подруге. Но как только она повернулась, девушка испуганно вскрикнула.       Ваня сам не заметил, как он встал и через стол, чуть наклонившись над ним, врезал Локи кулаком прямо по носу. Юноша схватился за ушибленное место и от удара свалился прямо со стулом на пол, тихо застонав. И на этом бы можно было закончить, но Евстигнеев обошел вокруг стола и пихнул друга в бок ногой. Вся злость, что накопилась в нем за эти сутки, будто бы вырвалась наружу. И это чувство нравилось голубоглазому, действуя на него как какое-нибудь дурманящее вещество, приносящее кайф. Рука откликнулась ноющей болью в костяшках, но это было приятно и крайне мало. Хотелось ещё, ещё, ещё. В конце концов… никто не может так говорить о его подруге, даже Локи. — Ещё раз хочешь повторить то, что ты сказал? — фыркнул Евстигнеев, сжимая и разжимая кулак. Рома встал на ноги, вытерев нос ладонью. На коже тут же появились кровавые разводы. — Захочу, повторю хоть тысячу раз, ублюдок. Если ты мне сломал но… — он не успел договорить, получив снова кулаком, но в этот раз в скулу: Ваня действовал быстро и резко, не рассчитав удар, хотя хотелось попасть прямо по носу. Рома откашлялся, а затем злобно глянул на Евстигнеева. — Заткнись, Ром, пока я тебе еще чего-нибудь не сломал. — прошипел сквозь зубы Ваня. — Засунь свой длинный язык себе в жопу, пока, блять, не поздно. — О-о-о, так это мистер Охра собрался ебать стремную бабищу. На что повелся? На маленькие сиськи или целлюлитную жопу? — и с этими словами Худяков неожиданно для Вани проехал ему по лицу, ударяя больно по челюсти. Губа порвалась от удара об собственные зубы, сразу наполняя рот металлическим вкусом свежей крови. Это на какой-то миг дезориентировало Евстигнеева, а затем он снова замахнулся в надежде нанести удар. — Ваня! — тут же послышалось где-то с боку, и перед ним возникла Черных, упираясь ладонями в ванины плечи. — Ваня! Ты слышишь меня? Успокойся, прошу тебя. Вань… ну в самом деле! — девушка смотрела на него обеспокоенно и напугано, будто с её другом случилось что-то поистине страшное. А он смотрел куда-то сквозь нее, ошалелым взглядом, желая ударить Худякова ещё раз, чтобы тот запомнил на всю жизнь. — Ваня! Черт возьми, посмотри на меня! — выругалась Черных, притянув чужое лицо к себе ладонями. Ваня перевел взгляд на подругу: такая испуганная, но в тоже время уверенная в себе и готовая сама кому-нибудь врезать, если придется. Черт, наверное, он всё-таки в неё влюблен. Влюблен еще с тех времен, когда они только начали общаться, просто до Вани доходит, как до жирафа. Влюблен как-то по-особенному, просто не осознавал этого, пока приглядывался к ней. Нет, это теперь точно и деться от этого он уже никуда не сможет. Этот её взгляд… О, как бы он хотел, чтобы она всегда на него смотрела! Хотел бы, чтобы она целовала его в щеки и тихо смеялась. Хотел бы, чтобы она просто была рядом. Всегда. Послать бы нахер этого долбанного Сашу, украсть её и жить вместе в холодной однушке на пару с Есениным. По утрам в выходные есть оладушки со сгущенкой, смотреть фильмы и убираться под дерьмовые песни из рекомендаций вконтакте с его трендами. Ездить куда-нибудь вместе, забирая с собой кота, чтобы не просить соседку кормить толстяка. И просто наслаждаться. — Ваня… — уже тише произнесла Варвара, заставив Евстигнеева очнуться от приступа гнева. Проморгавшись, он посмотрел на подругу, замечая её влажный взгляд. Она не плакала, не давала волю слезам, скорее это было последствием страха — организм тут же среагировал. Теплые пальцы скользнули по подбородку, стирая кровь, что стекала с губы. А ему было совсем плевать на то, что у него теперь порвана губа, больше напрягало то, что Варя была испугана. Придурок, заставил её волноваться. — Дебил, ты мне нос сломал! — заорал Рома, тут же рванув в сторону Вани, но вытянутая рука Вари и подоспевшая Катя не дали ему приблизиться. — Рома, успокойся. — строго проговорила Катя, упираясь маленькими ладошками в грудь Локи. — Просто успокойся. — Так друзья не делают, слышишь? Ваня, ты просто последнее место после этого. — не мог никак угомониться Худяков, фыркая кровью. И его вовсе не смущало то, что это он поступил не как настоящий друг. — В следующий раз… — Тебе же сказали, успокойся. — Марк вылил ковш холодной воды на Рому, хотя нес её для того, чтобы обоим смыть кровь. Рома не ожидал такого, но, к счастью всех, тут же пришел в себя. — Варя, уведи Ваню куда-нибудь. Иначе они пока будут в поле зрения друг друга — не успокоятся. — скомандовал Мирон. Черных не возражала, тут же взяв под руку друга и поведя его в баню, где можно было умыться. А Ваня пусть и был уже спокоен, но всё еще не мог прийти в себя, внутри еще что-то клокотало, ворочалось и рвалось наружу. Он даже не понял, как они дошли до бани, и он сел около бочки. — Зачем ты полез в драку? — взволновано прошептала Варя, намочив край своей футболки в воде. — Оно ведь того не стоит… Боже… Он тебе губу разбил… Ваня… — Варь… — Я слышала, что он говорил про меня, но зачем надо было лезть в драку? Я бы потом сама ему сказала всё, что я о нем думаю. — Варя… — Говорил бы себе и дальше, что думает, подумаешь… — Варя осторожно, пытаясь не сделать больно, прижала мокрую ткань к ране, вытирая кровь. Пальцы предательски дрожали, а во рту будто бы пересохло, но она продолжала вытирать алые разводы, не сводя взгляда с губы. — Варя. — уже громче и увереннее сказал Евстигнеев, перехватив руку подруги за запястье. Та замерла, переведя взгляд на глаза друга. Тот смотрел молча около полминуты, а затем отпустил руку, расслабившись. — Всё нормально, ладно? Подрались — ничего страшного. Также помиримся. — Тебе вообще не стои… — Слушай, я не жалею. Он должен знать, что язык надо держать за зубами. И не только в отношении тебя. А вообще. — он натянуто улыбнулся. — Всё нормально, кровь уже не идет.       Варя взглянула на друга оценивающе, поджав губы. В глубине души ей было приятно, что за неё заступились, ведь подобные слова делали ей больно. Да кому в принципе понравилось бы слышать такие вещи о себе? Это грубо, неприятно и абсолютно невежливо. Варя не рвалась нравиться всем, она прекрасно понимала, что она далеко не красавица, да и нравиться всем невозможно, но говорить такое о людях, которых едва знаешь — ужасно. От этого стало до ужаса обидно, и как назло Черных вспомнила многочисленные унижения старшей сестры: о внешности, об учебе, о том, что она недостаточно старается и делает всё наперекосяк. Забыть такое было трудно, слова сестры звучали всякий раз в её голове в такие моменты, а потом подключалась и мама со своими упреками. Это огорчило шатенку еще больше, отчего она зажмурилась и осела на пол. Евстигнеев сначала подумал, что она плачет, но Варвара сидела молча, словно переводила дух. Ваня не говорил ничего, не спрашивал тупых вопросов, он знал Варю уже как свои пять пальцев. Знал, что подобные вещи её задевают, поэтому просто сполз на пол и обнял крепко подругу, прижимая её к себе. — Прости, я такая страдалица. Прости меня… — нервно говорила девушка, обвив плечи Евстигнеева руками. — Ненавижу себя за это, ненавижу… — За что ты просишь прощения? За то, какая ты есть? Варя, успокойся, пожалуйста. Ты не страдалица, просто принимаешь всё близко к сердцу. А не стоило бы. Рома много какой хрени говорит. — тихо произнес Ваня, погладив девушку по волосам. — Просто не думай об этом, ладно? — Хор-рошо… — она слабо кивнула, уткнувшись носом в плечо друга. — Ваня, спасибо, что ты всегда рядом. Спасибо…       «Спасибо, что ты такой хороший друг» — пронеслось в голове, и Ваня прикрыл глаза, прижавшись щекой к макушке девушки. Осознание любви пришло так резко и неожиданно, что Ваня до сих пор не мог в это поверить. Он так быстро разозлился из-за слов Худякова… Да что уж тут говорить, и так понятно, что Варя для него теперь не просто подруга. Она всегда была чем-то большим. Стал бы он её фотографировать при каждой удобной возможности и любоваться, пока она этого не видит? И так обнимать по ночам, как другу не стоило бы? Совсем нет. Всё было очевидно, просто он — Иван-дурак. — Ну всё, вставай. Только не плачь, а то глаза будут красными. — Ваня осторожно встал и помог выпрямиться Варе. Она кивнула, затем вздохнула и снова приняла свой боевой вид. Умывшись в бочке, она еще полминуты постояла, отдышалась, а затем пошла к дому.       Когда Варя зашла в комнату, Рома сидел уже на диване со льдом около носа. Таисия сидела за столом, положив голову на ладони. Во взгляде читался шок, но Вишневская держалась. Мирон стоял рядом с ней и выглядел крайне недовольным всей этой ситуацией. Кажется, что ещё чуть-чуть и он выскажет и Ване, и Роме всё, что думает об этих придурках. Катя, в свою очередь, сидела на диване и тихо что-то говорила Худякову, попутно смазывая ушиб на скуле. Черных набрала в легкие воздух, а затем подошла к Роме, нацепив на лицо серьезную гримасу, будто она только что не ловила флэшбэки из прошлого. Юноша поднял на неё взгляд, но при этом не выглядел обеспокоенно или напугано. — Я понимаю всё, но свои комментарии держи при себе. Договорились? — проговорила Черных холодно и сухо, смерив серьезным взглядом своего обидчика. — Или в следующий раз я сама тебе сломаю нос.       Рома помолчал, хотя с начала был готов ответить зеленоглазой грубо и резко. Наверное, спасло Варю от очередных грубостей то, как смотрел Фёдоров и Катя, пихнувшая Худякова в бок пальцами. Тот кашлянул, а затем убрал лед от носа. — Договорились.       Варвара кивнула, будто давая добро на дальнейшее существование Романа, после чего она села за стол, отхлебывая чай из ваниной кружки, будто до этого ничего и не было. Худяков повернулся, глядя на Ваню в проеме: оба молча смотрели друг на друга, будто общаясь телепатически. А потом Евстигнеев медленно отклонился от дверного косяка, подошел вялой походкой к Роме и неохотно, но протянул руку. Тот осмотрел ладонь, затем поднял взгляд и пожал руку. — Извиняюсь, перегнул палку. — буркнул Худяков, поджав губы. — Просто фильтруй то, что говоришь, и пиздюлей лишний раз не получишь. — хмуро проговорил Евстигнеев.       После обеда солнце жарило так, будто в аду какой-то черт хотел сжарить их точно раков — до красноты. К счастью, недалеко от дачи Маркула было небольшое озеро в лесу, куда сам Марк порой любил приходить купаться. Ребята взяли с собой бутылки с водой и налегке отправились к водоему, желая спасти себя от жары. Варя с Катей всю дорогу спрашивали Ваню и Рому о их самочувствии, обе сомневались, что им сейчас стоит купаться, но парни отмахивались, уперто решив, что всё будет в порядке. Катя казалась слишком обеспокоенной и крутилась вокруг Ромы точно волчок, хотя за подругу высказала ему пару ласковых. Но эти отчаянные жертвы пьяного купидона умудрились как-то найти общий язык, находясь рядом. Кареглазая выглядела так расслабленно и довольно, будто не была похожа на себя. Варя, глядя на неё, не могла сдержать улыбки. Ну бывает же такое, когда людей накрывает одно чувство. Наверное, это и было с Катей и Ромой: была какая-то симпатия, животный инстинкт и тяга, которые магнитили их друг к другу. Рома просто хотел её, а Катей управляло некоторое любопытство, которое пробуждало в ней условный азарт. Да и к тому же, ей приносило особое удовольствие от того, как смотрит на неё Худяков. А смотрел он как-то хищно, как дикий пес, готовый броситься на свою жертву. И это подогревало интерес обоих, заставляя стать ближе даже после похмелья.       Марка эта картина совсем не радовала. Он шел позади всех, пиная камни носками кед. Обидно, тоскливо, но если ей суждено быть счастливой с Ромой — то пусть так и будет, лишь бы Катя была счастлива. Неважно совсем, что он чувствует, главное, что она улыбается и в хорошем настроении. Может быть, когда-нибудь его любовь к ней пройдет, но Марк почему-то был уверен, что такие сильные чувства просто так не проходят. Это ведь не простуда, которая появилась, чуть-чуть понервировала и пропала. Это было куда больше, чем просто чувство. Но теперь это придется закрыть в сундуке на семь замков, своё счастье Марк прошляпил. Думать об этом никак не хотелось, но иначе не получалось. Захотелось закурить, но никто из ребят не стал брать с собой сигареты. К сожалению.       Озеро было маленьким, но красивым. Водная гладь отражала голубое небо словно зеркало, повторяя узоры маленьких облаков в точности. На небольших склонах, где не было песка, росли ивы, склоняя гибкие ветви к воде. Некоторые из них и вовсе касались воды, рисуя на ней замысловатые узоры от дуновения ветра. Камышей на большую удачу ребят было мало, берег был как раз для того, чтобы на нем расположиться и загорать в промежутках между купанием. Ни у кого не было купальников, поэтому каждый сбросил бутылки в тень под дерево, а затем и одежду, оставляя только красивое белье. Парням в этом плане было легче: их боксеры мало чем отличались от купальных плавок. А вот девушкам в этом плане было неловко. Тая и Катя отличались тем, что обе носили комплекты нижнего белья: кое-где с кружевом, пусть недорогим, зато красивым. А вот Варя надевала исключительно спортивные топики и трусы, совсем не из разряда тех, что еле-еле прикрывают причинные места.       Рома, как только увидел раздетую Катю, на какое-то время замер, а затем с хищной улыбкой подобрался к ней, пока та собирала волосы в хвост. Схватив девушку за талию, Худяков перекинул её через плечо и бегом направился к воде. Катю это не обрадовало, она еще не заходила в воду, а как это обычно бывает — первое погружение всегда кажется холодным. Кареглазая била Локи по спине изо всех сил, но Роме было абсолютно пофигу, поэтому он вместе с ней рухнул в воду. В сторону полетели брызги, золотясь в лучах жаркого солнца. Вишневская, стоя на берегу, откровенно рассмеялась, представляя себе злую Катю. Вот выйдет она из воды, Роме ведь не жить… а за этими двумя в воду прыгнули и Ваня с Мироном, найдя какую-то толстую ветку прямо над серединой водоема. Тая не смогла сдержать соблазна, глядя на это, поэтому грациозно нырнула в воду, как только зашла по пояс.       Марк не спешил тревожить маленькое царство Посейдона, усевшись на берегу на горячем песке. Солнце палило, постепенно обжигая плечи и руки, а глаза приходилось всякий раз щурить, чтобы хоть что-то увидеть. Но с другой стороны Маркул предпочел бы вообще ничего не видеть, а особенно Рому. Ему, если честно, принесло такое удовольствие, когда Евстигнеев врезал Худякову по лицу. А потом он ещё и воду на него вылил, это вообще стало как бальзам на душу. Однако всё это не отменяло того, что Рома продолжал крутиться вокруг Кати.       Маркул тяжело вздохнул, рисуя прутиком на песке всяческие узоры, не имеющие сюжета и какой-то симметрии: всего лишь узоры, создание которых хоть как-то успокаивало. Рядом присела Варя, тоже начав что-то рисовать палочкой. Марк перевел взгляд на появившийся рисунок: улыбающийся смайлик. Парнишка повернулся к подруге, глядя на неё с явным вопросом во взгляде. Та улыбнулась, придвинувшись поближе. — Марк, ты уже который день не в духе, что случилось? — девушка тут же стерла с лица улыбку, став серьезной. — Ты раньше так не грузился. — Это не столь важно. — буркнул он в ответ, а затем зачеркал все то, что рисовал. — Всё на самом деле в порядке. — Если ты думаешь, что сможешь мне соврать, то сильно ошибаешься. — сделав гордый вид, проговорила девушка, а затем обняла Марка, потрепав его по голове. — Мне ты можешь рассказать, я никому не скажу. Иногда нужно выговориться, чтобы было легче.       Он не знал точно, бесит ли его такое беспокойство с напористостью, или же наоборот льстит такая забота, но Марк сомневался, стоит ли вообще говорить о том, что его беспокоит. В словах Вари была правда, но доверить такой секрет девушке, которая дружит с той, в которую влюблен… Сложно и опасно. Но взгляд Черных почему-то внушал доверие, она не выглядела как человек, который бы тут же рассказал всем его секреты. Маркул поджал губы, опустив взгляд на ноги, зарываясь ими в песок. Как бы он хотел обо всем этом забыть и просто не думать. Не думать и наслаждаться жаркой погодой, горячим солнцем и прохладной водой. Но к сожалению… — Всё дело в Кате. Я люблю её. — а больше ничего не нужно было говорить, всё и так стало понятно: поцелуй Ромы и Кати послужил для Марка отправной точкой, испортив не просто день, а дальнейшую жизнь. Варя сочувствовала другу, хотела бы чем-нибудь помочь, но вряд ли бы смогла что-то исправить. — Такое случается… Мы любим тех, кто нас не любит, не любим тех, кто любит нас. Но рано или поздно найдется тот самый человек, с которым ты будешь рядом и который будет тебя любить всем сердцем. Просто нужно подождать. Вот увидишь, за твое терпение тебя вознаградят. — Варя улыбнулась, погладив Маркула по спине. — Выше нос, Марик, ты когда грустный такой угрюмый, сейчас опять дождь пойдет. — И зонтик никто не взял. — тихо и грустно рассмеялся парень. — Ну всё, давай отвлечемся, — Варя встала с песка, отряхнув ягодицы. — Идем купаться.       Марк не ожидал, что Черных схватит его за руку и нагло потащит в воду, хотя юноша был далеко не в том расположении духа. Но постепенно это всё как-то улетучилось, стало как-то легко и беззаботно, будто всё было так, как и должно было быть с самого начала. Марк просто отключился от грустных мыслей, топя Варю, потом уступая ей роль топящего. День постепенно приходил в норму вопреки всему.