Амбивалентные чувства

Если бы Ване сказали, что он когда-нибудь полюбит мужчину, он бы как минимум не поверил, а потом сломал бы нос тому человеку. Вы не подумайте, он не был гомофобом, позиция его была проста: «делайте, что хотите, только меня не втягивайте, я натурал», но эти слова с недавнего времени потеряли свой вес, обесценились. Светло старался не думать об этом, но эти мысли так и лезли в голову. Блокировать все, что связано со словами любовь, влюблённость, учитель русского и именем Ваня. Только с последним получалось хуже всего, так как свое имя он слышал достаточно часто. Он жил по принципу «подумаю об этом потом», по крайней мере надеялся, что когда наступит это потом, он сможет безболезненно подумать о такой вот подставе, под названием влюбленность в своего классного руководителя. Звучит отстойно, а на деле ещё хуже. Начать стоит с того, что Светло это осознал после того самого концерта, но он был, мягко говоря, в говно, поэтому, когда проснулся на следующий день и начал вспоминать, Ванечка немного ужаснулся. Его репутация гетеросексуала трещала по швам и расходилась с каждым днем все больше и больше, оставляя лишь жалкие попытки оправдать себя. — Почему именно он? — думал Ваня, — почему не Славка, не Андрюха, блять, ну да, это не отменяет того факта, что он охуенен, и кликуха прикольная «Рудбой», — он произнёс его никнейм по слогам, — блять, нет, нееет, не думать об этом Рудбое. Интересно, а он обо мне думает? Замкнутый круг. Всё воскресенье он просидел дома, даже уроки не делал, ибо «бля пиздострадать буду». Пришло сообщение со словами «живой? Родители как?». Ваня проигнорировал, он понимал, от кого это. Хотя, ответить и открыться хотелось, хотелось просто вывалить эту случайную влюблённость на самого Евстигнеева, сказав «разгребай сам», и уйти в закат. И пусть этот Иван Игоревич ака Рудбой сам разруливает эту непонятную ситуацию, пусть сам мучается от догадок и идей, почему это случилось, пусть сам страдает целыми днями и высказывает все недовольство коту, да и вообще, какого хуя? По-вашему, Иван Игоревич, можно быть таким охуенным? Правильно, нельзя. Обвинить самого Рудбоя было удобным решением, по крайней мере груз ответственности спадает с плеч Ванечки. Но так нельзя, мама его учила, что с проблемами разбираться надо, а не скидывать все на других. Вот Светло и пытался разобраться, да только не получилось ни с первого, ни со второго, ни с третьего. — Да иди ты нахуй! — кричал Ванечка, ударяя кулаком по стене, — нахуй, все, на-хуй, не буду я к тебе относиться хорошо, и на русский твой тоже похуй, да-да, вот так, похуууй. Кот Гриша в этот момент, видимо, решил, что его хозяин совсем ума лишился, и тихо отсиживался в ванной, надеясь, что его никто не найдёт, но эта надежда рухнула и разбилась в дребезги. — Гриша, Гришечка, ты слышал, да? Нахуй его, нахуй вообще этих мужиков, мы с тобой самые гетеросексуальные гетеросексуалы из всех в этом доме, — говорил Светло, войдя в ванную и увидев кота. Решение было принято. Целую неделю Ваня старался максимально избегать Рудбоя, на уроках постоянно смотрел в учебник, не поднимая взгляд на самого учителя, а после урока уходил из кабинета как можно быстрее. В конце концов Евстигнееву надоело это глупое игнорирование, и он решил выяснить, что произошло. — Светло, останься, пожалуйста, — сказал он, когда увидел, как Ваня опять пытался смыться быстрее всех. Дождавшись, когда остальные ученики выйдут из кабинета, он спросил: — С тобой все хорошо? — Замечательно просто, — саркастично ответил Ваня. — Если что-то случилось, то ты мне можешь рассказать об этом, я постараюсь помочь, — Рудбой выглядел обеспокоенный, видимо, и правда переживал, Ванечке стало немного стыдно, что он так поступает. — Всё правда хорошо, — сказал он мягче. — Точно? — ох уж эта доебчивая натура Евстигнеева. — Да нет блять! — и тут Светло понял, что он устал, что ему все надоело, и что или сейчас, или никогда, — нихуя не хорошо, люблю я тебя, — кричал он на эмоциях, даже не думая. — Сам не понял, как в это дерьмо ввязался, теперь тебе легче?! — Ваня продолжал кричать, не в силах сдерживать эмоции. — Ванечка, — Рудбой встал и хотел было подойти к Светло, но он сбежал из кабинета, громко хлопнув дверью и оставив после себя много вопросов.