***
Светло всю жизнь ненавидел свое имя, оно ассоциировалось с глупым персонажем из известной сказки, которую все читали в детстве. Иван-дурак, да, именно, персонаж столь недалёкий, глупый, ленивый, без каких-либо жизненных целей. Раздражало невероятно. Ванечка сидел на алгебре и думал о всяком разном, о своём тупом имени и о Рудбое, например. Но осознание, что Евстигнеева зовут так же, как и его самого, ударило в голову резко и неожиданно. «Ваня, Ванюша» — прокручивал в своём уме Светло, смотря на доску и на то, как его одноклассник очень долго и нудно расписывал решение. Казалось, будто Рудбою подходило все, начиная одеждой и заканчивая именем, столь неподходящим для Светло, но очень даже хорошо звучащим с фамилией Евстигнеев. «Это дар какой-то что ли?» — думал Ванечка, подпирая подбородок ладонью. Теперь столь ненавистное раньше имя казалось правильным, красивым, гармоничным, будто обладатель этой «привилегии» является чем-то волшебно-сказочным, нереальным. Но к своей персоне Светло этого отнести не мог, для себя он все тот же Иван-дурак без целей и желаний, но зато с котом. Наличие Гриши в скудной на события жизни Ванечки делало его существование куда более значимым, так как животное надо кормить, а кто же это сделает, если не сам Светло? После таких размышлений захотелось побежать домой, обнять своего любимого кота и посмотреть какой-нибудь фильм, попивая горячий чай, но Ваню от Гриши отделяли ещё несколько скучных уроков.***
«Давай устроим пивной марафон?». Пришло сообщение на мобильник, когда Светло сидел дома и пил чай, ожидая Евстигнеева, но ему даже долго думать не пришлось, от кого оно. «Слав я чувствую что ещё один такой «мАрАфОн» и моя печень уйдёт в отпуск» «Фаллен да все будет охуенно, вот на неделе следующей ты свободен?» «Да, но давай в этот раз без водяры?» «ДОГОВОРИЛИСЬ» Ванечка улыбался, читая переписку со Славой, и до сих пор не понимал, почему он опять согласился ввязаться в эту авантюру, ведь после прошлого раза он два дня не вставал с постели и питался только хлебом и водой, так как все остальное его желудок не мог переварить. Такая вот диета. Увлекшись раздумьями о смысле бытия и беспощадном и постоянном потреблении алкоголя в течение недели, Светло совсем не заметил, как на часах стукнуло 18. Он начал быстро собираться, бегать по комнате и искать вещи. Уложился все же за шесть минут и уже в 18:06 выбежал из подъезда, где стоял Рудбой и смотрел в свой телефон, но, услышав звук открывания двери, поднял глаза и улыбнулся. — Приветик, — после этих слов Евстигнеев подошёл и обнял Ванечку, но увы эти секунды счастья длились не так долго, они все же на улице, где много лишних глаз, да и к тому же в одном районе со школой, что являлось железным аргументом разорвать объятия. — Какой-то ты излишне милый, — парировал Светло, хотя сам понимал, что много милоты не бывает. — Соскучился, — ответил Евстигнеев, — так куда ты хочешь? На выбор несколько вариантов: кино, кстати, можно в музей. — Музей? — удивлённо спросил Ванечка, — давай туда, — Светло сам не заметил, как выбрал столь культурное времяпровождение, ему не верилось, что Иван по музеям в свободное время ходит, скорее по концертами каким-нибудь, барам, это да, но музеи, как-то неожиданно.***
Ванечка к картинам всегда спокойно относился, он не разделял эмоции тех людей, которые просто тащились от Ван Гога или Ренуара, но Евстигнеев его знатно впечатлил, когда начал рассказывать историю каждой картины в зале. — Как ты к Малевичу относишься? — спросил он, ожидающе смотря на Ванечку. — Никак, творчества его не понимаю, я такие квадраты в тетради черчу на уроках, когда мне скучно. — Да я заметил, встречаю иногда такие произведения искусства, — саркастично выразился Иван, — но на самом же деле «Черный квадрат» означал появление чего-то нового, и, возможно, даже отторжение всех старых порядков, всех правил, которыми пользовались до этого. Начало новой эпохи, — Ваня говорил так выразительно, почти на одном дыхании, что Светло просто молча смотрел на него и наслаждался, ему нравились увлеченные чем-то люди, особенно если этот человек — Евстигнеев. Ванечка вышел из музея в отличном настроении, ему никогда не рассказывали об искусстве так, как это сделал Рудбой, он говорил от чистого сердца. И Светло верил каждому его слову. — Ванюш, хочешь перекусить? — спросил он, на что Светло кивнул, и они отправились в место, которое по словам Рудбоя самым лучшим в городе. Кто же ещё мог привести его в бар, если не Ваня? Так что мысли по поводу концертов и выпивки подтвердились. Как только они вошли, Рудбой сразу пошёл к барной стойке и начал со всеми здороваться, потом он позвал Ванечку и представил его. — Это Ваня, — сказал Евстигнеев, улыбаясь. — Какое совпадение, два Вани. Очень приятно, я Макс, — сказал бармен и добродушно улыбнулся. После знакомства Рудбой перекинулся парой фраз с Максом, сказал Ванечке, что вернётся через несколько секунд и ушёл, а Светло сел на стул у барной стойки и стал осматриваться. В баре царила атмосфера уюта, всеобщего расслабления и весёлого пьянства. Вернулся Евстигнеев с ноутом в руках, сел рядом с Ванечкой и включил музыку. — Будешь пивас? — спросил он и после согласия Светло сделал заказ. За первой последовала и вторая кружка пива, а дальше время начало лететь быстрее, Ванечка лишь помнил, как они вместе с Рудбоем вывалились на улицу пьяные настолько, что еле могли стоять на ногах. Евстигнеев громко и заливисто смеялся, когда Светло шутил на тему того, что их украдут как пьяных девушек. — Вань, пойдём на трассу? — Да не, мне нельзя, я же учитель. — Тебя только это останавливает? — Светло смеялся настолько громко, что во дворе-колодце, в котором они случайно оказались, в одной из квартир включился свет, и на них начали кричать, на что Рудбой только схватил Ванечку за руку и побежал. Они остановились как только вышли на проспект, на котором обычно было много людей, но из-за тёмного времени суток было почти пусто, лишь машины изредка проезжали с большой скоростью. — Моя квартира недалеко, или тебя лучше домой проводить? — Евстигнеев смотрел Светло в глаза и ждал ответа так, будто он только что предложил выйти замуж. — К тебе. Пока они шли, Ванечка успел написать родителям о том, что он остаётся ночевать у Славы. Время уже близилось к ночи, а от них ни сообщения, ни звонка. Это настораживало, но когда через минуту пришло смс от его мамы со словами: «Хорошо, без проблем!», Светло испытал самую настоящую радость, что родители не пытаются контролировать каждый его шаг, к тому же, они ему доверяли полностью. Дом Рудбоя и правда оказался недалеко. Ехали в лифте молча, переглядываясь. Стоя у квартиры и пытаясь открыть дверь, Евстигнеев попал ключом в замочную скважину только с третьей попытки, пока Светло над ним тихо смеялся. — Пить меньше надо, молодой человек, — обращался он к Рудбою, — а то даже домой попасть не можете, — но после этих слов дверь в квартиру отворилась, и Иван, немного шатаясь, показал жестами в сторону его скромного жилища. — Милости прошу, — промурчал он, улыбаясь и пропуская Ванечку в квартиру.