Амбивалентные чувства

      Ванечка ненавидел излишнюю сентиментальность в других людях, но со временем он стал настолько эмоционален, что скрываться за маской пофигизма получалось очень плохо. Слава даже не пытался докопаться до друга со своими вопросами, он понял все сам, будто читая Светло как учебник по русскому за первый класс, все было предельно понятно. Ванечку это пугало, пугало, что он настолько простой и незамысловатый. Но один случай, произошедший недавно, добил его окончательно.       Они стояли в коридоре на перемене, Слава долго и немного нудно бормотал что-то про слитый баттл, который он посмотрел вчера на ютубе. — Эх, вот я бы точно этого мудака уделал, — эти слова друга вывели Светло из раздумий, он знал, что Карелин невероятно силен в текстах, и не было сомнений, что его друг без особых усилий одержал бы победу. — Запиши дисс, — коротко ответил он и посмотрел в глаза друга, пытаясь выглядеть максимально серьезно.       Карелин, кажется, был немного удивлен, он громко вдохнул и отвел взгляд куда-то в сторону, видимо, высматривая кого-то из своих врагов. Вдруг легкая улыбка на секунду задержалась на его губах, а глаза заблестели. — Твой идет, — ухмыляясь, констатировал он, немного дернув плечом и качнув головой в сторону учительской.       Светло почувствовал тревожность, он посмотрел на учительскую и увидел: «Евстигнеев? Что, мать вашу, происходит? Слава знает?». Эти вопросы стучали в висках, заставляя Ванечку хмуриться и испытывать ноющую головную боль. Внутренние органы будто начали сжиматься, по спине прокатилась волна нахлынувшего ужаса. Он обернулся, чтобы одарить Карелина укоризненным взглядом, но того уже не было рядом, он будто резко исчез, оставляя Светло мучиться от догадок.       После того случая Ванечке очень хотелось поговорить со Славой на эту тему, но он не мог, внутренний барьер не давал этого сделать. Карелин же вел себя как и раньше, в их общении не было изменений. Поэтому Светло только и мог, что догадываться, где они с Евстигнеевым спалились, и откуда у его друга такая информация.

***

      Этот день наступил спустя две недели после случившегося в коридоре, когда друзья находились у Светло дома и пили пиво. Ванечка часто моргал, все его волнение выдавали руки, которые почти незаметно тряслись. — Откуда? — Начал он, но Карелин только вскинул голову, оторвавшись от разглядывания кухонной плиты, — откуда ты знаешь? — Расхрабрившись, продолжил Светло. — Ты смотришь на него по-влюбленному глупо, — улыбнувшись, ответил Слава. Ванечка давно уже поражался умению друга понимать его без лишних слов. — Ты осуждаешь меня? — Такой страшный и неожиданный вопрос вырвался сам. — Совсем нет, я же вижу, что ты вроде как счастлив, — Карелин допил свое пиво. В этот момент Светло ощутил бешеный прилив гордости, что Слава является его другом.

***

      Их отношения начали набирать обороты после их первого совместного похода в бар. С тех пор Евстигнеев брал Ванечку всегда с собой, они пили вместе, отрывались как могли. Громкая музыка по вечерам, но спокойная в дневное время, он изучил барный плейлист вдоль и поперек, он бывал там чаще, чем где-либо. В конце концов кто сказал, что школа — второй дом? Для Светло вторым домом являлся бар. Он пил, когда на улицах темнело и включались фонари, он пил, когда офисные работники шли на ланч, его не останавливал ни день недели, ни время. Евстигнеев, конечно, иногда задерживался на работе до вечера, но потом все равно присоединялся. За несколькими пинтами пива и двумя шотами следовали горячие поцелуи в маленьких грязных туалетных кабинках. Иногда поцелуи заходили и дальше, но Евстигнеев был не против, а Ванечка уж тем более.        Светло нравилось, что Рудбой не был похож на типичных взрослых, он был тем самым человеком, который, казалось, никогда ни от чего не отказывался. Выпить? Да. Сгонять на концерт? Конечно! Он был легок на подъем и часто не задумывался о последствиях. Он жил моментом, и Ванечка хотел жить так же, не напрягаясь, не переживая о будущем, не думая о плохом, полностью отдаваясь тем ощущениям и безудержному веселью, которое будто преследовало Евстигнеева. Рудбой будто открылся с другой стороны, а точнее со своей настоящей стороны, так как до этого он, видимо, сильно сдерживался, ведь они со Светло контактировали только в пределах школы и были не так близки. Но то, что Ванечка имел сейчас, ему нравилось, он любил «нового» Ваню Евстигнеева, любил и готов был идти за ним.