Post Mortem (Original)

Глаза Ханы резко открылись. Это не было похоже на долгое пробуждение. Просто обычная механика. Ещё вчера было темно. И вот теперь бах — и уже светло. Как по щелчку пальцев фокусника. Во рту её пересохло. Сильно ломило затылок. Ощупав его, Хана обнаружила небольшую шишку. «Ну и чушь порой приснится!» — удивлённо подумала девушка, оглядывая свою комнату в доме Гая Андо. Она резко села, потревожив своего серого кота, который спал рядом, свернувшись калачиком, чувствуя, как сильно стучит сердце. Хану одолевало странное чувство, будто бы она пробудилась от столетнего сна и вдруг поняла, что мир вокруг изменился. А мир определённо изменился… Ведь там, в другой реальности, Микки и её родители были мертвы, а она стояла и смотрела на их неподвижные лица, искривлённые, зашитые чёрными нитками рты и пустые глазницы… Внезапно Хана вскочила и ринулась к двери, которая тут же распахнулась. Девушка отступила назад, глядя на Гая Андо, появившегося на пороге с подносом в руках, на котором стояла дымящаяся тарелка с кашей и стакан, заполненный до краёв чем-то оранжевым. Можно было подумать, будто молодой человек стоял под дверью всё это время и ждал, пока Хана захочет его видеть. Девушка схватила стакан с подноса и, жадно припав к нему, стала пить. Облепиховый морс. Хана очень любила облепиху. В её голове пульсировало несколько мыслей, но она не могла уловить ни одну из них, ощущая невероятную слабость. — Ты бы лучше накинула что-нибудь на себя, — вполголоса сказал Гай, склонив голову на бок. На нём не было солнечных очков, но необычные жёлтые, чуть раскосые глаза казались совершенно непроницаемыми. Взглянув на себя, девушка залилась краской, потому что на ней не было ничего кроме полупрозрачных белых трусиков, которые открывали больше, чем скрывали. — Ах ты, чёрт! — выругалась она, ныряя вновь в постель, заворачиваясь в простынь. Гай пожал плечами, пересёк комнату, поставил поднос на кофейный столик и уселся на кровать. Молодой человек снял перчатку с правой руки, и его изящная мраморная ладонь с длинными музыкальными пальцами и чёрными ногтями осторожно прикоснулась к пылающему лбу девушки, затем проверила пульс и исследовала шейные лимфоузлы. — Ч-ч-что ты делаешь? — спросила Хана слегка ошарашенная таким бесцеремонным обследованием. Её сердце забилось так быстро, что стало трудно дышать. От его лёгких, практически невесомых прикосновений она вновь ощутила разряд тока. — Спокойнее, Хана, — сказал Гай. — Я тебе всё объясню. А теперь будь хорошей девочкой и скажи «А». Удивлённая такой благожелательностью, Хана послушно выполнила его просьбу — открыла рот, чтобы Гай смог посмотреть горло. — Кажется, всё в порядке, — с явным облегчением заметил он. — Жар спал, и теперь ты можешь поесть… Я сварил овсяную кашу с персиком… надеюсь, тебе понравится — бормотал он себе поднос, расправляя льняную салфетку на груди девушки, но заметив её ошарашенный взгляд, тут же спросил: — Что-то не так? — Ты ещё спрашиваешь?! — фыркнула она. — Я умерла и попала в рай? Потому что никак иначе не могу объяснить перемену твоего отношения ко мне! Гай покачал головой. — Нет, ты не умерла, — тихо проговорил он. — У тебя была высокая температура три дня подряд… Честно говоря, я уже подумывал отправить тебя в больницу, если бы не стало легче… — Что ж не отправил? Наверняка я доставила тебе массу хлопот и оторвала от работы, — ехидно заметила Хана. — По правде говоря, я хотел так сделать. Но ты начала бредить и рассказывать о своей жизни, о детстве… — Гай улыбнулся. — И знаешь… глупо звучит, но мне так любопытно стало… просто заслушался… Особенно мне понравилась история, как ты с подругами хотела утащить из кинотеатра огромный плакат* Иэна Сомерхолдера и вас засекла полиция. — О, Господи! — застонала Хана, чувствуя как лихорадка, покинувшая, было, её тело вновь заползает под кожу. — Я тогда перебрала в баре и провела в участке больше суток! Что я ещё рассказывала? — Да много всего, — пожал плечами молодой человек. — По крайней мере, достаточно, чтобы я оставил тебя в доме. Кстати, а кто такой Кай? — Никто. Ошибка прошлого, — поспешно ответила Хана, пробуя кашу. — Очень вкусно… я люблю персики… — похвалила она его старания, и тут же внезапно её осенила мысль. — А…. м-м-м… Скажи… раздевал меня тоже ты? — Конечно, — невозмутимо ответил Гай. — У тебя был сильный жар, и я протирал твоё тело прохладным настоем из трав… — Ты ЧТО делал?! — выдохнула Хана. — Протирал твоё тело, — повторил Гай, словно отличник, заученный урок. Такой прямой и бесхитростный ответ просто ошеломил Хану. — И… ты…видел меня и… трогал? На мне же ничего не было! — воскликнула девушка, вновь заливаясь краской. — На тебе было нижнее белье, — слабо улыбнулся молодой человек, поправляя косую чёлку. — Однако если ты переживаешь за свою честь, то могу тебя заверить, что я не увлекаюсь некрофилией. К тому же у меня есть звание доктора медицины, полученное в Сорбонне, если тебя беспокоит моя квалификация. Я, конечно же, не занимаюсь лечением людей, но помощь оказать могу…. — Звучит обнадеживающе… — фыркнула девушка. — Но… когда это ты успел получить образование? Тебе же всего-то… лет восемнадцать или двадцать… — Вообще-то мне двадцать шесть. — Двадцать шесть? — переспросила Хана, округлив глаза. — Выглядишь… э-э-э моложе… Гай подмигнул ей. — Это все гены… или просто моя кожа настолько пропиталась формалином, что остановила старение, — пошутил он. Улыбка очень шла его тонкому лицу с правильными чертами. Она зажигала в жёлтых глазах настоящие искры, отчего Хана закусила губу, чувствуя, как по телу растекается тепло.  — А… Как получилось, что я заболела? Что случилось? — спросила девушка, пытаясь взять себя в руки. Близость Гая действовала на неё странным образом, и она чуть не забыла расспросить его о самом главном. — А ты не помнишь? — Я… — Совсем мозги отказали в горячке? — с сочувствием проговорил молодой человек. — Ты пришла вечером… на тебе лица не было… Я спросил, что случилось, а ты пробормотала что-то про трёх мертвецов и упала в обморок. — Что? Холодные когтистые конечности страха перехватили горло Ханы. В её памяти тут же всплыли три мёртвые фигуры, сидевшие за столом, словно на адском чаепитии и сладкий запах яблочного пирога… Чёрные бездны вместо глаз… — О, Господи… — хрипло отозвалась девушка. — Микки… её убили… Гай непонимающе уставился на Хану. — О чём ты? Кого убили? — Мою подругу Микки Ёсико! Я пришла к ней домой, потому что она пропала… Задняя дверь была открыта… Я вошла, а там… — она судорожно сглотнула слюну. — Микки, госпожа и господин Ёсико были мертвы… Они сидели за столом… рот у них был зашит чёрными нитками, а глаз не было… — Похоже, у тебя опять бред! — нахмурился Гай. Хана бросила на него сердитый взгляд. — Это не бред! Я видела их! — Тогда почему ты не вызвала полицию? Я постоянно слушаю криминальные сводки. И ни о каком убийстве семьи за последние три дня не было сказано ни слова. — Я… — девушка умолкла. — Я не знаю… не помню… Я стояла в столовой, смотрела на них, а потом вдруг темнота… — Как же ты вернулась сюда? — Этого я тоже не помню… Говорю же, что последнее моё воспоминание было в столовой дома Ёсико. Очнулась я уже здесь… — Все это смахивает на параноидальный бред. Хана бросила на Гая сердитый взгляд. — Это правда! — Тогда что с телами? Почему их до сих пор не обнаружили, если ты говоришь, что дверь чёрного входа была распахнута. Туда однозначно кто-нибудь бы зашёл. — Ёсико живут в таком районе, где соседей днём с огнём не сыщешь. У них высокий забор, поэтому с улицы не видно, что происходит во дворе. Жёлтые глаза Гая сощурились. — Когда, ты говоришь, пропала твоя подруга? — Где-то три дня назад… плюс ещё три моей болезни… Выходит, шесть дней… — И ты думаешь, что за шесть дней никто бы не хватился целой семьи? Если они давно умерли и двери, как ты утверждаешь, были открыты, появился бы запах разложения. Уже одно это насторожило бы кого-нибудь. Хана отчаянно затрясла головой. — Я не знаю. Мы с подругами в колледже обсуждали, что надо бы навестить Микки… Вот я и поехала… — Твои подруги звонили. Я ответил по твоему телефону, что ты приболела и свяжешься с ними, когда тебе станет лучше. — Ты шарился в моем рюкзаке?! — вспылила девушка, покрываясь красными пятнами. — Уж извини, пришлось ответить! — молодой человек развёл руками. — Твой телефон достал звонками. К тому же я вытащил его у тебя из кармана джинсовки. — А мой кожаный рюкзак от Prada? — У тебя не было никакого рюкзака с собой. Синие глаза девушки потрясённо расширились. Она ошарашено посмотрела на Гая. — Тогда… он остался… там… в доме… — пробормотала Хана, покрываясь холодным липким потом. Молодой человек бросил на неё испытующий взгляд, а затем достал телефон из кармана своего чёрного пиджака. — Давай-ка я попробую позвонить на домашний твоей подруге Микки. Хана назвала по памяти номер телефона, и Гай тут же его набрал. В ожидании ответа он нетерпеливо постукивал пальцами по столику у кровати. Хана не могла проронить ни слова, напряжённо вслушиваясь в эту судорожную дробь, которая перекликалась со стуком её сердца. Наступил момент, когда Гай отключил телефон. — Срабатывает автоответчик. — Может, лучше позвонить в полицию? — предложила девушка. — По-моему, вмешивать полицию пока не стоит. Твоя подруга могла просто уехать, а мертвецы тебе привиделись. У тебя был сильный жар. Это могло вызвать галлюцинации. — И что же делать? Мой рюкзак наверняка остался в доме, а там тетради с лекциями. Без них мне хана! — Тогда я съезжу и все проверю. По возможности постараюсь отыскать твой рюкзак… С этими словами он поднялся с кровати и направился к двери. Накинув на себя простынь, Хана бросилась вслед за ним. — Пожалуйста, прими таблетки, которые я оставил на подносе и пей побольше жидкости. У тебя может быть обезвоживание, — сказал Гай, не оборачиваясь. — Ну, уж дудки! — фыркнула девушка. — Я поеду с тобой!

***

Уже смеркалось, когда Гай выехал на шоссе, ведущее на север. До престижного района, где проживала семья Ёсико, оставалось полчаса езды. Молодой человек был сосредоточен и молчалив. Хана то и дело косилась на него, не в силах избавиться от странного ощущения, вызывавшее трепет. Она хорошо знала это чувство и всеми силами пыталась подавить его. Да, её всегда тянуло на импульсивные поступки — потратить все деньги на обновки, неожиданно сорваться с места и отправиться на другой конец города, заявиться на вечеринку в ультра-мини и розовом боа, а потом отплясывать на барной стойке под Рианну, поцеловать по-французски какого-нибудь задрота-ботаника посреди лекции. В этом была вся Хана Хонда, отчаянная сумасбродка, девушка-праздник, ненавидящая скуку. Но внезапно почувствовать влечение к странноватому бледному, как поганка парню в старомодном траурном костюме и холодными, отрешёнными глазами, словно ничего в мире его не интересовало, такого у неё ещё не было! Он ведь уже миллион раз мог послать её к чёрту — не ухаживать во время болезни или просто отмахнуться от идеи съездить в дом Ёсико. Но нет же! По совершенно непостижимой для Ханы причине, Гай вызвался сам все проверить и ещё долго уговаривал её подождать его дома. Он кормил Годзиллу всё это время, пока она лежала с лихорадкой. И учитывая тот приём, который молодой человек оказал ей вначале их знакомства, всё это походило скорее на оговорку. А о настоящей причине поведения Гая Хане почему-то думать не хотелось. Она была обязана ему, но это чувство рождало нечто большее помимо простой благодарности. Если подумать, жизнь всё время подсовывала ей только два типа мужчин: самодовольных придурков, что и в постели-то не проявляли нежности, или краснеющих мальчиков-зайчиков, от вида которых её постоянно раздирал смех. Гай Андо был другим. Молодой человек не реагировал на её чары и порой казалось, что и смотрел то он не на неё, а как будто сквозь. Поначалу это раздражало Хану, но в то же время чертовски подзадоривало, докопаться до его сути, не увязнув в пучине собственных чувств. Однако втянуть молодого человека в разговор было настоящей проблемой. Гай говорил тогда, когда сам этого хотел и только то, что считал нужным, будто возводя невидимую стену, за которую у Ханы не было ни одного шанса пробраться. Поэтому спустя десять минут после начала их совместного путешествия она оставила всякие попытки отчаянного флирта и погрузилась в собственные мрачные мысли. Девушка даже не заметила, как чёрный катафалк Гая свернул на знакомую улицу и притормозил возле дома Ёсико, на крыльце которого по-прежнему горел свет. — Если хочешь, можешь остаться в машине, — голос Гая вернул её в действительность. Она вздрогнула, но виду не подала, что до ужаса испугалась. — Я пойду с тобой! — заявила она, стремительно вылезая из машины. — Как хочешь… — пожал плечами Гай. Он прихватил с собой потёртый старомодный саквояж, а когда Хана спросила, зачем он ему понадобился, молодой человек попросту проигнорировал её вопрос. Поднявшись по ступенькам на веранду, Гай постучал в дверь и, не дождавшись ответа, подёргал ручку. — Там есть чёрный вход с кухни. Так я попала в дом прошлый раз… — отозвалась Хана. — Я помню. Просто хотел убедиться, чтобы не оказаться в глупом положении, если хозяева дома. Гай достал фонарик и направился по дорожке к боковой стороне коттеджа. Хана двинулась вслед за ним, отмечая про себя, что траурный костюм молодого человека идеально сливался с темнотой наступившего вечера, на фоне которого его длинные платиновые волосы, казались совсем белыми. Внезапно он ускорил шаг и скрылся за углом. Девушка осталась одна посреди садового участка, ощущая, как холодный ветер колышет листву деревьев и ерошит её волосы. — Гай, погоди… — вполголоса проговорила она, бросившись за ним. Она свернула за угол дома, и увидела, как молодой человек дёргал ручку чёрного входа. — Заперто, — изрёк он, отступая на шаг. — Этого не может быть! Дверь была открыта! — Значит, её закрыли. Возможно, это сделала ты сама. Только не помнишь об этом. — И что нам теперь делать? — плаксивым голосом спросила Хана, поёжившись от вечерней прохлады. — Предлагаю вызвать копов. Пусть проверят дом. Хана отчаянно затрясла головой, вцепляясь в руку Гая, отчего фонарик в его руке задрожал. — Нет! Ни за что! — зашипела девушка. — Там мой рюкзак! Как я объясню это полиции?! Это теперь вещ док с места преступления. Я не хочу в тюрьму! Молодой человек закатил глаза. — А сказать правду? Такой вариант ты не рассматривала? Может, там нет никакого места преступления. — Нет ни за что! Моя жизнь и так не сахар, мне ещё разборок с полицией не хватало. Я просто хочу забрать свой рюкзак! А дальше вызывай хоть кавалерию! — И как мы это сделаем? Двери закрыты! В ответ Хана лишь хмыкнула. Следующее действие потрясло молодого человека до глубины души. Девушка подняла с земли увесистую декоративную статуэтку лягушки, служившей украшением сада, и со всего маху ударила ей по окну. Стекло треснуло, и осколки посыпались на землю, создавая оглушительный звон. — Ты охренела?! — рявкнул Гай. — Нас могут посадить за вторжение в чужой дом! — Если поймают! Тут рядом нет соседей, — усмехнулась Хана, довольная своей выходкой. — Полезай в окно кухни и открой дверь чёрного входа. — Ты точно чокнутая! — выругался молодой человек. Тем не менее он сделал, как она просила и через мгновение дверь на кухню распахнулась перед ней. — В доме нет запаха разложения, — сказал Гай, беря девушку за руку. — Это ничего не значит! — фыркнула она. Освещая себе путь фонариком, Гай и Хана прошли через кухню и зашли в гостиную. — Странно! — прошептала Хана. — Все вещи на своих местах! В прошлый раз здесь был страшный беспорядок! — Может, потому что его не было! — хмыкнул Гай. — Определённо был! Я не вижу стеклянный кофейный столик. Он был разбит, но на полу сейчас нет осколков. Это говорит о том, что кто-то здесь прибрался… — Это ещё ни о чем не говорит! Твоё восприятие могло исказиться из-за температуры… — Нам нужно проверить столовую, — пробормотала девушка, оставив без ответа его едкое замечание. Хана буквально силой потащила молодого человека за собой, осознавая, ЧТО она там могла бы увидеть. Кровь стучала у неё в висках. Однако желание узнать правду, пересилило страх. Девушка храбро переступила порог и щёлкнула выключателем — загорелись лампы, освещая просторную и уютную столовую с камином и большим круглым деревянным столом. Никаких тел здесь не было и в помине. Кроме того сам стол был девственно пуст, хотя Хана отчётливо помнила, что он был накрыт на троих, а на изящном белом фарфоре были разложены кусочки яблочного пирога. — Ну, и где твои мертвецы? — усмехнулся Гай, оглядывая столовую. — Я… я не знаю… — растеряно ответила Хана. У неё помутилось в голове — окружающее пространство смазалось и пошло пятнами. — Хотя бы рюкзак твой нашли… — сказал молодой человек, протягивая ей потерянную вещь, которую он подобрал у стены. Сознание девушки прояснилось. Она выхватила кожаный рюкзак из рук молодого человека и тут же открыла, проверяя содержимое. — Всё на месте… Странно… — пробормотала она, мрачнея ещё сильнее. — Это единственное, что тебе кажется странным? — насмешливо бросил Гай. Хана круто развернулась к нему. — Нам надо осмотреть комнаты наверху! — Ты в курсе, что звон разбитого стекла мог кто-нибудь услышать? Наверняка уже полицию вызвали! — Тогда нам надо поторопиться! Если ты боишься, можешь подождать меня в машине. Жёлтые глаза Гая озорно блеснули. — И пропустить всё веселье? Честно, я очень хотел бы увидеть, как стражи правопорядка уткнут твоё самонадеянное личико в пол и застегнут наручники. — Оу, господин знает толк в извращениях? — пропела Хана, невинно хлопая ресницами. — Не надейся, что я не сдам и тебя. Пойдёшь как соучастник! Глядя на девушку, Гай расхохотался. — Да, определенно госпожа Гематит знает, как меня повеселить! С досады девушка отвернулась. Он потешался над ней! Немыслимое дело — Хана почувствовала, что опять краснеет! Проклятье, почему этот парень, который определённо был не в её вкусе, так действовал на неё?! Внезапно она поймала себя на мысли, что была бы совершенно не против, если бы он грубо вжал её в стену, и позволил себе несколько больше, с чем могла бы легко согласиться приличная девушка, оказавшаяся в такой ситуации. — Эй, в чём дело? — поинтересовался Гай, рассматривая подрагивавшую фигуру девушки. — Ни в чём! — грубо ответила она, стараясь, чтобы он не заметил её раскрасневшегося лица. Хана сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы немного успокоиться. Пылая от стыда и раздражения, она буквально взлетела вверх по лестнице второго этажа. Чтобы побыстрее осмотреть дом, Хана и Гай разделились. Но куда бы ни зашла девушка, везде её встречали пустые комнаты без малейшего намёка на присутствие хозяев. Было чисто и опрятно — мебель на месте, ни крови, ни мёртвых тел. Казалось, что семейство Ёсико действительно уехало, и Хана уже начала сомневаться в истинности своих последних воспоминаний. Может быть, она действительно увидела галлюцинацию? — Эй, я, кажется, нашёл кое-что интересное! — послышался голос Гая. Хана вынырнула из комнаты Микки и бросилась в библиотеку, которая по совместительству служила господину Ёсико кабинетом, где он иногда вёл приём. Молодой человек стоял напротив выкрашенной в бежевый цвет стены, на которой чем-то красным были написаны незнакомые иероглифы. Лицо молодого человека медленно каменело. — Что это такое? — тихо спросила Хана. — Это кровь, — ответил Гай, буравя иероглифы пристальным взглядом. — А что означает надпись? — к горлу Ханы подкатил комок. — Это китайский, и здесь написано изречение Конфуция: «Не смотри на то, что неправильно; Не слушай того, что неправильно; Не говори того, что неправильно». — Опять шарада? Микки любила такие… Молодой человек посмотрел на Хану. — Я бы не назвал это шарадой. Изречение довольно известное. Оно перекликается с символикой трёх обезьян сандзару — устойчивой композицией трёх фигур, закрывающих лапами глаза, уши и рот. Считается, что эти обезьяны символизируют собой идею не деяния зла и отрешённости от не истинного. «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него». — Твою ж мать! — выругалась Хана. — У Микки, господина и госпожи Ёсико были зашиты рты и не было глаз! И это изречение — подсказка… — Скорее уж насмешка, — пожал плечами Гай. — Они не говорили зла, не видели его и не слышали. Но зло все равно их нашло… Хана с надеждой посмотрела на него. — Значит, ты веришь мне? Молодой человек покачал головой. — Возможно, но я хотел бы убедиться… Гай присел на корточки и провёл рукой в перчатке по дощатому полу. — Хм-м-м… — пробормотал он. — Занятно… — В чём дело? — Сейчас мы это выясним… Гай открыл свой потёртый кожаный саквояж и достал из него спрей с желтоватой жидкостью. А потом под удивлённым взглядом девушки стал опрыскивать пол библиотеки. Когда он закончил, попросил её выключить свет. Она выполнила его просьбу, и в то же мгновенье произошла настоящая магия. Пол буквально засветился волшебным неоновым светом. На нём отобразилась целая лужа флуоресцентного вещества, а рядом сложный рисунок в виде круглой пентаграммы с пятиконечной звездой, числами и символами. — Как красиво! — воскликнула Хана. — Угу. Особенно если учесть, что это кровь. — Кровь?! — воскликнула девушка. — Но ведь пол был чистый! В доказательство этому она включила свет, и волшебство неонового свечения тут же исчезло. — Чистый, — кивнул Гай. — Только вот кровь смыть невозможно. Я использовал люминол, чтобы проверить. Это вещество испускает синее свечение при взаимодействии с гемоглобином, содержащимся в крови. Здесь явно кого-то убили, если судить по огромной луже. Потом кровь использовали как краску, чтобы написать изречение и нарисовать печать, которую, как и лужу, убрали. — Это… это ритуальное убийство?! Гай встретил встревоженный взгляд Ханы. От его улыбки её пробила дрожь. — Возможно. Но на твоём месте меня бы больше тревожил вопрос, почему убийца, оставаясь с тобой в доме, не тронул тебя… Хотя теперь он наверняка знает, кто ты такая…