Post Mortem (Original)

Утром следующего дня Гай приготовил для Ханы самую вкусную и ароматную кашу на свете — овсяную, на молоке, с дроблёными орешками и разноцветными цукатами. В центре тарелки лежал небольшой кусочек настоящего деревенского сливочного масла, густо пахнущего сливками. Попробовав ложечку, Хана ощутила, что попала в рай. Готовка была не самой её сильной стороной. Точнее и вовсе не была. Она принадлежала к такому типу эмансипированных девушек, которые считали это умение пережитком прошлого. Однако суровая токийская действительность всё же научила её сносно управляться с воком, поэтому кожа Ханы никогда не выглядела лучше. Даже в сравнении с родной Окинавой, где всю работу по хозяйству делали мама и старшая сестра, а младшенькой позволялось поспать до обеда. Конечно в том, что мужчина мог приготовить вкусную и здоровую пищу, не было ничего удивительного. Странным было другое — Гай всегда готовил строго одну порцию на завтрак, обед и ужин и все до последнего кусочка отдавал Хане. Она никогда не видела, чтобы он снимал пробу с блюда — каким-то образом Гай всегда точно определял, сколько класть соли, сахара или других ингредиентов. Единственное, что позволял себе молодой человек — сладкий кофе или чай. Но выпивал всегда лишь одну чашку, подолгу держа во рту, как будто старался более точно прочувствовать вкус напитка. Вот и сейчас сидя на идеально чистой и старомодной кухне с высокой от пола до потолка печью, глубокой раковиной и огромным массивным дубовым столом, он пил чёрный, сладкий кофе и как-то странно посматривал на Хану, жадно поглощавшую овсянку. Почувствовав на себе его внимательный взгляд, девушка вздрогнула. Сегодня Гай был не в своём обычном траурном костюме, а надел пару вытертых камуфляжных штанов и облегающую тёмно-синюю футболку. На нём опять не было солнечных очков и, в который раз Хана поразилась, какими удивительными были его черты — такие лица крупным планом снимают в кино, а не прячут в лесной глуши. А особенно её поражали его большие, чуть раскосые глаза, в природную яркость и чистоту, которых практически невозможно было поверить. — Может, ты тоже хочешь? Я съела только половину каши… — сказала она, вытирая губы салфеткой. Гай улыбнулся. — Нет. Я… перекушу попозже. Не переживай. Хана кивнула или ей показалось, что кивнула. Вообще-то она никогда не видела его перекусывающим на ходу. Хотя, возможно, Гай придерживался какой-то особой диеты, чтобы поддерживать свою физическую форму, которая, надо отдать ему должное, была на высоте — не слишком худощавый, с прямой спиной и чётко прорисованными мышцами подтянутого, тренированного тела. Она посмотрела на его тонкие белые руки в чёрных кожаных перчатках, которые молодой человек снимал всего один раз и только с правой руки, когда обследовал её после перенесённой болезни, и судорожно сглотнула. «Интересно, каково это почувствовать его объятия? Это было бы…» — У меня есть к тебе небольшая просьба… — голос Гая заставил Хану очнуться. — Просьба? Гай поднес чашку к губам, и задержал её на мгновение, перед тем, как сделать глоток. Хана была просто загипнотизирована, живо ощутив вкус его поцелуя с ароматом сладкого кофе, отчего её собственные губы обожгло, как будто огнём. Она сделала глубокий вдох, пытаясь отделаться от навязчивых мыслей, и вновь покраснела, представив, как бы отреагировал Гай, если бы она сама его поцеловала. — Когда ты пойдёшь в полицию, — невозмутимо начал молодой человек, совершенно не подозревая, какая буря творилась в душе Ханы, — пожалуйста, не упоминай про то, что мы были в доме Ёсико. Мне совершенно не нужны неприятности. Лучше оставить заявление в участке на предмет исчезновения твоей подруги. В этом случае полиция наверняка захочет исследовать дом, а обнаружив следы взлома и кровавую надпись, будет вынуждена открыть дело. Возможно, первое время тебе придётся быть осторожной — не оставаться одной, быть всё время на людях… — Само собой… Я так и хотела поступить… — Умница, — одобрительно кивнул Гай, хотя глаза его по-прежнему казались холодными и непроницаемыми. — И ещё… Не задерживайся после колледжа сегодня. Вечером привезут тело и, его нужно будет подготовить к церемонии прощания. Я хотел бы, чтобы ты ассистировала мне… Неприятный холодок пробежался вдоль её позвоночника и завязался узлом в животе. Аппетит пропал, и Хана отодвинула тарелку с недоеденной кашей. — С-с-сегодня? — пролепетала она, бросая на Гая отчаянный взгляд. — Да, — кивнул молодой человек, поднимаясь из-за стола. — Чем скорее ты приступишь к своим обязанностям, тем лучше. К виду мёртвых тел нужно привыкнуть. А если ты будешь шарахаться от покойников при клиентах, моему бизнесу это будет совершенно не на пользу. — Я… я приду сегодня пораньше и постараюсь привыкнуть побыстрее, чтобы не поставить тебя в неловкое положение, — тихо сказала Хана, опустив голову. Да, действительно, оттягивать неизбежное было глупо, учитывая, что она согласилась работать в компании ритуальных услуг, неотделимой частью которой являлись мертвецы. Возможно, этот опыт принесёт ей больше, чем Хана рассчитывала получить в начале и, наконец, сблизит с Гаем, если она окунётся в его мир… — Я рад, — улыбнулся молодой человек и вышел из кухни, оставив Хану в противоречивых чувствах, но с ощущением смутной надежды.

***

— Что ты сказала?! — выдохнула Хана, уставившись на подругу во все глаза. — Три дня назад Микки прислала нам сообщение о том, что поедет с семьёй на Окинаву и вернётся через месяц, — повторила Фрей. — Так что мы зря волновались… Девушки сидели на сдвоенной лекции в ожидании занятия по английской литературе. И хотя в аудитории было довольно шумно, Хане показалось, будто окружающий мир оглох и ослеп на мгновение. Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя. — Это не шутка? — процедила Хана сквозь зубы, внимательно рассматривая нежное лицо подруги, стараясь обнаружить скрытый подвох. Но Фрей было нечего скрывать. Она открыто смотрела на Хану своими ясными голубыми, как летнее небо, глазами, и, казалось, абсолютно не понимала, чем была вызвана эта подозрительность. — Стала бы я шутить такими вещами! — фыркнула Фрей, тряхнув головой, отчего её серёжки с сердечками весело звякнули. — Я же знаю, как ты переживала! — А… могу я увидеть то сообщение? Фрей закатила глаза. — Ну, разумеется, если я его не удалила… Девушка достала из сумки телефон и, покопавшись в списке сообщений, протянула его Хане. «Девчонки! 😎 Моя уехаль на Окинаву с предками. Семейные дела и всё такое. Не теряйте! 🎃 Преподам отпишусь чуть позже. Вернусь через месяц с сувенирами! Чмоки 😚😚😚🎁🎎🎏🎈» — Не может быть! — выдохнула Хана, прочитав сообщение. — Как будто его написала сама Микки… И получено оно в ночь, когда я вернулась из её дома в первый раз, а потом слегла с температурой… Фрей непонимающе уставилась на подругу. — В какой первый раз? Хана, о чём это ты? Но девушка не ответила. Она смотрела в одну точку, и ей казалось, будто стены стали двигаться, грозясь её раздавить. Несомненно, сообщение подругам отправил убийца, для того чтобы замести следы. Просто идеальное преступление. Семья отправилась в родные края, предварительно известив друзей. И кто теперь будет искать Ёсико спустя месяц? Даже если они не вернутся вовремя… Подумаешь, задержались. С кем не бывает? Пройдёт ещё до чёрта времени, прежде чем полиция объявит их в розыск. А собрать какие-либо улики или опросить свидетелей будет уже нереально. Если только с заявлением прямо сейчас не пойдёт сама Хана. Вот тогда дело откроют, как положено, и это спутает убийце все карты. Только вот зачем её оставили в живых? Уж не ради подобной возможности! Убийца должен был это понимать. Значит, он был чертовски уверен, что Хана никуда не пойдёт и будет помалкивать. Гениальный ход! Зачем убивать случайного свидетеля и наживать кучу непредвиденных обстоятельств, если его можно просто и надёжно обезвредить. Вот почему убийца сохранил Хане жизнь. Девушка была на крючке! Он знал, кто она и где учится и мог в любой момент нанести удар! Страх захлестнул Хану, не оставив места для былой уверенности. Что если за ней следят уже сейчас? Девушка обвела аудиторию глазами. Могла ли она быть уверенной на сто процентов, что убийцы здесь нет? Нет, в полицию Хана не пойдёт. Но и сидеть, сложа руки, тоже не будет! Решительность вернулась рикошетом, вытолкнув из неё отчаянье. — Это сообщение было единственным? — спросила Хана. — Ну, да… Но мы в Инсте переписывались. Я ей лайкнула пару фоток с Окинавы. А Микки написала, что скучает… — Твою ж мать! Он забрал её мобильник! — выругалась Хана, просматривая ленту новостей. Перед её глазами мелькнуло несколько фотографий с пейзажами, которые можно было найти в любом другом аккаунте жителя Окинавы. Девушка отложила телефон и посмотрела на подругу. — Фрей, послушай, — начала она серьёзным тоном, — у меня есть все основания считать, что с Микки и её родителями приключилась беда. Они вовсе не на Окинаве сейчас… — А где же тогда? Хана покачала головой. — Я не знаю… Но поверь, что это так… И в полицию я пойти не могу… — Но… Микки же выкладывает фотографии и плюс ещё это сообщение… Она написала «Моя уехаль». Это в её стиле… — Знаю, всё выглядит очень правдоподобно… Но это написала не Микки, поверь мне. А фотографии не случайно сплошь пейзажные! Там нет ни одного селфи… и их не будет, потому что Микки нет на Окинаве. — И что же теперь делать? — Я хотела попросить тебя, чтобы ты связалась с Монти… Он ведь работает в полиции… Фрей закатила глаза. — Боже, Хана, так он же штрафы за неправильную парковку выписывает! Монти не занимается поиском пропавших людей. Он ведь только закончил полицейскую академию… — Я знаю. Но он может пробить местонахождение мобильника Микки, если попросит ребят из отдела, кто этим занимается. Наверняка у него могут быть знакомые, которые окажут ту услугу. Нужно узнать, кто отправляет эти сообщения! — Хорошо. Я попробую, — вздохнула Фрей. — Но… ты уверена, что с Микки действительно что-то случилось? Она хоть жива? Хана задумалась, стоило ли рассказывать подруге про обезображенные трупы семьи Ёсико, и в конечном итоге решила этого не делать. Фрей была очень впечатлительна, и кто знает, не наделает ли она глупостей в дальнейшем, если узнает всё. — Маловероятно… — неопределённо ответила Хана. — Господи! — Фрей прикрыла рот ладонью. Хлопнула дверь. Шум тут же стих, однако на пороге появилась вовсе не мисс Харуна, а Селест Нортон. Обведя глазами аудиторию, её пристальный взгляд упёрся в Хану. — Мисс Хонда, — начала она вкрадчивым грудным голосом, еле сдерживая рвущееся наружу раздражение. — После занятия я жду вас у себя в кабинете! И будьте любезны, не задерживаться! Дверь вновь хлопнула, и Хана судорожно сглотнула слюну. Да, видимо, сегодня был определённо не её день.

***

Мисс Селест Нортон была одной из тех немногих женщин, кого украшало даже раздражение. Казалось, её аристократичное лицо с правильными чертами и оливковой кожей было создано для проявления сильных эмоций. Когда мисс Нортон бушевала, отчитывая нерадивых студентов, в её черных глазах появлялась особенная глубина, скулы становились острее, губы ярче, превращая молодую женщину в самую настоящую femme fatale, опасную и притягательную ведьму. Однако в настоящий момент, никто из мужчин не мог оценить это волшебное преображение и полюбоваться восхитительной фурией, кроме студента третьего курса с факультета журналистики Арчи Фула, бледного, субтильного очкарика в мешковатых джинсах и клетчатой рубашке. Но молодой человек сам не понимал своего счастья и предпочитал быть где угодно, только не в её кабинете. Мисс Нортон сидела, откинувшись на спинку своего кожаного кресла, и с грохотом опускала на стол сжатую в кулак изящную руку. — Такого позора я ещё не видела за всю историю моего преподавания! — припечатала мисс Нортон. — И мне вообще странно, Фул, что вы ещё пытаетесь защитить свой проект, а не просите отсрочки для того чтобы все переделать! Арчи бросил затравленный взгляд в сторону Ханы, сидевшей в дальнем углу кабинета в ожидании собственной экзекуции. Но не найдя поддержки, глубже втянул шею в воротник рубашки. — Но всё это правда… — промямлил молодой человек. — «Апокалипсис надвигается!». Это название, по-вашему, тянет на курсовую работу старейшего факультета нашего уважаемого колледжа?! — возмущённо воскликнула мисс Нортон, схватив пластиковую папку, в которой и находилась злополучная курсовая. Она с отвращением посмотрела на распечатки и вновь бросила их на стол, как будто опасаясь испачкаться. — Да этот бред сумасшедшего даже на жёлтую прессу не тянет! Я ведь просила взять интересную тему, сделать несколько интервью, покопаться в архивах, если того требует задача! А вы что сделали? Предоставили мне какой-то сборник городских баек и решили, что это потянет на допуск к моему экзамену?! — Мисс Нортон, я сделал всё, как вы просили, — надулся Арчи. — Мой материал отображает реальное положение вещей. В Токио пропадают люди, которых видели после смерти. Я всё подробно изложил, и каждый случай рассмотрел с точки зрения разных очевидцев… — И кто эти очевидцы? — фыркнула преподаватель. — Пьянчуги в подворотне и старушки, которые всё про всех знают?! Вы бы ещё опросили тех несчастных, которых похищают пришельцы и разыскивают все спецслужбы мира! — Вовсе нет… Я… Там все есть и если вы посмотрите… — Так, всё, хватит! — перебила его мисс Нортон, поднимая ладонь. — Либо вы, Фул, берёте адекватный материал и делаете всё, как положено, или допуска на мой экзамен вы не получите! Вам понятно?! Она встала из-за стола, тем самым показывая, что разговор окончен. Её высокий рост всегда служил дополнительным аргументом в тонком искусстве запугивания студентов. Арчи хотел сказать что-то ещё, но потом передумал. И коротко кивнув мисс Нортон, вышел из кабинета, понуро опустив голову. Преподаватель глотнула воды из пластиковой бутылки и обратила взор своих тёмных, как грозовая туча, глаз на нервно ёрзающую Хану. — Ну, а теперь вы, Хонда! Хана подскочила со своего стула, как ужаленная, и заняла место Арчи. — Понимаете, мисс Нортон, с материалами к моей курсовой вышла небольшая задержка… Их оказалось слишком много, и я все никак не могла определиться, что можно включить… — выстрелила она тут же, не давая Селест Нортон наброситься на неё первой. — А потом меня выселили из квартиры и я заболела… Если вам нужно подтверждение, то мой босс, с которым я… э-э-э… живу сейчас, может вам позвонить и поведать, как я металась в бреду, а он преданно за мной ухаживал, обтирая тело прохладным настоем из трав… У него есть степень доктора медицины, полученная в Сорбонне… И вообще он очень уважаемый человек и… — Мисс Хонда, увольте меня от подробностей вашей бурной личной жизни! — холодно отозвалась преподаватель. — Что с докладом, который вы обещали переделать? — Так я же говорю, что заболела… — Курсовая, как и доклад, должны были лежать на моем столе ещё неделю назад. У нас студенческая конференция через два дня! — Да, это так… Но профессор Донаван, преподаватель политологии… — Я в курсе кто это. И что? Он выкрал ваши работы и поэтому вы, Хонда, не смогли их вовремя сдать? — Нет… но… Реферат, который он тоже попросил меня переделать, занял у меня все моё свободное время и… поэтому… А потом я же заболела! Я уже говорила… Но если вы дадите мне время, я готова… — Так, хватит нести чушь, мисс Хонда! Не вы. А я готова! Готова послать вас ко всем чертям прямо здесь и сейчас, потому что устала выслушивать ваши бесконечные бредовые оправдания! Когда вы были на первом курсе, я увидела у вас зачатки таланта, редкую способность к анализу и настоящий литературный дар, который вы умудрились похоронить, окунувшись с головой в ночную жизнь Токио. Вы совершенно потеряли совесть! Поэтому я вижу единственный возможный вариант разбудить вас. Дать вам хорошего пинка из колледжа! Вот тогда вы начнёте думать! Хана судорожно сглотнула слюну, осознавая, что её дальнейшая студенческая жизнь зависит оттого, насколько грамотно она сможет сейчас утихомирить эту распоясавшуюся фурию. О тяжёлом характере мисс Нортон ходили легенды. Студенты боялись её, как огня не случайно. Потому что преподаватель легко могла пойти на принцип и превратить жизнь опального студента в ад. А потом под шумок изгнать с факультета, завалив на экзамене. — Мисс Нортон… понимаете… — девушка сделала глубокий вдох. — Я не хотела вам говорить… да и вообще никому… Дело в том, что я хочу на лето отправиться в Великобританию и пройти специальный курс для будущих работников СМИ при Кембриджском Университете, и заодно улучшить свой английский. Обучение там очень дорогое, а я не привыкла просить денег у родителей… Вот и пришлось устроиться на несколько работ… Я, конечно, немного не рассчитала свои силы… Но мне очень хочется туда попасть, потому что такой опыт очень пригодится мне в будущем. Вы же знаете, журналистика — моё все! Вы уж меня простите, пожалуйста… Если… если вы захотите поставить мне неуд за экзамен, вы, наверное будете правы. Вы всегда правы… Закончив свой пламенный экспромт, Хана инстинктивно втянула голову в плечи, ожидая, что сейчас разразится самая настоящая буря. Но вместо этого тёмные глаза мисс Нортон потрясённо расширились. С её лица мгновенно спала вся суровость и жёсткость. Она стала походить на растаявшее ванильное мороженное, как будто слова Ханы пролили целебный бальзам на её душу. — Мисс Хонда, что же вы раньше молчали?! — воскликнула Селест Нортон. — Да, мне неудобно было вас беспокоить… обременять… Вы так заняты… — промямлила Хана, уткнувшись глазами в пол. — Для подобных разговоров я всегда найду время, мисс Хонда, — мисс Нортон по-матерински улыбнулась Хана. — Когда я сама училась в Токийском Университете, то так же как и вы старалась и подрабатывать, и экзамены сдавать, а ещё использовать лето для дополнительных курсов! И, как видите, добилась, чего хотела. — Мисс Нортон, вы всегда были и останетесь для меня примером, — выпалила Хана, заставив себя покраснеть. Молодая женщина тепло улыбнулась. — Ладно, мисс Хонда. Даю вам неделю, чтобы всё закончить… — Мне хватило бы и пары дней! — Давайте уж без фанатизма. Ну, а теперь идите… — сказала она и Хана уже развернулась, было, к двери, как оклик мисс Нортон, заставил девушку притормозить. — Кстати, вы не знаете, когда вернётся мисс Ёсико? — Мисс Ёсико? — Хана почувствовала, как страх вновь скручивается в животе неприятным узлом. — Я… я не знаю… — Очень жаль, — вздохнула мисс Нортон. — У неё была очень интересная тема, и я бы хотела, как можно скорее прочитать то, что у неё получилось. Мисс Ёсико очень перспективная студентка и, думаю, у неё есть все задатки для того, чтобы стать выдающимся журналистом… — Да, наверное… — пробормотала Хана. — Мисс Нортон, скажите, откуда вы узнали о том, что Микки уехала. — Она прислала сообщение, а потом мне позвонил её отец, доктор Ёсико. Услышав её ответ, Хана забыла, как дышать. — Доктор Ёсико вам ПОЗВОНИЛ?! А когда? — Дня три или два тому назад. — А вы УВЕРЕНЫ, что это был именно доктор Ёсико? — Естественно, — фыркнула мисс Нортон. — Он же представился перед тем, как начать разговор. — А вы раньше общались с господином Ёсико? Молодая женщина покачала головой. — Нет. Не имела чести до того дня… — А… каким вам показался этот голос, мисс Нортон? Вы можете его описать? — М-м-м… Очень приятный, тихий, вежливый и, наверное, молодой… всё же я представляла доктора Ёсико немного старше. А к чему ваши вопросы, мисс Хонда? — Да так… — уклончиво отозвалась Хана. — Не берите в голову.

***

Пока Хана ехала на автобусе до дома Гая Андо, она чувствовала неимоверную усталость, опустившуюся ей на плечи бетонной плитой. Итак, убийца сделал всё, чтобы отъезд Микки казался вполне убедительным. Она не сомневалась, что нечто подобное он так же проделал с господином и госпожой Ёсико. По всей видимости, убийца неплохо их знал или очень долго наблюдал перед тем, как совершить своё чёрное дело. Хана попросила Фрей набрать номер Микки, но абонент оказался недоступным. Оставалось надеяться на то, что стажеру-полицейскому Монти удастся засечь телефон, когда он вновь окажется в сети. «Если окажется…» — с грустью подумала Хана. По сути, преступник уже разместил фотографии в социальных сетях, подтвердив созданный им миф, и тем самым «сжёг» все мосты. Оставалось надеяться только на то, что он захочет поддерживать легенду и дальше. Это был маленький шанс, но всё же он был. А значит, Хана могла надеяться на то, что убийца семьи Ёсико будет пойман. Проковыляв по ухабам на высоких каблуках половину пути от остановки до дома, Хана решила больше не испытывать судьбу — сняла инквизиторские босоножки от Manolo и отправилась босиком. Она практически бесшумно проскользнула через входную дверь, отперев её ключом, и уже хотела громко возвестить о том, что она пришла, как вдруг неожиданно до девушки донеслись голоса Гая и старухи Гематит. Подкравшись на цыпочках к двери кухни, Хана буквально замерла, боясь вздохнуть, стараясь, чтобы ничто не выдало её присутствия. — Так ты ей ещё не рассказал? — фыркнула Гематит. — В этом нет необходимости, — вздохнул Гай. Старуха рассмеялась каркающим голосом. — И долго ты намерен скрывать от неё? Девчонка уж никак не дурочка, хоть немного и легкомысленная! — Столько, сколько потребуется… — Звучит самонадеянно, Гай. Честно, я удивлена, что она до сих пор ничего не заметила. Тебе везёт! — Удача здесь абсолютно не при чём. Я подмешиваю в её вечерний чай отвар «Чёрная Смерть», который ты мне дала. Поэтому она спит всю ночь, как убитая. Во время болезни я ей так же подмешивал снадобье, чтобы она неожиданно не проснулась. Я убрал все зеркала, поселил в единственной надёжной комнате дома. Всё под контролем! — Знаешь, мой опыт подсказывает, что контролировать абсолютно все невозможно… — Гематит противно захихикала. — А девчонка то хороша-а-а… рыженькая, ладненькая… — Ты за этим её сюда направила? — Я просто хочу, чтобы ты вновь почувствовал вкус к жизни, мой мальчик. Находясь всё время с мёртвыми, ты сам уподобляешься им. Так нельзя… Ты никогда не найдёшь того, что ищешь, если будешь, как они… Покойники ведь уже своё отстрадали, а ты нет… — Твоим голосом, старая ведьма, это звучит, как приговор, — усмехнулся молодой человек. — Ладно, хватит обо мне… лучше предскажи мне будущее… Дальнейшего разговора Хана не услышала, потому что старуха стала бормотать какую-то неразборчивую околесицу. Девушка отпрянула от двери и на цыпочках вернулась в холл. Там она подошла к входной двери, громко ею хлопнула и крикнула: «Я пришла!». Её дрогнувший голос эхом разнёсся по дому, и через мгновение из кухни показался Гай, одетый в камуфляжные штаны и синюю футболку, в которых был с утра, и Гематит, закутанная в истлевшие от времени черные лохмотья. — А вот и ты, — улыбнулся Гай, приветствуя девушку лучезарной улыбкой, от которой её сердце против воли забилось быстро-быстро. — Поешь, переоденься, и я жду тебя в лаборатории. Мне не терпится приобщить тебя к миру мёртвых. — Хорошо… дай мне минутку… — кивнула Хана. — Без проблем! Гай развернулся и направился через холл к лестнице, ведущей в подвал. Хана уже хотела было подняться к себе и всё как следует обдумать, как неожиданно её схватила костлявая рука Гематит. — Я ведь знаю, что ты подслушивала, девочка! — прокаркала старуха, улыбаясь остатками своих жёлтых зубов. — Только мой тебе совет: ложись-ка ты пораньше спать сегодня и не отказывайся от вечернего чая. Так будет намного лучше. — Лучше для кого? — нахмурилась Хана. — Для тебя, конечно же, дурочка! — Ну, уж нет! — сжала губы девушка. — Предпочитаю быть в сознании! — Как хочешь. Если останешься жива и в твёрдом рассудке, заходи ко мне на чай. Я живу за старым кладбищем недалеко от этого дома… — Это что угроза?! — вспылила Хана. Старая ведьма пожала плечами. — Просто совет, детка. Просто совет… А человек уж сам всегда решает, как ему поступить… Старуха отпустила руку девушки и шаркающей походкой неспешно проковыляла к входной двери.