4 раза Барри пытался сходить на свидания вслепую и 1 раз, когда ему удалось

В мысли Барри заползали смутные сомнения. Может быть, в этой вселенной, когда Барри проявлял хоть толику к кому-то интереса или кто-то выказывал его Барри, этот человек должен был исчезнуть. И он ведь даже мог это проверить — выбрать какого-то случайного прохожего и завести с ним разговор, посмеяться с ним, улыбнуться ему. А потом, стоит только будет отвести на три секунды взгляд, повернуть голову назад, и этот кто-то (как, например, Линда — девушка с огненно-рыжими волосами и просто очень приятный собеседник) исчезнет. Даже для Флэша это была удивительная скорость. — Ну вот и всё, — говорит Барри после того, как эти самые одиннадцать человек действительно исчезают. Он упирает руки в бока, вздыхает и, ни к кому конкретно не обращаясь, продолжает: — Тебе стоит прекратить это, серьёзно, продолжишь в том же духе, Лиза, и на вечеринке вообще никого не останется. Барри ждёт целых пять секунд, прежде чем Лиза, невинно улыбаясь (как будто он этой её улыбке поверит), наконец высовывается из-за колонны. — Понятия не имею, о чём ты, Барри. За ней, из-за уже другой колонны и потягивая из соломинки коктейль Маргарита, показывается Шона. — Вот, вот, понятия не имеем, Свуш*. Свуш? Серьёзно? Барри приподнимает бровь, глядя на мету, и та пожимает плечами. — Да ладно, не знай я вас лучше, и сказал бы, что вы, ребята, просто похитили всех тех бедолаг, кто, как и любые другие нормальные люди, заводили со мной разговор, и связали их в какой-нибудь пустой комнате особняка, — с последними словами Шона и Лиза, отводя взгляд, начинают что-то подозрительно бормотать, и Барри, поперхнувшись, кашляет. — Ребята. Ребята? — Никто их не похищал. Боже, Барри, у тебя паранойя, — говорит Лиза, быстро возвращая себе милое выражение лица, и отчаянно принимается махать кому-то за спиной Барри. Барри оборачивается. За ним, скорчив гримасу, машет той Марк Мардон и топает от них прочь, бормоча нечто вроде «знал же: надо было их грохнуть, а не запирать в запасной спальне Стрелы». Барри поворачивается обратно к двум улыбающимся женщинам. — Ты думаешь, мы бы за тобой следили? Знаешь ли, у нас есть своя собственная жизнь; боже, какие же вы, супергерои, однако высокомерные, — слышится голос Акселя, потому что, конечно, Аксель, кто сейчас, бросив что-то в бассейн и сделав воду из розовой красной, и сразу следом — синей, тоже здесь — впрочем, те, кто были в этом самом бассейне, кажись, пребывали в восторге (вероятно, думали, что это просто ещё одно запланированное миллиардером мероприятие). Барри фыркает и скрещивает на груди руки. — Тогда зачем вы это делаете? Никто вас об этом не просил, и уж я тем более, — спрашивает Барри, и Хартли пожимает плечами. (Барри уже подумывает, а не вернуться ли ему в Централ-Сити, в конце концов, казалось, каждый злодей соизволил появиться здесь, в Старлинг-Сити, и именно сегодня.) — Посмотрел бы на себя, сам несдержанный, — продолжает Хартли, и Барри изумлённо на него смотрит. — Что? Хартли пожимает ими вновь, точно и не он сейчас только что кинул в сторону героя самое необоснованное и абсурдное, по мнению Барри, обвинение. — Ты хоть представляешь, скольких людей нам пришлось похитить… — на этом моменте рядом стоящий Аксель громко кашляет, и Хартли, осознав сказанное, тут же себя обрывает. — … Моя ошибка. Ну-с, продолжим? Шестнадцать, Барри, шестнадцать. И это не считая тех, кого запугивал и прогонял Мик, или тех, кому угрожала Лиза оставить их без конечностей, плавающими в бассейне, если они осмелятся к тебе приблизиться. Так что да, сейчас я тебя осуждаю. — Что? — Барри всё не может отойти от шока, когда Лиза принимается шикать на Хартли, а тот лишь всё также, без всякого сожаления и в который за этот день раз, пожимает плечами. — Не могу поверить… я не флиртовал… я не какая-то… со столькими людьми я уж точно не флиртовал! Мы просто мило беседовали! Барри знает, что как бы он ни злился, выглядеть угрожающе у него никогда не получалось (Айрис вот говорила, что тогда он походил либо на возмущённый кипящий чайник, либо на разъярённого щенка), и тем не менее это не мешает ему ругаться. Что было не так со всеми этими людьми? — Ага, просто мило беседовали, небрежно касались руками и смеялись, точно ты сделал шутку века, они флиртовали, Флэш. Твои шутки не так уж и хороши, — говорит Шона, тем самым оскорбляя как Барри, так и все его потрясающие шутки (а они были, по мнению Барри, потрясающими, просто неким Негодяям этого было не дано понять). — Ты флиртуешь с суперзлодеями, а должен заставлять их себя ненавидеть. Это жестоко, просто жестоко, — вмешивается Хартли, и Барри изумлённо и вновь переводит на него взгляд. — Когда это я флиртовал с суперзлодеями? — Ты всё время флиртуешь с моим братом. И каждый раз из-за вас двоих в нашей крови повышается уровень алкоголя, ибо играть, ставя на ваши отношения, невыносимо, — Лиза закатывает глаза, а Барри медленно, но верно начинает закипать. — Играть?! — Знаешь ли, своим флиртом ты и мне разбил сердце, — вставляет Хартли, и Барри снова смотрит в его сторону. — Когда это я с тобой флиртовал?! — Ты сказал, что у меня красивые глаза. А потом пытался поцеловать меня. — Это ты пытался, не я! — кричит Барри, но никто больше не обращает на него внимания. — И мы почти уверены, что ты флиртовал со Стрелой, пока не узнал, что он помолвлен; в конце концов, ты же слишком зациклен на морали, а потому идти против пары не мог. Но факта наличия флирта это не отменяет, — добавляет Аксель, и у Барри кружится голова — да откуда вообще такие мысли. Оливер был ему «братом». (Может, действительно горячим, курящим и строгим, но любви тут не было и места, просто не было). Барри больше не может этого выносить. — Вон, ребята. Вон! Я пришёл сюда, чтобы отдохнуть от вас и вашего сумасшествия; поверить не могу, это я ещё отговаривал Оливера не пускать вам в спины стрелы. Извините уж, но поверить вам я не могу, — несмотря на жалобы и громкое ворчание Негодяев, Барри только-только принимается выталкивать тех за дверь, когда видит идущего в его сторону Итана — в его руках два напитка. Стоит ему встретиться взглядом с Барри, и он уже начинает их протягивать, когда к нему подходит Марк, фыркает и зачем-то машет в его сторону рукой. К величайшему ужасу Барри, под ногами Итана образуется небольшая лужица, а потом начинается хаос: он подскальзывается — оба стакана взлетают в воздух, — врезается в стоящих рядом людей, и те, точно подчиняясь закону домино, один за другим, начинают падать, задевают и стоящего у бассейна со своим баром, полным сложенного ликера и целыми бочонками различных напитков, Мика. Всё выливается в воду. И ладно бы. Но потом Барри издалека видит проблеск света и понимает: женщина, та, что с большими золотыми серьгами, стоявшая в бассейне, щёлкает зажигалкой, чтобы задымить. Барри видит всё за 0,00001 секунды до того, как весь бассейн загорится пламенем. Он ускоряется — молния проходит по венам — и вылавливает двадцати четырёх человек менее чем за секунду. А потом, стоит только ему опустить на землю последнюю спасённую пару (и быстро отскочить от них для сохранения личности), и тот вспыхивает. Раздаются крики, и в этой суматохе он, отчётливо слыша голос Фелисити: — Тушу! Тушу!, видит белую холодную пену чего-то смутно похожего на огнетушитель. Понижается температура. — О боже, Фелисити! Стой же! Стой! Фелисити снова взвизгивает и отбрасывает всё же, видно, огнетушитель в сторону (тот между тем попадает Хартли в голень, и мета матерится), а потом несколько раз притопывает каблуками. — Мне так жаль, Барри!!! Барри теперь с ног до головы покрыт холодной, до ужаса, белой пеной — не иначе как живая статуя. Все, в шоке замерев, не смеют сдвинуться с места. Барри дрожит. От унижения ль или шока, он не знает. — А ты знаешь, — начинает он, когда его зубы стучат, — знаешь, как сильно холод влияет на спидстера? — Я знаю, Барри, знаю! И мне правда жаль! Негодяи не смеют ни шевельнуться, ни вздохнуть, потому что, Барри может поклясться, ещё хоть один смешок или ехидный комментарий, и от становления злодеем его ничего отделять не будет. — Что здесь, чёрт возьми, произошло? — раздаётся позади них голос Оливера, и все тут же подскакивают. Барри бы тоже, не будь он на волосок от переохлаждения; к счастью, в следующий миг он чувствует большую толстую куртку, а потом встречается с Оливером взглядом. — Что произошло? — переспрашивает Оливер, вот только во взгляде нет ни капли намёка на вопрос, а ответить колкостями отчего-то не получается. — Мы просто присматривали за нашим другом Барри? — решает-таки ответить Хартли, но почему-то ответ его походит на вопрос, и Оливер хмурится. Мета сглатывает. — А кто вам разрешил?! — Ну вообще-то ты, ты проскользнул к нам через заднюю дверь и сказал, что не против, если мы скинем нескольких поклонников Барри в воду или обольём их водой, — отвечает уже Лиза, и Оливер быстро отводит глаза от лица Барри, когда спидстер, наоборот, впивается в того взглядом. — Ты сделал что? — Не важно. Оливеру определённо везёт: не дрожи сейчас Барри столь сильно, и задушил бы его. — Вы обливали моих собеседников водой? — недоверчиво спрашивает Барри, и Лиза фыркает. — Никто никого не обливал. Мы не психопаты, просто столкнули их в бассейн, как кое-кто нам посоветовал, вот и всё. — О боже мой, — задыхаясь, говорит Фелисити. — В любом случае, ты под домашним арестом. Барри моргает, потом ещё раз и переводит взгляд на Оливера, потому что «что?». — Что? Ты с ума сошёл? — Сегодняшний день был более чем достаточным показателем того, что самообладания для свиданий у тебя просто не хватает. И то, что ты продолжаешь встречаться с опасными людьми. — Опасными?! Да опасные тут только они и ты! Барри истерически хохочет — гнев, видно, перешёл все грани — и, тыча пальцем в Марка, вопит: — Ты разрушил мои свидания ураганом, — потом указывает на Лизу. — Ограбила банк и чуть не сожгла бесценную историческую картину, — затем на Шону, — а что насчёт бассейна, полного людей… — Барри, пожалуйста, успокойся… — молит Оливер, но нет, Барри угрожающе поворачивается уже к нему и тычет в него пальцем. — Спровоцировал чуть ли не их утопление! Оливер замолкает, тогда как Барри тяжело дышит — он знает, что выглядит истерично, глупо в этой белой пене и с точно сжимающими последний оплот куртку замёрзшими руками, но ему всё равно. — Я не какой-то пятнадцатилетний нуждающийся в своём отце ребёнок, да и ты мне не отец, со своими свиданиями я вполне могу справиться и сам, сам!, и держаться при этом подальше от неприятностей! Ты не можешь меня наказывать! — каким-то образом — благодаря ли гневу? — ему удаётся обрести голос, и он уже чувствует за себя гордость, когда из толпы показывается Итан. — Значит, твоё предложение сделать снимки твоего тела с моим и моих приятелей отменяется? После того, как Итан пожимает плечами и уходит, в их маленькой группе из Негодяев, Оливера и Фелисити воцаряется абсолютная тишина. Потом Оливер переводит взгляд на Барри. — Какое предложение? — … пойду-ка я отбывать своё наказание в свободной спальне. Хартли хлопает его по спине.