Один раз в год сады цветут

Море Ближе к вечеру вдали на горизонте появляется краешек моря. – Море, море! – радуюсь я, как в детстве, обнимаю и целую Викулечку. – Юль, что с тобой? – как-то странно смотрит она на меня. – Мы же знали, куда едем. – Ты что, моря никогда не видела? – ухмыляется Сашка. – Просто ностальгия нахлынула по пляжам и запаху кипарисов… помню, как папка меня плавать учил, да так и не научил… короче, столько воспоминаний. – Понятно… – как-то странно говорит Вика. Ну не понимает она моего восторга! – А ты когда в последний раз на море была? – Зимой, – говорит она. Я же понимаю, что имеется в виду какая-нибудь Турция или Египет, но в моём понимании настоящее море только наше. Хотя мы с мамкой были в Египте пару лет назад, и мне даже понравилось. – Как зимой? – Я делаю вид, что удивляюсь я. – Зимой же холодно. – Ха-ха-ха! Там где я была, не бывает холодно. – Лёд и снег и Умка, – говорю, – дрейфуют на льдине. – Ты о каком море говоришь? О Белом, о Баренцевом? – спрашивает Сашка. – Я была на Красном, – говорит Викуля. – А сейчас мы на Чёрном. Хотя по цвету они одинаковые. «Дурацкий разговор, честно говоря». – Наверное, просто у тех, кто придумывает названия морям, с фантазией туговато. Назвали бы как-то по-другому. Эгейское, Адриатическое – красивые же названия. – Эгегейское, – передразнивает меня Сашка, а между тем, я же о серьёзных вещах говорю. Хотя о каких серьёзных? Нужно признать я слегка туповата. Есть же Википедия, можно просто открыть и прочитать, почему конкретное море так названо. Это же не человек, рисующий глобус, сидит и придумывает им названия. Так исторически складывается: один так называл, другой – так, а потом договорились. И о чём я вообще думаю? – Сфоткаемся на фоне моря, – предлагаю. – Ближайшие несколько дней мы только и будем, что фоткаться на фоне моря, – отвечает Вика. Сашка молчит, а я дальше канючу: – Ну, давайте остановимся на серпантине и сфоткаемся все втроём, такое же место красивое. – Только, чур, я не буду фоткать, как вы по очереди держите на руке солнышко. – Окей, – соглашается Вика. «Чёрт, а я хотела предложить именно это! Неужто я настолько примитивная?» Мы подъезжаем к крутому повороту, за которым дорога срывается в бесконечный, тонущий в вечерних сумерках серпантин, и выходим из машины. Так непривычно после долго езды вновь размять свои ножки. Их даже слегка покалывает, и они не особо-то и держат. Я ещё и тапочки надела на платформе. Вот Вика в нормальных шлёпках, Сашка вообще в мокасинах, а я как топ-модель недоделанная. Зато в них я одного роста с Викулей. Мы с ней, как близняшки. Улыбаюсь последним лучам заходящего солнышка, жмурюсь и устало потягиваюсь. Рядом миндальное дерево, с почти что спелыми миндалинами, хотя вряд ли они спелые – июнь месяц. В воздухе стоит такой морской запах кипарисов. – Ну, вы фоткаться будете? – как-то неуютно кутается в свою тенниску Сашка. – Сейчас, – говорит Викуля, достаёт свой телефон, обнимает меня за талию и фоткает нас вдвоём. Я надуваю губки, строю глазки, хлопаю ресничками. Я такая бусечка! – Эй, девчонки! – обращается к нам Сашка. – С нами хочешь?– улыбаюсь я ему. – Вы же море хотели сфоткать, а не только свои мордашки. А мне так смешно становится! – Чем тебе наши мордашки не нравятся? – Вот именно: чем? – поддерживает меня Викуля. Она всегда на моей стороне – женская солидарность, может ещё что, не знаю. К сожалению, залезть к ней в голову я не могу, и понять, откуда у неё берутся такие мысли, тоже. А знакомы мы с ней всего несколько месяцев, зато каких месяцев! Обожаю её! Неожиданно целую её губы. – Юль, ты чего? – смотрит на меня Викуля. – Не знаю, – говорю. – Просто люблю тебя. – Хватит это постоянно повторять. – Тебя это как-то напрягает? – Я складываю бровки домиком, надуваю губки «уточкой» и часто-часто взмахиваю ресничками. – Нет, нет, – улыбается она и прижимает меня к себе. Сашка достаёт свой телефон и фоткает нас: – Смотрю, вам всё никак не надоест целоваться. – Иди сюда, – подзываю его, заключаю в объятия и целую. – Эй! Ты чего творишь, я же здесь, – разнимает нас Вика. – А ты что, хотела бы, чтобы мы целовались, когда ты не видишь? – Снова целую Сашку. Обожаю, когда она злится и ревнует! Обожаю в ней всё! – Не знаю, – качает она головой, – не знаю, чего я хочу. – Просто это как-то неправильно, – подсказываю ей я. – Да, это неправильно, – подхватывает она. – Любовь и не должна подчиняться правилам, – говорю я. – Мы с тобой тому доказательство. Вика окидывает меня взглядом с ног до головы, а после достаёт свой телефон и фоткает нас с Сашкой. – Саш, отойди в сторону, я хочу ещё пару раз сфоткать Юлечку. – Ты же говорила, у тебя вся память на телефоне забита её фотками. – Не страшно, купим новую карту памяти. – Она подбирает ракурс и говорит мне: – Смотри чуть в сторону, волосы убери. – Так? – спрашиваю я, пока она меня фоткает. Я умею быть фотогеничной: конечно, столько репетировать перед зеркалом, губки надувать, глазки строить! Я та ещё самовлюблённая тёлка! – И зачем ты волосы подстригла? – Не знаю, – начинаю смеяться я, – дурная была. – Всё, хватит любезностей! – отрывает нас друг от друга Сашка. – Пора ехать, уже вечер, а нам ещё хату снимать. – Переночуем в мотеле, – улыбаюсь я, вспоминая наши с Викулечкой шалости. – Ты все дни на море собираешься в мотеле ночевать? – осуждающе смотрит на меня Сашка. – Нормальное жильё снимем. – И поближе к морю, – говорит Вика. – С бассейном, с джакузи, со шведским столом, – добавляю. – И можно подальше от моря, я плохо плаваю. – Я тебя научу. – Вика берёт меня за попочку и нежно-нежно, мокро-мокро целует в губки. Прикусывает и оттягивает мою нижнюю губу. – Так мне твои губы нравятся! – томно говорит она. – А ты больше меня не укусишь? – испуганно округляю глазки я. – Что ты, Юлечка? – улыбается Викуля, и мы трёмся носиками. – Мы когда-нибудь поедем дальше или нет?!– кипишует Сашка. – Нет, – говорит Вика. – Постоим ещё, меня на серпантине укачало. – И ты молчала?! – Смотрю прямо на неё. – Не люблю жаловаться. Мы спускаемся в поселение, когда уже совсем стемнело. Через открытые окна машину наполняет удушливый запах кипарисов. А город освещают мириады разноцветных фонариков. Вдоль дороги – пальмы (или что-то в этом роде, я не знаю, для меня любое не наше дерево уже пальма). Закат, пальмы и праздничные разноцветные фонари... что может быть атмосфернее на отдыхе! Центр города живёт. Центральная площадь гудит, как днём, а издалека доносятся ритмичные звуки музыки. Мы останавливаемся возле остановки автобуса. Здесь обычно стоят женщины и предлагают жильё. Я знаю, что тут дороже, но где мы сейчас искать будем хату посреди ночи? «Жильё возле моря со всеми удобствами… квартира, дёшево… домик на пляже», – доносится через открытое окошко. – Четно говоря, не понимаю, почему мы решили ехать дикарём. – Сижу одна на заднем сиденье и прижимаю коленки к груди. – А как? – спрашивает Вика. – Забронировать санаторий на три недели? Честно говоря, после всех этих Турции и Египта это смотрится довольно убого. С другой стороны, мы же не в комнате сидеть приехали. – Так что будем брать? – поворачивается к Вике Сашка, он сидит вполоборота ко мне и пялится на мои коленки. Я уже ничего не понимаю в наших отношениях. Я для него кусок мяса – сексуальный кусок мяса, а Вику он, значит, воспринимает как личность, советуется с ней, слушается её. Я тоже хочу для него что-то значить, тоже хочу чего-то стоить. – Да бери что хочешь, мне всё равно, – говорит Вика. – Чтобы кровать была большая, – говорю я. – Да, чтобы кровать… – повторят за мной Вика, а после улыбается и смотрит на меня. – Ах ты, извращеночка моя, ни о чём другом больше не думаешь только о своём сладком месте! Мне нравится, когда она говорит о моей «киске» как о сладком месте. Интересно, какая она на вкус? Может, я когда-нибудь дотянусь, чтобы попробовать полизать у себя. М-м-м, я опять возбуждаюсь! – Тебе виднее, какая я там на вкус, – многозначительно добавляю я. Похоже, разговор плавно перетекает в совсем другое русло. – Значит так! – повышает голос Сашка. – Мы снимаем квартиру недалеко от центра и сразу на набережную. Это в первую очередь тебя касается. – Он смотрит на меня в упор. – А я-то тут при чём? По-моему, я послушная и всегда принимаю ваши решения. – Ты её в постель потащишь. Зачем мы на море приехали, спрашивается? В кровати кувыркаться? – Ну, можно и покувыркаться, – многозначительно улыбается Викуля. – Да сколько угодно, но сначала погуляем на набережной… Блин, я хочу хоть один молочный коктейль выпить, хоть раз искупаться, а не только трахаться! – Он резко замолкает, потому что, похоже, наш разговор отлично слышно через открыты окна машины. – Согласна, только на секунду заскочу в душ, – говорю я. – И я. – Никакого душа! – Сашка неумолим. Мы с Викулей молчим. Я подвигаюсь ближе к ней и нежно целую её в плечо, а она поглаживает меня по щеке. – Давай, мы ждём, – говори она. Сашка выходит их машины и подходит к первой попавшейся старушке. Несколько секунд говорит с ней, а после подходит к парню, чуть постарше его, и они тоже о чём-то разговаривают. – Вот бы, он что-то нормальное выбрал, – волнуется Викуля. А мне вообще всё равно где жить, хоть в сарае, главное – с кем. Влюблённо смотрю на неё, глажу её по волосам. – Ладно, Юль. Ты тут сиди, я а я Сашке подойду, послушаю, о чём он там договаривается. – Она отстёгивает ремень. – Постой, я с тобой. – Не хочу одна сидеть в этой машине. Я уже себе всю попку отсидела. Всё сижу и сижу. А так можно хоть ножки размять. Так, где мои босоножки на платформе? Ай, ладно, пойду босиком. Выходим их машины, Викуля закрывает на центральный замок. А я медленно, на носочках иду на ней. Вся остановка сделана из ракушняка, а на земле – крохотные песчинки и камушки. Так больно! Не привыкла я босиком ходить. Кроме того, босиком я заметно ниже своей любимочки. – Викулечка, подожди меня. – Давай. – Она берёт меня за руку, и мы медленно идём к Сашке. Мужик, который с ним разговаривает, оценивающе окидывает нас взглядом. – Это ваши девушки? – Он смотрит на нас округлившимися глазами. – Да, Вика – моя жена, а Юлька – её двоюродная сестра. Присматривается к нам. – Да, действительно похожи. Внимательно смотрю на Вику и не вижу, чем мы с ней так сильно похожи, хотя, может, просто потому, что мы обе красивые.