Один раз в год сады цветут

Сашка поворачивается к нам и говорит: – До моря один квартал, это 4-5 минут идти. Есть двор, чтобы машину поставить. – А мне уже не нравится – вот чувствую, что сарай какой-то. – Нет, не пойдёт, – сразу говорит Викуля. – Да погоди ты, это не все варианты, есть квартира, двушка. – Нам и однушки хватит, – говорю я: не хочу спать одна в соседней комнате. – Ну нас же трое, – говорит Сашка. Поворачивается к мужику и продолжает с ним разговор: – Ты говорил про однушку. – Прямо над морем, и машину есть куда поставить, горячая вода, бойлер, рядом аквапарк и бассейн. – Он снова смотрит на меня. Я узнаю этот взгляд. Снизу вверх меня оглядывает. На мои коленки пялится. И что всем мужикам от моих коленок надо? У всех же девушек такие коленки... ну, или почти у всех. Нет, надо на каждую пялиться, чтобы ни одной юбки не пропускать! Хотя я и сама такая: не могу не посмотреть вслед понравившейся девушке. Слава Богу, Вика ещё не ревнует – может, потому, что не знает, что меня ревновать надо. А уже пора начинать, а то я совсем от рук отобьюсь. – Вас же трое, – говорит мужик, – а там одна большая кровать. Можно раскладушку поставить. – Не надо! – выпаливаю я, но вовремя затыкаюсь. И как я умудрилась такое сказануть?! – Юлька имеет в виду, что у нас с собой есть. – Теперь уже Викина очередь сморозить глупость. – Вы таскаете с собой раскладушку на море? – удивляется он. – Конечно, – выкручивается за нас Сашка. – Только не раскладушку, а надувной матрас. Девчонки на кровати лягут, а я на матрасе привык. – Ладно, поехали. Я покажу, здесь недалеко по кругу и направо. Квартирка наша расположилась в уютненьком квартальчике. Я бы назвала его кварталом фонарей (только не красных, а кованых, поставленных ещё в советское время), уютненьких лавочек в тени разлапистых деревьев и каких-то колючек, пробивающихся через трещины на асфальте. А вообще кругом миленько, чистенько и красивенько. И главное – шум моря, он здесь перебивает даже постоянные звуки музыки пляжных дискоклубов. Квартирка на третьем этаже, то есть с улицы не залезешь, а подниматься не очень высоко. Машину Сашка оставил среди реально раритетных тачек. – Здесь что, выставка? – спрашивает Сашка мужичка. – Тут пенсионеры живут, они на своих старых машинках ездят. – Миленькие машинки. – Я смотрю на Викулю и улыбаюсь ей. – Мелкая, хватит на меня всё время пялиться, ты сильно палишь контору, – шепчет мне Викуля. – Мы же на отдыхе, нас здесь никто не знает, – томно отвечаю ей я. – Неужели мне здесь нельзя побыть немного собой и ни от кого не таиться? – Ладно уж,– вздыхает она. Вика такая гадская бывает, аж бесит! Но не буду с ней спорить, потому что слишком боюсь её потерять. В квартире свежий ремонт. Под потолком – светильник, который, видимо, был выкован на той же фабрике что и уличные фонари – такой же медный, такой же древний. Зато интерьерный, зато атмосферный. – Класс! – говорит Викуля, осмотрев кухню и спальню. – Мне всё нравится. – Тогда – по рукам! – говорит Сашка, отдаёт деньги и забирает ключи. Я сразу захожу в спальню, падаю на огромную кровать и закутываюсь в белоснежное покрывало. Оно аж хрустит от чистоты. – Юль! Мы договаривались не зависать в квартире, а сразу на набережную. – Идите, я ещё чуток поваляюсь. Вика падает рядом со мной и прижимается ко мне всем телом и даже губами. – Иди сам, а я поваляюсь с Мелкой. – Ла-а-адно, тогда я в душ, – вздыхает Сашка и снимает футболку. Я лежу на постели, и у меня начинают слипаться глазки, а Вика гладит меня по обнажённому плечу, по рукам, по животику, запускает руку мне в трусики. Я уже так привыкла к тому, что она постоянно меня трогает, что не обращаю на это никакого внимания – до тех пор, пока её пальчики не попадает в мою «щёлочку». Я начинаю громче дышать, слегка постанываю, засовываю себе в ротик два ей пальца и самозабвенно их сосу. Наконец, Викуля склоняется надо мной и стягивает с меня трусики. Задирает мою юбочку и несколько секунд нежно целует меня в животик, в ножку, а после уже в «кисулечку». Нежно-нежно ласкает язычком мою «бубочку» и дрочит мне всё тем же пальчиком. Она этим пальцем такие чудеса научилась делать с моей «киской»! Я сейчас на седьмом небе от счастья. Сжимаю пальчик на ногах, выкручиваюсь и громко стону. Приподнимаюсь на локтях и смотрю на неё, а она на меня смотрит, наши взгляды встречаются, она берёт меня за руку и крепко-крепко сжимает. В очередной раз нежно целует мою «кисулечку» и продолжает массировать её снаружи двумя пальчиками. – Сладенькая моя! – приговаривает она. – Любишь «киски» лизать, – смотрю ей в глаза. – Местами поменяемся? – Не надо. – Она надевает на меня трусики и в последний раз целует мою «кисулю». – Я в душ. – Тогда я с тобой. – Вскакиваю и иду за ней. Но тут нас ждёт облом: душевая кабинка. Вика по-быстрому избавляется от одежды и заходит к Сашке. А я стою в двери и мило наблюдаю, как они трутся друг о друга и целуются. А после Вика встаёт перед Сашкой на колени и жадно, неистово и со вкусом сосёт его член. Она обожает сосать. – Присоединишься? – протягивает мне руку Сашка. – А Вика сама не справится? В эту секунду она как раз делает глубокий заглот, начинает смеяться и чуть не давится. – Насмешила ты меня, подруга! – говорит Викуля. – Тебя не подменить, подруга. – Я улыбаюсь и начинаю раздеваться. Не знаю, в чём кайф, но Сашка любит, когда мы сосём ему вдвоём одновременно. Член же в два рта сразу не помещается, и мы его просто целуем с двух сторон и посасываем по очереди. Сашка так даже не кончит, но почему-то это ему особенно нравится. Ну ладно, доставим ему удовольствие, мне пососать не сложно, тем более, я тоже люблю его. Поражаюсь, как я привязалась к его члену за последнее время – больше чем за те месяцы, когда мы встречались. В последние дни мы стали невероятно близки. Сашка по очереди натягивает меня и Викулю, как будто мы недостаточно глубоко его член заглатываем. А после решает, кому кончить в ротик. Он вообще такой балованный стал! Две ногастенькие красоточки на коленях перед тобой стоят, сосут и лижут твой половой орган, а ты стоишь и дрочишь им на лица. Наконец, он кончает, несколько мощных струй спермы попадают мне и Викуленьке в рот, а остальное он безбожно размазывает по нашим губам. Да ладно, мне не жалко. Тем более, мы с Викулей ещё долго после этого сосёмся и целуемся, а Сашка возвращается под душ, домываться. Слизав с её лица все капельки спермы, я опускаюсь ниже и начинаю целовать её идеальную грудь. Я же не только члены люблю сосать. – Юль, не надо, – останавливает меня Викуля. – Да ничего, мне самой приятно. – Вожу язычком вокруг её соскам. – Не надо, я не хочу, – говорит Викуленька и встаёт под душ. – Ну ладно, – говорю я и захожу вслед за ней, щипаю её за попочку. Моя ты популечка, как же я тебя люблю! Мы стоим под ласкающими струями воды и целуемся, а после мылим друг дружку интимным гелем для душа. Я думала, будет продолжение, но Вика решила просто помыться. Она домывает волосы и выходит из душа, завернувшись в полотенечко, оставляя меня домываться в одиночестве. А я критически не переношу одиночества. У меня буквально физический страх остаться одной. С тех пор как Викуля меня бросила, я боюсь её отпускать даже на секунду. По-быстрому подмываюсь, чищу зубки и, завернувшись в полотенечко, выхожу из душа, свеженькая. Сашка стоит в прихожей, он уже вырядился. Опять его эта дурацкая шляпа, зауженная тенниска, браслетики, цепочки. Мне кажется, он перегибает с бижутерией. Кроссы, джинсовые шорты с белым кожаным ремнём. И пахнет от него крышесносящим ароматом мужской туалетной воды. Прохожу в комнату – Викуленька вырядилась в моё любимое коротенькое чёрное платье с открытыми плечами, как раз по фигуре. – Поможешь? – Она протягивает мне цепочку, чтобы я её на затылке застегнула. Никогда Викуле не откажу. Тем более, от неё так хорошо пахнет, моей же «Нина Ричи». Думаю это бич всех лесбиянок – пользоваться одинаковой туалетной водой. А что поделать, если тебе всё в твоей любимой нравится, ты невольно начинаешь её копировать? – Как думаешь, что надеть? – Викуля показывает ботильоны на громадных каблучках и летние босоножки на платформе. – А без каблучков никак? Мы же на набережную собрались, – сдвигаю бровки я. – Это первый вечер, я хочу быть неотразимой, – улыбается она. – Ты и так неотразима! – Я целую её в губы. – Ты права, Юль. – И добавляет шёпотом: – Я бы осталась с тобой, и кувыркалась бы до утра. Надеюсь, Сашка не слышал. – Так, может, останемся. – Спускаю полотенечко и стою перед ней вполоборота, голенькая. – С ума сошла! – Её глаза округляются. – Гулять идём. В комнату заходит Сашка и по какой-то необъяснимой причине прикрывает глаза рукой. Видимо, рефлекс: типа, здесь же девчонки переодеваются, нельзя без стука заходить, и тому подобное. – Юля, Вика, вы идёте? – А ты что, не видишь? Юльке одеться надо! – повышает на него голос Викуля. После душа я всегда намазываю ножки кремом, чтобы они блестели, как в колготках. Не надеваю лифчика, лишь короткое белое платьице и кружевные трусики. Вика выбрала босоножки на платформе. А я возьму её ботильоны, мне они всегда нравились. На таких каблучках, я едва не выше Викуленьки. – Идём, – говорю я. Натираю подмышки сухим дезодорантом и пшикаюсь всё той же «Ниной Ричи». – М-м-м, яблочко! – нюхает меня Викуля. – Теперь мы одинаково пахнем. – Ой, чуть не забыла! Поможешь? – протягиваю ей свой металлический крестик на золотой цепочке подаренной Димкой. Сашка снова открывает двери. – Да идём уже, – кивает ему Вика. – Секундочку. – Я зависаю перед зеркалом, мне же надо накраситься. – Такси возьмём? – спрашивает Сашка. – У нас же машина, – не отвлекаясь от зеркала, говорю я. – Ну-у, я вообще-то бухать сбирался, – прямо говорит он. – А я не буду, меня что-то подукачало, – говорит Викуля. – А я ещё подумаю. – Аккуратно подрисовываю стрелку, хочу, чтобы ровная вышла. Вика хватает меня за плечи и оттягивает от зеркала, обнимает и прижимает к себе. – Ну что ты там рисуешь, что ты рисуешь? Ты же и так красивая, ты же офигенная! – Она целует меня. – Знаю. – Я смущённо надуваю губки. – Но я хочу быть ещё красивее, ради тебя. – О-о-о, Боже! – хватается за голову Сашка. – Юль, я, конечно, ничего не имею против твоих загонов. Но ты что, никогда не попускаешься? У тебя что, нимфомания? Забудь хоть на секунду о своей сексуальности.