Один раз в год сады цветут

Посреди ночи резко просыпаюсь. Я хочу пить, у меня трещит голова, и музыка до сих пор отдаёт в ушах. Нахожу свой телефон, но он слишком яркий, и я всё равно ничего не могу рассмотреть. Иду на кухню, наливаю себе стакан минералки из холодильника и делаю пару глотков. В ушах звенит, а перед глазами всё танцует. Никак не могу прийти в себя. Возвращаюсь в комнату и падаю на диванчик. – Ой! – слышу Сашкин охрипший голос. – Прости, я на тебя села, – говорю таким же охрипшим голосом. Как я охрипла, простудилась, что ли? А может, подпевала ночному караоке – я такая, что могу, особенно вчера на пьяную голову. – Да ничего. – Сашка поворачивается на бок, видно, что ему неудобно на крохотном диванчике. И почему постели не делают больше, чтобы все помещались? – Са-а-ашенька, спи, спи мой хороший. – Я глажу я его по волосам и по ноге, случайно задеваю рукой пах, чувствую, какой он твёрдый. И сон как рукой сняло. Смотрю на него и вижу, что и он не спит. Оборачиваюсь и смотрю на Викулю, потом снова на Сашку. – Юль, ты думаешь о том же, о чём и я? – Сашка приподнимается на локтях. – Ага, – говорю я и нежно запускаю руку в его трусы. – Как же я по нему соскучилась! «Надеюсь, Вика не будет ревновать», – думаю я, слегка подрачивая Сашкин член. Чувствую его руку на своей груди, потом на своей шейке. Сашка проводит пальцем по моим губам, попадая мне в ротик. А я томно вздыхаю. Делаю глубокий вздох и чувствую, как его рука обхватывает меня за затылок и наклоняет к себе. – Саш, ну Саш, ну Саш, – не успеваю сказать я, как он откидывает простыню, и я вижу его великолепный стоячий член прямо пред своим лицом. Он такой огромный, такой крепкий, как ядерная боеголовка. Нежно прикасаюсь к нему губами и быстро-быстро дрочу рукой. Облизываю головку язычком. – Боже, как же ты классно сосать научилась, Юлечка! – говорит мне Сашка, а меня это только сильнее заводит. Я снимаю ночнушку и продолжаю дрочить ему и сосать, а после сажусь на диван в его ногах, хорошенько так раздрачиваю его член, обхватываю его губами и сосу, заглатываю как можно глубже, втягиваю в себя изо всех сил. Дыхание задерживаю – всё, как учила Вика. А после улыбаюсь и опять дрочу. – Мне так нравится сосать! – признаюсь я Сашке, играясь язычком с его головкой, заглатываю её поглубже. «Надеюсь, Вика ревновать не будет». Беру Сашкин член обеими руками и заглатываю, выпускаю изо рта, делаю парочку вздохов и опять заглатываю. В третий раз держу подольше, дышать не могу, блевать хочу, но изо рта не выпущу. – Юль, я сейчас кончу, – признаётся мне Сашка. – Хочешь кончить мне в рот или на лицо и на грудь? – улыбаюсь ему, пытаюсь отдышаться. – Давай в рот, чтобы сейчас не мыться. «Кончи в меня», – подсказывает внутренний голос. Я в очередной раз надрачиваю его член, смазываю его слюной, обхватываю губами головку, засаживаю как можно глубже в свой ротик до самого горлышка и держу там подольше, пока, наконец, не чувствую толчки. Мой ротик наполняется горячей спермой. – Глотай, глотай, – шёпотом подсказывает Сашка. Типа, это так просто. Я улыбаюсь ему и чуть не роняю огромную каплю спермы прямо на него, но вовремя подхватываю её рукой и отправляюсь в душ. По пути слизываю с руки остатки. Я сейчас такая счастливая, такая затраханная, как будто это я сама кончила! Долго откисаю под душем, долго чищу зубки, а когда возвращаюсь, Сашка уже спит. На кровати сопит моя Викуленька; ложусь рядом с ней, обнимаю её, целую в попочку, прижимаюсь к ней и засыпаю. – Спокойной ночи, любимая, – шепчу ей сквозь сон. «Спокойной ночи, Юлечка», – отвечает мой внутренний голос, несмотря на то, что за окном уже светло. Улыбаюсь сама себе и думаю про Сашкин член. Мне понравилось ему сосать. Похоже, я, как бутон розочки, по чуть-чуть раскрываюсь. А что, если я сделала ошибку, решив, что я стопроцентная лесбиянка? Что, если я просто не распробовала пока мужчин? И вот я уже сосу с наслаждением. А что дальше? Кончать буду во время минета. И такое возможно. У меня в груди всё прямо кипит. Мне так хорошо, я так счастлива! Приоткрываю глазки и смотрю на спящую Викулю. «Мой ангелочек!» – Я прикасаюсь к её лицу рукой – нежно-нежно, мягко-мягко, так чтобы не разбудить и не разрушить сон моей красотки. Представить себе не могу мужчину, который будет красивее неё. Нет, Сашку я люблю гораздо меньше, это однозначно. Но секс... Секс бывает таким разным и мне иногда хочется его разнообразить. Четно говоря, надоело только лепесточки сосать, я же взрослая девочка, мне можно и член. В конце концов, я заслужила. Ах, если бы и у Викули был член! Хотела бы я, чтобы она была мужиком? Вот тут однозначно – нет! Её нежный голос, ей чувственные губы, её милые глазки! Она такая девочка-девочка, как раз для меня, хотя у неё довольно сильный характер, она всё-таки королева, а я – принцесса, вернее, я – её фрейлина. Так почему же меня потянуло на член, чем мне «киски» не хватает? Вот всему виной моя испорченность, я всё время хочу чего-то нового. Мне нравится, как она меня душит, нравится, как унижает. Но я не хочу останавливаться, мне уже хочется, чтобы тошнило во время секса; помнится, раньше я страдала от этого. А сейчас меня это заводит. Прошло каких-то полгода, и я полюбила то, от чего сама же и убежала. Бедный Сашка! Беру Викулю за руку и нежно-нежно прикасаюсь к ней губами. Вот это вкус! Вкус любимого тела – его ни с чем не перепутать. Во рту ещё привкус спермы, хоть я и почистила зубки, но он почему-то остаётся. Мне хочется смешать вкус Викулиной смазки и Сашкиной спермы. Мне хочется… мне всё время хочется секса. Закидываю на неё свою ножку и прижимаюсь к её плечику. – Что? – Она просыпается, с трудом раскрывая глазки. – Спи, спи любимая, – шепчу ей на ушко. – А ты опять будешь ко мне приставать? – Нет, прости, что разбудила, ласточка моя. – Вся нежность, которая есть сейчас во мне, направлена на неё. Как же сильно я её люблю, как же сильно я её хочу! Интересно, а можно ли хотеть сильнее, можно ли любить сильнее? Есть ли на белом свете более сильное чувство, чем наша с ней любовь? «Наверное, нет». «Странно, что ты меня поддерживаешь», – отвечаю внутреннему голосу. «Дурёха, я же всё делал только для того, чтобы ты была счастлива. А сейчас ты, наконец, счастливая. Мне другого не надо», – отвечает он. «А помнишь, как я тебя отключить хотела, тогда, с карандашами?» – спрашиваю я. Я реально с ним разговариваю. Разговариваю с голосом у себя в голове. Мне лечиться пора! «Ой, и какой только ты херни не творила!» «Не матерись». «Прости, не буду. Не хочу портить момент, когда ты счастлива. Боже, какая же ты милашечка! Как же мне повезло жить в твоей головке, в твоём теле!» «Спасибо!» – Я не верю, что это я с ним разговариваю. Похоже, мне как в этом фильме, нужно таблеточки принимать – красненькие, синенькие, кругленькие, чтобы меня потом электрошоком лечили, и в психушке держали. Как же этот фильм назывался? Не помню, но там ещё саундтрек был классный на скрипках. «Реквием по мечте», – подсказывает мне внутренний голос. «Спасибо!» «Что бы ты без меня делала?» «Была бы тупой». «А сейчас какая, типа, умная!» – Сколько иронии, Боже, сколько во мне самоиронии! «А, ну да, – улыбаюсь я. – Тупая, зато отличница». «Очнись, Юлечка, ты отличница, потому что у тебя глазки красивые». Боже, какая же я милашка! Так приятно своим телом делать счастливой свою любимую, сосать своему любимому и вообще быть чьей-то, принадлежать кому-то, а не жить только ради себя и тратить свои дни бессмысленно! Как приятно быть необходимой! Ещё крепче прижимаюсь к Викуле. – Юлька, у тебя, что, опять недотрах? – сквозь сон бормочет она. – Ты сама виновата в том, что слишком красивая, – шепчу я ей на ушко и прикусываю мочку. – К Сашке ляг, ему не давай выспаться, – ухмыляется Викуля. – Он же не такой красивый. – Я уже… – «Чё-о-о-орт, нет, что ты творишь?! Дура! Ты что только что наделала?!» – Что «уже»? – Вика открывает глаза и смотрит на меня в упор. А я не могу соврать, когда на меня так смотрят. Испуганно отстраняюсь, смотрю на неё и ресницами хлопаю. – Ну-у-у, Вик, ты не так поняла, – что-то лепечу я в своё оправдание. Срочно придумывай себе отмазку! Срочно придумывай отмазку, пока не наломала дров! – Постой-постой! – мгновенно просыпается Вика. – А ну-ка повтори, что ты только что сказала. Сашка, вроде, спит, или делает вид, что спит (хотя судя по голосу Викули, он должен был уже проснуться). Скорее всего, лежит под одеялом, боится пошевелиться, чтобы не огрести. Но сейчас я первая на очереди. – Прости! – Я расплываюсь в виноватой улыбочке. «Ты что с ума сошла? Ты же только что себя спалила! Ты нас спалила, и Сашку, и… Ой, дура. Ну чего с тебя взять!» – паникует мой внутренний голос. А я под землю провалиться готова. Я разрыдаться сейчас могу, только бы Вика меня простила, и она это чётко знает. – Постой, постой, Юлечка. Успокойся, дыши, поглубже дыши. – Она внимательно смотрит на меня. Вика – прирождённый следователь. – А теперь давай сначала, чётко и обстоятельно мне всё расскажи. «Честное признание уменьшает наказание», – даёт мне плохой совет мой внутренний голос. – Прости, прости. – Я уже почти рыдаю. Не могу скрывать, когда она на меня так смотрит. Слегка кошусь на Сашку и замечаю, что он давно не спит, просто умело делает вид, что спит. Вики боится. Мы сейчас её оба боимся. – Сашка, вставай, разговор есть, – звучит её мягкий и спокойный голос, от которого у меня мурашки по коже. – Да? – Сашка делает вид, что просыпается, и поднимает сонные глаза. – Юлечка тут мне кое-что рассказала. Не хочешь ничего добавить? «Ей бы у Берии служить в охранке, или как это называлось. Она без всяких пыток из тебя признание вытащит, даже в том, чего ты не совершал». – Что она там рассказать могла такого? – Сашка – великолепный актёр, делает вид, что спокоен, и притворяется, что хочет спать. Снова кладёт голову на подушку и накрывается простынёй. – Не-е-ет, любимый, так просто ты не отвертишься. – Вика встаёт с кровати на свои идеальные, бесконечные длинные (длиннее, чем у меня) ножки в носочках, походит к Сашке и резким движением срывает с него простыню. – Да что такое?! Дай поспать! Вчера весь день за рулём, выспаться не дают! – Сашка, пять баллов, «Оскара» ему! А Вике – Сталинскую премию. Молодцы, ребята!