***
Если бы потолок прямо надо мной был белого цвета, а не голубого, как сейчас, я даже не вспомнила бы о том, что случилось со мной буквально накануне… а как много времени, кстати, прошло? Я попыталась приподнять голову, но застывший в одной позе позвоночник прострелило резкой болью, и я снова обреченно уставилась в потолок. Я жива. Я думала, что моё одиночество в заточении завело меня слишком далеко, чтобы я была в состоянии выбраться из того кокона отчаянии, в котором оказалась. Возможно, воспаленное сознание немного драматизировало реальное положение дел, но если бы не жар и полуобморочное состояние, оставившие меня без сил, я смогла бы на самом деле отдать остатки своей магии Лесу и… и его Владыке в том числе. Даже не знаю, чем я думала в тот момент, когда была готова смириться со своей участью. Я фыркнула и перевела взгляд на лучи солнца, падавшие на одеяло из распахнутого настежь окна, от которой тянуло зимней свежестью. Тёплое пуховое одеяло отлично согревало, а потому свежесть и прохлада в комнате воспринимались как благодать, особенно после затхлых ароматов темницы, которую мне посчастливилось изучить от и до. Осторожно высвободив правую руку из-под одеяла, я протянула ладонь под косые лучи. Почему-то сейчас мне доставляло странное удовольствие смотреть, как серебристые дымчатые узоры покрывают мою бледную, украшенную парой царапин и несколькими синяками, кожу. Какое-то время я зачарованно наблюдала за неяркими всполохами, а потом мои уши уловили мелодичный звук, прекраснее которого могло быть лишь пение ветряной колокольчика — то были голоса эльфов, и я могла с уверенностью сказать, что говоривших было двое и они без сомнений направлялись ко мне. Я спрятала руку в тень в самый нужный момент — дверь тихо распахнулась, и на пороге появилась Мириэль, которая несла в руках нагруженный поднос. Увидев очнувшуюся меня, она удивительно ловко и быстро поставила поднос на небольшой резной столик, и, пролепетав что-то непонятное и восторженное, схватила меня за лицо, внимательно заглядывая в глаза. — Во имя Илуватара, почему все странные события происходят именно с тобой? Я улыбнулась, насколько это позволяли мне сделать сдавленные щеки, пожала плечами, — мол, сама удивляюсь, и потом обратила внимание на второго гостя, которую не заметила сначала из-за прыти своей бессмертной подруги. Эльфийка, которую я никогда не видела в замке до этого, была настолько прекрасна, что ей, должно быть, завидовали бы сами ангелы; на светлые, чуть волнистые волосы гипнотизировали и притягивали взгляд, а кожа была настолько идеальной, что Анкалимэ рядом с ней показалась бы простой замарашкой. Очень высокая, почти как Трандуил. Очень стройная. Я натянула одеяло до подбородка, пока пришедшая в себя Мириэль носилась вихрем по комнате, что-то смешивая и разливая по сосудам, параллельно щебетала что-то прекрасной эльфийке, из чего я разобрала лишь некоторые слова. «Ребенок», «орки», «принц», «дух». Слово «ребёнок» в этом королевстве использовали только в отношении меня, так что с темой всё было ясно. Но кто она? Эльфийка смотрела на меня изучающе и с лёгкой ласковой улыбкой, я в ответ уставилась на нее, с одной стороны любуясь таким совершенным созданием Эру, с другой стороны с замиранием сердца пытаясь понять, что от меня хотят. В какой-то момент мне в голову пришло, что, в отличие от Мириэль, эта эллет смотрела на меня как-то по-другому. Было в ее взгляде что-то другое, словно с лица юной девы смотрели глаза, видавшие намного больше, чем другие способны себе представить. От таких размышлений появилось ощущение, что волосы на затылке встали дыбом и захотелось подумать о чем-то другом. — Здравствуйте! — выпалила я быстрее, чем успела мысленно захлопнуть себе рот. Вот дура! Мириэль лишь на секунду застыла, чтобы ободряюще мне улыбнуться, а потом выпорхнула за дверь. Обиженно зыркнув на дверь, я снова, наверняка, уставшим и испуганным взглядом уставилась на эльфийку, параллельно пытаясь себя успокоить: Мириэль бы не оставила меня наедине с кем-либо, кто был бы настроен негативно по отношению ко мне. Видимо, мне теперь долго придется избавляться от недоверия к окружающим меня незнакомцам. — Здравствуй, дитя. Как ты себя чувствуешь? Как только эллет заговорила, мне почудилось, что я уже слышала этот голос… кажется, я слышала много разных голосов, пока находилась в состоянии беспамятства, но именно её я запомнила с особой точностью. Кажется, она разговаривала с кем-то, пока я валялась на кровати и была не в состоянии подать даже минимальные признаки жизни, и разговаривала она… Эру! Я ведь помню те ощущения — еще не очнувшееся от дремы сознание было не в состоянии идентифицировать владельца голоса, но сейчас-то я в состоянии сообразить, что говорил ни кто иной, как сам Таур! И говорили они о чем-то важном, что касалось меня и, кажется, эльфов и Средиземья… Неужели я своим появлением нарушила баланс между мирами, и теперь меня хотят отправить обратно? — Все в порядке, спасибо, — промямлила я после небольшой паузы. — Могу я узнать ваше имя? Эльфийская дева улыбнулась, и мне показалось, что солнце в этот миг засияло ярче, а дышать стало многим легче. — Я явилась сюда, услышав зов твоей души, — начала она, с мягкой улыбкой приподняв меня осторожно за плечи и подложив для удобства пару подушек. Я поморщилась, осторожно опираясь на заживающую спину. Страшно представить, какие шрамы останутся на коже теперь. — Я прибыла из Лотлориэна. Моё имя — Галадриэль. Моё сердце пропустило удар, как только она назвала своё имя. Владычица из Лотлориэна! Та самая, которая, согласно легенде о моём появлении, и отправила меня под крыло Ар-Трандуила! Насколько я знала, для моей безопасности, Леголас предложил своему отцу именно так представить меня перед другими. Но она сказала, что услышала меня… Как? — Как? — чуть хрипло спросила я, не в состоянии оторвать взгляда от Владычицы — настолько прекрасной она была. — То есть, вы сказали, что услышали меня… Но это потенциально очень проблематично, потому что я была там, — я пальцем ткнула в одеяло, имея в виду глубокие королевские казематы. — Мне кажется, я помню, как вы туда пришли, но я не уверена… Галадриэль тем временем налила в деревянный кубок какой-то зеленоватый отвар и передала его мне, жестом указав пить. Я послушно пригубила напиток, выжидающе глядя на эллет, которая после моих слов немного посуровела. — Ох уж этот Трандуил Ороферион! Он из тех, кто распознают ложь до того, как она будет произнесена, но элементарных вещей он иногда не видит! — забрав из моих все еще подрагивающих от слабости пальцев кубок, Галадриэль присела на краешек постели и обратила свой взор к окну. Я приготовилась слушать. — В тот день, когда ты попала сюда, пробуждение зла на Востоке еще не было доподлинно известно всем жителям Арды. Члены Белого Совета чувствовали, что грядет нечто тёмное, но все мы боялись посеять панику среди мирного населения, которое и так страдало от постоянных нашествий разрозненных орочьих отрядов. Но появилась ты, и Око заметалось, — эллет посмотрела мне прямо в глаза, и я словно как наяву увидела Огненное Око с вселяющим ужас узким кошачьим зрачком. Где-то в подсознании, но так реально. Я знала, что это такое. Мириэль рассказывала мне, что старшие эльфы с сильным осанвэ умеют передавать друг другу мысли и образы. Волосы на затылке опять зашевелились. — Какая-то древняя магия защищала тебя, именно поэтому Темный Властелин не мог увидеть тебя, понять, где ты находишься… В первый раз, когда ты позволила своей магии пробудиться и явить себя, все эльфы Средиземья, все маги, даже Валар почувствовали тебя. Твоя магия сразу же растворилась в воде, развеялась в воздухе, и каждое живое существо потянулось снова к солнцу вопреки угрозе Саурона. Он тоже узнал о тебе. Понял, где ты. Впал в бешенство, когда в твоей магии почувствовал дух тех, перед кем давным давно пал побежденный Мелькор, но… сделать Саурон ничего не мог. Трандуила он опасается так же, как и тебя. В скором времени, когда ты взяла в руки оружие и встала на защиту эльфов, Владыка обратился ко мне. Оромэ говорит загадками, а Владыка Эрин-Гален иногда очень нетерпелив, — эллет рассмеялась, а я подумала, что смеяться больше никогда не буду — так красиво и нежно у неё это получалось! — Трандуил и сам знал, кого приютил в своей обители, но теперь он боялся подвергнуть тебя опасности и спрашивал, не будет ли лучшим решение отправить тебя в Валинор, куда Темный Властелин не сунется никогда? Но потом по какой-то непонятной причине он внезапно передумал, о чём рассказал мне в следующем письме несколько дней назад. — Галадриэль кинула на меня странный хитрый взгляд, чуть сощурив голубые глаза, а потом снова повернула голову к окну, продолжая рассказ. — Дитя, знаешь ли ты, сколько жизней спасла своим неравнодушием к судьбе этого мира? С того момента, как принц Леголас и его спутники отправились в свой поход, тем самым признав начало войны, ни один из Старших Детей Илуватара не погиб. Даже до конца своих дней мы не сможем выразить тебе всю нашу благодарность, Аделаида. Ты ведь и без моих слов знаешь, какую огромную ответственность ты взяла на себя; ты понимаешь, почему каждый твой шаг сопряжен с болью; ты сама догадываешься, почему Темный Властелин так яростно хочет вторгнуться в твое сознание… Именно поэтому я услышала твой зов. Ты думала, что погибаешь, и даже тогда отважилась выпустить свою магию, чтобы она стала защитой для Великой Пущи и её жителей. Владыка тогда только вернулся во дворец и, услышав голос Леса, бросился в темницу вслед за мной… Ох, как я была зла на него! — эллет снова нахмурилась. — Обеспечил безопасность везде, но не учел, что в его дворце куча назойливых и ревнивых леди! Я даже не позволила ему подходить к тебе, потому что была просто в бешенстве от его беспечности! Но главное, что теперь ты в порядке и в безопасности. — Владычица взяла в свои изящные, украшенные несколькими перстня, руки мою ладонь, покрытую ссадинами, и мягко вытянула чуть вперед, под солнечные лучи. — Ты знаешь, что это такое? Я все ещё пыталась до конца осмыслить весь рассказ, который просто не умещался в моем сознании, но всё же отрицательно покачала головой. — Твои друзья ведь рассказывали тебе о том, что Таур Трандуил связан неразрывными узами со своим лесом? — я кивнула, пытаясь настроиться и осмыслить всё, что мне говорила леди Галадриэль. — Владыка унаследовал от своих предков сильные магические способности и очень редкий дар, позволяющий ему слышать мысли каждого живого существа, находящегося в непосредственной близости… — в этот момент я ощутила резкое головокружение и вцепилась в свои волосы, надеясь физической болью заглушить голос в голове, который пульсировал в моём сознании с отчётливым «пустоголовая дура». Страшно представить, какие эмоции отобразились на моём лице, потому что Владычица понимающе и сочувствующе улыбнулась и похлопала меня по коленке. — Об этом тебе не рассказали потому, что очень давно давно, когда Владыка Орофер, отец Ар-Трандуила погиб, этот дар не давал ране в его душе закрыться, и каждое скорбное упоминание о погибшем короле болью отдавалось в его сердце. Когда скорбит Король, скорбит вся Великая Пуща и каждое существо под её сенью. Орофер был великим правителем и примерным отцом, и ценой собственной жизни спас своего единственного наследника. Тогда еще Аранен, Трандуил был очень сильно привязан к своему отцу, и его гибель стала для него ударом… Но то было очень давно, и сейчас Владыка научился игнорировать шум чужих мыслей и пользуется своими способностями осознанно, а не спонтанно, как было раньше. Его дар лишь укрепил его связь с Лесом и всеми его обитателями, но, как оказалось, лишь твои мысли ему неподвластны. Всё, что ты позволяешь ему видеть — сильные эмоции, обрывки воспоминаний — именно так он понял, что ты ему не лжёшь, когда ты оказалась в его дворце, и так же именно из-за этого он понял, что легко с тобой не будет, — Леди Галадрим снова улыбнулась, а я почувствовала, как от стыда начинают гореть мои уши. — Но шесть дней назад, когда после твоего освобождения из темницы я наконец смогла поговорить с Владыкой с глазу на глаз, он поведал мне о том, что больше не чувствует твоих эмоций. — Галадриэль снова взяла мою руку, вытягивая её на солнечный свет, а потом посмотрела мне в глаза так пронзительно, что мне захотелось рассказать ей все-все мои секреты и обязательно извиниться — чтоб наверняка. — То, что ты видишь эти древние руны на своём теле в моменты слабости и упадка сил, символизирует твою связь с Владыкой Трандуилом. Некоторые посчитают, что это знак наивысшего расположения Валар, что благодаря своей сердобольности и состраданию ко всему живому, ты была отмечена Эру как равная Валар и была наделена способностью созидать и исцелять то, чего коснулся тлен прислужника Мелькора, но я считаю, что кроме этого случилось еще что-то, что заставило Великую Пущу воспринимать тебя как равную Владыке Транудилу. Я запаниковала, когда поняла, о чём именно говорит Белая Леди. Слишком много эмоций — каждая новая глава рассказа Владычицы заставляла меня испытывать чувства подобно американским горкам — страх, удивление, отчаяние, стыд, радость. И я поняла, что не могу выдержать столько всего, когда почувствовала, как слёзы против моего желания начали течь по щекам и тут же почувствовала мягкие объятия и утешающие поглаживания по голове. Я не понимала до конца ту природу спокойствия, которая накрывала меня, когда рядом оказывались эльфы, но это на самом деле помогало, и я сбивчиво рассказала Галадриэль про страх, который приходил ко мне под покровом ночи, про попытки Тёмного Властелина подчинить меня, когда я просыпалась и не могла даже сделать вдох, про то, что я не поняла, как оступилась и поддалась соблазну в ту ночь, когда оказалась наедине с Владыкой и про ту отчаянную ярость, которая толкала меня вперёд, когда кому-то из старших Детей Илуватара грозила смертельная опасность. Владычица слушала меня, не перебивая, мягко улыбалась и старалась успокоить. И на самом деле, когда я выложила перед казалось бы совсем незнакомой мне эллет все свои страхи и переживания, мне стало легче. Я замолчала, смахнув с ресниц последнюю слезинку, и, опустошенная, уставилась в окно. Теперь, казалось бы, всё становилось на свои места, но что делать с той связью, которая, по словам Галадриэль, возникла между мной и Владыкой Эрин-Гален? Это ведь аморально! Эльфы бессмертны, а мне, по их меркам, осталось прожить не так уж и долго. К тому же связь эта ошибочна — Король вряд ли испытывает ко мне трепетные чувства и, скорее всего, сейчас ломает голову над тем, как избавиться от случайно навязанной проблемы. — Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, дорогая, — я повернула заплаканное лицо обратно к Владычице. — Но я хочу тебя заверить: Владыка не догадывался, что такое возможно, поэтому нисколько не винит тебя в произошедшем. Мы долго разговаривали на этот счёт с ним… с одной стороны он боится за свой народ и за его безопасность, а с другой стороны не хочет подвергать опасности тебя… и отпускать тебя тоже уже не спешит. Я предложила ему несколько путей решения этого вопроса, но остальное вы должны решить между собой, — Галадриэль сжала в тонких ладонях мои пальцы. — Дитя, размышляя над всем, что происходит, принимая решения, никогда не забывай, что мы — дети Эру, и всё, что происходит в наших жизнях, случается по его воле. И твоя жизнь здесь, и ваша с Владыкой связь — всё происходит с его благословения. Ты ведь любишь его, так? Вопрос был настолько неожиданным, что я чуть не поперхнулась и сразу же почувствовала адский жар на щеках. — Я… э-э-э… ну я его нет… то есть да, как его можно не любить… то есть я не это имела в виду… я думаю, что он очень… Галадриэль захохотала, ещё больше вгоняя меня в краску. Святые ёжики! Легче было бы просто признаться! — Мы с тобой ещё поговорим об этом, — подмигнув мне, она легко поднялась с краешка кровати, — а пока я передам тебя целителям — тебе нужно сделать перевязку и поесть, а мне уже пора отправляться обратно. Галадриэль по-матерински нежно поцеловала меня в лоб и мягко сжала мои пальцы в своих. — Помни, ты можешь полностью довериться своему Владыке и в любой момент рассчитывать на меня, дитя. Я безмерна благодарна тебе за то, что ты даришь нам всем надежду на возрождение наших земель. Я постаралась вложить в ответную улыбку всю ответную благодарность за разговор, который многое для меня прояснил и вселил надежду, которую я так бездумно растратила. Дышать стало намного легче — теперь я знала, что оказалась здесь не зря, знала, что моё место здесь, именно в Средиземье, и я могу хоть чем-то помочь своему новому дому. Как только Леди Галадриэль ушла, в комнату ворвались две знакомые мне целительницы и Мириэль, которые тут же засыпали меня вопросами о моём самочувствии и ни словом не упомянули время, которое я провела в темницах, хотя в каждом их слове и взгляде я чувствовала сострадание к моей нелегкой судьбе. Сначала меня накормили, строго проследив, чтобы я съела абсолютно всё, что мне принесла заботливая Мириэль, потом с меня осторожно, не причинив боли, сняли все бинты, покрывавшие всю верхнюю часть моего тела, а потом отвели в купальную комнату. Я боялась смотреть на своё отражение, подозревая, что бо́льшую поверхность моего тела усыпают шрамы, но одна из девушек, видимо, правильно растолковав скорбное выражение моего лица, заверила, что эльфийская медицина справляется с любыми видами травм, и шрамы при правильном уходе будут практически незаметны. Меня осторожно вытерли насухо, после чего подвязали волосы и нанесли на уже затягивающиеся раны целебную мазь, перевязали и помогли переодеться в простое хлопковое платье. Эллет-целительницы удалились, а Мириэль, напоив меня в очередной раз каким-то пахучим отваром, повела меня в мои покои, там сразу же уложив меня и велев не делать лишних движений, не вставать, не переживать из-за чего бы то ни было и вообще — не двигаться, пока не пройдут бесследно головокружение и слабость. Хотя я и чувствовала себя вполне хорошо для своего положения, но я решила не испытывать судьбу и делать, что велено. Видимо, в словах подруги была доля правды, потому что я уснула, как только легла.***
Когда я открыла глаза, уже приближались сумерки. Почему-то дико затекли ноги, и я, кряхтя, приподняла корпус, после чего, откинув одеяло, с трудом спустила покалывающие ноги на пол. Схватилась для уверенности за столбик в углу кровати, сделала осторожный шаг, другой, и вот я уже стою напротив трюмо и в неровном закатном свете смотрю на своё немного исхудавшее отражение. Вроде бы, всё не так плохо, как я себе представляла. Лишь немного впали скулы и яснее было видно острые ключицы. Мои размышления прервало внезапное движение в зеркале — я чуть слышно взвизгнула, оборачиваясь в сторону балкона, и, кажется, вообще перестала что-либо слышать от испуга, когда показалось, что сердце подскочило и теперь стучит где-то в ушах. И лишь в полуобороте я поняла, что моей жизни ничто не угрожает. Буквально в десяти метрах от меня, возле тяжелых штор балконных дверей, стоял Владыка, и теперь внимательно смотрел мне в глаза, будто пытаясь вникнуть в мои мысли и эмоции, которые, как оказалось, были теперь ему неподвластны. Я запаниковала, не зная, куда себя деть и как не выдать с головой то чувство стыда, которое накрыло меня, словно волной, и не нашла ничего лучше, чем прервать зрительный контакт, поклонившись со стиснутыми от неприятных болезненных ощущений зубами. — Рада приветствовать Вас, Владыка. Во имя Эру, когда же всё это закончится?