Аделаида

***

       Чем ближе весна подбиралась к владениям Трандуила, тем темнее становились клубящиеся на Востоке тучи. Я даже боялась смотреть туда, где небо было обтянуто тёмным бархатом бури, потому что мне казалось, что Огоненное Око, преследовавшее меня в моих кошмарах, только и ждёт подходящего момента, чтобы ворваться в моё сознание. Я чувствовала тревогу, и, кажется, не я одна думала о том, что грядёт буря, которую нам нужно выдержать любыми силами. Шум в коридорых дворца стих, уступая место тревоге и ожиданию чего-то, что вот-вот должно было произойти.       Как и обещал, всю следующую неделю Владыка почти постоянно присутствовал в моей жизни. Даже если у него были обязательные дела, при которых я пока не могла присутствовать, он появлялся ровно в тот самый момент, когда я начинала чувствовать страх или тревогу. Он просто был рядом и мне становилось легче. Я молча наблюдала, как он читает и подписывает важные документы, пишет письма и делает заметки на картах, пока я занималась своими нехитрыми делами или ложилась спать поздно вечером. Мы не говорили совсем, но его молчаливое присутствие помогало.        В один из таких вечеров, когда я не могла выровнять дыхание из-за неприятных ощущений, он нашёл меня, когда я вышла после ужина на широкую терассу, чтобы успокоить накалённые до предела нервы при помощи прохладного воздуха. День был ярким и солнечным, и мне было тяжело от осознания того, что я не могу сполна насладиться всем происходящим вокруг. Я старалась дышать глубоко и ровно, когда мне на плечи опустились тёплые ладони, и успокаивающая мягкая магия словно влилась в меня через них, позволяя закрыть глаза.        — Грядёт бой.       Я кивнула, не открывая глаз, наслаждаясь этим коротким ощущением покоя и спокойствия и последних ласкающих лучей солнца на моём лице.       — Да, Господин. Осталось всего несколько дней.       От его присутствия так близко дрожали колени и чувство тепла захлёстывало с головой, пуская мурашки по спине и зарождая потоки разливающегося по венам счастья. Закат делился последними крупицами света с просыпающимися верхушками деревьев-исполинов, залив своим счастливым оранжевым светом всё вокруг.       — Эльфы всегда остро чувствовали тревогу, но для тебя это ново, поэтому постарайся отвлечься от этого ощущения. Ты сделала достаточно для защиты детей Эру.       — Вы хотите сказать, что я… обэльфилась?       Владыка хмыкнул, а я не удержала улыбку. Жаль, что я так редко вижу, как улыбается он.       — Если так можно выразиться. Светлая Госпожа считает, что Эру не одарили бы магией человеческое существо, чья жизнь ограничена столь коротким отрезком времени.       Я медленно кивнула, смиренно принимая сказанное. Я подозревала, что что-то подобное должно было выясниться. Я не чувствовала себя простым человеком с тех самых пор, когда поняла, что у меня появились способности, которых у меня раньше не было. Разве смогло бы человеческое существо пройти через всё это и выжить? Возможно, кто-то другой смог бы, но не я.       — Я считаю, что ты оставила человеческую жизнь тогда, когда прошла сквозь грань миров. Иначе твоя магия не пробудилась бы так рано.       Я снова кивнула, понимая, что была готова услышать эти слова. Я проведу с ним вечность. Я чуть не рассмеялась в голос, когда подумала, что такая перспектива не сулит ему ничего хорошего.       Я наполовину отвернулась от прекрасного вида, раскинувшегося передо мной, глядя снизу вверх на Короля, который смотрел на закат, совершенно не двигаясь, а потом перевёл взгляд на меня. Дыхание сразу перехватило, и я замерла на полувдохе, не смея отвести взора от пленящих глаз цвета моря в непогоду. От этого взгляда так близко, глаза в глаза, захотелось сразу же признаться во всех мыслях, которые я так тщательно и стыдливо прятала, захотелось превратиться в горстку пепла и рассыпаться, развеяться по ветру, или стать ещё ближе, не отрываться от этих рук никогда-никогда. Я вдохнула глубоко, чтобы остановить головокружение, и вздрогнула, придвигаясь ближе, когда тёплые ладони сжали мои плечи сильнее. Пространство вокруг меня закрутилось, завертелось, и я подумала, что упаду без сознания от такой пьянящей близости, когда через пелену гудящй крови услышала, как кто-то окликнул Владыку. Я выдохнула, пытаясь привести себя в порядок, увидев разочарование на лице Таура, когда он переместил свои руки вниз на мои предплечья, ласково огладив после мои ладони и сжав их, а потом, склонившись, поцеловал меня в макушку, заставив меня зажмуриться от тёплых мурашек. Как только он ушёл, я снова ощутила, как тревога и усталость от её постоянного присутствия возвращаются ко мне, и, кинув последний взгляд на розовый горизонт, вернулась к себе.       С тех пор прошло несколько однообразных, насполненных усиливающейся тревогой дней. Я проснулась одна и не могла заставить себя встать от той усталости, что не отпускала меня уже неделю подряд. Всю ночь я провела в попытках уснуть и проснулась к полудню, разбитая как никогда. Всё моё естество противилось тому, что вот-вот должно было произойти. Окна в королевских покоях были закрыты, но я отчётливо слышала, как ветер бушует снаружи, заставляя голые ветви со свистом рассекать воздух.       Я силком заставила себя подняться из постели, которая грела, но никак не согревала, будто где-то внутри меня застряла глыба льда, из-за чего сердце то и дело словно замирало от сжимающего его ужаса. Подбросила дрова в камин и набрала в каменную купель горячей воды, чтобы согреться. Долго, нарочито медленно, расчесывала волосы после купания, прислушиваясь к сосущей пустоте внутри. Сегодняшняя битва должна была стать первым шагом в открытом противостоянии между двумя сторонами, и Владыка уже несколько дней как пропадал в своих рабочий покоях, переписываясь с другими Владыками и торговыми союзниками. В коридорах дворца было тихо. Каждый переживал тревогу и это сказывалось на всём королевстве, поэтому, не найдя себе занятия, я спустилась к складам, где управляющие часто раздавали задание всем, кто готов был поработать на благо дворца.       Конечно же, я застала здесь почти всех своих знакомых. Все были в сборе, но, видимо, работа валилась из рук, и свободные от службы и обязанностей жители дворца решили провести этот тяжёлый день так, рассевшись почти на всех горизонтальных поверхностях и делясь своими ожиданиями, страхами и надеждами. По нескольким бутылкам, стоявшим на единственном маленьком столике, я поняла, что все пытаются отвлечься разговорами, но меня встретила гнетущая тишина. Присутствующие сразу же повскакивали, приветствуя меня.       — Если вы не перестанете мне кланяться, я натравлю на вас тараканов, — уныние в моём голосе вторило атмосфере в большом помещении.       Все снова расселись, и я вскарабкалась на толстую низкую бочку рядом с Идриль, сложив ноги по-турецки и принимая бокал вина от Мириэль, которая была бледной как полотно.       Мы молчали, каждый думая о своём, и мне хотелось как-то облегчить груз, что лежал на сердце каждого, хотя я и понимала, что если бы я могла это сделать, успокоила бы и себя.       — Битва начнётся поздно ночью. Саурон гонит бурю с Востока, чтобы довести людей до отчаяния, но победы это ему не принесёт.       — Ты знаешь? Но откуда?.. — Идриль побледнела точно так же, как и Мириэль. Она боялась за отца. Он был в дозоре с воинами из Лориэна; они не пускали орков Дол-Гулдура во владения Келеборна и Галадриэль, и мечом и стрелами встречали тех орков, кому удавалось бежать, перебравшись через Андуин в обход Лориэна.       — Да. Подкрепление прибудет вовремя, в битве людям помогут неожиданные союзники. Битва будет тяжёлой, но победа будет за защитниками крепости.       По всем собравшимся прошёл общий выдох облегчения, и я сделала несколько глотков вина сразу. Атмосфера моментально стала теплее. Мне тоже полегчало. Я была рада подарить хотя бы долю уверенности тем, кто был мне дорог, и теперь я радовалась надежде, что зажглась в сердцах из-за моих слов. Конечно, справиться с тревогой, которая звенела в воздухе выпущенной стрелой было сложно, но Средиземцам были привычны эти ощущения. Переживания касались в первую очередь того, что в битве должен был принять участие отряд эльфов из Лориэна и Ривенделла, не говоря о том, что эльфийский принц был на передовой с самого начала войны. Но надежда всегда творила чудеса, тем более загораясь в такие тёмные времена.        Мы отвлекали себя как могли — я рассказывала детские сказки из своей прошлой жизни и слушала рассказы о детстве и юности друзей. Делиться своими тревогами с кем-то было лучше, чем страдать в одиночестве, но я беспрерывно думала о том, что ощущает сейчас Таур. Я думала о том, какая это ноша — заботиться о своём народе в тот момент, когда твой единственный ребёнок рискует своей жизнью, чтобы подарить мир и будущее целому континенту.       Я потеряла счёт времени, когда поняла, что дело близится к вечеру, и, попрощавшись со всеми, вместе с Мириэль поднялась к королевским покоям. Я была рада провести несколько часов вот так — сбросив все волнения хотя бы на короткий промежуток времени и была рада, что мне было, с кем провести это время. Стойкость и выдержка, с которой эльфы раз за разом встречали опасности и переживали их дарили мне надежду, что я тоже смогу спокойно выдохнуть, когда всё закончится и мир начнёт освобождаться от Тьмы и того ущерба, который она нанесла.       — Как думаешь, когда это всё закончится? — спросила Мириэль после нескольких минут молчания, словно вторя моим мыслям, когда мы присели на пустующий подоконник на верхних уровнях рядом с покоями. Она всё ещё была задумчивой, но мертвенная бледность уже уступила место лёгкому румянцу.       Я встала, поворачиваясь к окну. На небе зажигались первые звёзды, иногда прятавшиеся за клочьями нависающих туч. Ветер всё так же бушевал, словно пытался ожесточить отчаяние людей       Я пожала плечами.       — Я чувствую, что нас ожидает несколько тяжёлых месяцев, но война началась не вчера. Не было столкновений, не было сил сделать шаг к победе. Сейчас процесс уже не остановить. Я думаю, что всем армиям следует быть готовыми, потому что после одного проигрыша Саурон будет отчаянно пытаться выбить почву из-под ног устоявших.       Сумерки наступали, а моё сердце билось всё быстрее и быстрее. Закрывая глаза я видела крепость во тьме и наступающее на неё чёрное море прислужников Тьмы. Открывая глаза я видела звёзды. Кажется, я знала, как помочь людям и эльфам, но теперь многое зависело от участников битвы. Я не знала, хватит ли моей благодати, чтобы защитить всех людей, но я готова была бороться за каждого.       Из раздумий меня вырвал голос Мириэль.       — Я всё чаще чувствую, как Око смотрит сюда. Оно ищет что-то; думаю, даже нашло, но не может взять.       — Да, — почти прошептала я, глядя на гонимые ветром тучи и чуть не прижавшись лицом к стеклу. — Оно ищет меня. Надеется избавиться от меня, чтобы отнять надежду у эльфийских домов. Но оно боится Владыки, а я верю, что он защитит меня.       Мириэль улыбнулась, толкнув меня локтем.       — А ты боялась его, — она коротко хохотнула, оглядываясь на стражников, которые стояли как изваяния далеко в концах широкого коридора. — Видишь, как он о тебе заботится, — она отклонилась назад к окну, все ещё сидя на подоконнике, ближе ко мне, и зашептала: — Если бы он к тебе ничего не испытывал, вообще поручил бы заботу о тебе фрейлинам. Они ужас как рвутся тебя опекать. А он переселил тебя к себе и чуть пылинки не сдувает.       Я покраснела до корней волос.       — Ну ты, конечно, позитивно настроена на счёт всего этого, — зашептала я в ответ. — Он просто видит, что я вечно попадаю в неприятности.       — Приставил бы к тебе стражников и все дела! И разбиралась бы с Талиэль тайная стража, а не он сам с тобой под ручку.       Я поперхнулась на вдохе. Во имя зелёной травы, что?!       — У Владыки есть тайная стража?       — Аделаида, ты что, думала он сам за ней следил и записывал в свиток её грязные планы?       Я даже не нашла, что сказать. Тайная стража! То есть вокруг так или иначе снуют каки-то специально обученные эльфы, которых я не замечаю? Вот это страсти в дворцовых переходах!       — Странно это всё, — изрекла я, вложив в это всё своё удивление и непонимание ситуации.       — Ничего странного, — Мириэль пожала плечами. — Он заботится о тебе и делает это сам настолько, насколько это возможно в вашем положении.       — Заботится, — подтвердила я, снова вглядываясь в редеющие клочки открытого неба, — за все эти недели он ко мне даже пальцем не притронулся. А ты про чувства говоришь…       Я, кажется, приобрела свой любимый алый цвет, как только сказала о том, что волновало меня с тех пор, как я окончательно переселилась в покои Владыки. Его даже малейшая заинтересованность во мне была для меня отдушиной, единственным оправданием того, что он подпустил меня так близко к своей таинственной персоне. Без этого получалось, что он считал меня настолько безнадежной, что решил следить за мной самостоятельно, чтобы я снова не вляпалась в очередную передрягу.       Брови Мириэль медленно поползли вверх.       — Не хочет напугать, — ответила она в тон мне тихо, а я закатила глаза. На всё-то у неё готов ответ. — Да куда ты торопишься? Я уверена, сделай он шаг ближе к тебе, ты первая вскарабкаешься на стену.       Я скорчила рожу.       — Я не тороплюсь, — я снова села на подоконник, подбирай к себе ноги и обхватывая колени руками. — Я всё ещё привыкаю к тому, что происходит. Просто хочу найти хоть какие-то плюсы во всём этом, — я сделала жест рукой, показывая, что имею в виду то, что я живу в королевском крыле. — Не хочется думать, что Владыка из-за меня появляется в своих комнатах раз в два дня. — Внезапно мои мысли решили напомнить мне о некоторых моментах, которые происходили между мной и Тауром и о которых я старательно пыталась не вспоминать. Сразу начали гореть уши. И я снова вскочила на ноги. — Хотя нет. Забудь. Не всё так плохо, я просто слишком много думаю и вообще…       Мириэль расхохоталась, стараясь сделать это как можно тише.       — Вот видишь! — она хрюкнула от сдерживаемого смеха, а я подумала, что члены королевской семьи из нас такие себе. Таких сплетниц ещё нужно найти. — Владыка сейчас очень занят… впрочем, как и всегда. Но сейчас гонцы прибывают почти каждый день…       Я кивнула, снова всматриваясь в темень за окном. Где-то внутри меня улеглась тревога, и её заменило тянущее ощущение затишья перед бурей. Я знала, что Мириэль чувствует то же самое, и хотела поделиться с ней своими мыслями, когда услышала голоса. Владыка разговаривал с кем-то; голоса приближались и Мириэль расторопно слезла с окна, расправляя безнадёжно помятое платье. Владыка Трандуил с одним из советников повернули из-за угла, но второй, остановившись, поклонился, после чего зашагал в обратном направлении. Как и всегда, сдержанный и собранный, Таур приближался бесшумно, как умеют только эльфы, но я не могла не ощущать ту тревогу и холодную отрешённость, что сквозила на его лице. Но он остановился рядом и черты его смягчились. Мы склонили головы, как только поравнялись с Трандуилом.       — Доброго вечера, Господин.       Наши голоса прозвучали в унисон. Одинаково тихо, словно боясь нарушить то хрупкое спокойствие, которое мы пытались в себе возродить.       — Доброго вечера, девушки. Сегодня в лесу небезопасно, поэтому прошу вас обеих не выходить из покоев без крайней необходимости.       Мы переглянулись. Про это я ничего знала и за всеми своими волнениями и не чувствовала никакой опасности, затаившейся в Великой Пуще. По лесу бегают вооруженные до зубов орки, а я зациклилась на одном, совсем не видя другого.       — Орки пытаются пересечь тракт. Безуспешно, но они не жалеют своих жизней, а значит стремятся исполнить волю своего повелителя как никогда сильно.       Я прижала пальцы к губам. Мы в осаде?       Трандуил неожиданно улыбнулся, переведя взгляд на меня, и я на секунду застыла от того, как молодо и светло он выглядит, когда улыбается. И как сильно Леголас похож на него.       — Все не так страшно. Их численности и мастерства не хватит, чтобы серьёзно тягаться с эльфийскими воинами и начать осаду. — Я чуть не втянула голову в плечи, поняв, как громко я думаю. Эру, что ещё он услышал? — Это было ожидаемо, но ваша безопасность для меня превыше всего. Мириэль, утром тебя проведут в трапезную, старайся выходить только с сопровождением.       Мириэль поклонилась, ускользая в сторону своих покоев, которые были совсем недалеко от моих, и бросив на меня быстрый взгляд из-под бровей. О да, я знала, что она хочет сказать. Надеюсь, она умеет хорошо закрывать свои мысли.       — Тебе тоже пора отдохнуть. — Строгий голос Владыки вернул меня к реальности. — У меня остались ещё некоторые дела, но я вернусь до полуночи.       — Да, Ваше Величество.       Я поклонилась, собираясь улизнуть к себе, чтобы сгореть от стыда в одиночестве, но тёплая большая ладонь, с унизанными перстнями длинными пальцами, ловко перехватила мое запястье, мягко удерживая, хотя я даже не успела сделать шага. Я встретилась взглядом с ледяной бездной в глазах Короля и, смутившись, уставилась на свои руки.       — Прости. Я должен был провести этот день с тобой.       Я сглотнула, не зная, что ответить на это. Почему он просит прощения? Мне ли не знать, сколько у него дел, которые важнее меня и касаются целых народов.       — Ты выглядишь уставшей. Старшие дети Эру могут подолгу обходиться без сна и пищи, но твое тело пока не готово к таким нагрузкам. Не забывай об этом.       Я кивнула, не отрывая взгляда от свои сцепленных рук.       — Да, Господин.       — Ступай к себе.       Я присела в коротком реверансе и постаралась исчезнуть за тяжёлыми дверями. Меня встретили мрак и прохлада. От приоткрытого окна сквозило, и я, обжигая пальцы, запалила свечи от тлеющей лампадки. Неровный подрагивающий свет сразу же выхватил из темноты очертания покоев, и одиночество тут же навалилось меня удушливой волной, принося с собой всё то же острое ощущение надвигающегося ужаса. Я боялась, что это как-то связано с орками, пытающимися пересечь лесные тропы, хотя подсознательно я понимала, что Лес ощущает ту слепую агрессию, которая вот-вот перельётся через края, в попытке погрести под собой всё людское племя, осмелившееся бросить вызов Саурону. Я скомкала несколько пустых листов бумаги, которые нашла на рабочем столе Владыки, обложила их тонкими прутиками и щепками и подожгла, надеясь не спалить замок. Спустя несколько попыток огонь занялся, перекидываясь от щепок на поленья. Я сидела перед очагом, обняв колени и бездумно глядя в пламя, когда почувствовала, как тоненькая нить мнимого спокойствия оборвалась, а сердце затрепетало, разгоняя по венам страх. На меня сразу же напала дрожь, не имеющая ничего общего с внешними факторами и я решила посетить купель, чтобы согреться.       Горячая вода с несколькими каплями цветочного масла приятно согрела, но даже эти ощущения не смогли заставить меня расслабиться, и я, отжав волосы, накинула длинное ночное платье, завернулась в теплый плащ и вышла на балкон.       Мне нужны были звёзды. Каждый взгляд на них сегодня гипнотизировал меня, и я нутром чувствовала, что они, защитники и заступники эльфов, могут помочь мне и дать ответы на все мои вопросы.        Ветер сразу же откинул капюшон, и я вцепилась в него, натянув чуть ли не до носа. Нависающие низко тучи давили и совершенно не помогали успокоиться, но в просветах между ними я видела то, что искала. Звёздочки моргали и дрожали, словно капли слёз, готовые вот-вот сорваться и скатиться вниз, но застывшие на небосводе. Некоторое время я просто стояла, глядя вверх, пытаясь выхватить серебристые блики из плена хаотично скользящих по небу туч, пока не почувствовала, как медленно погружаюсь в себя. Это было очень странно, я вполне понимала, что происходит и при этом вполне могла контролировать этот процесс. Эти всполохи гипнотизировали, не позволяя оторвать глаз, и я замерла, не смея вдохнуть, когда время и пространство словно сложились, подобно карточному домику, и я ощутила головокружительное чувство полета туда, к самым глубинам обозримой Вселенной. Свист ветра в ушах и вцепившиеся в подол плаща порывы, терзавшие меня, шум рассекающих воздух ветвей деревьев, свет, льющийся на каменный балкон из окон покоев — все эти ощущения реальности отошли на второй план и совсем исчезли, когда я услышала музыку, далёкую и холодную, но я точно знала, что так могут звучать только звёзды. Мне сразу же показалось, что я слышала эту мелодию давным-давно, и она была то ли забыта в круговерти дней, то ли покоилась где-то в глубине моего сознания, ожидая своего часа, но слова пришли тут же, без моего участия. Позже, оглядываясь назад, стараясь сложить полную картину этого момента, я поняла, что это был язык, которого я не знала, но который слышала. Мириэль говорила, что на этом языке говорят Валар, а слышала я его от Владыки Оромэ, когда он утешал меня при помощи своей магии. Я словно стояла у обрыва в полной темноте, пока надо мной глубоким куполом были рассыпаны звёзды — казалось, так близко, что можно было коснуться, но так далеко, что захотелось взлететь выше. Я шептала что-то, не понимая слов, хотя смысл был ясен как день, как свет звёзд в полной темноте — я молила Эру сохранить жизнь всех эльфов и людей этой ночью настолько, насколько это вообще было возможно. Я понимала, что судьбы людей практически не зависили от меня, но во мне всё ещё было больше человеческого, и я не могла не волноваться о жизнях, которые могут так несправделиво оборваться в этот момент.       Молитва срывалась с моих губ, а я почти не дышала, как наяву наблюдая за боем, который миражом представал перед моими глазами, слишком реалистичный, чтобы просто быть плодом моей фантазии. Звёзды, словно выжженные на подкорке, складывались в созвездия, рисуя батальные сцены, выстраиваясь в хоровод и снова взрываясь в алмазную крошку. От этой картины кружилась голова, но я не могла остановиться и, по правде говоря, не хотела. Я готова была бороться за каждую душу так, как умела, и совсем потерялась во времени, пока не ощутила, что мягкие, словно сотканные из света руки прикоснулись к моему лицу.       Ты всё сделала правильно, дитя.       Всё те же нежные невесомые руки начали вытягивать меня из водоворота, в который я попала, и я начала медленно ощущать пространство вокруг.       Меня встретил холодный ветер, забирающийся под одежду и путающий волосы, и онемевшие от холода ладони и колени. Почти полная Луна, которой не было, когда я только вышла, мерцала в разрывах всё тех же угрюмых туч, безмолвно говоря о том, что время уже подкралось к полуночи, и я поспешила обратно, немилосердно стуча зубами и старясь разгибать ноги и не упасть на ровном месте. Да уж, после такого простуда гарантирована.       Я, признаться, испугалась, когда у стеклянной двери увидела Владыку, но отступать было некуда, и я юркнула в раскрытую им дверь.       — Кажется, я велел тебе отдохнуть.       Я остановилась напротив, не поднимая головы, чтобы он не заметил моих дрожащих от холода губ. Щёлкнула задвижка, оставляя свист ветра и шелест деревьев снаружи. Кровь тут же бросилась в лицо и я кивнула, про себя отмечая, что недовольства в голосе короля не было. Только беспокойство.       — Ты ещё до конца не оправилась и уже проводишь часы снаружи, даже не одевшись как следует. Хочешь, чтобы я приставил к тебе фрейлин и они ходили за тобой по пятам?       — Нет, Владыка, я просто подумала, что могу помочь… людям.       Трандуил смотрел на меня сверху вниз несколько долгих и бесконечных по ощущеням секунд, после чего тихо выдохнул. Было видно, насколько он устал и напряжён. И так проблемы на каждом шагу, так ещё и я от рук отбилась. Мне стало стыдно.       — Можешь. Конечно, можешь, но никак не ценой собственного здоровья. И я говорю это не потому, что я несу ответственность за твою жизнь.       Я почувствовала, как сердце на секунду замерло, а потом сорвалось на галоп. Он волнуется обо мне? Это было так странно и… приятно.       — Варда поможет людям.       — Что? — я отшатнулась, непонимающе уставившись на Трандуила. Как он узнал? Это я сделала?       — Ты ведь ей молилась, так?       Я кивнула, поражённо застыв, когда Владыка убрал прядь спутанных волос с моего лица и ладонью обнял мою щеку, пустив волны тёплых мурашек по шее.       — Я вижу это в твоих глазах. В них всё ещё отражаются звёзды.       Я не смела шелохнуться, пока Трандуил не отнял руку и не отступил на шаг, разрывая зрительный контакт.       — А теперь в постель. Ты холодная как утопленница.       Он обернулся и направился к камину, по пути стаскивая с плеч тяжёлую мантию и бросая её на спинку кресла у камина. Я тоже скинула плащ там же где, стояла и забралась под одеяло, дрожа от холода. Я старалась расчесать пальцами волосы, пока Владыка без особых усилий разжёг огонь в камине. Я впервые за долгое время осталась с ним наедине и не знала, что делать, поэтому завернулась в половину огромного одеяла как в кокон, продолжая попытки распутать колтуны, подаренные ветром.       Волнение приутихло, оставив после себя лишь усталость и апатию, и я пыталась согреть озябшие конечности, надеясь, что не проведу следующие дни в целительских палатах из-за своей глупости. В приёмной послышались голоса, потом скрип двери и Владыка вернулся, держа в руках чашу, от которой поднимался пар.       — Пей, — Владыка подошёл ко мне, передавая ёмкость, которая в моих руках казалась слишком объёмной, мне. — Поможет сгореться.       — Спасибо, Господин, — я принюхалась. Пахло смородиной, розой и сладким вином. Я чуть не замурлыкала от приятного запаха, и после первого же глотка почувствовала себя лучше. Владыка устало опустился на вторую половину кровати, распечатав тугой свиток, которые, казалось, появлялись из воздуха, складываясь ровной стопкой у столика с его стороны, хотя и было очевидно, что это было не увеселительное чтиво.       Я почувствовала лёгкое головокружение и со вздохом разочарования уставилась в пустую посудину. Как жаль. От этих эльфийских настоек на вине мне становилось намного лучше, но запивать все тревоги вином не самая лучшая затея. Отложила чашу на пустой столик, после чего неохотно встала, чтобы взять с трюмо гребень и причесаться, пока Владыка занят. Тепло от камина уже успело распространиться, и, когда я вернулась обратно в свой кокон, моё самочувствие было уже многим лучше. Я медленно расчёсывала длинные спутанные пряди, наблюдая за неровным светом многочисленных свечей, отбрасывающих в помещении причудливые узорчатые тени. Длинные волны волос под их золотым свечением вспыхивали яркими искорками, отражая их свет, словно зачарованные. Я улыбнулась, следя глазами за золотыми всполохами. Такие же яркие, как и звёзды в моих видениях сегодня…       — Мне понадобится твоя помощь завтра после полудня.       Я оторвалась от своего увлекательного занятия, оборачиваясь к Владыке.       — Моя помощь? — на самом деле, я не этот вопрос хотела задать, но взгляд, которым Владыка на меня смотрел, вытеснил все умные мысли, которые потенциально имели шанс возникнуть в моей голове.       — Да. В королевской сокровищнице есть несколько предметов, от которых я бы хотел… избавиться. Я составлю список утром. Эти украшения нужно будет отобрать и отправить в Эребор на продажу. Вырученная сумма будет отправлена на восстановление Рохана — мы давно ведём торговлю с ними и сейчас им необходима поддержка.       Я удивилась — не знала, что здесь, в Средиземье, благотворительность происходит и в подобных видах.       — Конечно, Владыка, я всё сделаю.       — Мириэль отправится с тобой, так вы управитесь намного быстрее.       Я кивнула. Насколько я знала, сокровищница Ар-Трандуила была настолько же огромной и богатой, насколько и скрытой от посторонних глаз, и лишь у немногих был доступ к этим помещениям. Нельзя было и проигнорировать тот общеизвестный факт, что Таур Лихолесья испытывал любовь ко всякого рода украшениям и периодически пополнял коллекцию изделиями, которые могли стоить примерно как годовой бюджет небольшого княжества, подобно тому, в котором я родилась.       Трандуил куда-то отвернулся, а потом снова развернулся ко мне, держа в руках длинную бархатную коробочку тёмно-синего цвета. Он протянул её мне, а я уставилась на него, не понимая, что происходит. Это он мне?       — Я искал его для тебя, — я приняла длинную коробку из его рук, всё ещё не до конца осознавая происходящее и глядя на него круглыми наверняка глазами. — Это единственный алмаз такого оттенка, который до сих пор удалось найти.       Я медленно откинула тугую крышку, чуть ли не задохнувшись от восторга. Круглый голубой алмаз в огранке из так любимого эльфами мифрила игриво блеснул на шёлковой подкладке, а я чуть не уронила челюсть на постель. Мерцание свечей отражалось от множества граней, а благородный металл словно светился в темноте. Я неверяще коснулось подвески, проведя пальцами по самой цепочке, на которой в равных промежутках были нанизаны бусины из такого же алмаза.       — Оно прекрасно, — прошептала я, поднимая глаза на Владыку. — Спасибо большое, Господин…       Владыка подцепил тонкую цепочку пальцами, и я, поняв его намерения, придвинулась чуть ближе, вылезая из своего кокона. Повернулась к нему спиной и руками забрала волосы наверх. Я зачарованно выдохнула, когда холодный металл лёг на грудь, и не смогла сдержать дрожи, когда тёплые руки коснулись моей шеи. Владыка осторожно расправил мои волосы, а я снова провела пальцами по тонкой как паутина цепочке, оборачиваясь к нему. Улыбнулась, увидев его зачарованный взгляд. Ни в одной из своих самых смелых фантазий я не могла представить, что такой мужчина может смотреть так на меня.       — На тебе оно смотрится ещё лучше.       Мне захотелось схватить подушку и закрыть ею лицо. Хоть я и получала комплименты всю жизнь, но из уст Владыки Лихолесья Трандуила это звучало как подтверждение того, что я могу понравиться. Даже тому, кто видел в своей жизни тысячи и тысячи лиц. Я застыла, не понимая, в какую сторону краснеть, потому что, казалось бы, исчерпала все свои ресурсы стеснения, когда Владыка осторожно коснулся моего лица, нежно, словно боясь сделать больно, и совсем легко, хоть и внезапно для моего слабо соображающего в его присутствии мозга, притянул ближе, целуя.       Вероятно, я не упала только потому, что сидела, но внезапная приятная слабость навалилась на меня снежной лавиной, погребая под собой и способность связно мыслить, и все прочие мысли тоже. Это было то, чего я всегда боялась и чего отчаянно желала, хотя никогда не сказала бы об этом вслух, но губы, целующие меня и руки, с такой нежностью и страстью касающиеся моего тела, будили во мне что-то слишком дикое и бесстыжее. Трандуил ловко и незаметно быстро избавил меня от платья, после чего снова притянул к себе, усаживая на свои колени и параллельно скидывая камзол и рубашку.       О Эру, как было прекрасно его тело! Я терялась в его нежности и в той необузданной и неукротимой ласке, с которой его руки касались меня. Он целовал меня и страстно, и жадно, и мягко, словно желал этого веками, а я осторожно оглаживала его сильные руки и плечи, украдкой вдыхая его запах и, кажется, утопая в нём. Под гадкой кожей перекатывались сильные стальные мышцы при каждом движении, и я таяла в этих стальных объятиях и сильных руках.       Я испуганно выдохнула, когда он резко прижал меня к себе, давая ощутить его желание, и его пальцы сжали мои бёдра, наверняка оставляя на них синяки и отметины. И я этого хотела больше всего. Хотела чтобы он делал со мной всё, что ему вздумается. Наверно, потому что понимала, что он никогда не причинит мне боли.       Владыка подмял меня под себя, продолжая творить со мной такие вещи, о которых мне даже подумать было стыдно. Я задыхалась от ликовании, рвущегося из груди, от чувств и ощущений, пока ласкающие меня руки Трандуила подталкивали меня всё ближе и ближе к самому краю, одновременно удерживая и не позволяя погрузиться в пучину удовольствия.       Я выдохнула, когда он на секунду остановился, снова нависнув надо мной, закрывая собой всё пространство и меня саму от всего мира, вглядываясь в моё лицо своими потемневшими от страсти глазами и осторожно высвобождая закушенную мною губу: я так боялась закричать, что, кажется, прокусила её до крови. Он прижался губами к моему виску и вошёл так резко, что я таки вскрикнула. Король подсунул под мою голову руку, чтобы мне было удобнее, и осыпал поцелуями каждый сантиметр моей кожи, до которого мог дотянуться, пока я металась под ним словно в лихорадке. Он был очень большой и понимал это, потому двигался плавно и осторожно, давая мне время привыкнуть, и вскоре дискомфорт бесследно пропал, оставив за собой лишь тяжёлое назревающее желание глубоко внутри.        Он был как большой дикий зверь, опасный и сильный, и я как в бреду гладила его широкие плечи и руки с выступающими росчерками вен, ощущая себя пёрышком, терзаемым могучим ветром. Он знал о моём теле такое, о чём я и подозревать не смела, и я сквозь ресницы видела, какое удовольствие он испытывает.       Тогда я, кажется, отчётливо поняла всё, что до меня пытались довести всё это время — единение тел ощущается совсем иначе, когда появляется связь, тем более когда она так же сильна, как между мной и Тауром Лихолесья. Казалось, моё тело было создано для того, чтобы им владел Трандуил. Казалось, только он мог подарить мне такие ощущения, и я полностью признавала и принимала его власть надо мной.       Его движения становились всё сильнее и глубже, и я уже не могла сдержать стонов. Перед моими глазами всё расплывалось, и лишь тихие слова утешения на синдарине держали меня на плаву, хотя его мягкий шёпот и распалял меня ещё больше.       Когда его рука накрыла мою грудь, лаская и пощипывая, я замерла, чувствуя зарождающуюся внутри меня волну, которая грозила накрыть меня с головой. Я заметалась, не зная как справиться с этим, когда щекочущее где-то внутри ощущение затопило меня с головой, как цунами, и я протяжно вскрикнула. Крепкие руки обвили меня как тросы, и я уткнулась куда-то в плечо Владыки, всё ещё кружась в водовороте ощущений, дрожа от волн удовольствия, которые растворялись во мне как круги на поверхности воды. Он утробно рыкнул, делая ещё несколько резких движений, а потом выдохнул, утыкаясь носом в мои волосы, и, перенеся вес на руки, лёг рядом, сгребая меня в охапку. Трандуил медленно вышел из меня, стараясь не сделать больно, но я была настолько пьяна теми ощущенями, которые он мне подарил, что не почувствовала никаких неудобств, и лишь слушала его учащённое сердцебиение, пытаясь запомнить этот момент. Он нежно гладил мою спину, и в этом было столько нежности, что в моём сердце зажглась надежда на то, что когда-нибудь он будет рад тому, что принял решение связать наши судьбы.       В моей голове крутились бессвязные мысли, то подталкивая меня в объятия сна, то выдёргивая обратно, и я медленно моргала, щекоча ресницами светлую, идеально ровную кожу на широкой груди с ярко выраженными мышцами. Я, казалось, была совсем потеряна, и единственной мыслью в моей голове было то, что Владыка выбрал самый эффективный метод отвлечения меня от всего происходящего вокруг.       — Откуда у тебя эти шрам? Я их не видел раньше.       Этот вопрос застал меня врасплох. Я напряглась, лихорадочно заставляя голову работать. Какая-то часть меня наивно предположила, что я уже сплю и этот вопрос мне снится, но я не думала о своих старых шрамах так давно, что это вряд ли могло быть правдой. С одной стороны я не хотела, чтобы он знал о моём разговоре с виновницей всех моих ранних кошмаров Анкалимэ, а с другой стороны он впервые упомянул о той ночи, которая положила начало всему происходящему.       Я как наяву ощутила то бессилие, тот ужас от того, что я умирала там, где другие находили лишь помощь и поддержку. Всеми силами я постаралась удержать слёзы, которые навернулись на глаза       — Я… — я хотела сквозь землю провалиться, на самом деле, но вряд ли это объяснение устроило бы Владыку. — Это случилось давно. И я попросила Владычицу Галадриэль не рассказывать вам.       — Это сделала Анкалимэ? — голос его был спокоен, но я почти физически ощущала исходящую от него угрозу.       Не было никакого смысла врать и заставлять Короля искать правду другими способами, и я кивнула.       — Почему ты не хотела, чтобы я узнал?       — Я подумала, что и так допустила ошибку и не хотела, чтобы из-за меня вы наказывали своих подданных.       Повисла тишина, которую нарушал только треск поленьев в камине. Я медленно вдохнула, стараясь не всхлипывать. Я не надеялась, что Анкалимэ после этого не подвергнется новым наказаниям, но я не собиралась просить Трандуила забыть об этом. Я прятала её грехи настолько долго, насколько могла.       — Я не хочу тебе приказывать, но я требую, чтобы отныне ты рассказывала мне обо всём, что создаёт для тебя неудобство. Ты меня поняла?       Я кивнула, пряча лицо от пытливого и строгого взгляда льдисто-голубых глаз. Трандуил наклонился, целуя меня в плечо, после чего мягко огладил моё бедро и укрыл одеялом.       — Ты хочешь чего-нибудь?       Я замотала головой, а он, легко подхватив меня, переложил чуть выше на подушку.       Недосып, постоянная тревога и приятная тяжесть в теле делали своё дело, и я уже теряла связь с реальностью, пока мужские руки нежно зарывались в мои волосы и оглаживали спину. Сил поднимать веки уже не осталось и я, кажется, даже умудрилась бесстыже закинуть на Таура ногу.       — Я не заслуживаю твоей любви, но она моё спасение, дитя.       Уже в этот момент я была в полудрёме и еле воспринимала происходящее, но даже моего эльфийского хватило, чтобы понять смысл этих слов. Но уснула я намного быстрее, и мой сон не тревожили ни кошмары, ни видения войны и битв.

Где-то занималась первая заря, ознаменованная победой.