***
POV Трандуил Вся моя долгая жизнь была наполнена борьбой, потерями, и лишь короткие мгновения её я мог бы назвать счастливыми. Да, ничтожно короткие мгновения против тысячелетий. Короткие даже по меркам мотыльков, что приходят в этот мир, чтобы обжечь свои крылья и скитаться, покуда смерть не сжалится над ними, даруя благословенное забвение. Так уж случилось, что все мои счастливые воспоминания были связаны с моим единственным сыном, но никогда не касались его матери, подарившей ему жизнь, а мне — непродолжительное ощущение возможного семейного счастья. И так длилось до тех самых пор, как по распоряжению Эру Илуватара в моем царстве не материализовалась самая прелестная проблема, которую можно было себе вообразить — Аделаида. Она внесла смуту сначала в совет, который как один был против того, чтобы держать ее при дворе и настаивал на ее отплытии в Благословенные Земли, а потом приходил в восторг буквально от каждого ее слова или взгляда, при этом повергая меня если не в бешенство, то в недовольство точно. Благородных эльдар будто подменили, а остальные мои подданные день за днём привыкали к своей новой соседке, уже не представляя жизни во дворце без её присутствия, а я, не до конца понимая природу столь нежной к ней привязанности, решил рассмотреть ее поближе. И получилось то, что получилось. Сейчас, прокручивая в голове всё произошедшее с самого начала, я понимаю, что причина моего недовольства её появлением была отчасти продиктована нашим закрытым образом жизни, отчасти вмешательством в этот самый закрытый образ жизни Галадриэль, которого я совершенно не ожидал, а отчасти тем, что я решил поумерить свои не самые лучшие черты поведения и ограничить общение с женщинами не самого достойного поведения. Хотя, мне ли их судить? То, что мой не самый праведный образ жизни коснулся Адель, было моей самой большой ошибкой. Той ошибкой, которая ранила её моей рукой, хоть и фигурировала в этом Талиэль. Я сам занёс меч над головой моей новоиспечённой невесты и сам стал свидетелем этой ужасной расправы. И мне было до ужаса стыдно, что разговор, который должен был состояться между мной и Адель, все ещё не состоялся. Она должна была знать, с кем делит судьбу и постель, какой бы уродливой не была правда. И если ей понадобятся извинения, я буду вымаливать их столько, сколько ей понадобится. За каждую минуту моих пригрешений я готов стоять на коленях столетиями, лишь бы она дала мне шанс искупить эту вину. И это не потому, что я испытывал какие-то возвышенные чувства. Увы, нежные ростки любви не могут так легко пробиться сквозь мертвые облетевшие листья, тысячелетиями опадавшие в моей душе. Но она была достойна лучшего. Она была достойна всего хотя бы потому, что эти самые слабые ростки уже тянулись к солнцу из самых глубин залежавшегося сухоцвета, как цветы по весне, упрямо пробивая себе путь, а я не знал, как к этому относиться, и ждал, покуда интерес сменялся сожалением о её нелёгкой судьбе в Арде, сожаление — восхищением, а восхищение перерастало во что-то другое. То чувство, ещё далёкое от любви, но приносящее с собой столько же беспокойства. Она забылась спокойным сном, а я не мог налюбоваться пушистыми, еле вздрагивающими ресницами, тонкими руками с маленькими ладошками и узкой спинке, которую не портили даже шрамы, которые она так долго скрывала от меня. Такая светлая и чистая душа… Ещё совсем не оправилась от тех событиях, которые я хотел бы стереть из ее памяти, а уже рвется в очередной бой. Я осторожно переложил маленькие ладони на подушки, натягивая на обнаженную спину девушки уголок одеяла и стараясь не нарушить чуткого сна; встал, подбросил в угасающий камин поленьев и вернулся обратно. Тысячелетиями моя постель пустовала, а я как в бреду искал черты той, что покинула меня, в других. Тысячелетиями я искал потерянное при полной темноте, а каждый шаг моих поисков заводил меня всё глубже и глубже в пучину тьмы. Я хотел быть прощенным, но мне не у кого было просить прощения. Моё раскаяние было обращено к пустоте, которая насмешливо молчала в ответ. Казалось, просвета нет и даже не предвидится в моей истории, но тут появились она. Появилась, перевернула всё с ног на голову и вместо тишины и пустоты в моей душе каждый день эмоции сменялись подобно калейдоскопу. Интерес, сожаление, восхищение, страх, отчаяние и надежда… желание заботиться и защищать. Все эти сумбурные чувства захлестнули меня тяжёлой волной, и я до сих пор барахтался на мелководье, ловя крупицы воздуха. Было странно осознавать, что она заставляет меня думать о себе больше, чем война, в которую мы втянуты. Ещё страннее было от того, что меня это успокаивало. Интуиция подсказывала мне, что эта война отнимет много сил у Адель, и я не знал, как мне ей помочь. Она маялась непонятной для неё тревогой, из-за чего выглядела изнеможденной и украдкой вытирала слезы, а у меня сердце замирало от ужаса. Потому что я не знал, что говорить и как её успокаивать. Потому что эллет, с которыми мне доводилось иметь дело, никогда не нуждались в опеке, или излишней заботе, или в руководстве. А Адель нуждалась во всём этом как и любая юная душа, которая только ступила на жизненную тропу. Нуждалась в этом от меня. От меня, который понятия не имел, что делать. Я настолько глубоко ушёл в свои мысли, что уже долго лежал, разглядывая такую редкую картину умиротворения. Нетронутая красота, которую я так легкомысленно назвал приевшейся в ту, первую, ночь, не отпускала меня. Оказывается, я так плохо знал себя, что не заметил момента, когда мои глаза начали искать её. Интерес множился, словно волшебные шутихи Гендальфа, и вот она здесь. В моих покоях. В моих мыслях. Я осторожно переложил длинные волосы в сторону, выпутав из мягкого плена ожерелье. Это был мой первый подарок, и мне было неуютно от того, что я забыл о том, как именно подобает ухаживать за столь нежными созданиями. Даже пресловутая Талиэль удостоилась множества даров из моей сокровищницы, а я так глупо и жестоко обошёл вниманием ту, что больше всех его заслужила. И самое ужасное в этом было то, что о моей промашке мне напомнил мой советник, что под благовидным предлогом пригласил меня в сокровищницу, чтобы указать на хранилище, где хранились дары, преподнесённые некогда мной почившей Владычице. Догадался указать мне на мою оплошность прежде чем по королевству начали ползти слухи. Намёк был ясным как весенний день, и я тотчас же отослал нескольких подданных на поиски камня, который, на мой взгляд, был достоин юной Адель. Она не стремилась украшать себя, но, тем не менее, она была будущей королевой, а значит, на неё будут равняться, и я хотел, чтобы у нее были вещественные доказательства моего покровительства. Я оторвал взгляд от бликов, что усыпали кожу Адель. Она была и правда красива, и, хотя для эльфов внешняя красота на всегда играла роль, но всё же это бросалось в глаза. Взгляд скользнул на всё ещё остренькое плечо, потом вниз, на гладкое обнажённое бедро. Я прикрыл глаза. Нужно дождаться завтра. Насколько бы манящей не была перспектива, но я не хотел будить Адель от такого сладкого сна. Она плохо спала последние дни, и каждая минута её отдыха воспринималась мною как благодать. Полдон вполне доходчиво объяснил мне, как у людей связаны отсутствие сна и потеря веса, и я не мог не устыдиться тому, что по прибытии моя невеста выглядела здоровее, чем была сейчас, находясь под моим контролем. Каждая сохранённая жизнь стоила ей спокойствия и здоровья, но таков замысел Эру, и единственное, что я мог для неё сделать — ограничивать её активность, даже если для этого мне придётся прибегнуть к прямым приказам. Я знаю, когда-нибудь она поймёт и простит мне мою резкость, но сейчас это было необходимо. Но, несмотря на множество новостей, которые я получал от соседей и шпионов, были вещи, которые я утаивал от Адель и возлюбленной моего сына. Галадриэль предупредила об истерлингах — кочующем народе, который не подчинялся никому, но охотно участвовал в злодеяниях на стороне врага, хотя, на мой взгляд, они и преследовали собственную выгоду. По сведениям из последнего послания от Лорда Лориэна, у берегов Андуина и на подступах к Тракту были убиты несколько лазутчиков, но точное их количество нам не известно. Но это было бы не такой большой проблемой, как полчища орков, готовых вот-вот атаковать Эребор. Мы с советниками уже составили план битвы, который поможет держать врага на расстоянии, но и это было не единственной головной болью, поджидавший нас в будущем. Подгорной народ уже получил предупреждения о наших опасениях гонцом и активно готовился держать оборону столько, сколько потребуется. Что для меня, что для союзников в этой войне было множество белых пятен, но общая идея была одна: держать руку на пульсе и готовиться к атаке. Дейл ощетинился многочисленными копьями и заручился поддержкой гномов Эребора, с которыми их связывали благоприятные отношения, и люди были уже готовы укрыться под сводами гномьих пещер. Люди Озёрного Города готовились поступить так же, а в качестве поддержки для небольшого поселения, в котором было больше рыбаков, чем воинов, Совет согласился отправить в дежурство отряд воинов Лихолесья, который и должен был сопроводить людей до Эребора. Благо, мой народ и наши другие соплеменники были защищены больше других той бесценной магией, что даровала нам Аделаида. Мой единственный сын и наследник хоть и был в самом эпицентре бури, но я нисколько не сомневался в его способностях воина. Неуместное чувство невероятного подъёма и одухотворения проснулось во мне несмотря на то, что краски сгущались день со днём и повсюду велась война. В моём дворце, в моей спальне, рядом со мной было чудесное существо. Юная дочь самих Валар, с лёгкой руки Эру посланная этому миру… посланная мне. Невероятная сила, невероятно яркий свет нетронутой души, чистые помыслы и блистающая красота. Она, миновав закат и упадок моего долгого существования, показала мне новый рассвет. Мою новую историю, в которой я не останусь один в сердце леса, не способный покинуть места, к которым привязалась моя душа. Не один, покрытый забвением. Она спасла меня и мой дом, за который некогда погиб мой отец. Всего лишь одна девушка и столько надежд сосредоточены в ней! Я смотрел и не мог налюбоваться плавными изгибами её тела, тёмными волнами волос, в которых вспыхивали золотые искорки, и умиротворением на ее лице. Воистину, я был, наверно, самым счастливым эльфом Арды и Средиземья, и глупостью было то, что я так долго ценил дар, ниспосланный мне, так низко. Я живое доказательство тому, что, даже прожив несколько эпох, можно оставаться глухим и слепым к происходящему. Адель зашевелилась, поворачиваясь на другой бок, приподнялась на локте, чуть приоткрыв глаза. Застыла, прищурилась на секунду, глядя на меня сквозь неровный отсвет камина. Я тоже застыл. Она нахмурилась, поджав губы, но продолжила отворачиваться. Что она увидела? — Приснится же такое… — пробормотала в полусне Адель, укладываясь поудобнее, а я еле сдержал усмешку. Думает, что я ей снюсь? Я склонился над девушкой, попадая в облака цветочного аромата, исходившего от её волос, и прижался губами к тёплой нежной щеке. Она уже спала и никак не отреагировала, а я тоже решил отдохнуть. Отсутствие сна в течение долгих недель не красило даже эльфа.***
POV Аделаида Меня разбудило яркое солнце, приветливо делившееся светом со стенами эльфийской твердыни и теплая рука, лежавшая на моей талии и прижимавшая меня к сильному горячему телу. Как только моя голова, пробудившись, была в состоянии соображать, я почувствовала клокочущую в душе радость от одного осознания происходящего. Стало так тепло и приятно, что кровь сразу бросилась в щёки, а в висках застучало. Эру, что вчера было! Воспоминания яркими картинками заплясали на подкорке, и я зажмурилась, еле сдерживаясь от того, чтобы зарыться глубоко-глубоко в одеяло и не показываться из своего убежища больше никогда. Был ещё вариант малодушно удрать, похватав вещички, но крепко удерживающая меня королевская длань явно не зря оказалась на мне. Да и как долго можно бегать от того, с кем делишь спальню? К тому же даже не двигаясь я ощущала, как бедра безжалостно тянет, а значит бежать не выйдет. Максимум быстро пойду в раскорячку. Я постаралась расслабиться, чтобы не выдать своего волнения, и, только мне удалось успокоить пляшущее сердце, как тёплая ладонь сместилась ниже, накрывая низ живота. Боль заметно отступила, и я прикрыла глаза, стараясь спрятать хотя бы остальные свои мысли и спасти остатки своего достоинства. Я зажмурилась, буквально тая от мягких поглаживаний, и как-то незаметно для себя снова провалилась в сон. Проснулась я от голосов, доносящихся из приёмной. Голос Трандуила я различила сразу, даже быстрее, чем почувствовала его отсутствие рядом с собой. Что-то мне подсказывало, что такие срочные новости, скорее всего, касались прошедшей накануне битвы, но тон беседы был вполне лёгким, и я решила привести себя в порядок, пока меня не застали полусонную и с гнездом на макушке. Я выскользнула из постели, стащив одеяло, и прямо так, завернувшись, поплелась к уборной, чудом не сшибая мебель на своём пути. Прямо у дверей я скинула одеяло с себя и скользнула внутрь, для верности заперев дверь задвижкой. В ожидании, пока купель наполнится горячей водой, я собрала волосы на макушке, положила на край купели свежее полотенце и теплый халат и начала приводить себя в порядок. Когда я высунулась из уборной, покои уже пустовали, а кровать была аккуратно застелена. В приёмной доносились лёгкие шаги: эльфийка, которая, по словам Мириэль была подругой Анкалимэ, задумчиво перебирала стебли свежих цветов, укладывая их в хрустальную вазу в необычной композиции, а я, надеясь, что меня не заметили, скрылась в гардеробной, прикрыв за собой тонкую дверцу. Под руку попали мягкие тёмно-зелёные брюки и я подобрала к ним бежевую шифоновую рубаху и приталенный коричневый жилет. В треугольном вырезе игриво блеснуло ожерелье, и я, обув невысокие сапоги на шнуровке, которых раньше в своём гардеробе не видела, полетела к выходу, совсем позабыв о просьбе Владыки не ходить одной. Потому немало удивилась, когда за дверью застала Айнона, собиравшегося постучаться ко мне. Вместе с ним был и брат Мириэль Таурендил, которому моя подруга что-то быстро говорила, размахивая руками, как канарейка по весне. — Ты куда одна собиралась, позволь узнать? — нахмурился Айнон, и я только в этот момент заметила их полное боевое облачение. И мечи на поясе. — А я как раз тебя искала, — пропищала я, прикрывая за собой дверь и неловко отвечая на приветствие Таурендила на эльфийском. — А что случилось? Почему вы вооружены? — Приказ Владыки. В лесу пока небезопасно… Я удивилась. Неужели всё настолько плохо? А что же с поселениями? Их кто-то охраняет? Мы молча переглянулись с Мириэль, которая, судя по круглым глазам, тоже ничего не понимала, и двинулись к трапезной. Мужчины молчали и сурово оглядывали полупустые проходы. Эльфы в основном двигались небольшими группами, мужчины были вооружены, а девушки испуганно переглядывались. Я понимала, из-за чего были отданы такие строгие приказы, и не могла не понимать, что отчасти это всё моя заслуга. С моим приходом эльфы приняли рискованное для себя решение остаться в Средиземье и хотя бы таким образом привести в исполнение план Эру, бессовестно нарушенный Мелькором — обосноваться в Средиземье, учиться самим и обучать людей, многие знания которых были утеряны после падения Нуменора. И теперь, когда был такой большой шанс защитить множество жизней, Саурон мог пойти на любые уловки, чтобы, гонимый своей слепой яростью, добиться того, чего он изначально желал. Эльфы не готовы были ещё расслабиться и довериться тем небольшим позитивным изменениям, которых нам удалось добиться. На подходах к трапезной к нам присоединились ещё несколько маленьких групп, и, загнав эллет в середину, благородные воины окружили нас со всех сторон, как живой щит. Идриль, которая присоединилась к нам вместе с Куталионом, казалось, еле сдерживала себя, чтобы не высказать всё, что думает о таких строгих мерах, и время от времени Мириэль дёргала её за рукав, делая круглые глаза. Мы поговорим позже. Мужчины и так были напряжены и при каждом шорохе хватались за оружие, от чего у меня волосы на затылке шевелились. Владыка стоял в одиночестве возле высокого окна, в который лился яркий солнечный свет, совсем не вязавшийся с этим ощущением напряженности. Невероятно притягательный. В свете весеннего солнца он выглядел юным и беззаботным, хотя я и не могла не заметить, что это выражение появилось на его лице только тогда, когда он увидел нас. — Доброе утро, Владыка, — прощебетали эллет, проскальзывая мимо к открытым дверям. — Доброе утро, леди, — Трандуил галантно склонил голову. — Айнон, Таурендил, какие новости?.. Дальше я уже ничего не слышала, да и не пыталась прислушиваться, а девушки уже беззаботно говорили о том, как меняется Владыка Трандуил и хитро смотрели на меня. Я почувствовала, как краска заливает лицо и начинают пылать щеки, и, схватив под локоть зазевавшегося Куталиона, который игриво строил глазки смущающимся эллет, потащила к главному столу. — Что-то случилось? — наверняка моими красными щеками можно было пристыдить томаты. — Да ничего, просто все говорят об опасности и при этом не говорят ничего конкретного, — я села на привычное место, стараясь не думать о том, о чём болтали девушки. Из-за их слов мне казалось, что у меня на лбу написано всё, о чём я думала с утра. Пока за столом было почти пусто, все в основном стояли небольшими группами и беседовали, поэтому это была лучшая возможность скрыться от чужих глаз. Синда хмыкнул, скорее всего понимая, что я ретировалась не из-за этого. — Кочующие народы с непонятными намерениями пересекают лес. Это потенциально опасно, но пока всё под контролем. Отряды гонят их, а ещё у нас есть ты, — воин обезоруживающе улыбнулся. — А твоё имя уже везде сопрягают с победой. Я тоже хмыкнула, расправляя белоснежную льняную салфетку и пытаясь сложить её обратно. Лишь бы отвлечься. — Ну можно было хотя бы кратко рассказать потенциальной причине спокойствия этого мира, из-за чего нас ведут на завтрак под вооружённым конвоем, — я сдалась, комкая ткань и запуская ею в до сих пор улыбающегося эльфа. — Ты какой-то странный сегодня, что случилось? — Так весна же! — Куталион без лишних движений поймал мой снаряд, в момент ловко сложив его как надо. — Уже весна, Владыка поднял жалование, отгремела первая победа, вокруг прекрасные эллет… и не только эллет, — юноша снова подмигнул, а я закатила глаза, не сдерживая улыбки. Вот ведь плейбой Средиземский. — Ещё и намечается вереница больших королевских свадеб! — Прям уж вереница! Кто ещё успел встать в очередь? — Ходят слухи, что наследник Исильдура, Арагорн, будущий король людей, повенчан с принцессой Арвен из Имладриса… — Да ну! Серьёзно?! — я вытаращила глаза совсем не как благородная почти-что-эллет. Проблема сожительства с эльфом и все сопряжённые с этим события тут же вылетели из головы. — Эльф и человек? Хотя Мириэль мне рассказывала, что Арагорн очень достойный мужчина… — Мы пересекались несколько раз. В первый раз я увидел его ещё когда отправился в Имладрис гонцом. Он был тогда ещё ребёнком и изрядно доводил советника Линдира своими выходками. Однажды даже остриг его кобылу, потому что несколькими днями раньше тот заставил Арагорна подстричься. — Ну ты и древний, Куталион, — я проследила взглядом за Таурендилом, который направлялся к нам, по пути окликнув Мириэль и Идриль. — И получается, их дети будут полукровками, так? Куталион пожал плечами. — Владыке Элронду и его брату Элросу было дано право выбора. Не знаю, как далеко распространяется этот дар… Я кивнула, задумываясь. А ведь это и правда дар. Интересно, как воспринимают время эльфы? Сколько тысячелетий должно пройти с момента их рождения, чтобы они устали от бренного существования и решались отплывать в Бессмертные Земли? И на счёт рождения детей… Насколько я знала, Арагорн был одним из дунэдайн, чьими предками были люди падшего Нуменора. Им была дарована длинная жизнь. А Арвен была эльфийкой с правом выбора, так что есть надежда, что их дети если и не проживут вечность, то пара столетий у них точно есть. Я снова устыдилась своих мыслей, когда в моей голове окончательно сформировался вопрос: а какие будут наши с Владыкой дети, если они когда-нибудь появятся? Учитывая то, что Эру благословил меня на бессмертную жизнь, я была почти уверена, что они не столкнутся со старостью. А их можно будет считать чистокровными эльфами? И к какой расе я вообще отношусь?.. Мириэль материализовалась рядом со мной, что-то недовольно выговаривая брату на синдарине. Эллоны и эллет уже занимали свои места, но Айнона и Владыки всё ещё не было. Не успела я прикинуть, куда они могли подеваться, как первый материализовался рядом с Таурендилом. — Владыка немного занят, прибыли вести из Дейла и смена наёмных работников из Эсгарота, — Айнон говорил это больше мне, чем кому-то ещё. — Он найдёт тебя сам после завтрака. — Я… Я его не искала даже! — я заозиралась по сторонам, убеждаясь, что лишние уши этого не услышали. А если даже услышали, тактично сделали вид, что ничего не заметили. — Конечно, госпожа, — Айнон шутливо поклонился, садясь рядом с Таурендилом, который тоже казался донельзя довольным чем-то и насмешливо поглядывал на насупившуюся Мириэль. — Мы так и думали. — Вы, — я деловито указала на троих воинов по очереди, стараясь не думать о том, о чём думала до этого, — я с вами ещё поговорю, ходите тут с довольными лицами втроём, словно святые, сбиваете наш меланхолический настрой… Мириэль не выдержала, рассмеявшись. — Мы сами придём на поклон, как только вы закончите со своими важными делами, леди, — Таурендил, показательно галантно поклонившись, разлил вино по бокалам. — Точно, я и забыла, что мы с тобой, Мириэль, сегодня спускаемся в сокровищницы. — В сокровищницы? — подруга округлила глаза. — Я никогда там не была… — Там никто не был, — в унисон ответили Айнон и Таурендил и переглянулись, и Айнон продолжил. — Туда допускаются только члены королевской семьи, казначей и ещё пара приближенных к Владыке. Мы с Мириэль обменялись многозначительными взглядами. Да, если некоторые подробности наших взаимоотношений с королевскими особами и были окутаны тайной, сейчас об этом мечтать не приходилось. Хотя, могло случиться и такое, что весть о нашем визите не распространится дальше нашего узкого круга. Я чуть не рассмеялась, но вовремя подавила порыв и тихо хрюкнула, притянув сразу взгляды Куталиона и Мириэль: с каких пор хоть что-то происходящее со мной вписывалось в какие-то рамки нормы и приличия, что я начала волноваться об этом сейчас? Я пожала плечами, решив, что уже поздно переживать, и приступила к завтраку. Мириэль все так же продолжала метать молнии в брата, который старался не встречаться с ней глазами, чтобы не вступать в полемику снова, а потом почти все мужчины вышли, оставив у дверей только двух вооруженных воинов, чтобы их товарищи могли наконец сойти с постов и отдохнуть. Мириэль, наконец, мрачно замолчала, более не найдя объекта для излияния недовольства, и вскоре мы вместе с Идриль направились к выходу. Куталион и Айнон как по волшебству встали по бокам от нас, но отойти далеко мы не успели: в изножье лестницы на следующий уровень нас окликнула молодая эллет в воинском камзоле, с поклоном передавшая мне запечатанный свиток. На внешней стороне изысканным тонким почерком на всеобщим было выведено имя Даэрон. — Смотритель и главный страж королевских сокровищниц, — еле слышно просвистела над ухом Мириэль. — Ах да, — я улыбнулась эллет, которая тут же порозовела как майская роза, — благодарю. Девушка тут же поклонилась и упорхнула вниз. Я помахала свитком. — Ну что, пойдём выберем себе пару-тройку колечек? Мириэль, кажется была очень взволнована, а потому ничего не ответила. Даже не обратила внимание на Таурендила, который уже успел куда-то отправиться, и теперь поднимался по одной из лестниц с нижнего уровня. Он выглядел таким же озадаченным, как и его сестра, что показалось мне странным, но мои мысли прервал Айнон. — Я проведу вас вниз, ты, Куталион, проводи Идриль до мастерской, — Куталион кивнул. — И чтобы без сопровождения ни шагу, Идриль! Идриль напоследок сделала огромные глаза, отправляясь к лестнице вместе с Айноном, а мы отправились вниз. Как я не пыталась разглядеть, что так удивило Таурендила, но кроме многочисленных голосов и грохота, с каким двигают тяжёлые предметы, ничего не услышала. «Неужели не то вино прислали?» — невольно подумала я, пока мы, уровень за уровнем, углублялись вниз. Знакомый холод, исходящий от каменных стен, пробрал меня до костей, пустив мурашки вниз по шее, и я постаралась отодвинуть неприятные воспоминания о проведенных в заточении днях подальше: все уже давно было позади и теперь я находилась здесь на иных правах. Одно воспоминание потянуло за хвост другое, как ленты, которые вынимает из шляпы кудесник, и в моей памяти всплыли события прошлой ночи. Когда Владыка обнаружил мои старые шрамы, о которых я и думать забыла. Он был так… внимателен. Почему же сегодня он не появился на завтраке? И почему не он сопровождает нас сейчас вниз? Может, он избегает меня? Я тряхнула головой, стараясь физически скинуть глупые мысли, но червячок сомнения уже поселился во мне. Отвлекающий фактор в виде огромной двери темно-медного цвета появился совсем вовремя, и мы остановились. Слева от двери из стены выпирала часть толстой цепи, за которую потянул Айнон. Раздался металлический скрежет, и через несколько секунд тяжёлая на вид дверь отъехала в сторону, открыв нам свое внутреннее убранство. Никаких золотых гор не было и в помине — перед нами была вполне обычная приёмная с камином и несколькими диванами, застеклёнными шкафами, наполненными свитками и, как ни странно, здесь было очень светло — наверно, дело было в хрустальных шарах, источающих мягкий свет и во множестве свечей на высоких подсвечниках. Из-за стола вышел высокий темноволосый эльф, которого, я была уверена, я никогда раньше не видела. Он коротко поприветствовал нас на синдарине, кивнул Айнону, который тут же вышел, оставив нас одних, и жестом пригласил нас следовать за собой. В дальнем конце небольшого помещения он приложил ладонь к голой каменной стене, и через секунду она тоже подалась внутрь и уехала в сторону. — Только после вас, милые эллет. Мы зашли первыми. Сокровищница представляла собой помещение настолько же огромное, как и библиотека. Вдоль стен тянулись высокие стеллажи, на нижних полках которых стояли увесистые каменные сундуки с замочными скважинами, а на полках выше, до самого потолка, ларцы разных размеров и форм. Стеклянные будки занимали всё оставшееся пространство и они были расставлены так, что свет, исходящий от подвешенных тут и там хрустальных шаров, преломлялся и множился, отражаясь от невероятной красоты ювелирных изделий, доспехов и оружия. Мириэль выглядела потрясённой, а я спустя несколько долгих мгновений поняла, что стою с открытым ртом. — Можете пока осмотреться, а я с вашего позволения изучу свиток. — Да, конечно, — я передала свиток Даэрону, и мы, зашагали между сияющими стеклянными полками. Такого разнообразия изделий из драгоценных металлов я не видела никогда. Венцы, двуручные мечи и парные кинжалы, золотые шлемы и тяжёлые массивные украшения — всё сияло яркими драгоценными камнями, которые кидали блики на наши лица, заставляя морщиться. Если не знать, можно было подумать, что мы попали в гигантский люксовый ювелирный магазин. Мы шли медленно, оглядываясь, и, только дойдя до противоположного конца комнаты, увидели прилегающую залу, сплошь забитую стеллажами, каждая полка которых была пронумерована. Тут, один к одному, теснились мешочки из белого полотна, видимо, сплошь наполненные золотыми монетами, которые были в обороте в Средиземье. Мы с Мириэль переглянулись и отправились обратно к Даэрону. Конечно же, мы пришли совсем не туда, куда планировали, и пошли вдоль стеллажей к месту, откуда доносился шорох бумаги, по пути не забывая вертеть головой во все стороны, осматривая богатства Лесного Королевства. За изучением разномастных ларчиков и сундуков мы совсем не заметили открытого большого пространства, что нарушало строй стеклянных куполов, которые теперь полукругом обступали широкий каменный постамент возвышавшийся на каменном полу и освещаемый сразу несколькими хрустальными светильниками. Внутри, словно сияя изнутри, высился серебристый доспех в полный рост, тяжёлый и массивный, но при этом такой тонкой работы, что дух захватывало. Я дёрнула Мириэль, склонившуюся над украшенным рубинами маленьким ларцом, за рукав платья. — Смотри. Она выпрямилась и почти испуганно выдохнула. Мы осторожно, оглядываясь как взломщицы, приблизились. Было вполне очевидным, кому принадлежит это произведение кузнечного искусства. Воины королевства из защиты использовали лишь металлические пластины, обтянутые кожей, наручи для защиты запястий и лёгкие шлемы. Даже Леголаса, предпочитающего такое же обмундирование, которое носили его товарищи по оружию, я не видела в тяжёлых доспехах. Причиной всему этому было то, что в отличие от своих собратьев из других эльфийских государств, мастерство эльфов нандор в ковке было не так сильно развито, что мешало раздобыть доспехи для всех воинов. Здесь не было выходцев из Валинора, которых в давние времена обучал бы сам Вала Ауле, да и отношения с нолдор, в рядах которых было очень много именитых мастеров, долгое время были весьма натянутыми. Ситуацию не исправляло даже то, что дворцовая элита, в том числе и сами правящие члены династии, были выходцами и Дориата и Линдона: по весьма очевидным причинам Владыки не имели возможности обучать своих подданных, в основном относившихся к эльфам нандор, кузнечному делу. — Ты когда-нибудь видела Владыку в этих доспехах? Мириэль встрепенулась. Наверно, мой голос, прозвучавший так звонко в хрустальной тишине помещения, ее напугал. — Да, — её голос прошелестел тише ветра, запутавшегося в кроне дерева. — Лишь однажды. В тот день, когда дракон пробудился. Его рёв был слышен даже из дворца. Мы думали, что провожаем воинство на смерть. Не было никакой надежды выстоять против дракона, а Владыка прекрасно знал, кто будет следующей жертвой. Но Бард Лучник прикончил змея быстрее, чем наше войско покинуло сень Леса. Я попыталась представить себе Короля, облачённого в этот сияющий доспех, но в моем сознании лишь кружились образы сотни убитых, чья кровь была пролита в те смутные дни, когда у народа Эльдар не было ни защиты, ни заступника. — Но Мириэль, — я прикусила губу, пытаясь сформулировать вопрос, — если дракон был убит, зачем Владыка продолжил поход? Почему не повернул обратно? Мириэль молча показала пальцем в изножье доспеха, и тут только я поняла, откуда исходил тот неземной свет. Прекрасное ожерелье из митрила, золота и невероятной красоты каменьев лежало в раскрытом простом каменном ларце на подушке из огранённых алмазов, вбирая в себя свет и преломляя его сотней бликов так, что больно было смотреть. Даже самый маленький элемент этого украшения затмевал собой всю красоту алмазов, которые бесполезной подушкой удерживали на себе прекрасное произведение искусства. Эту историю я знала. Белые камни Ласгалена Украшение, подаренное Трандуилом покойной жене, Владычице Леса, и некогда оставленное в покинутом гномами Эреборе. Драгоценность, ради которого воины не пожалели своих жизней. Память о любви, увековеченная в камнях и металле, которую охранял этот доспех, как дракон, охраняющий свое сокровище. Я сделала шаг назад. Чувства, взбушевавшиеся во мне, были мне не по нраву. Бескрайняя жгучая ревность вспенилась где-то внутри, распирая рёбра, и я отвела глаза от этой показательной картины эльфийской любви и преданности чувствам. — Пойдём, не будем тратить время, — Мириэль, словно понимая, что я чувствую, утянула меня в сторону бликов свечей и шороха бумаги. «Не думай об этом, не думай об этом, не думай об этом», — повторяла я себе, словно молясь, и искусственно стараясь отвлечься на другие, более материальные, вещи. Даэрон встретил нас чуть левее входа. Тут стояла большой каменный стол на удивительно тонкой ножке, на котором высился объемный том со страницами в половину человеческого роста. Страницы были исписаны тонким почерком благородного эллона и он жестом указал нам на раскрытый тут же свиток. — Здесь указаны драгоценности покойной Владычицы, которые Владыка пожелал отправить в гномье царство. В книге, — он жестом указал на огромный фолиант, — вы найдете наименования, указанные в свитке. Напротив названий будут порядковые номера, которые указаны на стеллажах и видны только при свете свечей, изготовленных при добавлении масла ацеласа. Он протянул нам две свечи в причудливых подсвечниках, а потом поставил на стол довольно габаритный ларец. — Сложите всё сюда, утром я отправлю ларец на чистку. Немногословный эллон поклонился и бесшумно вышел из зала, оставив нас одних. Работа была совсем не тяжёлой, но, думалось мне, она была бы даже в радость, если бы я не знала, кто был обладателем этих украшений. Прекрасные броши тонкой работы, несколько венцов, перстни, браслеты, ожерелья — здесь было всё, и всё было настолько прекрасным, что захватывало дух. Конечно, с Белыми камнями ничего сравниться не могло, но осознание того, насколько длинной была история, которая произошла задолго до этих дней, грызло меня изнутри. Я не понимала, почему эти мысли раз за разом находят пристанище в моей голове. Что было причиной? Почему каждый раз я убеждаюсь в том, что моё место в жизни Трандуила совсем иное, особенное, а потом эти мысли снова накатывают на меня, погребая под собой? Ревность к Талиэль, которая пыталась унизить меня вполне очевидными способами, была совсем иного характера, потому что я здравой частью своего сознания понимала, что после моего появления здесь Владыка не позволил бы себе измены. Но то, что я увидела сегодня, напомнило мне о том, что было без сомнений. Этот союз привел на свет моего друга и первого моего заступника, чьё имя навсегда останется в истории и памяти живущих. Третья эпоха завершится победой, а Леголас будет одним из тех, кто удержал её своими руками. А что, если здесь и заключена вся загвоздка цикличности истории, и отец Леголаса, как и однажды отец великого мастера Феанора, заключив второй брак по согласию Валар, совершит ошибку? Финвэ так и не смог проникнуться к Индис теми же чувствами, что и к своей первой супруге, так почему это должно случиться в моем случае? Ведь я не Индис. Вероятно, я даже на толику не настолько хороша, как она. Я выдохнула, вынимая из ларца последний перстень и укладывая его к остальным украшениям. Два часа работы окончились, а мысли всё так же продолжали кружиться в моей голове, как бабочки вокруг лампадки. Но несмотря на их тяжесть, я понимала, что изменить ничего не могу. Ситуация уже установилась такая, какой она была, и мне оставалось лишь плыть по течению, будучи ведомой королевской дланью. Даэрон проводил нас до выхода, с поклоном закрыв за нами дверь, и только тут мы поняли, что остались без сопровождения. — Адель, тебе ничего не показалось странным сегодня утром? — Ты лучше спроси, что было нормальным, и может я что-то припомню, — ответила я тихо, отвлекаясь от собственных раздумий. Видимо, не одну меня донимали тяжёлые мысли. Мириэль выглядела решительно настроенной к действиям и нервно оглядывалась. Судя по всему, у неё уже назрел какой-то план. — Когда Таурендил вернулся с нижних уровней, он выглядел обеспокоенным, а потом, когда мы спускались вниз, там стоял жуткий грохот и ещё этот запах… Никакого запаха я не помнила, но явственный шум слышала. — Я думала, привезли партию вина в погреба? Мириэль нетерпеливо замотала головой. — Вино приносят к первому уровню, нижние этажи слишком холодные для хранения. Мы смотрели друг на друга в полутьме коридора, понимая, что хоть один вопрос должен найти свой ответ. — Я знаю, о чем ты думаешь, — пробормотал я, потянув подругу за руку дальше по коридору. — И что скажешь? — Я считаю, что на одно благое дело нужно сотворить одну хорошую пакость. Мириэль хихикнула, поднимаясь следом за мной по узкой лестнице. К счастью, на нашем пути никого не было, и вскоре мы вышли в коридор, в конце которого и был слышен шум. Подъемные механизмы, которые использовались для доставки провизии, заглушали наши крадущиеся шаги, и так, гуськом, мы добрались до конца коридора, который, расширяясь, превращался в помещение, больше похожее на амбарный склад. Двери складов вдоль коридора были закрыты, а потому нам пришлось красться до самого конца, где теперь высились пирамидой деревянные ящики, от которых исходил вполне осязаемый запах навоза. Мириэль, обладающая острым эльфийским чутьем, сморщила носик. Мы затаились в закутке между ящиками, где нас вряд ли можно было легко обнаружить. — Может, навоз завезли? — полушепотом предположила подруга. — И Таурендил был взбудоражен новостью о том, что выведет новый сорт плюща? Не замечала за ним рвения к садоводству… Мириэль хихикнула. — Тогда может, просто везли на тяговых козлах? Что-то из Эребора или Дейла? Они используют козлов для передвижения… — Вот это уже ближе к нашей реальности. — Предлагаю открыть и посмотреть, — Мириэль подошла к одному из ящиков, который стоял чуть в отдалении. — Мы ведь ничего предосудительного не делаем… Мы вместе ухватились за деревянную крышку и потянули вверх. Послышался жуткий скрежет дерева, но за многочисленным шумом его было слышно не больше, чем наше пыхтение, и крышка, поддавшись, выскользнула. Отложив ее в сторону, Мириэль сдвинули в сторону кучу старой пыльной соломы, и, пошарив рукой, вытащила на свет… руку. Взвизгнув, она отскочила, и я инстинктивно отлетела к стене, прижимаясь к ней спиной. Затихла, прислушиваясь. То ли нас никто не услышал, то ли нас уже искали, но очень тихо. — Что… Что это было? — Не знаю, я убрала солому, а там ладонь! На дрожащих ногах я проковыляла обратно, с опаской заглядывая внутрь. И правда — ладонь… Только вот из металла. — Мириэль, это часть доспеха! Подруга тут же вскочила, деловито и с интересом перегибаясь через деревянный края ящика. — Эру, и правда ведь! — она вытащила металлические наручи, а потом быстро закрыла все соломой. — Я все поняла, Адель, пора уходить! Я тебе всё объясню в покоях. Мы быстро положили крышку обратно, и, крадучись, вернулись к лестнице. Сердце все ещё гулко стучало о виски от страха, и мы спешили, боясь попасться кому-то на глаза. Не успели мы подняться на десяток ступенек, как дорогу нам преградила высокая фигура. — Ну и что вы делаете здесь одни? Глаза Таурендила метали молнии. В одной руке он сжимал эфес длинного блестящего в свете факелов меча, и Мириэль охнула, увидев обнаженное оружие. — За дверью никого не было, мы решили подняться сами, — ответила я честно. К тому же это было практически чистой правдой. — Тут ведь очень… многоэльфно, мы подумали, что вряд ли на нас нападут здесь… — Мириэль явственно хмыкнула за моей спиной. — А что-то случилось? — Нет, но Владыка велел вам сегодня до ужина оставаться в покоях. — Тогда мы идём ко мне, — снова встряла я, не позволяя Мириэль что-то сказать. Не дай Эру она скажет брату, что нам нужно что-то обсудить. — Я вас провожу. Мы с Мириэль переглянулись и снова под конвоем продолжили подниматься вверх. С каждым шагом зябкий холод отступал, а косые лучи солнца отгоняли непрошенные мысли. Таурендил был молчалив и хмуро оглядывался по сторонам, хотя коридоры были пусты. Воины караулили переходы, советники Владыки и ответственные лица, вероятно совещались, оставив благородных дам сидеть в безопасности. Таурендил обещал нам, что пришлет к нам кого-нибудь с провизией, и плотно закрыв дверь, оставил нас одних. Я прислушалась. Больше ничего не было слышно, и я сразу повернулась к Мириэль, которая стояла как изваяние и напряжённо о чем-то думала с таким видом, будто боялась спугнуть какую-то мысль. — Рассказывай. — Сегодня утром, когда Таурендил забирал меня, он разговаривал с другим стражником об истерлингах. Я услышала только часть, а потом пыталась расспросить брата, но он словно воды в рот набрал! — эллет возмущённо всплеснула руками, опускаясь на мягкую кушетку. — Он что-то говорил об осаде и о том, что в последнее время очень опасно отправлять гонцов в Эребор, а потому приходится отправлять воронов. И это всё что я услышала. Я не знала, что сказать. Меня не посвящали в военные дела, потому анализ давался мне нелегко, но тут, на первый взгляд, все было очевидно как два плюс два. — Так значит получается, что истерлинги осадили какой-то город, и гномы поставили нас в курс дела? Мириэль медленно покачала головой, всё так же глядя в одну точку. — Озёрный город нет смысла осаждать, он весь как на ладони, а в Дейле тоже нет серьезных укреплений. Люди Дейла в случае опасности должны были укрыться в Эреборе, а если гонцов в Эребор отправлять опасно, значит… Мириэль смотрела на меня огромными глазами, в которых плескалась паника. — Значит, Эребор готовится к осаде? Моё сердце упало. Мириэль медленно кивнула. Я знала, что грядет битва, ведь новости об истерлингах уже давно были на слуху, хоть и не афишировалось, но осада… Она могла протянуться многим дольше, и, видимо планом Владыки было переломить её ход и дать бой. От этой мысли стало тревожнее. — Владыка поможет гномам и людям. С твоим приходом многое изменилось, теперь мы не будем отсиживаться в стороне. Если эльфы собираются остаться в Средиземье, значит, нам нужно заботиться о ком-то помимо себя. Потому Король Эребора прислал доспехи для эльфийской армии. Потому что Владыка явится на помощь. Сердце стучало набатом, а его шум перебивал другие мысли в голове. Эти новости были не хорошими и не плохими. Это были те самые действия, которые помогут Средиземью выстоять, но, с другой стороны, Владыку ждёт ещё один поход. Отчаяние захлестнуло меня, как только я представила долгие дни ожидания без него. И несмотря на то, что я знала, что стены Эребора были непоколебимы даже перед такой страшной силой, тревога во мне проснулась и подняла свою безобразную голову. «Ты не останешься в стороне», — шептало подсознание, — «Твоё место рядом с твоим королём». Я медленно выдохнула. Да, это было верным решением.