Избранный

Чжао очнулся от легкого поглаживания по щеке. Когда же открыл глаза, то увидел отпрянувшего от него Шэнь Вэя. Тот уже успел смыть с себя кровь и сменить пострадавшую рубашку на чистую. Уставившись в пол, профессор проговорил: — Прости, я слишком ослабел и потерял контроль над своей жаждой. Знаю, что это не может послужить оправданием моему поступку. Я не должен больше приближаться к тебе, потому что твоя кровь, да и ты сам — слишком большое искушение для меня. Поэтому будет лучше, если мы не будем больше встречаться помимо занятий. — Так, значит, по-твоему, мы всё же встречаемся? — Юньлань прищурился, вглядываясь в лицо смутившегося, словно школьница, Шэня. — Ты же меня не сожрал и, надеюсь, в вампира не обратил (иначе будет очень неловко перед моими соратниками), — потрогав клыки и убедившись, что они не больше обычного, он улыбнулся. — Поэтому не вижу смысла расставаться, а то ведь я еще толком не прочувствовал, что мы начали встречаться. Только начал входить во вкус. — Чжао Юньлань, ты настолько же храбр, насколько безрассуден! — воскликнул профессор. — Я не могу поручиться, что в следующий раз сумею вовремя остановиться. — Зато я могу. Ты так заботишься обо мне. Уверен, ты не сможешь причинить мне вреда, — вопреки здравому смыслу и всему, что он успел узнать о вампирах, сказал Чжао. — Ты не понимаешь, о чём говоришь! — снова возразил профессор. — Напротив, очень хорошо понимаю причину твоего беспокойства. Это всё из-за Кунь Луня? — сделал вывод Юньлань. — Ведь так звали того, кого ты любил, и кто, как ты сказал, погиб из-за тебя? Ты до сих пор любишь его? — И да, и нет. Вы так похожи, что я уже ни в чём не уверен. Знаю лишь то, что готов защищать тебя ценой собственной жизни, однако только что сам поставил твою жизнь под угрозу, — Шэнь Вэй посмотрел ему в глаза, и у Чжао перехватило дыхание от его открытого и полного затаённой боли взгляда. Чжао приподнялся с дивана, ощущая лишь легкое головокружение, и осмотрел своё запястье. К его удивлению, ранка оказалась небольшой и почти зажившей. — Странно, она так быстро затянулась и совсем не похожа на следы укусов на жертвах, которых мы находили, — подумал он вслух. — Потому что вампир, стремящийся лишь утолить жажду крови, не станет зализывать раны на шее своей жертвы, — пояснил Шэнь Вэй. — Ты вылизывал мою руку? Вау, профессор, ты знаешь толк в извращениях, — расхохотался Чжао, отчего Шэнь потупился, словно благочестивая девица на выданье. — Не успокоюсь, пока не отплачу тебе тем же. Не успел Шэнь Вэй опомниться, как Юньлань рванул ворот его рубахи, оголяя шею и пострадавшее плечо, погладил холодную фарфорово-белую кожу, попутно освобождая от одежды всё большую площадь, и с удивлением отметил, что от страшной рваной раны, которую он даже не успел перевязать, не осталось и следа. — Что ты делаешь? — непроизвольно дёрнулся Шэнь. — Ты прожил на свете столько лет, но задаёшь такие глупые вопросы, профессор. Ты же преподаешь биологию, так что, не можешь не знать, чем могут заниматься два взрослых половозрелых индивидуума, испытывающие друг к другу сильное влечение, — усмехнулся Чжао и прикоснулся губами к упругой прохладной коже. В следующий миг его повалили на диван и прижались влажными холодными губами к его губам, раздвигая их языком, а ноги — коленом. Ох и странный этот Шэнь Вэй — поначалу строил из себя недотрогу, а теперь нетерпеливо рвал на нём одежду и впивался в рот так, что перехватывало дыхание. Чжао так долго пытался соблазнить профессора, что был не против столь стремительного развития событий, хотя и несколько ошалел от происходящего. Кровь быстро приливала к щекам и к низу живота, заставляя его задыхаться от нарастающего возбуждения. Вскоре Юньланю стало нестерпимо жарко, и он порадовался, что тело Шэня оставалось холодным, чего не скажешь о его ласках, которые заводили его всё больше. Сильные объятия, умопомрачительные поцелуи, смелые прикосновения именно в тех местах, где приносили максимум удовольствия, словно Вэй знал обо всех потаённых местах его тела и умело применял эти знания на практике. Лишь, когда Шэнь Вэй стащил с него джинсы и подмял под себя, сбрасывая остатки своей одежды, Чжао ощутил некоторый трепет. Не хотелось тормозить Шэнь Вэй в самый разгар любовной игры, но Чжао всё же решил побеспокоиться о своей заднице: — Э-э-э… дорогой, надеюсь, у тебя найдутся презервативы и смазка? Я всё-таки девственник, так что не причиняй мне неприятностей. Это отрезвило профессора почище ушата холодной воды на голову, и, отстранившись от Чжао, он сказал: — Учитывая твою репутацию в университете, я был уверен в обратном. Если ты не хочешь, то ничего не будет. — Девушки у меня действительно были, а из парней ты первый. Но я хочу. Я хотел этого ещё с самого утра, когда проснулся в твоей постели, но, как я понимаю, вампиры не боятся заразиться или травмироваться и поэтому наверняка трахаются без презервативов и смазки, но я-то обычный человек и, если ты собираешься мне присунуть… — Чжао Юньлань, где ты научился так выражаться? — возмутился Шэнь Вэй. — Ты настолько невыносим, что я овладею тобой без всех этих современных штучек, и заставлю стонать от удовольствия, — с этими словами профессор перевернул его на живот и огладил ладонями поджарые ягодицы. — Так, значит, трахаться можно, а говорить об этом — нет? И кто только что утверждал, что готов защищать меня… ох, — Юньлань задохнулся от наслаждения и не смог договорить, потому что сильные руки раздвинули его ягодицы, и профессорский язык погрузился между ними, заставляя его содрогаться от невыносимо-приятных ощущений. Шэнь Вэй имел его своим языком, и это было охренительно. Это возбуждало и одновременно расслабляло мышцы таза и ног настолько, что вряд ли Чжао смог бы сейчас встать, даже если бы захотел. Но у него не возникало такого желания, напротив, желание, чтобы язык сменился чем-то более внушительным, росло и крепло, впрочем, не только оно… — Ты же не думаешь, что после этого я рискну поцеловать тебя в губы, — пробормотал Юньлань, инстинктивно стараясь потереться возбуждённым членом о простыни. — Надеюсь, что после этого ты вообще перестанешь думать, — прервав своё увлекательное занятие лишь для того, чтобы перевернуть Чжао на спину и закинуть его ноги себе на плечи, сказал Шэнь Вэй. Юньлань с трудом сдержался и не выматерился сквозь зубы от боли, когда внутрь него стал протискиваться твердый и, по его ощущениям, слишком большой член. Но выражение блаженства на лице профессора искупало все неприятности, и Юньлань ни за что не согласился бы остановиться. Шэнь Вэй настороженно всматривался в его лицо, стремясь уловить малейшие признаки дискомфорта, а в глубине его глаз плескались любовь и нежность, и на этот раз их причиной был не его призрачный возлюбленный, а он, Чжао Юньлань, что наполняло сердце звенящей радостью. Войдя до упора, Шэнь Вэй ненадолго замер, целуя плечи и шею Чжао, а потом задвигался в рваном ритме, все чаще задевая какую-то точку внутри, от которой по всему телу разливалось тепло, заставляя забыть о только что перенесенной боли. И вскоре уже сам Чжао подавался бедрами навстречу его движениям, чтобы добиться более тесного контакта, и, закусывая губы, чтобы заглушить рвущиеся из груди стоны. Когда ощущение распирания в головке его члена стало нестерпимым, Юньлань обхватил ладонью свой член, намереваясь довести себя до разрядки, но его запястье оказалась тут же перехвачено сильной рукой вампира и прижато к кровати. Шэнь Вэй продолжал вколачивать его в матрас, не позволяя кончить раньше, чем он. Так продолжалось ещё несколько минут, показавшихся Чжао вечностью, пока он, наконец, не почувствовал внутри себя резкие толчки и влагу, после чего не понадобилось даже прикасаться к себе, чтобы тоже излиться. Они ещё долго так лежали, переплетя пальцы рук, соединенные только что пережитым удовольствием, не желая удаляться друга хотя бы на сантиметр.