Парадокс страсти

      Комната погрузилась в напряженное молчание, когда мой язык слишком устал. Веки тяжелели, но я старалась не поддаваться ежесекундно растущим потребностям организма. Все они спешили напомнить о себе, чем больше отступала отрава: пульсирующая боль в лодыжке, жгучие царапины на коже, тянущий голод в животе. Я застонала, слепо оглядывая комнату. Что мне делать дальше? Чем теперь защищаться?       Кайло встрепенулся.       — Ты хочешь умереть вот так? Одна, в лесном сарае?       — Это лучше, чем провести остаток жизни, бегая от тебя, — прохрипела я.       — Хм, — Зашуршала одежда — он поднимался на ноги. — Как иррационально.       Я слушала, как под его сапогами заскрипели половицы. Сонливость неумолимо сменялась физической агонией измученного тела. Шевелиться становилось труднее, но я заставила себя дотащиться до кровати, чтобы забрать нож. Я сказала, что лучше умру, чем позволю Кайло Рену утащить меня обратно в свой ад, и не шутила.       Входная дверь тихо закрылась, а мои пальцы выронили нож — он стукнул об пол. Упал всего в футе — я протянула руку, напрягая онемевшие пальцы, задела рукоять. Ну же, давай, еще чуть-чуть…       Хрясь! Внезапный оглушительный треск застал меня врасплох — мои помутневшие глаза метнулись к двери. Я побледнела — из досок торчало лезвие топора. Оно вгрызлось в дерево, Кайло вырвал его и пнул по двери — пол усыпало щепками. Последовало еще два сокрушительных удара — я в шоке смотрела, как он прорубает дыру.       Дрожа всем телом, я нащупала нож и прижала его к себе. Я чувствовала себя полумертвой. К чему держаться за жизнь? Кайло не бросит охоту, пока один из нас не умрет.       Проделав в двери брешь, достаточную, чтобы просунуть руку, Кайло нащупал замок. Сердце в груди бешено заколотилось — он вывернул его одним плавным движением и медленно убрал руку. Ручка повернулась. Я прислонилась к кровати и трясущейся рукой приставила к горлу нож. Глаза наполнились слезами. Может быть, я снова увижусь с Финном и Роуз.       Распахнув дверь толчком сапога, Кайло зашел в комнату и сунул руки в карманы — его зеленые глаза тут же остановились на моем ноже. Мой вечный преследователь вскинул брови и внимательно оглядел меня. Крепче стиснув вспотевшей ладонью рукоятку, я наклонилась, с трудом находя точку опоры, чтобы не рухнуть вниз.       — Не режь себе горло, пташка, — наклонил Кайло голову. — Это скверный способ умереть.       Он сделал ко мне шаг, и дрогнувшее лезвие коснулось кожи. Я смотрела в эти пронизывающие глаза, теряя дыхание и понимая, что они будут последним, что я увижу — как все женщины, которых он убил. По крайней мере, со мной это будет на моих условиях.       В истерической панике, представляя, как Кайло вспорет мне брюхо, я полоснула ножом по запястью. Ярко-красный всполох расцвел на моей загорелой коже — я завыла, в агонии схватившись за руку — кровь хлынула из раны, капая на пол. Боль была такой, что я рухнула на бок, крича и корчась. Скорее бы, господи, это кончилось!       Отшвырнув валявшиеся на пути наручники, Кайло опустился рядом со мной.       — Я впечатлен, Рей, — Он сдернул с кровати простыню и разорвал ее, чтобы обернуть вокруг моей руки импровизированный жгут. — Зарезать двух человек, ускользать от меня на каждом шагу — и вот ты здесь, все еще цепляешься за жизнь.       — Ты уже ничего не сделаешь! — прошипела я. — Через несколько минут я умру!       Он подхватил меня на руки и перенес на кровать. Я мычала от боли, считая секунды до освобождения от оков бренного тела, пока Кайло, продолжая хлопотать, снял с меня носки. И присвистнул — кожа на ногах стала раздраженно красной, кое-где вообще полопалась и почернела. Обморожение. То же, что случилось с моими руками, хотя, слава богу, они сохранили подвижность.       Кайло дотронулся до моей ступни.       — Порез недостаточно глубокий, чтобы стать фатальным. Немного крови, но едва ли ты встретишься с Финном в скором времени. — Взгляд его зеленых глаз встретился с моим, на губах появилась улыбка. — Ты останешься здесь, со мной, пташка.       Меня затрясло — я жалобно всхлипнула, надеясь, что он ошибается. Да, у меня не хватило духу перерезать себе горло… Наверное, такое слишком резко подводит черту.       Кайло ненадолго вышел из комнаты и вернулся, раздевшись до штанов и белой майки, волосы он собрал в пучок, а в руке нес металлический поднос. Я напряглась, заметив хирургические инструменты и шприц, но была слишком истерзанной — головы-то поднять не могла. Примостив поднос у моих ног, он закатил глаза, увидев, как задрожали мои губы. И с щелчком натянул виниловые перчатки.       — Давненько не сталкивался с влажной гангреной, — протянул он, кивая на мои раны. — Знаешь, побывав ассистентом на ампутациях во Вьетнаме, я всегда следил за тем, чтобы держать ноги в чистоте и сухости. В полевых условиях у нас не было такой роскоши, как доступ к лекарствам, вроде… — Он поднял шприц, потряс его и воткнул мне в предплечье, — «В*****». Поэтому мы просто-напросто совали раненым в рот тряпку в спирте.       О, слава богу!.. Обезболивающее. Я вздохнула, слабо моргая, пока Кайло избавлял меня от одежды и осматривал ссадины и синяки. Укол быстро смыл все ощущения, превратив меня в вялый бескостный кусок плоти, податливый под странно бережными руками Кайло. После войны разразилось еще немало конфликтов, и у меня не было сомнений, что Кайло поучаствовал во многих. Это усугубило его состояние. Война оставила след на каждом. Никто, в сущности, не вышел из нее победителем.       Финн побывал в короткой поездке во Вьетнаме и, вернувшись, уже не был таким, как прежде. Увиденное проникло глубоко — об этом мы узнали позже, когда на День независимости у него случилась паническая атака.       Я облизала потрескавшиеся губы, понемногу расслабляясь.       — …Ты был на других войнах?       Кайло нахмурился, выпятив губы. Он обрабатывал мои царапины, но я ничего не чувствовала.       — В Корее — недолго. Сталинградская битва разыгралась на мой шестой день рождения. Не то, что можно легко забыть.       Я улыбнулась.       — Получается… у тебя все-таки есть детская травма.       Он пожал плечами, но не улыбнулся в ответ.       — Не больше, чем у любого другого человека.       Мы замолчали. Кайло продолжал промывать и перевязывать мои раны, и я незаметно задремала. Меня разбудила вонь сигарет и шорох хрупких крыльев.       Кайло растянулся рядом со мной на кровати, подложив одну руку себе под голову, а другую возложив мне на бедро. И, кажется, под зеленым одеялом мы оба были совершенно голые. Об окно бились мотыльки — глупые, летели на свет камина, который проглядывал из раскуроченной двери спальни. Кайло убрал руку с моей ноги, чтобы затянуться сигаретой, и наклонился, стряхивая пепел на пол.       Его черные волосы были по-прежнему скручены в пучок, и он скучающе разглядывал мотыльков. Даже не взглянул на меня, когда я со стоном вытянула ноги. Казалось, они чем-то обернуты, я чувствовала мазь и повязки по всему телу. Мои пальцы дернулись — он забинтовал их тоже.       Я перевела взгляд на профиль Кайло в полумраке.       — Зачем ты это делаешь?       Он пожал плечами, будто я спросила его о любимом жанре музыки.       — Иногда мне нравится оттягивать оргазм. Это отчаяние, эта злость, копившиеся прошедшие пару дней… — прикрыв глаза, он снова затянулся сигаретой. — Именно в такой момент я захочу трахнуть тебя — когда мы оба будем на пределе, оба переполнены силой.       — Я полна сил прямо сейчас, — прохрипела я.       Пальцы Кайло обхватили мое бедро, его мизинец скользнул выше, аккуратно прослеживая линию по складкам — я попыталась отодвинуться, но помешала боль, проснувшаяся во всем теле. Его палец, тем временем, скользнул глубже, чувственно дошел до клитора и обвел его.       — Ты так думаешь? — прошептал Кайло, не открывая глаз.       Мои ресницы затрепетали.       — Ах… Стой… Хватит…       Закатив глаза, он вытащил палец и обсосал его.       — М-м. Так я и думал. Во всяком случае, я обдумал твою гипотезу о черепно-мозговой травме. Любопытная идея.       Я потерла бедра друг о дружку, стараясь не обращать внимания на проснувшиеся ощущения. Глаза увлажнились, но я слишком замучилась, чтобы дать слезам волю скатиться по щекам. Зажмурившись, я прислушалась к стрекоту сверчков и сделала глубокий вздох.       — Есть много факторов, — терпеливо начала объяснять я. — Черепно-мозговая травма, природная склонность к насилию, воспитание, возможно, ПТСР после войны… Все это сложно.       — Да, как обычно, — Кайло помолчал с минуту и опять свесился с кровати, чтобы раздавить сигарету об пол. — Хочешь узнать, почему я так увлечен тобой, Рей?       — Ты — импульсивный психопат. Я этого никогда не пойму.       Кайло потянулся, вытягивая руки к низкому потолку хижины, и я разглядела бугристые застарелые шрамы, извивающиеся на его коже. Кожа была огрубевшей, как все прочее в нем — ее пронизывали вены, выступающие сухожилия. Он всласть зевнул, качнув кадыком, и почесал уже заметную щетину.       — Я встречал женщин вроде тебя, — сказал он. — Они живут в придуманном безопасном мирке, и если его побеспокоить, то начинают выглядывать занимательные вещи. Убрать мишуру — Финна, доктора Тико, твою карьеру — и сразу видно, что гниет под благопристойным фасадом.       — Нормальность — это не фасад, Кайло.       Он со смехом отогнал залетевшего мотылька.       — Ну, конечно же, да! Неужели ты искренне веруешь, что все человеческое многообразие умещается в единственное, выверенное учебниками определение «нормальности»? Если так, то психиатр из тебя еще паршивей, чем мне казалось. Я знавал немало людей и повидал немало жутких вещей, чтобы осознать одну простую истину: самая большая опасность исходит от тех, от кого менее всего ее ждешь. Белые заборчики, двое детишек на лужайке, вся эта чушь добропорядочности.       — Ну, у меня не было ни того, ни другого, — фыркнула я. — А Финн был…       — Черным, да, верно! — сердито перебил Кайло. — Все на этой богом забытой планете были в курсе этого, благо, ты никогда не затыкалась на сей счет. У тебя типичный комплекс белой спасительницы, как у всех прочих активистов в наши дни. Не сомневаюсь, ты самодовольно наслаждалась каждой минутой, проведенной на митингах, размахивая Финном, как знаменем мученичества, считая, что вытаскиваешь его из грязи. Неудивительно, что он спал с твоей подругой. Она питала к нему искренние чувства, как к личности, а не из-за его полезности в качестве пешки.       Злость и стыд вспыхнули у меня внутри. Я прикусила губу и в ярости отвернулась к стене. Озверелый придурок!       Кайло повернулся на бок, подперев подбородок ладонью и глядя на меня сверху вниз. Кончики его пальцев задумчиво скользнули по моей коже.       — О, ты была весьма расчетлива, вступая с Финном в брак. И эгоистична, разумеется. Ты полагала, что он будет благодарен по гроб жизни и никогда не осмелится бросить тебя после того, как ты потратила столько времени и сил. Но оказалось, что Финн тоже человек, такой же живой, как и все остальные. Какое, должно быть, разочарование для тебя… Кстати, ты оплакала его кончину? А как насчет тех двоих, которых ты убила?       Я смотрела прямо в его жуткие зеленые глаза.       — Я защищалась. И… и я все еще в шоке из-за Финна и Роуз.       — М-м… — Кайло не выглядел ни на йоту убежденным. — Ты чувствуешь себя в безопасности, прячась за масками эмоций, за этими ложными фантазиями о нормальности. — Он улыбнулся, придвигаясь ближе, чтобы поцеловать меня в висок. Я вздрогнула, ощутив теплое дыхание у уха. — Вот почему ты не в силах не думать обо мне, пташка. Нет фальшивых масок, нет никакой тихой гавани. Я — тот, кто я есть, просто и без прикрас. А тебе остаются лишь тоскливые ночи, твои руки, бессильные удовлетворить твою похоть, и колотящееся сердце, ведь ты чувствуешь, что пропасть, в которую ты погрузилась, не имеет дна.       В груди стало тесно и душно. Я открыла рот, хотела поднять его на смех, но Кайло без слов вставил в меня палец, приникнув губами к шее. Он принялся нежно вталкиваться в меня, лаская изнутри, и мне оставалось лишь облизывать пересохшие губы. Пошел он! И пусть заберет с собой свой возмутительно нелепый психоанализ!       Кайло мягко дышал в мою кожу.       — Мы с тобой очень похожи, Рей. Ты знаешь это не хуже меня. Во мне ты видишь свое отражение, и именно это в действительности выбивает тебя из колеи. Ты смотришь в зеркало и знаешь, кто смотрит в ответ.       Я нерешительно хмыкнула.       — И на этом моменте я должна внезапно покориться и влюбиться в тебя?       — Нет, — промурлыкал он, — ты нравишься мне такой, какая ты есть.       Стрекот сверчков сменился утренним щебетом птиц. Кайло уткнулся носом в мою шею, потерся черными волосами о мою щеку, и направил мою руку к своему паху. Учащенно дыша, я обхватила его член дрожащими пальцами, прислушиваясь к его довольному бормотанию. Кайло качнул бедрами и застонал мне в ключицу.       У меня кружилась голова. Казалось, я целиком превратилась в ощущения, взмокшая, трепещущая и голодная. Кайло удобно подложил руку мне под голову, касаясь моего плеча кончиками пальцев, будто бы были любовниками. Тихо постанывая, я усмехнулась. Мы, любовники. Ну да, конечно.       Он прижался губами к моему виску, добавил к первому пальцу второй.       — Девчонка с фермы, которую я трахнул на сеновале… Это было не столько изнасилование, сколько мое унижение. Я кончил через две минуты и так устыдился, что перерезал ей горло, скрывая свой позор. Мне понравились брызги крови.       — Мне снились сны о тебе, — Слова вырвались прежде, чем я смогла их осмыслить. — Живые сны.       — Хм. Хорошая девочка, — Он повернул голову, и я поняла, что он наблюдает за своей рукой, скользившей под одеялом. — Ты думала обо мне, когда просила мужа забраться на тебя?       — Да…       — Моя свободолюбивая пташка не любит быть прижатой к земле, не правда ли? — Кайло убрал растрепанные волосы с моего лба, целуя меня. — Скоро я позволю тебе попрыгать у меня на коленях — если будешь вести себя хорошо. Иначе мне придется сдавить эти худенькие ручки и оттрахать тебя сзади, как сучку, но Рей Кеноби — сучка, которая не принадлежит никому. Только мне. Ты поняла?       Я кивнула, и Кайло пробормотал мне в волосы какую-то чепуху на русском, прижимая ладонь к моему лбу. Напор его пальцев усилился, и спустя недолгое время я кончила, зашипев и крепче сжимая его твердый, набухший член.       Кайло стиснул зубы, перехватывая мою руку и помогая мне довести его до финала. Мы тяжело дышали в унисон, пока из его горла не вырвался гортаный стон, и он не передвинулся, чтобы кончить мне на живот. Тяжелое мужское дыхание пошевелило мне волосы, и Кайло стиснул мои пальцы, выдавливая последние капли семени.       Мы не произносили ни слова. «В*****» и угасающая власть оргазма истощили меня — Кайло развалился на кровати, устраиваясь ко мне поближе. Его ладонь размазала по мне липкую влагу, а губы приникли с поцелуями к шее, пока я ерзала в сонливом протесте.       — Тише, — шепнул мой неудержимый пациент. — Тише. Веди себя хорошо, пташка, — бормоча еще что-то неразборчивое, он потерся о мой подбородок кончиком носа. — Рано или поздно всем приходится посмотреть в лицо своим страхам.       Он сжал мои щеки, заставляя надуть губы, и один за другим вставил мне в рот пальцы, заставляя вылизать их дочиста. Так я и уснула, глядя в беспросветные глаза Кайло, чувствуя, как он нежно гладит меня по волосам.