*
Лиам просыпается от легкого толчка и негромкого голоса водителя, нарушающего сонную тишину в салоне автомобиля. – Приехали, сэр, – Лиам открывает глаза, понимая, что уснул в такси по пути домой. День был, мягко говоря, насыщенный, и он даже думать не хочет какой вечер ему сейчас предстоит. Внутренне он содрогается от того, что ждет его впереди, и в голову Лиама даже приходит мысль попросить таксиста отвезти его обратно, но он отгоняет ее прочь, понимая, что это, как минимум, будет выглядеть странно, и отец ему этого не простит. Он платит за поездку и, набрав в грудь побольше воздуха, выходит из машины, призывая к себе на помощь все свое мужество достойно отыграть свою роль «жениха» или «желанного приза» для всех девушек в этом городе, как его любит называть пресса. Лиам неспешно приближается к дому и с улыбкой вспоминает недавнее приключение, в которое он ненароком втянул своего нового знакомого. Все же было довольно странно, что этот Зейн совсем его не узнал и даже поверил в его маленькую ложь, но нельзя исключать того, что в городе еще есть люди, которые предпочитают оставаться в стороне от всех новостей и от всего того, что связано с именем мэра, и Лиам прекрасно их понимал, ведь он сам зачастую жаждал оказаться, как можно дальше от этой жизни. Перед его глазами мелькает воспоминание о теплых руках его спасителя, со всей бережностью фиксирующих его растяжение, а затем нежно обхватывающих его за талию, когда тот вызвался помочь ему дойти. Лиам не мог представить, что эти прикосновения станут спусковым крючком для его эмоций. Он еле сдержался, чтобы не прижаться к Зейну поближе, поэтому ему пришлось отказаться от его помощи, со всей серьезностью понимая, что тогда он был на лезвии ножа, и надеясь на то, что Зейна это не очень сильно обидело. Лиам проходит сквозь ворота, около которых стоит охрана, провожающая его угрюмым взглядом, от чего ему становится неуютно. В его животе скручивается тугой узел от ожидания чего-то крайне неприятного. Он понимал, что сейчас ему предстоит выслушивать нотации отца о том, как он смел так поступить, но Лиам все же надеялся, что отец уже успокоился, тем более через час им предстояло принимать очередных гостей. Лиам робко подходит к гостиной, в которой сидел его отец вместе с Полом. Они о чем-то говорили в полголоса, и он выждал, как полагается несколько минут, прежде чем вмешаться. – Пап, я приехал, – Лиам придал своему голосу немного уверенности, готовый с отважностью гладиатора пройти через уготованное ему испытание, хоть и сразиться ему предстояло со своим родным человеком. – Наконец-то, Лиам, – вздыхает отец. – Ты нас всех заставил поволноваться. Скажи спасибо Полу, который убедил меня, что ты в порядке. Лиам смущенно кивает рослому мужчине, смотрящему на него с улыбкой и с пониманием в глазах и всегда выручавшему его в независимости от обстоятельств. – Иди, готовься. Скоро приедет мистер Ричардсон со своей дочкой. – Я все еще надеюсь, что в ближайшее время этот цирк скоро закончится, – отвечает на это Лиам, уже порядком устав от бесконечных смотрин, которыми был наполнен этот долгий месяц его жизни. – Лиам, я стараюсь для твоего блага, ты это знаешь, – с этими словами Джефф встает с дивана и приближается к Лиаму, беря его за плечо. – Думаешь, мне нравится в который раз устраивать эти званые ужины? Абсолютно нет. Но ты – невероятный упрямец и совсем не облегчаешь мне задачу. Лиам скидывает с себя его руку, раздражаясь еще больше от этих слов. Его отец никак не хотел понять, что все это – пустая трата времени, и он скорее уйдет навсегда из дома, чем позволит отцу взять над собой верх. – Я тебя давно просил это все прекратить, но ты не совсем меня не слушаешь. Раз мое слово для тебя ничего не значит, хотя бы скажи, что сможет тебя остановить от всего этого безумия? – Это ты скажи, кто должен сюда прийти, чтобы он тебя хоть немного заинтересовал? – отец смотрит на него в ожидании, и Лиам чуть не выпаливает имя, которое все это время вертелось в его голове, но он сдерживается. Вместо этого он разворачивается и уходит к себе в комнату, оставляя открытым между ними этот вопрос. Через некоторое время, чуть успокоившись от обуреваемых его эмоций и переживаний, Лиам начинает приводить себя в порядок для ужина, мыслями снова возвращаясь в квартиру Зейна. За время своего пребывания там он успел оценить довольно скромную обстановку, в которой жил его новый знакомый, но особое его внимание привлекла пара картин, которые висели на стенах. На одной из них был нарисован красный волк в необычном стиле, а на второй был изображен вид ночного города, который судя по всему открывался из окна той квартиры. Они невероятно впечатлили Лиама своей искусностью, и он хотел бы узнать, кто является их художником. Лиам даже думает о том, чтобы спросить об этом Зейна при следующей встрече, но затем он поникает, когда разумная его часть начинает яростно твердить ему, что этого никогда не произойдет. Но внутри него все же затаился крохотный огонек надежды на то, что каким-то образом они еще обязательно увидят друг друга, и Лиам не мог уже дождаться, когда это произойдет. Лиаму становится немного некомфортно, когда он вспоминает о своей маленькой лжи о том, кто он есть на самом деле, но эта ложь оправдана. Он никогда не гонялся за лишним вниманием к своей персоне, которого и так хватало за всю его жизнь, особенно в последнее время, и эта была вынужденная мера. Лиам отдал бы все свои богатства, но лишь бы стать обычным, простым человеком, которого никто не узнает на улицах и ком не пишут в газетах, и когда он осознал, что Зейн его не знает, это стало для него глотком свежего воздуха в этом мире, полном лицемерия и лести. Поэтому он жаждал общения с человеком, которого не волнует его статус и которому наплевать, что его отец - мэр этого города. Хотя это было не самым главным. Большее значение для Лиама имело то, что, когда они готовились перебежать через оживленную дорогу, и когда Зейн со всей серьезностью в его прекрасных глазах задал свой вопрос, Лиам почувствовал, что между ними образовалась нерушимая связь, и он надеялся, что его спаситель ощутил это тоже, иначе, какой во всем этом был смысл?Chapter 2
7 июля 2019 г. в 16:47
Зейн открывает дверь квартиры и помогает незнакомцу войти в помещение, стараясь не очень спешить. Локи со скоростью метеора мчится на кухню, как предполагает Зейн, утолить жажду от длительного марафона, в который они были вовлечены абсолютно непреднамеренно, и который завершился тем, что он привел незнакомого человека к себе в квартиру.
Они, наконец, добираются до гостиной, и Зейн усаживает гостя на диван, а сам идет в ванную за аптечкой, которая отнюдь не пустовала, учитывая пристрастие Зейна к катанию на скейтборде, которое так или иначе приводило к легким травмам.
Он делает краткую остановку на кухне, чтобы взять лед из пустого холодильника, и, снова идет в гостиную, где видит, как Локи уже вовсю наслаждается общением с незнакомцем, с любопытством оглядывающим его скромное жилище. Зейну становится немного не по себе по причине того, что это было его сокровенное убежище, и никто, кроме этого странного парня, никогда здесь не бывал. Он воспринимает это так, словно сейчас осматривают не эти стены, а всю его душу, и, наверное, глупо себя так чувствовать, но от этой мысли ему никуда не деться, и он надеется, что визитер уйдет отсюда, как можно скорее.
Зейн еще раз присматривается к его лицу, и в него закрадывается ощущение, что он уже где-то видел этого парня, только он никак не мог вспомнить обстоятельства этой встречи.
Сам незнакомец был немного выше Зейна, от чего ему было немного трудно помогать тому передвигаться. Одетый в непримечательную одежду, он производил впечатление, будто от кого-то скрывался, и тот факт, что за ними гнались внушительного вида мужчины в костюмах, только подтверждал это наблюдение. Его стильно подстриженные, но немного растрепанные от бега, каштановые волосы красиво переливались на солнечном свету, падающем из широкого окна, но именно его глаза выбили весь дух из Зейна, когда он впервые в них взглянул в том сквере.
– Твое лицо мне кажется до боли знакомым, – нарушает тишину Зейн, обозначая свое присутствие.
Гость вздрагивает от неожиданности, а в его взгляде Зейн может ясно различить неподдельный испуг, словно его застали за чем-то непристойным.
– Тебе просто кажется, – отвечает ему незнакомец, поглаживая Локи за ухом.
Зейн подходит к своему гостю, садится рядом с ним на диван и всячески старается игнорировать головокружительный запах, исходящий от парня, который таил в себе пряные нотки его парфюма вкупе с нотками свежести, исходящими от его одежды. Он едва не закрывает глаза и не придвигается ближе в попытках насытиться этим восхитительным ароматом, но его самоконтроль вовремя становится на передний план, а совесть с укоризной напоминает, ради чего он пригласил этого загадочного незнакомца к себе в гости.
– Как его зовут? – спрашивает гость и поворачивается к Зейну, широко улыбаясь, от чего его глаза очаровательно сощуриваются, и, пожалуй, Зейн ничего не видел в своей жизни прекраснее, чем это. Его сердце совершенно неожиданно пропускает удар, и он снова вынужден взять под контроль свои наэлектризованные эмоции.
– Локи, – отвечает Зейн и с усилием отводит от него свой взгляд, понимая, что если продолжит так восхищенно смотреть на парня, то тот совсем его не поймет.
– Он - просто потрясающий, – незнакомец снова направляет все свое внимание на пса, когда тот тычется мордой ему в ладонь, ненавязчиво прося еще больше ласки. Гость продолжает почесывать его за ухом, и Локи разве что не урчит от удовольствия, довольно зажмуривая глаза.
Впрочем, он всегда знал, что все, кого он ни встречает, сходят по нему с ума, и тем не менее он продолжает бесстыдно этим пользоваться, принимая от своих поклонников различные знаки внимания, будь то просто поглаживания или даже какое-нибудь вкусное угощение.
– Очень, – вторит Зейн парню, сидящему рядом, но в его мыслях совсем не Локи. – Давай сюда ногу, – требует он, очнувшись, наконец, от гипнотического сна, в котором он пребывал все эти минуты по вине гостя напротив. Парень пытается поднять ногу, но тут же морщится от боли, и сердце Зейна неосознанно сжимается от сочувствия. Он сам бережно поднимает его поврежденную конечность и аккуратно кладет на себя. Зейн прикладывает лед к отекшей лодыжке и старается не думать, как они двое выглядят со стороны, но от совершенно ненужных сейчас мыслей, завладевающих его сознанием, некуда деться, и он беспомощно озирается по сторонам, лишь бы не смотреть на гостя. Парень откидывается на подушки, принимая удобную позу, и это движение не остается без внимания Зейна. Его взгляд неосознанно останавливается на обнажившимся участке живота из-за задранного худи, и Зейну моментально становится жарко, хоть в квартире было достаточно прохладно.
Локи, окинув их двоих взглядом и поняв, что тут он явно третий лишний, идет к своей лежанке в углу комнаты.
– Да уж, не думал я, чем все обернется, когда сбегал из дома, – произносит вдруг незнакомец, чуть ухмыляясь.
– Ты сбежал из дома? – недоуменно спрашивает Зейн первое, что приходит в голову. По тому, как уверенно держался парень, по его манерам и даже одежде, он явно не производил впечатления человека, которому свойственны такие поступки. Но Зейн знал, что даже за самой привлекательной оболочкой могут скрываться различные тайны, определяющие мотивы тех или иных поступков, поэтому он не спешил с выводами. – Тогда понятно, почему за тобой гнались эти амбалы, – Зейн не подбирает выражений, до сих пор ощущая себя не в своей тарелке при воспоминании, что за ними шла погоня. Но с другой стороны, это было совершенно новое ощущение, которого Зейн не испытывал уже давно. Ощущение полнейшей свободы, заполняющим каждую твою пору и клетку, ощущение невероятного адреналина, растекающегося бешено по венам, и ощущение теплой ладони, нежно сжимающей руку, на котором в тот момент были сосредоточены все чувства Зейна.
– Не амбалы, а телохранители, – поправляет его гость, безуспешно пряча свою улыбку, вызванную комментарием Зейна.
– Стоит ли мне спрашивать, что сподвигло тебя на такой серьезный шаг? – Зейн не может удержаться от рвущегося наружу вопроса, прекрасно понимая, что это не его дело, но в глубине души он все же надеется, что парень напротив даст на него ответ. Его снедает сильнейшее любопытство выяснить, какие причины могли толкнуть на это незнакомца, и он ощущает даже немного переживание за парня, которое Зейн пытается в себе заглушить.
– На самом деле я сбежал не навсегда, а лишь на время. Хотел прогуляться по городу без вечных прилипал-охранников, а отец, как всегда, излишне драматизирует. Ему это свойственно, – на долю секунды на лице гостя можно различить грусть, но он ее быстро прячет, и Зейн думает, что ему, наверняка, показалось.
– Хотел бы я, чтобы кто-то так заботился обо мне, – по странному выражению лица парня, он понимает, что произнес это вслух, и ему хочется провалиться сквозь землю.
– У тебя совсем никого нет? – спрашивает его гость, при этом Зейн может вполне ясно различить в его голосе жалость, а это последнее, в чем он нуждался в своей жизни.
– Почему же, у меня есть преданный друг, которого я ни на кого не променяю. Подойдет такой ответ? – Зейн смотрит незнакомцу с вызовом в глаза, ожидая его дальнейших расспросов, но гость отводит глаза, понимая, что ступил на запретную территорию:
– Прости, я не должен был.
Между ними воцаряется напряженное молчание, и Зейн вообще не понимает, как получилось так, что он сидит в своей квартире с каким-то странным парнем, за которым гнались телохранители, и который помимо всего прочего чертовски красив. От этого Зейну становится некомфортно сидеть, чуть ли не обнявшись с ним на его дряхлом диванчике.
– Мне нужно срочно домой, – голос гостя вырывает Зейна из размышлений, и он видит, как тот смотрит на свои часы, от одного вида на которые Зейн мог сказать, что они стоили дороже, чем вся эта квартира вместе со всей мебелью и вещами Зейна в придачу.
Зейн молча кивает и начинает забинтовывать ему ногу, умело фиксируя поврежденную лодыжку эластичным материалом.
– Готово, – он бережно убирает с себя его ногу и не может не сказать следующие слова: – И постарайся больше не влезать в неприятности.
– Обещаю, – сразу же вырывается из незнакомца, словно он только и ждал, когда Зейн это скажет. Немного смутившись, он поправляет джинсы, поднимается со своего места и подходит к окну, которое занимало практически всю стену гостиной. Из него открывался вид почти на весь город, и Зейн любил наблюдать из него за закатами, которые раскрашивали все небо в совершенно восхитительную гамму цветов, а затем, когда вслед за этим улицы накрывала ночь, ему нравилось сидеть около окна, вдохновляться несмолкающим городом и перебирать струны гитары, придумывая различные мелодии. – Великолепный вид, – произносит восхищенно гость вслед за мыслями Зейна.
– Видишь вон тот дом около моста? – спрашивает Зейн, подходя ближе к парню и становясь рядом с ним. – Если честно, на него я люблю смотреть больше всего. Он находится в таком месте, что по ночам на него падает свет всех близлежащих фонарей, вдобавок к этому огни моста придают ему еще больше красоты и величественности. Раньше там жил мэр города, но я слышал, что он переехал оттуда вместе со своим сыном сразу же после смерти жены.
– Не сразу, а после одного небольшого происшествия, – парень становится ближе к окну и прислоняет ладонь к стеклу. Зейн видит, как тот закрывает глаза и глубоко вздыхает, и он сразу догадывается, что для гостя эта тема не очень приятна.
– А откуда ты это…, – он не успевает договорить, когда незнакомец перебивает его:
– Я знаю эту семью. Если быть совсем уж откровенным, я у них работаю.
– Прислугой? – недоверчиво спрашивает Зейн, не понимая, зачем тогда за ним в сквер приехали охранники. Он на интуитивном уровне чувствует, что здесь явно что-то не сходится, но он не собирается засыпать гостя вопросами, решая просто ему поверить.
– Можно и так сказать, – парень снова поворачивается к нему и вытаскивает телефон. – Я вызову такси, если ты не возражаешь.
Зейн молча кивает и начинает прибираться в гостиной, убирая на место все использованные принадлежности.
– Ну что ж, пожалуй, я пойду. Не хватало еще опоздать, – гость прихрамывая направляется к выходу из комнаты, и Зейн говорит ему вдогонку:
– Я тебя провожу, – он внезапно ощущает непонятно откуда взявшуюся тоску от мысли, что этот человек, которого он дважды сегодня спас, просто так уйдет из его жизни. Зейн понимает, что это глупо, ведь они не были даже знакомы, но он еще не был готов с ним прощаться. Он сокращает между ними расстояние и кладет руки ему на талию, чувствуя тепло, густо растекающееся по его телу. Зейн снова ощущает, как его с головой накрывает невероятный запах, к которому он успел уже привыкнуть за то недолгое время, и он на миг прикрывает глаза, пытаясь привести в порядок лихорадочно бегущие в его голове мысли. Но его блаженство, родившееся от простой близости человека рядом, рассыпается на части, когда гость слегка от него отстраняется.
– Спасибо, я сам.
Они идут дальше, пока не оказываются во дворе, и все это время Зейн не сводил взгляда с незнакомца, боясь, что тот внезапно оступится и упадет. Но этого не произошло, и Зейн немного разочарован от упущенного момента побыть с ним еще чуть дольше.
Около въезда на территорию жилого комплекса гостя уже ждал автомобиль, при виде которого Зейн совсем поникает, но он не должен испытывать такое, ведь они даже не знали имен друг друга.
Парень открывает дверь машины, но не спешит садиться внутрь. Вместо этого он поворачивается к Зейну и смотрит тому прямо в глаза, и при этом у него в который раз захватывает дух и становится трудно дышать от ослепительной красоты этих самых глаз.
– Спасибо тебе огромное, – благодарит его незнакомец, смущенно улыбаясь. – Ты – мой спаситель.
– Рад им побыть, – отвечает ему Зейн, проводя рукой по волосам, лишь бы чем-то себя отвлечь от сумасшедших мыслей, эпицентром которых был совершенно потрясающий парень напротив, который теперь просто так не уйдет из его головы, Зейн это точно знал.
– Не знаю даже, чем тебя можно отблагодарить, – его гость опускает взгляд, от чего-то вдруг смутившись, и Зейн невыносимо желает узнать, о чем он подумал при этих словах.
– На самом деле, есть одна вещь, – он не теряет надежды выведать самую сокровенную для него тайну. Он не думал, что это будет так трудно, но все же он пробует это сказать. – Скажи свое имя, – просит Зейн.
– Ах это, – незнакомец начинает смеяться, втягивая в это и его. – Удивительно, что мы провели полдня вместе, ты дважды меня спас, я побывал в твоей квартире, познакомился с твоим другом, но имен друг друга мы так и не спросили.
Зейн тоже находит этот факт очень смешным, и вот они стоят посреди двора, заливисто смеются, и лучше момента Зейн просто не может себе представить.
– Это можно исправить, – он протягивает руку, всем сердцем надеясь, что незнакомец его не отвергнет. – Я – Зейн.
– Я – Лиам. Приятно познакомиться. – Они жмут друг другу руки, и Зейн старается запомнить простое прикосновение ладони Лиама к своей, которое ощущается, как что-то родное и до боли приятное.
Они улыбаются друг другу, и между ними воцаряется уютное молчание, и на минуту Зейн даже думает о том, что они словно всегда знали друг друга. Может, этот Лиам и есть его родственная душа, о которой так любила рассказывать в детстве его мама?
Они все-таки прощаются, и Зейн смотрит на удаляющийся от него автомобиль, ощущая пустоту, заполняющую всю его душу. Стоя один посреди двора, он не может понять простую вещь: как тот, кого он встретил всего несколько часов назад, успел стать для него таким важным и особенным?