a whole new world

Шел уже четвертый день с того момента, как Лиам исчез из его жизни. Не то, чтобы Зейн сидел и отсчитывал минуты и часы с момента их последней встречи, но он не мог все это время найти себе место, в напряжении гадая по ночам, почему тот, кого он дважды спас, так и не явился снова. Шло время, и жестокая и беспощадная реальность вторгалась в его мысли и наивные мечты (в которых Лиам все-таки возвращается к нему обратно) и рушила их все до основания, оставляя на этом месте лишь выжженное поле. Было бы совсем глупо полагать, да и это, если честно, не было в духе Зейна, что однажды он откроет дверь своей квартиры и увидит за ней Лиама, но каждый раз разочарование горьким осадком оседало в его душе, когда он был вынужден одергивать себя, прислушиваясь к чьим-то шагам на лестничной площадке, с сожалением осознавая, что это был совсем не он. Зейну, наконец, перевели деньги за его недавнюю халтуру, и он отрывает себя от эскиза, над которым работал все эти дни. Пока это был черновой набросок, но он уже знал, что хотел получить в итоге. На нем были изображены два человека, сидящих до невозможности близко к друг другу, которых до поцелуя разделяли всего лишь несколько мгновений, и Зейн во время рисования подсознательно представлял на их месте себя и Лиама. Может быть, такой сюжет и мог быть реален в параллельной реальности, но в этой Зейн не тешил себя напрасными надеждами, почти смирившись с тем, что их пути, наверное, разошлись навсегда. Он откладывает в сторону свой потрепанный скетчбук, в котором уже не осталось чистых страниц, и потягивается, разминая свои чуть затекшее тело от неподвижного пребывания в одной позиции весь час. Локи мирно спит на ковре в гостиной, смешно посапывая и дергая лапами, и поэтому Зейн решает идти в магазин без него. Он тратит несколько минут на то, чтобы найти резинку для волос, но терпит поражение и, вместо этого решает надеть бини, прикрывая свои растрепанные волосы, уже сильно отросшие за это лето. Осторожно, чтобы не разбудить пса, Зейн выходит из квартиры, и в последний момент решает взять с собой скейтборд, желая немного размяться по дороге за покупками. И он сам не знает, как оказывается снова в том самом сквере, притягиваемый туда неведомой силой, не дававшей ему покоя все эти дни. Но деваться уже некуда, и он идет дальше, непроизвольно оглядываясь по сторонам в надежде найти своего нового знакомого, который снился ему каждую ночь. И Зейн совсем не удивляется, когда видит его на одной из скамеек, озабоченно что-то выводящем в скетчбуке, лежащем на коленях. Время близилось к ночи, и солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом, погрузило весь город в сказочные оттенки оранжевого цвета, и этот свет словно отражался от Лиама, переливаясь совершенно магическим образом на его волосах и коже. Зейн застывает на месте, полностью поглощенный видом, который перед ним предстал, и он может с уверенностью сказать, что ничего не видел в своей жизни прекраснее. Ему все-таки удается вырваться из кратковременного оцепенения, и он неспешно подходит к ближе к той самой скамье, ощущая всем телом ускорившийся ритм своего сердца. В его душе сейчас преобладают два противоборствующих чувства – страх того, что Лиам его уже забыл, и радость, что Вселенная решила сделать ему такой подарок, вняв его просьбам. Он изо всех сил пытается побороть волнение, затмившем все его остальные эмоции, пока идет к нему. Подойдя ближе, Зейн замечает, как Лиам полностью поглощен процессом рисования, не замечая ничего вокруг, сосредоточенно и сконцентрировано выводя карандашом эскиз на листе бумаги. Он не хочет подглядывать, но ему удается разглядеть двух людей на наброске, стоящих друг напротив друга, один из которых держал за поводок собаку. Он старается не подпитывать напрасно свою робкую надежду, спрятанную глубоко внутри, мыслями о том, что это он и Лиам, но это не так просто, и он с треском проваливается, внезапно понимая, что этот день определенно – самый лучший в его жизни после того дня встречи с Лиамом. – Привет, – говорит Зейн, не найдя лучшего варианта уведомить его о своем присутствии. Он крепче цепляется за скейт, пытаясь побороть свою нервозность, и смотрит на парня напротив, ожидая его реакции. Лиам отрывается от своего блокнота и поднимает взгляд. В его карих глазах, отливающих карамельным оттенком в свете заката, можно четко различить удивление, и Зейн может с уверенностью сказать, что он – последний человек, которого Лиам ожидал увидеть перед собой вечером в сквере. – Ты? – спрашивает он просто, при этом все его лицо освещает улыбка, и Зейн мог бы сказать, что она вполне даже искренняя. На его душе становится значительно легче, когда он понимает, что Лиам все-таки его не забыл и даже рад его видеть. – Я, – отвечает Зейн, улыбаясь ему в ответ, ведь это кажется таким естественным и простым. Он оглядывается по сторонам, добавляя, – Тишина и спокойствие? Никто не преследует? – К сожалению, нет, – Лиам откладывает скетчбук в сторону и отодвигается в сторону, освобождая для Зейна место рядом с собой. Зейн не раздумывая садится на лавку, вплотную к Лиаму, и он сейчас совсем не хочет думать о том, что между ними снова нет свободного пространства. – К сожалению? – Да, потому что мне хочется пережить тот момент снова. И Зейн без слов понимает, что за момент, ведь тогда он и для него оказался совершенно особенным. Ощущая полную свободу, бежать наперегонки с ветром, сосредотачиваясь полностью на ладони в его руке, которую он не хотел отпускать. В его голову приходит совершенно безрассудная, но до невозможности привлекательная идея, и он не в силах ей воспротивиться. – И мы можем, – Зейн встает с места и протягивает руку. – Если ты мне доверишься. – Всегда, – отвечает он, и это одно слово таит в себе множество невысказанных обещаний. Лиам без всяких вопросов берет его за руку, и они идут на выход из сквера под лучи медленно садящегося за горизонт солнца.

***

Он запомнит этот день навсегда, ведь как может быть иначе, когда рядом с ним человек, который за такое короткое время, что это даже немного пугающе, стал ему до невозможности близок, еще больше с течением времени прирастая к нему всем своим существом. Зейн еще никогда не встречал таких людей, беспрепятственно и беспрекословно сразу же завоевавших его сердце. Зная, что такое происходит необычайно редко, особенно в его жизни, в которой ему до этого пока не очень везло, он старается запомнить все проведенные минуты с Лиамом, но в особенности его захватывающую дух улыбку, от которой он очаровательно прищуривает глаза, его необычайно красивый голос, провоцирующий его сердце пропускать удар каждый раз, когда он произносит его имя, и совершенно незабываемое ощущение от их сплетенных пальцев. Он стоит в стороне, скрестив руки на груди, и наблюдает, как Лиам пытается освоить навыки езды на скейтборде, мило ругаясь, когда у него что-то не получается, и Зейн не может перестать улыбаться, хотя от этого уже побаливают щеки. Они стоят на какой-то пустой баскетбольной площадке, освещаемой тусклыми фонарями, стоящими по ее обе стороны, после короткой прогулки по проулкам города, в которых Лиам никогда не бывал и которые невероятно сильно его поразили. Они даже успели посоревноваться в мастерстве рисования графити на одной из бетонных стен около площадки, которая сплошь и рядом была разрисована различными по красоте и фантазии рисунками, но все же они вдвоем сумели выкроить себе пустое место, где оставили свои небольшие творения. Зейн совершенно точно знал, что будет возвращаться сюда снова и снова. Слишком памятным стало для него это место, но все же его немного пугает то обстоятельство, что это произошло слишком быстро. Всю свою сознательную жизнь он старался особо не привязываться к людям, которые в ней появлялись, надеясь таким образом избежать той боли, что обязательно следовала за тем, когда все эти люди каким-то образом из нее исчезали, словно тени в полуденный зной. Но сейчас, именно в данный (и очень особенный) момент, слыша грохот скейтборда на асфальте и стараясь не выпускать из своего вида необычайно прекрасного парня, являющегося причиной этого шума, Зейн понимает, что назад пути нет, и точка возврата давно уже пройдена, наверное, с того раза, когда он впервые взглянул в его невообразимо красивые глаза. – Я думал, что кое-кто мог бы мне помочь. – Зейн чуть дергается, вырываемый из своих мыслей голосом Лиама, и направляет все свое внимание на него, даже не пытаясь удержать ухмылку из-за его слов. – Кое-кто настолько привлекательный, что я не мог толком сконцентрироваться на доске, – закончив говорить, Лиам смотрит прямо на него, поставив одну ногу на скейт, отчего штанина его брюк задирается над кроссовком, выставляя напоказ его носок с динозаврами, и Зейн не может сложить в своей голове того, как человек может быть одновременно очаровательным и в то же время невероятно сексуальным. Но это совершенно не то, что его обездвиживает. Лиам считает его привлекательным. Эти слова, произнесенные им будто случайно, инициируют цепную реакцию в его теле, в результате которой начинает немного кружиться голова, а сердце словно начинает отстукивать определенное имя. Имя человека напротив. Как бы это ни было тяжело, Зейн не подает виду, как на него повлияли его слова и начинает сокращать между ними расстояние. Он чувствует себя немного виноватым за то, что оставил Лиама одного, но с другой стороны такой шанс понаблюдать за ним со стороны точно нельзя было упускать. В последнюю секунду Зейн решает отплатить ему тем же, как только он оказывается рядом с ним. – Ты наверняка должен понимать, как никто другой, что не каждый день мой скейт пытается приручить невероятно прекрасный парень, – Зейн, как в ни в чем ни бывало, протягивает ему свою руку, смотря на него в упор, довольный тем, что его слова произвели на него такой же эффект, если судить по тому, как Лиам чуть шире приоткрывает глаза, словно, не веря своим ушам, и сильно сжимает его руку, становясь обеими ногами на доску. Но Зейн проигрывает внутреннюю битву, не в состоянии сдержать улыбки, катализатором которой служит человек напротив. Лиам, поняв, что это была мини-месть Зейна, начинает улыбаться в ответ, от чего Зейну становится очень легко, и ему хочется кричать от счастья, заполняющего все его клетки до единой. С лица Лиама внезапно уходит улыбка, а сам он убирает руки из захвата Зейна и кладет их ему на плечи, одновременно с этим наклоняясь ближе к нему с явно какой-то целью, которую Зейн никак не может понять, от чего-то вдруг оцепенев. Но это состояние быстро проходит, и он тянется к нему в ответ, кладя руки ему на талию и ощущая под собой мягкую ткань его кофты. Его глаза закрываются сами собой, и следующее, что он чувствует – это невероятно нежное прикосновение губ Лиама к его, и Зейн не может поверить, что это происходит на самом деле. Но он понимает, что это правда, когда чувствует руку Лиама на своей шее, не сильно ее сжимающей, но все равно оставляющей следы от ногтей на его коже. Его пальцы проникают к нему под шапку, зарываясь в его волосы на затылке и чуть его царапая, и Зейн никогда в свое жизни не подозревал, что такое простое действие послужит, словно спусковой крючок всем его глубоко затаенным желаниям, готовыми быть вот-вот исполненными. Он прижимает Лиама ближе к себе, проникая руками под его худи и неспешно водя ладонями по спине в ритм с движениями их губ, но Зейну становится этого мало, и он спускается ниже, запуская пальцы за пояс его брюк и несильно сжимая кожу. От этого движения Лиам неосознанно толкается в Зейна, разрывая поцелуй и смотря прямо на него, и Зейн уверен, что никогда не видел в своей жизни картины прекраснее. У него моментально возникает желание запечатлеть его на бумаге, не упустив не единой детали: чуть взъерошенные волосы, затуманенные темно-карие глаза, оттенок которых оттеняет свет окружающих их фонарей, слегка опухшие от недавнего поцелуя губы. Он тянется к нему обратно, не говоря ни слова, но не успевает, когда в окружающей их уютной тишине, наполненной лишь отдаленным гулом машин, раздается звонок телефона. Зейн неохотно отпускает Лиама из своих объятий и поправляет его задранную одежду, делая шаг назад и давая тому свободное пространство. – Прости, – извиняется Лиам, доставая телефон из кармана брюк. Его лицо сразу же мрачнеет, и Зейну становится не по себе от одного лишь взгляда. Ему почему-то хочется подойти ближе, убрать из его рук телефон и снова в нем раствориться, но, когда в его жизни судьба была к нему настолько благосклонна? Лиам даже не отвечает на вызов, пряча телефон обратно, и поднимает виноватый взгляд на Зейна, будто его поймали за чем-то запретным. – Пора идти? – вырывается из него, и он тут же жалеет об этих словах, осознавая, что прозвучало это с явной обидой, но Лиам не обращает на это внимание и подходит ближе к нему, беря его ладони в свои и переплетая их пальцы. Он смотрит прямо в глаза Зейну, будто гипнотизируя его, и Зейн не может пошевелиться, обуреваемый лишь одним желанием – снова ощутить его губы на себе. Но вместо этого он слышит: – К сожалению, да. – Вместе с этими словами он, каким-то чудом прочитав мысль Зейна, оставляет на его губах краткий поцелуй. – Поверь, если бы у меня был выбор, я бы остался здесь с тобой. – Не уходи, – просит Зейн, сжимая чуть сильнее его пальцы, пытаясь передать через прикосновение все, что он чувствует. Лиам поднимает их ладони и оставляет поцелуй на ладони Зейна. – Мы еще увидимся, знай это. – Обещаешь? – Зейн совсем не хочет звучать настолько безнадежно, но у него плохо получается. В его голове проносятся воспоминания о сегодняшнем дне, все до единой заполненные человеком напротив, оставившим в его жизни и в его душе неизгладимый след, и, если бы у него был хоть малейший шанс, он бы его никуда не отпустил и повторил бы все сначала. – Обещаю. Следующее, что видит Зейн, как Лиам вдруг снимает со своей шеи цепочку с небольшим кулоном в виде медведя и надевает на него, пряча под футболку. – Этот кулон невероятно важен для меня, поэтому я обязательно за ним вернусь. А пока, он будет служить тебе обещанием о нашей следующей встрече. – Лиам поворачивается и собирается уходить, но Зейн хватает его за руку, останавливая. – Подожди, я не могу его взять, – он тянется за кулоном, но Лиам его тут же останавливает. – Пожалуйста, – просит он и тут же добавляет. – Ради меня. И, наверное, все дело в совершенно очаровательном выражении лица и в этих невероятно прекрасных глазах, которые уже давно стали его слабостью. Именно из-за них Зейн перестает спорить, вовлекая Лиама в еще один поцелуй.

***

Полная луна, воцарившаяся на заполненном звездами ночном небосклоне, заполняет своим бледным сиянием комнату, освещая практически все пространство и выхватывая из темноты человека, сидящего на широком, обложенном подушками, подоконнике. Лиам прислоняется к окну, притрагиваясь пальцами к губам, которые до сих пор полыхали от невообразимого поцелуя, случившегося с ним сегодня. Мыслями он в который раз подряд переносится в то место, где произошел самый счастливый момент в его жизни. На его теле невидимыми следами остались прикосновения Зейна, руки помнят каждый изгиб, и каждый раз, когда он закрывает глаза, перед ним возникает его прекрасный образ. Если бы не звонок от его потенциальной «невесты», с которой он познакомился на ужине в тот памятный день встречи с Зейном, то ему бы не пришлось с ним так скоро расставаться. Лиам сразу понял, что обмениваться с ней телефонами была очень плохая идея, но поступить иначе он не мог, зная, что в любом другом случае его ожидали бы очередные «смотрины». Но эта девушка была слишком напористой и слишком хитрой, сообщив всем за столом, что скоро у них состоится свидание, от которого Лиам не мог отказаться, загнанный, словно дикий зверь, в угол. И теперь ему предстояло морально подготовиться к завтрашней пытке, которую он так тщательно избегал все эти дни. Но имея в своем распоряжении совершенно прекрасные воспоминания о сегодняшнем дне, он был уверен, что сможет достойно пережить надвигающуюся бурю. Вспомнив кое-что важное, Лиам тянется к рюкзаку, брошенному около окна, и достает скетчбук, ощущая прилив вдохновения и желая поскорее завершить рисунок, который он начал несколько дней назад. Он открывает его на нужной странице и тонкими штрихами довершает эскиз двух людей, стоящих до невозможности близко к друг другу, всеми мыслями находясь в объятиях ставшего за несколько дней дорогого ему человека.