Кондитерская Мамии

      Море. Безжалостная и непредсказуемая масса воды, которая, как порой кажется, обладает собственной волей. Стихия, способная сметать цивилизации, ломать горные хребты и дарить жизнь. Необузданная. Неукротимая. Обманчивая. Дикая.       От того так захватывает дух, при виде огромного корабля, будь то танкер или контейнеровоз. Море способно подбросить этот многотонный стальной монстр в небо, словно щепку, перевернуть или даже сломать, но он всё равно будет бороться до конца. А от одной только мысли, какие технологические чудеса таятся под металлом обшивки, голова идёт кругом. Про боевые корабли и говорить нечего.       Мне хватило один раз подняться на борт американского линкора «Айова», чтобы влюбиться в подобные чудеса инженерной мысли. К сожалению, посетить этот музей, да и вообще побывать в крупном океанском порту, мне удалось лишь раз. Но этого хватило, чтобы разжечь во мне огонь интереса к военно-морской тематике. Особенно ко всему, что касалось линкоров.       Реальность, как всегда, не всегда совпадает с нашими желаниями. Жизнь моя протекала далеко от моря, среди густых лесов сибирской тайги. Тоже своеобразная романтика, но не то. Со мной произошло то же самое, что и с лесными эльфами у Толкина. Стоило только однажды увидеть море — оно начало точить душу. В один прекрасный момент всё прекратилось, я даже сам не заметил, как и почему оказался где-то во тьме.       Там не было ничего. Ни времени, ни света, ни тепла и движения. Создавалось впечатление, будто мне надели на глаза повязку, заткнули уши и каким-то образом выключили все остальные органы чувств. Я даже не мог понять, остаюсь ли на одном месте или куда-то двигаюсь. Но постепенно во мне росло понимание, что я всё меньше и меньше могу вспомнить прошлое. Словно моя память постепенно растворялась в темноте.       Так ушла из памяти прошлая жизнь. Сперва самые яркие её моменты, потом и то, что я ещё будучи живым не вспомнил бы. Всё это продолжалось до тех пор, пока я не обнаружил, что не помню собственного имени. Тем не менее, я продолжал осознавать себя, как личность. Пусть бесплотное, безымянное, но моё «Я» продолжало мыслить, а значит — существовать, какой бы комфортной не казалась окружающая тьма.       Однако всё вдруг прекратилось. Я всё ещё не мог видеть и слышать, но спустя неизвестное количество времени пришло понимание, что у меня вновь есть тело. Оно не слушалось, и невозможно было определить его форму, но моё «Я», всё ещё безымянное, обрело плоть. И способность чувствовать мир вокруг, пусть и весьма своеобразно.       Я лежал на чём-то твёрдом. Моё тело, точнее — его участки, вибрировали, нагревались, резались и сверлились. Мне должно было быть больно, но почему-то всё это казалось вполне нормальным. И с каждым разрезом, отверстием, ударом или нагревом моё тело росло. Я чувствовал, как оно постепенно обретает форму. Непонятную и незнакомую, но из глубин сознания приходила мысль, что так и должно быть.       Сколько это продолжалось, я чётко не мог понять. Определённая периодичность в действиях над моим телом, конечно, проглядывалась, но чем больше оно росло, тем больше разнообразных действий над ним совершалось. И как росло моё тело, так же росла моя способность осязать окружающее пространство. Вокруг меня постоянно суетились странные источники тепла и эмоций, которые и работали над моим телом. Но в сравнении со мной они были ничтожными, словно муравьи, бегающие вокруг слона.       Находился я вокруг чего-то, что излучало странную смесь равнодушия и некой материнской заботы. Больше, конечно, было равнодушия. Это едва различимое присутствие окружало меня со всех сторон, и только сзади ощущалось нечто дикое, первобытное и необузданное. Нечто, что никогда и никому не подчинится без боя, и с чем воевать крайне опасно. Что-то, обжигающее холодом и страхом, но вместе с тем манящее неким теплом.       Моё размеренное существование продлилось до тех пор, пока, ощущая в себе некую завершённость, я не понял, что окружён множеством маленьких существ, которые постоянно бегали вокруг и внутри меня, выращивая моё тело. От них во все стороны буквально била волна предвкушения и радости, а прямо передо мной стояли двое. И от одного из них веяло ВЛАСТЬЮ, именно большими буквами. Из его уст и прозвучало то, что предопределило мою дальнейшую судьбу:       — …БИСМАРК! — громом пророкотало в сознании, и моё тело пришло в движение.       Оно стало двигаться назад. Туда, где я постоянно ощущал присутствие чего-то древнего и дикого. И что именно в этот момент, казалось, улыбнулось мне в спину некой плотоядной улыбкой. Оно словно ждало меня, интересовалось, что же я такое.       В тот момент, когда моё тело вошло в воду, пришло понимание происходящего. Моё обезличенное «Я» корабельного фанатика стало тем, в чьё существование верил каждый моряк. Я-корабль сейчас пережил фактически момент своего рождения — церемонию спуска на воду. Имя, коим меня нарекли, всколыхнуло сознание, выдав на поверхность сцены, где практически в упор расстреливают линкор с таким же именем. И мне совершенно не хотелось повторить его судьбу.