forgive me, remember me

flashback  — Тэ, ты уверен? — брови Джина соеденины у переносицы, взгляд выражает сомнения.  — Да, они мне больше не нужны, — уверено вызоваривает Тэхен, вытрязивая содержимое его специфический аптечки в мусор, — я уже и сам стал забывать, как пахну.  — Наверное, это к лучшему, — старший брат подходит сбоку, забирая пустую сумку из чужих рук и кидая её на кухонную тумбу, — иди сюда, — он притягивает парня к себе, стягивая в объятиях. Ему было тяжело привыкнуть к тому, что его брат больше не хочет быть омегой. И столько же сил придётся затратить на обратный процесс. Наверное, оно и к лучшему. flashback and. Чонгук до сих пор удивляется тому, как же ему удалось сблизиться с неподступным бетой. Прошло от силы 2 дня с тех пор, как они общались лично. Да и общение ли это? Тёмный подвал, куча неловкости и небрежно брошенные фразы — пожалуй, все, что они получили от того времени. Но вот в чем странность: Тэ, как будто стал мягче, отвечает на звонки, смс, а сегодня даже согласился прогуляться. Чонгук значит как последняя школьница тресся над этим сообщением, медитировал над ним почти час, прежде чем отправить. А по итогу? — Получил простое и незамысловатое ''да''. Ну ничего, сегодня он намерен получить ответы на многие вопросы. И хмыкая в такт этой мысли, Чон отрывается от копота своей машины, шагая навстречу подошедшему Тэ. Сегодня бета выглядит как-то по особенному. Совершенно иначе. Лёгкие хлопковые брюки песочного цвета, плотно сидящие на талии и клешированые ниже, белая свободная футболка с незамысловатым рисунком и горчичного цвета лёгкое пальто. Он выглядит по истине завораживающе. Прогулка растягивается, разговор из одного русло плавно перетекает в другое, они движутся ассоциациями. Какое-то лёгкое чувство поселяется внутри. Оно щекочет изнутри, заставляя глупо смеяться над глупыми шутками и историями. Они доходят до окраин города и останавливаются возле крутого склона. Вид на город открывается чудесный, но почему-то Тэхен сейчас волнует больше, чем панорама, освещенная огнями ночного Сеула. -Тэ, послушай, — Чонгук слегка подаётся вперёд, обхватывая чужое запястье, — я не мастак в таких вещах, да и нового тебе немного скажу. Просто, не знаю почему, но мне так комфортно с тобой, твое присутствие рядом делает меня…счастливым? — он рвано выдыхает и заглядывает в глаза беты, — И мне как-то совершенно не важно, что ты.ну, знаешь… В следующую секунду его зрачки расширяются и он не понимает. Не понимает, что чувствует. Зверь внутри него настораживается, прислушиваться, принюхивается. А по взгляду Тэхена становится ясно, что он понимает в чем дело. -Так значит… — в глазах Гука непонимание, сменяется гневом, затем снисхождением и радостью, — что это? Ты пил подавители или что-то типо того? Боже, Тэ, так ты… -Омега? — грустно выдыхает тот, слегка отстраняясь и аккуратно выпутывая свою руку из цепкой хватки. -Мой омега. Мой, понимаешь? — значение этих слов даже до Чонгука доходит не сразу, — истинность таблетками не прикроешь, даже без запаха я чувствовал тебя. Чувствовал, что твоё нахождение рядом слишком естественно. -Это инстинскты, Гук, понимаешь? Ин-стин-кты. -Что это значит? Хочешь сказать, что все это ничего для тебя не значит? -Истинность? — Тэхен хмыкает и пихает руки в карманы, — знаешь, я не хочу тебя расстроить. Но мне она никуда не уперлась. Я тоже все это чувствовал: комфорт, безопасность, тепло. Но знаешь, это играло бы роль, не будь мы истиной парой. Тогда бы я дал шанс этому всему. -Да что ты несёшь? — непонимание бьёт по вискам, приводя в ужас. -Не понимаешь? — с горечью выдыхает Ким, — ты и не поймёшь. Не думаю, что сможешь. Всё очень просто на самом деле: я жду не инстинсктивной любви, а настоящей. Когда любят не инстинсктам, а головой. Звучит странно. Но вот такой вот я. -А чего ж тогда таблетки бросил пить? Остался бы бетой и никаких тебе инстинктов. -Просто хотел проверить. Настоящие ли это чувства, или… — он выдыхает, зачесывая одной рукой волосы, — ну ты понимаешь. -Нет, — решительно кидает Гук, — не понимаю, совсем не понимаю. -Ну, не столь важно. В любом случае, наши чувства спровоцировали инстинскты. А мне это ненужно. Я просто хотел убедиться, ну и, в общем-то, все понял. Извини, Чонгук, у нас с тобой вряд-ли что-то выйдет. Не серчай уж. Негодование? Ненависть? Боль? Что именно в тот момент испытывал Чон сложно сказать. По его жилам растекалась жгучая смесь. Но он не мог даже пошевелиться, пока его омега скрывалась из поля зрения. **** Сказать, что разговор с отцом разбил Чимина, ничего не сказать. Мысли роем кружили в голове, ударяясь о барабанные перепонки и черепную коробку. Почему сейчас? Почему именно с ним? Он только почувствовал себя свободным и, самое главное, счастливым, как в это счастье вцепились чужие руки и выдирают его изнутри. Первое, что он почувствовал — страх. Страх за папу, за себя, за все, что он теперь имеет. Страх за то, что его ждёт, явись он в больницу и сдайся отцу. Второе — растерянность. Мысли никак не собирались в единый пазл, не давай продумать ход действий. Идеи возникали, загорались и за секунду гасли. И наконец, смирение и решительность. Кирпичик за кирпичи ком он строил свой план и анализировал происходящее. Он не может бросить папу там, так? — Так. Но и сдаться на волю отцу тоже не может. И тут, эврика! Он нужен своей семье только с одной целью — удачное замужество, что принесёт пользу. Но разве возьмут его в мужья с меткой истинного альфы? Да и кому он нужен будет, от него же за километр чужим зверем несёт. В глазах мелькает безумие. Пак входит в ванную, обрызгивая лицо холодной водой. Да, он должен это сделать. Его вылазка по спасению отца не займёт много времени, поэтому ему не стоит беспокоить Юнги. Он посто оставит записку. Да, записка. Это же просто чудесный план. И вот, ликуя, рукоплеская собственной гениальности, Чимин в спешке одевается в купленные для него вещи, оставляет на кухонном столе записку с короткой надписью: «Увижу папу и вернусь! Не скучай''. Содержимое записки смешит даже его. Как-то слишком наивно и сказачно. В конце омега с любовью оглядывается на спящего Мина, оставляя на его виске невесомый поцелуй. И выныривает из входной двери, аккуратно поворачивая ключ. Дело остаётся за малым, не так ли? Вот только глупенький 16-летний Чимин не учёл, что провести взрослого альфу сложно. Его зверь на уровне инстинктов чувствует все перемены в его настроении. Ещё после странного звонка волк завыл и начал скребстись о ребра. И неужели Пак полагал, что уйдёт незамеченным? Наивно, ой как наивно. Юнги долго не хотел верить, что Чимин уйдёт. Он не телепат и не знает, какие у его омеги намерения. Знает только, что надежды у пацана через край и кровь бурлит. А у Мина от одной мысли, что его оставляют, что уходят, что не просят помощи и не доверяются жилы на лице заиграли. Как только дверь хлопает, он срывается с места и несётся к выходу. Пару лестничных полётов и он уже догоняет Пака, вдавливая его в стену. -Смыться решил? — рычит он, грозно в глядываясь в глаза на против, — вот так вот просто, после всего, что было? -Да нет же, Юнги, — наивность на лице Пака изумляет, — я только к папе схожу и все. -К папе значит, — голос становится ещё громче, — и где же ты папу искать будешь? -Что за глупые вопросы, дома, конечно, — Чимин врет, и это чувствуется. Этот маленький омежка не умеет врать. Но врет. Вот только зачем? -Дома, значит? — кулак врезается в стену слева от Пака, — а ничего, что твой отец в больнице с побоями? Кого ты пытаешься обмануть?! И на минуту воцаряется тишина. Юнги понимает, что сказал то, о чем должен был молчать. А до Чимина доходит, что альфа лгал о том, о чем не имел права. -Ты знал? — в уголках глаз скапливается такая горькая влага, — и молчал? — он с силой отталкивает от себя альфу, — ты такой же. Такой, как и все. Тебе нужно держать все под контролем, да? А я то дурак думал. Хах. Свобода, любовь, новая жизнь. Вот дурак. -Чимин, стой, — голос Юнги звучит мягче, но стальные нотки все равно прорисовываются. -Не называй меня по имени. Скажи, как ты мог? Он мой папа, он все, что у меня есть. -А я? — от боли волк внутри сжимается, прячется, показывая лишь одни глаза. -А тебя у меня больше нет. -Так, значит? — отчаяние поблескивает в чужом взгляде, — я хотел тебя просто защитить. -Утаив от меня самое важное? — Забудь, — он резко отшатывается и смотрит в лицо напротив, — не приходи ко мне больше. Мне не нужен тот, кто так просто ранит словами. -Не собирался, — вылетает последняя гневливая фраза, после которой омега срывается с места, убегая вниз. А Юнги так и остаётся стоять на ступеньках, переваривая все, что произошло. А в голове до сих пор проносится: «тебя у меня больше нет».