forgive me, remember me

*** Дорога до больницы не занимает много времени. Может, около часа или чуть больше. Пак жутко нервничает, прокручивая в голове все возможные исходы ситуации. Но надежда на то, что с меткой он просто будет не нужен отцу, успокаивает. Автобус останавливается прямо на против больницы. Поэтому, перебежав дорогу, Чимин сразу же замечает охрану отца. Следующие 10 минут два амбала сопровождают его в отделение с vip-палатами, то и дело поглядывая на виднеющуюся метку, которую омега старательно прикрывает воротом ветровки. Поднявшись на 9 этаж, охрана указывает на дверь в палату, оставляя его одного. С минуту он мнется, но потом все же решается и входит внутрь. Омега окидывает взглядом комнату и пугается. Папы нет. Помещение совершенно пустое, за исключением двух стульев и небрежно брошенного на спинку пиджака — ничего нет. ''Наверное, это ошибка», — мелькает у Пака в голове и он развочивается, чтобы выйти, но врезается в грудь своего отца. -Явился, значит, — хмыкает рослый мужчина, слегка наклоняясь вниз, — а я уже начал скучать, сынок, — последнее слово он специально смакует, чтобы вышло как можно более мерзко. -Где папа? — Чимин аккуратно отступает в глубь комнаты, — что это все значит? -Ты же не глупый, Чимина. Твой папа лежит в другой палате. Даже больше тебе скажу — в другой больнице. Надо же было нам найти повод для встречи, — он подходит ближе и криво улыбается, — твой жених так расстроился, что вашу свадьбу приходится переносить, что я даже не знал, что делать. Какое счастье, что ты вернулся. Теперь у нас всех всё будет хорошо. -Не будет. -Ты о чем? — иронично вздыхает отец, — если ты про то, что успел связаться с каким-то альфой, то не переживай. Семья твоего будущего супруга позаботится об этом. Он не помеха. — Нет, ты не понял. Ничего не будет, — Пак аккуратно отодвигает ворот ветровки, — он не просто 'какой-то альфа'. Он мой истинный альфа, который законно оставил мне метку. Так что не будет, отец. Ни свадьбы, ни семейной жизни. Ни-че-го. На секунду мужчина замирает, сузив глаза и присматриваясь. В его глазах недоверие, непонимание. Потом он принюхивается, смотрит внимательнее. Неужели? Зверь внутри реагирует остро. Он учуял. Учуял метку. -Щенок, — первая пощечина приходится на левую сторону лица, обжигая кожу, — как ты посмел? Удары сыплятся один за другим. Пак и не помнит, насколько больно это было и как долго длилось. Он помнит только то, что где-то внутри, мысленно, молил Юнги прийти. Молил прийти и помочь ему. И, наверное, больше боли причиняла мысль о том, что он не придёт и не поможет, нежели зверские удары отца. После, с побоями по всему телу, он выволок его в холл, кинув в ноги охране. Последние слова, что услышал Чимин, были на подобие: «Катись к своему псу». Дальше опять туман. Вот его швыряют в машину. Сознание проваливается куда-то в темноту. Дорога не занимает много времени. Может, час или чуть меньше. Скоро омега оказывается на какой-то обочине. Слабый, избитый. Кажется, у него сломаны ребра и все органы превратились в фарш. Дышать больно, само существование доставляет уйму боли. Что дальше? Смерть? Как это просто. Кто бы мог подумать, что все так просто. *** Приходит в себя Чимин спустя пару часов, тело нещадно ломит, голова идёт кругом, а во рту сухо настолько, что нет даже вязкой слюны. С кряхтением он приподнимается и принимает сидя её положение. Окидывает взглядом местность. Вот оно, остановка с пригородными кассами. Там он должен найти помощь, ну или хотя бы ночлег. А потом будь, что будет. *** Просыпается Пак рано. И скорее не от того, что выспаться и восстановил силы, а от того, что кто-то уже 10 минут старается его разбудить. -Молодой человек, что вы тут делаете? — пожилая женщина в форме сотрудника вокзала скрючилась над ним с взволнованной гримассой, — вам нужна помощь? Мне вызвать скорую или полицию? Чимин аккуратно разлепляет глаза, щурясь от света ламп. -У в-вас есть телефон? — он пытается сфокусировать взгляд на женщине, — мне нужно позвонить. Дамочка суёт руку в нагрудную сумку и несколько секунд шарит в ней. Когда телефон оказывается у Пака, он присаживается и на минуту зависает, не зная, куда звонить и что говорить. Юнги? У него нет его номера. Да даже если бы был, толку? По-моему, тот ясно дал понять, что он из себя представляет. Единственное, что остаётся, это звонить Тэхену. Ему больше негде искать помощи и поддержки. К слову, последнее ему необходимо гораздо больше. Длинные гудки прерываются взволнованным голосом. Тэхен как будто чувствовал, что что-то происходит. -Да? — доносится с другого конца трубки. -Тэ, — первое слово выходит слишком жалобным, — Тэ, забери меня от сюда, пожалуйста, — голос дрожит и едва не срывается на плач. -Господи, Чимина, ты где? — по звукам понятно, что его друг уже суетливо бегает по комнате, натягивая на себя одежду, — назови адрес, я приеду. -Я не знаю, — он рвано выдыхает: тело все ещё безумно ломит, и боль бьёт по вискам, — это вокзал с пригородными кассами. Час езды от центральной больницы Сеула. В трубке повисает не долгая пауза. -Жди, я скоро буду, — бросает Тэ и скидывает. Сказать, что Тэхен несся, как сумасшедший — ничего не сказать. Машина Сокджина пришла как раз кстати, а навыки вождения пригодились ещё больше. Проезжая на красный свет и превышая скорость он доезжает до нужного места за тридцать минут. Внутри его ждет Чимин, от вида которого внутри все сжимается. Это же его маленький Чимини, он не должен был так пострадать. Кто только посмел? *** Пак проводит в доме друга чуть больше недели. Раны заживают, хоть и выглядит он изрядно помятым. Никто больше не возвращается к этой теме. Тэхен крутится вокруг друга, радуя его своим теплом и шутками. Сокджин снисходительно улыбается и не говорит ни слова о всем случившемся. За это Чимин ему бесконечно благодарен. Правда, едва зародившееся спокойствие в скором времени снова подрывается. Чонгук, не готовый согласиться с отказом, не опускает рук. Он пишет Тэхену, звонит, просит поговорить. На что получает полное игнорирование. Словно в пустоту кричит. И тогда он решает просто заявиться к нему домой и выяснить все там. Ему уже, в общем-то, нечего терять. Машина Гука тормозит у небольшого многоквартирного дома. Достать адрес мальца было несложной задачей. Худшее (попытка поговорить) — впереди. Он входит и поднимается на нужный ему этаж. Звонит в звонок и, о чудо, ему открывают дверь. Однако каково было удивление, когда на пороге вырисовался Чимин. Тот самый Чимин, что разбил сердце его лучшему другу. Версия Юнги была не такой уж трагичной, но его состояние говорило само за себя. Он места себе не находил, не знал, что делать. Но виду старался не подавать, да и ничего не предпринимал. Ушёл в работу с головой. Работу, которую раньше так не любил. -Ты что тут делаешь? — рычит Чон, втягивая запах, — надо же, чем же ты перебил запах своего альфы? Уж не другим ли? Зрачки Пака расширяются, на глазах выступают слезы. На рявканье Чонгука спешит и сам хозяин квартиры, запах которого альфа учуял сразу, стоило только раз вдохнуть. -Что тебе надо? — беззлобно, но с опаской спрашивает Тэ, закрывая собой Чимина, — мы с тобой все обсудили, кажется. Я не вижу причин для наших встреч. -Обсудили, значит? А с каким пор ты, Тэхен, стал прикрывать трусливых омег, что меняют своих альф на свободную жизнь и кого-то ещё. -Не понимаю, что за чушь ты несёшь, — слова о друге рекошетом отражаются где-то внутри, — но тебе лучше уйти. Чимин и так много настрадался из-за вас всех. Альфы — точно не то окружение, которое ему сейчас нужно. -Заигрались вы, детишки, не кажется? — с разочарованием выплевывет Гук, отшагивая от входа в квартиру, — пали ниже некуда. С этими словами он разворачивается и уходит. Тэхен слышит, как хлопает входная дверь подъезда и ревёт двигатель, сорвавшейся с места машины. Правильно ли он поступает? — Чёрт его знает. Сейчас, все, что для него имеет значение — это Чимин, которому он подарит всю свою любовь и ласку. *** Как жаль, что Пак заинтересовался нюансами истинности лишь недавно. Будь его любопытство к чему-то подобному чуть выше, чем к ботанике, он бы знал, что кроется за этим ''волшебным» понятием. Вы не только дополняете и чувствуете друг друга, но и страдаете. Страдаете друг без друга. И самое страшное для меченого омеги — остаться без своего альфы. Сначала, Пак сваливал вину за плохое самочувствие на травмы от побоев. Спустя неделю сильных болей, он все ещё прикрывался не зажившими ушибами и растяжениями. К счастью, в тот раз Чимин обошёлся без переломов. Но по прошествии 2 недель было крайне тяжело винить в своём состоянии практически затянувшиеся садины и бледно-коричневые синяки. Омеге нужно было посмотреть правде в глаза: метка убивала его. Расти она начала постепенно, но с каждым днем все прогрессировала и прогрессировала. К концу второй недели чёрные нити окутывали практически всю грудь Чимина, окольцовывали руки и шею. И любое прикосновение к ним вызывала жгучую боль. Однако, в обществе, где истиные пары — или счастливая случайность, или тайные любвники, найти достойную медицинскую помощь практически невозможно. В поисках решения Чимин перекрывает ни один сайт, в надежде найти ответы. Ну или хотя бы надежду. Но везде приговор один: меченый омега без альфы не выживет. На его состояние было больно смотреть и Тэхену, и Джину. Никому не пожелаешь такой участи. Старший пытался было поднять тему, касательно Юнги. Но фиг там. Чимин так рогами упёрся. Мол он не тряпка, в ножки падать не будет. А сам по ночам от боли скулит. И в один вечер, о боги, находит решение. Сначала он сразу его отметает. Что бы там ни было, но это кажется ему верхом кощунства. Но потом, когда метка сново дико саднит, Пак пытается проанализировать и подумать. А в общем-то, почему и нет? Он начнёт новую жизнь, выздоровеет и станет свободным. Надо лишь… -Избавиться от метки? — Сокджин переспрашивает громче, чем хотелось бы. -Хен, я знаю, что ты скажешь, — он поднимает серьёзный взгляд, — но послушай. Я все взвесил и проанализировал. Так будет лучше, правда. Иначе это, — он оттягивает ворот футболки, указывая на чёрные пульсирующие полосы, — это убьёт меня. -Если твоё решение окончательное, -Джин в сдающемся жесте поднимает руки вверх, — я одолжу тебе столько, сколько нужно. -Спасибо, — слабо улыбается Пак. Может, в глубине души он надеялся, что из неоткуда появится другое решение, ради которого не нужно идти на такие жертвы.