Когда долг убивает любовь

В общей комнате, в которой дети прятались от полуденной жары, журчали фонтаны, мягкие подушки манили в свои объятия, тень дарила прохладу, а ароматы цветов уносили в мечты. Малыши перебирали игрушки, а дети постарше уже считавшие себя достаточно взрослыми степенно ходили по залу, читали и покровительственно смотрели на играющих детей. Девушки вышивали, тихо пели, стараясь не нарушить ленивую тишину или читали вслух сказки младшим, мальчики, представляя себя воинами, чистили свои игрушечные мечи или оттачивали остроту ума чтением. Играла тихая музыка, звучал несмелый смех и разговоры о уже совсем не детских проблемах. Во время войны дети взрослеют быстро и даже высокие деревья Водных садов не смогли защитить от этого изнеженных и оберегаемых от всех переживаний маленьких лордов и леди. Даже до этого райского места докатывалось эхо игр, которые вели их родители. Гвинет подходила к залу, когда ее сильно схватил за руку один из приставленных к ней охранников. — Вот ты где, — сказал он, грубо затаскивая в зал. — Что сказано, не убегать. Это для вашей безопасности. Гвинет покорно опустила глаза. — Да, конечно. Я ходила за книгой в свою комнату, простите сир, — сказала девушка, демонстрируя заранее подготовленный томик. — Не куда не уходи, — буркнул солдат и вышел, отправившись к своим друзьям в фонтанную комнату. Гвинет проводила его испепеляющим взглядом и подошла к питьевому фонтану, присев на бордюр, открыв книгу, через пару минут она опустила руку в воду, в которой сверкнула склянка и, откупорив ее, вылила содержимое в воду, немного, словно играючи помотав руку в воде и пару раз смеясь, плеснув водой на резвящихся рядом Джинессу и Перроса Блэкмонтов, которым подмигнула. Получив сигнал, дети Блэкмонтов громко засмеялись, начали плескаться водой, после к ним присоединились малыши Манвуди. Разрезая смехом, стоящую в комнате дрему. В жару звук и вид брызг воды разжигал жажду у закутанных в военные одеяния солдат. И когда Гвинет выскальзывала из зала, она видела, как к фонтану подходило четверо солдат, разгоняя расшумевшуюся детвору, все остальное должны были доделать Джинесса и малыш Дальт, проявив заботу к страдающим от жары охранникам, предложив им воды, на их тяжелом посту. Гвинет направилась в Фонтанную, перед этим вытащив из тайника бутылку вина. — Сир, — тихо проговорила Гвинет подойдя к своему охраннику. — Примите это, как извинение за то беспокойство, что я доставила вам сегодня. — Благодарю леди Гвинет, — проговорил, улыбаясь охранник, принимая из ее рук бутылку, но даже его улыбка была жестокой. Он со своим напарником были рады, что им досталась в охрану эта тихая, забитая юная леди, которая была слишком миниатюрной для своих 13 лет, покорной и не доставляющей проблем своими капризами и угрозами, пугая своими родителями, как другие избалованные богатенькие детки. Но отдай им приказ об ее убийстве, они не задумываясь перетянули бы эту тонкую шейку шелковым шнурком, который собой носили на поясе рядом с кинжалом. Здесь в Водных садах воины Манфри Мартелла почувствовали себя господами, полноправными хозяевами и это вскружило им голову. Охранники обрадовались подарку, что не задумались о том, где ребенок смог достать бутылку вина. Гвинет же выходя из зала неловко споткнулась и на пол, со звоном разбиваясь, упала небольшая склянка. — Мои духи, — громко воскликнула девушка, замирая над растекающейся лужицей, которая и правда пахла приятным ароматом лаванды и других трав. Гвинет тут же задержала дыхание. — Леди Гвинет, не страшно, слуги уберут, — проговорил охранник, которому не терпелось, чтобы девушка быстрее ушла, и они смогли бы испробовать принесенное ею вино. Девушка благодарно улыбнулась, что ее оплошность не вызвала гнева и поклонившись поспешила выйти из комнаты. Сделав вдох только на улице. Минут через 15 минут пары, от разлитого снадобья испарятся на солнце, увлекая солдат в сон. Проходя по саду, возвращаясь в зал, девушка подошла к фонтану вода из которого протекала в казармах и, чтобы не привлекать внимание, испив воды, вскрыла третью бутылочку опустив ее на дно фонтана. Конечно проточная вода смоет сонный эликсир, но этого времени должно было хватить, чтобы вывести из строя большую часть солдат. Когда Гвинет вернулась в зал отдыха, то увидела, что их охранники уже засыпали, убаюканные не только зельем, но и музыкой и жарой, не замечая, ничего в этом странного. В жару всегда клонило в сон и в надежде, что их соратники присмотрят за детьми не пытались даже бороться с наплывающим сном. Девушка с улыбкой посмотрела, что дети Фаулеров и Мирия Джордейн тоже спят и в благодарность кивнула хитро улыбающимся Блэкмонтам. Уже через несколько минут Гвинет, Блэкмонты и Манвуди начали осторожно выводить малышей из зала, передавая в саду людям из отряда Квентина, которые дальше через расщелину в ограде уводили в барханы, где оставляли их под охраной части отряда. Другие воины из отряда закрыли на засов двери казарм, и рассредоточились по саду и дворцу, вместе со стражей, которую поднял Уильям. Тонкая, медленная цепочка выводимых из дворца детей терялась в барханах. Джон внимательно следил за эвакуацией детей, чтобы прибыть вовремя на помощь, если что-то пойдет не по плану. Когда дети ускорили шаг, а потом и побежали, увязая в песках, падая, поднимаясь, стараясь убежать как можно дальше от дворца, когда ветер донес крики одного из сопровождающих и все обнажили мечи, Джон понял, их шаткий план дал трещину. Он уже хотел броситься на помощь, как это сделал один из наблюдающих за дорогой, но его привлекла суета, что возникла на соседнем бархане. Парень повернул голову к воинам наблюдения и увидел как они, нарушив маскировку, выпускают стрелы в сторону дороги. По дороге в облаке пыли скакал всадник, первая стрела, выпущенная во всадника, упала, не долетев до дороги, вторая воткнулась в землю и была затоптана лошадью, только третья запуталась, зацепившись за плащ. Джону потребовалась доля секунды, чтобы понять, что это за гонец, и что в Солнечном Копье события развиваются не менее по трагическому сценарию. Медлить было нельзя. Джон соскользнул с бархана в сторону Рейгаля, сразу заскакивая на его спину, не обращая внимание на осыпающийся за ним небольшой лавиной песок. Дракон, почувствовав тяжесть на спине с рычащим зовом, распрямил шею и крылья, смахивая с себя песок, и взмыл в небо, оставляя за собой след из песчаного дождя. Джон не видел, как лучники замерли с невыпущенными стрелами на тетиве, смотря как в паре метров от них проплывает чешуйчатый бок, не видел, как дети смотрели на ожившую легенду, а воины встали у детей готовясь отразить нападение чудовища, он зато видел, как рык дракона, заставил лошадь гонца занервничать, сбивая темп, видел как в ужасе закричал гонец смерти и чувствовал, как ведомый яростью своего всадника Рейгаль набрав высоту, стрелой бросился на всадника, прерывая его крик, утонувший остаточным хрипом в пасти дракона. После чего дракон пару раз мотнул головой и отпустил бездыханную жертву. Гонец и лошадь упали в пыль дороги. Рейгаль приземлился рядом с бездыханным телом гонца и тушью лошади, которая хрипела и извивалась, причиняя себе еще больше боли в переломанных костях и рваных ранах. Джон спустился с дракона и пройдя вперед оглянулся на Рейгаля. Его пасть была в бордовых разводах крови, а у рта пенилась малиновая слюна. Дракон нетерпеливо перебирал лапами и приоткрывал пасть. Он был воодушевлен и требовал дальнейших действий. Джон печально опустил глаза. Рейгаль с рождения видел только битвы, Дейенерис кидала их из одного сражения в другое, их запирали, похищали, их учили ненавидеть и подчиняться. У Джона была лишь надежда, что и мирная, спокойная жизнь придется его дракону по душе. Внимание парня привлекло надрывное ржание, и он повернулся к истерзанному и умирающему животному. Даже враг достоин милосердия и тем более несчастное животное, которое пострадало за верную службу. Джон подошел к лошади и присев рядом с мордой животного успокаивающе провел по ней ладонью, но даже успокаиваясь животное дико вращало глазами, чувствуя опасность от стоящего рядом монстра. Когда лошадь перестала биться в судорогах страха Джон резко встал и вытащив меч с силой вонзил его в голову лошади, прекращая ее мучения. Только после этого парень подошел к гонцу и сорвал с его, почти переломанного пополам, тела сумку, из которой торчал сверток с печатью Мартеллов. Джон нетерпеливо сорвал печать и развернул послание, пробегая глазами по коротким строчкам указа. «Приговариваю к смерти Гвинет Айронвуд и Эдрика Дейна. Исполнить немедленно.» Джон смял сверток в руке и вернулся к дракону, поднимая его в воздух и направляя его в сторону Водных садов и только после этого воины и дети смогли оторвать от дракона и всадника взгляд. «Вау» — разнесся дружный детский возглас, а солдаты удивленно переглянулись. — Это был король? — Похоже на то. — Это был живой дракон? — Похоже на то. — Леди Гвинет, — обратился к девушке один из солдат ее отца. — Вам надо уходить. — Не переживайте за меня, я знаю этот дворец, я смогу спрятаться если что, — улыбнулась Гвинет. Над садом разнесся шум. Один из воинов Манфри Мартелла попытался выйти из казарм и, поняв, что дверь закрыта, поднял тревогу. Солдаты, что не заснули и попытались сбросить дремоту, вылезали из окон казарм, выбегали из фонтанной, бросали свои посты, ввязываясь в завязавшуюся битву. Но большая часть все же успела заснуть, а другие погибали, стоило им только включиться в битву, так как начавшее действовать снотворное не давало сконцентрироваться на сражении. Гвинет бросилась в большой зал организовывая вместе с Блэкмонтами поспешный вывод из дворца оставшихся детей, что было не так трудно, в суете битвы: без возможности сориентироваться и, лишившись командования, не поняв причин нападения, солдаты Манфри Мартелла на детей не обращали внимания. Часть детей получилось вывести, другую спрятали в самом дворце, когда стало понятно, что силы Квентина с присоединившемся к ним стражами дворца превысили силы Манфри и победа была только вопросом времени. Но тут над садом раздался громкий и истеричный крик. — Бросайте мечи, иначе я перережу ему глотку! Гвинет выводившая детей из дворца, бросилась к окну и в ужасе вскрикнула. В саду на дорожке между двух прудов в центре разыгравшегося сражения стоял один из людей Манфри Мартелла крепкой хваткой держал мальчишку лет восьми, с пепельными длинными волосами, приставив к его горлу кинжал. Квентин, что только что заколол своего противника использовав прием, показанный на корабле Джоном, оказался на той же дорожке, что и кричащий солдат. Принцу было достаточно бросить на парня взгляд, увидеть меч, что был выбит ранее из детских рук, чтобы понять, что парень, нарушая запрет, бросился в битву, но это не отменяло смотрящие на Квентина лиловые глаза Эдрика Дейна, который в запале битвы все еще вырывался из рук стражника не обращая внимание на приставленный к его горлу кинжал. Страх овладел Квентином, что все кончено. У него не было выбора, он не мог допустить смерть единственного наследника Дейнов и крикнул, отдавая приказ: — Опустить мечи! Но понять, что сражение проиграно и он привел своих людей на гибель, не дала огромная тень накрывшая сад, дракон приземлился в саду, снося крыльями пальмы и статуи. Воины разбежались в ужасе, освобождая пространство. Солдат, что держал Эдрика, не совладал с эмоциями и в страхе смотрел на дракона, который приземлялся у него за спиной. Принц воспользовавшись этим в пару шагов оказался рядом, Дейн уже вырывался из захвата, и бросился к Квентину, который, заводя рукой Эдрика за спину, отразил замах кинжала солдата и проткнул его в грудь, своим мечом. Приземлившийся Рейгаль вытянул шею по земле, расправил крылья, снеся этим еще пару статуй, фонтан и издал пронзительный рык, обдавая своим дыханием стоящих ближе всех к нему Квентина, закрывающего собой молодого Дейна, которые взглядом полним восхищения и ужаса смотрели на сошедшего со страниц легенд монстра. Солдаты обеих сторон замерли, переглядываясь, не зная на стороне кого прилетевший дракон. Квентин поборов первые эмоции неуверенно улыбнулся, он догадывался, кто был на драконе, и его сердце переполнялось восхищением и уважением к своему королю. А Эйгон Таргариен по крылу дракона спускался на землю, он сразу подошел к Квентину. — Принц Мартелл, — поприветствовал он Квентина. — Ваша Милость, — ответил парень, вставая на колено и сразу же по знаку поднимаясь. Тут со спины Джона раздался боевой крик, когда стало понятно на чьей стороне прилетевший дракон, у одного из солдат сдали нервы и он с обнаженным мечом бросился на короля. Рейгаль проворно повернул голову пытаясь обдать нападавшего струей огня, но вместо этого у него вырвался злой на свою беспомощность рык. Окружающие же увидели разозленного дракона, готового убить всех и короля который в доли секунды обнажил меч, двумя ударами выбивая из рук нападавшего оружие и прикладом своего меча, опрокидывая бессознательное тело солдата на землю. После этого Джон повернулся к воинам, в его глазах горели искры огня, над ним возвышался дракон, а черный плащ с гербом Таргариенов развивал ветер. — Я Эйгон Таргариен, седьмой своего имени, сын Рейгара Таргариена и Лианы Старк, король Андалов, Ройнаров и Первых людей, от крови древней Валирии и Первых людей, Лорд Семи Королевств, защитник людей, хранитель государства, — удивиться как свободно проговаривались все его титулы у Джона не было времени. — Воины Манфри Мартелла, мечи на землю! — ослушаться приказа короля, над которым возвышался дракон, ни у кого не возникло мысли, вскоре послышался звук падающих на землю мечей. — Вы выступили против своего короля и принца Дорна — Квентина Мартелла, сына Дорана Мартелла. Наказание за ваше предательство и вашу судьбу решит принц Дорна. На колени перед правителем Дорна — принцем Квентином Мартеллом. Все встали на колено, а Гвинет не желающая остаться в стороне и выбежавшая из дворца присела в глубоком реверансе. Рядом на колено встал Эдрик Дейн. — Мой король, мой принц, — тихо проговорил Дейн, но Джон его услышал и повернул голову, показывая рукой, чтобы тот поднялся. — Как ваше имя милорд? — спросил Джон, хотя по цвету глаз безошибочно определил семью давшее имя этому юноше. — Нед, — быстро ответил мальчик, но тут же стушевался, увидев удивление и крупицу боли в глазах короля. — Эдрик Дейн, Ваша милость. — Быстро поправился мальчик. — Его все называют Нед, — тихо проговорил Квентин. Джон кивнул и подошел к юноше, положив ему руку на плечо. — Вы очень храбры, Эдрик Дейн. Не хотите полететь со мной в Солнечное копье, нужно доставить радостную весть лордам и леди Дорна, об освобождении детей. Эдрик Дейн оглянулся на дракона расширенными от ужаса глазами, но прежде чем испугаться коротко кивнул. Джон же получив согласие от Дейна, обратился к Квентину: — Принц Мартелл, обеспечьте охрану пленных и безопасность детей, — и, понизив голос, спросил. — Все дети живы? Квентин не знал, что ответить, он включился в битву и после этого потерял детей из виду, точно он мог сказать только про тех, кого удалось вывести к барханам. Но тут его взгляд упал на Гвинет и он рукой поманил ее. Девушка неуверено подошла, приближаться к дракону ей не хотелось. Джон повторил вопрос. — Да, Ваша Милость, все дети живы. — Хорошо, — кивнул Джон и выхватив взглядом в толпе пленных у кого были отличительные знаки командира воинов Манфри Мартелла направился к нему. Командир опустил голову, но его взгляд все еще лучился злостью. — Усмирите своих людей, командир, — сурово проговорил Джон. — Манфри Мартелл уже проиграл, и вы это понимаете. Если попробуйте взбунтоваться расправа будет неизбежна. Дракон летает быстрее ворона, — с ноткой угрозы проговорил Таргариен и вернулся к Рейгалю, кладя ему ладонь на морду, поглаживая, успокаивая, пока Квентин помогал молодому Дейну влезть на крыло и с него на спину дракона. Следом на спину залез Джон, садясь за Эдриком и придерживая его, поднял Рейгаля в воздух. Вылетая за ограду дворца Рейгаль спикировал вниз, поднимая лапой тело гонца смерти, гонца Манфри Мартелла и полетел в сторону Солнечного копья. В зале Солнечного копья стояла вязкая, тяжелая тишина, пропитанная ненавистью и трауром. Принц Мартелл развалился на кресле и иногда улыбался своим мыслям, смотря на своих притихших знаменосцев, связанных и поставленных на колени лордов древних домов, он как никогда чувствовал силу своей власти и ее незыблемость. Несмотря на проигранное сражение у стен города, Мартелл уже ощущал победу в войне. Войска Дейнов и Айронвуда расползутся тут же, как им будет объявлено о смерти их лордов. И даже если сейчас перед ними предстанет этот бастард Квентин, ни один знаменосец не выступит на его стороне, не желая оставить свой род без наследников, а тех, кто уже выступил на стороне этого мальчишки он сумеет сломить и даже проявит великодушие сохранив им жизнь, после того как по полу к его ногам подкатиться отрубленная голова Квентина Сенда. Прошло достаточно времени, чтобы понимать, что юных представителей непокорных родов нет в живых. Лорд Айронвуд и Дейн сжимали в кулаки связанные руки и впервые мысленно возносили молитвы Матери о защите своих детей. Но тут тишину царившую в зале разорвал повсеместный крик жителей города влетевший в открытые окна. Манфри Мартелл вскочил и крикнул усилить охрану дворца, не подпускать этих предателей. Значит, ворота пали и воины ворвались в город, но в само Солнечное копье им не прорваться стены непреступные, а город, что же — сопутствующая жертва, зато зверства войск бастарда настроят простой народ против него и сделает из него — Манфри Мартелла героя, который выступил против чудовища. Радостные мысли Манфри прервал звук падающего на балкон тела. И тень что на несколько секунд закрыла Солнце. — Что это? — вскричал Манфри, неприятная мысль, что все сейчас пойдет не по плану всколыхнула злость и панику. Лорд Джордейн вышел на балкон и наклонился над истерзанным телом. Он не знал, кого принц направил с посланием в Водные сады, но сумка гонца и странное плохое предчувствие говорило, что это был именно тот самый гонец. Лорд Джордейн с ужасом смотрел на изломанное почти разорванное тело и ужас, застывший на лице трупа. Лорд встал и крикнул: — Это ваш гонец! — Этого не может быть! — вскричал Манфри. — Откуда он упал? Но ответа на его вопрос не последовало. Лорд Джордейн замер смотря вверх, где прямо над ним цепляясь острыми когтями за основание позолоченного купола, который огнем сверкал в лучах солнца, темнело тело дракона, который изогнул шею и издал громоподобное рычание, которому вторил крик горожан и дворцовых людей. Лорд Джордейн не мог пошевелиться, он пятился назад, пока не наткнулся на перила балкона, за которые вцепился ладонями, до побелевших костяшек пальцев, надеясь этим унять страх, смотря, как дракон опускает шею и медленно спускается вниз, осыпая за собой осколки стены и камень. Только когда крыло с когтями вцепилось в поручни балкона рядом с ним лорд очнулся и позорно с коротким криком вбежал в зал, где все, включая связанных лордов столпились у противоположной от окна стены, сразу как услышали рык, и сейчас с ужасом смотрели на то как тело некогда вымершего животного закрывает свет. Только принц Мартелл окаменев от страха остался стоять рядом со своим креслом, он слышал о драконах Дейенерис Таргариен, но ему не доводилось их видеть и они же должны быть мертвы, ведь Дейенерис мертва и ее драконы тоже обязаны были быть мертвыми. Медленно спускаясь по крылу, на балкон ступил мужчина, помогая более маленькой фигуре слезть следом. Джон зашел в зал, вместе с ним в зал медленно вытянулась морда дракона в любопытстве втягивая носом запахи. Люди рассмотрев, кровавые потеки на морде зверя, шумно вдохнули воздух, а стоящий за спинами Айронвуда и Дейна лорд Манвуди поспешно достал кинжал и разрезал их путы на руках. Итог противостояния был уже всем ясен. Джон, заметив волнение, к которому привел дракон, махнул рукой, останавливая дракона. -Рейгаль назад, — дракон медленно вытянул голову назад, но все же через большие двери поглядывал на своего человека. В зале пахло страхом и ненавистью и дракон не желал терять еще одного человека, кровь которого пахла для него родными землями и горела, пусть и ледяным, но огнем, как и его собственная, этот человек ему был нужен, но чувствовал с ним связь, он чувствовал, что этот человек его, и он готов был его защищать. Услышав имя дракона, некоторые лорды и леди не сдержали нервного искривления губ в подобии улыбки, и только лорд Дейн, даже не заметил, что его руки оказались свободны, его внимание привлек всполох серебристых волос за спиной у драконьего всадника. Джон держал мальчика за спиной, закрывая и защищая от нападения. — Приветствую, лорды и леди, — спокойно и уверенно проговорил Джон, коротко кивнув головой в приветствии. — Мое имя Эйгон Таргариен и сейчас я представляю здесь законного принца Дорна — Квентина Мартелла. Это заявление всполошило и привело в чувство Манфри Мартелла и он засмеялся. Ни один мускул не дрогнул на лице Джона, он просто повернул голову в сторону одного из Мартеллов. — Бастард с Севера представляет интересы бастарда с Юга. Даже если и были сомнения в том, что ты никакой не Таргариен, то внешность это только подтвердила, в тебе самозванец, нет ничего от Таргариена. — Разве только белые волосы и лиловые глаза делают тебя Таргариеном? — спросил Джон и бросил взгляд на дракона за своей спиной. Леди Блэкмонт закатила глаза и явно готова была признать этого Мартелла обделенным несколькими извилинами. — Даже то, что в тебе может и есть отголосок Таргариена, это не делает тебя законным и королем. — Я не собираюсь сейчас убеждать вас в законности моего рождения, тем более, я знаю, что все доводы вы уже слышали от моей кузины, леди Сансы Старк. И сейчас не обсуждается вопрос моего законного правления, я ставлю вопрос законности вашего правления Дорном при живом законном сыне Доранна Мартелла. — Он бастард! Я законный правитель! — вскричал Манфри. — Моя власть обоснована. — Да обоснована страхом и угрозами, — Джон начал раздражаться и злиться, его настроение передалось дракону, который снова приблизил к балконной арке морду и рыкнул, щелкнув пастью. — Чем бы это не было, это есть и прежде чем угрожать мне, вам Джон Сноу или Сенд выбирайте сами стоит хорошо задуматься о крови, что будет на ваших руках в добавок той, что вы уже пролили, — Манфри засмеялся и его смех был диким, Джон поймал себя на мысли, что возможно именно так безумно смеялся и его дед король Эйрис и еще больше проникся пониманием к Джейме Ланнистеру. А напоминание об убийстве Дейнерис не принесло боли, а только усталость и неизбежность. — Законность Квентина, подтверждают эти два документа, которые после воцарения мира и проведенных выборов будут заверены Верховным Септоном. А что на счет Водных садов, то… — Вы Манфри не только глупец, но и слепец, — не выдержала леди Блэкмонт. — Ваша Милость, прошу прощения, что перебиваю. — Леди Блэкмонт чуть вышла вперед и присела в глубоком реверансе, — но во имя Матери, прошу, скажите, что наши дети в безопасности и живы, также как юный Эдрик Дейн. Джон нежно улыбнулся, давая возможность Эдрику Дейну чуть выглянуть из-за своей спины. — Вам не в чем просить извинений. Да все ваши дети живы и сейчас Водные сады находятся под контролем Квентина Мартелла, и вы можете забрать ваших детей оттуда в любой момент. Джону показалось, что он услышал скрежет зубов Манфри Мартелла, а повернувшись к знаменосцам Джон почувствовал волну злости и жажды крови исходивших от лордов и леди. Джон был уверен, уйди он сейчас из комнаты, и они как дикие звери набросились бы на Манфри, разрывая на куски. Только Фаулер и Джордейн стояли в нерешительности смотря поочередно на принца и будущего короля, в этом факте даже они были абсолютно уверены. — Может ты и будешь королем, но во мне кровь Мерии Мартелл что не преклонила колено, Дорн не склонился перед твоими предками, не склонится и перед тобой, Дорн будет свободным, мы Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся, — это был последний шанс Манфри сыграть перед знаменосцами на обещании независимости, Манфри взял свой меч и вышел перед Джоном. — И я готов сражаться за независимость Дорна, перед тем, кто хочет его поработить. Может Манфри надеялся, что его речь заставит знаменосцев встать на его сторону и выступить вместе с ним за независимость Дорна, может так бы оно и было, если бы перед этим он не совершил фатальную ошибку посадив своих лордов и леди на цепь послушания, периодически напоминая, что жизнь их детей зависит от того насколько они послушны и уж теперь преданными им очень не хотелось быть. Лорд Джордейн хотел выступить вперед, на защиту Мартелла, но ему на плечо опустилась рука лорда Фаулера, и на вопросительный взгляд сторонника тот только коротко помотал головой. — Правильно, — проговорила леди Толанд. — Вот и посмотрим, как в старые добрые времена, чего стоит принц Мартелл и король Таргариен, — усмехнулся лорд Манвуди. Джон смотря, как Мартелл обнажил меч, обреченно вздохнул, он даже не надеялся, что без этого обойдется. Рейгаль занервничал и двинулся к Мартеллу, но жесткое «нет» Джона, заставило его остановиться. Парень снял плащ и подтолкнув Эдрика Дейна к отцу, тоже достал из ножен меч. Эдрик Дейн подбежал к отцу. Глаза мальчика горели и первое, что он сказал, оказавшись рядом с отцом. — Я летал на драконе. — Я уже понял, — сдержанно улыбнулся лорд Дейн, хотя ему хотелось стиснуть сына в объятиях, чтоб почувствовать, что он и, правда, жив, вместо этого он в покровительственном жесте положил свою ладонь на плечо Эдрика. — Там была битва и я учувствовал! А потом прилетел король и мы победили, — восхищенно шептал Нед. — Все правда живы? — спросил лорд Кворгил. — Да, Гвинет при мне подтвердила. Юный Дейн хотел еще, что-то сказать, но его внимание привлек первый звук удара меча и он замер смотря на короля, который в его глазах уже был ожившим героем из книг и он не хотел пропустить и секунды битвы, как и лорды, понимая, что именно эта битва определит их будущее. Звук металла, блеск стали в лучах солнца и осторожные движения по кругу испытывая, проверяя, оценивая. Джон никогда не сражался с южанами, их тактика была чужда и незнакома. Эти плавные движения, отвлекающие шаги и резкие выпады. Джону эта тактика казалась змеиной, столь же гипнотизирующей и смертоносной. Каким бы хорошим он не был мечником, подстроится под совсем другой и непривычный ритм, было сложно. Только занятия с Квентином на корабле давали хоть какое-то понимание того, что делает Манфри Мартелл, но Квентин был юн, а Манфри каким бы скользким, как жаба, он не был оставался хорошим бойцом, который участвовал в сражениях и был довольно опытным. А эти странные чуть изогнутые мечи, по грани которого меч Джона скользил, не давая закрепить удар, из-за этого Джону приходилось ударять ниже, под рукоять, чтоб рука почувствовала тяжесть удара, а это оставляло открытым для удара голову. Манфри был худощав, именно поэтому он шустро перемещался, заставляя Джона практически гоняться за ним, задавая темп битвы, который для Джона был не привычным. Но если стиль владения мечом у Манфри был таким же, как у Квентина, то и слабости у них были одни. Квентин не мог выдержать ни одного по настоящему сильного удара короля очень часто отступая, сбиваясь с ритма и иногда даже выпуская меч из рук. Джон рассчитывал в битве на быстрые, сильные и точные удары или обрушал на противника град ударов заставляя того уходить в глухую оборону и задавливая его, лишая возможности защищаться. Джон в битве был как яростная, неотвратимая стихия, а сейчас ему пришлось оценивать противника, просчитывать его дальнейшие действия. В зале стояла тишина, нарушаемая только звуком стали и тяжелым дыханием противников, да незаметным передвижением лордов, которые встали у дверей, не давая страже войти и помешать сражению. Лорды не вмешивались, смотря, оценивая и то, что они видели им нравилось, даже сейчас, когда Джон и Манфри только медленно перемещались по кругу, смотря друг на друга и сходясь в яростных и коротких столкновения, которые менялись секундами оцениванием и сменой позиций. Молодой король был силен, и эти короткие боевые сходы, которые были только пробой, приводили Мартелла в ужас, он с трудом сдерживал удары выкованные на Севере, удары которые с каждым последующим становились все яростнее и неистовее, удары которые были похожи на кувалду, отзывающиеся дрожью в руке. Через некоторое время Манфри, и Джон устали от неопределенности они сошлись снова для нескольких ударов, а когда Манфри и его тело по выработанному за эти минуты сражения ритму, подумал, что сейчас снова будет расхождение, Джон обрушил еще один удар, потом еще и уже не думал останавливаться. Меч Джона все так же соскальзывал с меча Мартелла, приходилось и уворачиваться, и изгибаться, уходя от ответных ударов, но они были паническими, хаотичными. Манфри был сбит с его привычного более ленивого ритма боя, что позволило Джону диктовать свои условия битвы. Его удары звучали громом в тишине. Отбивая очередной удар Манфри выставил меч вперед, и удар короля пришелся в изгиб меча дорнийца, Мартелл улыбнулся, такое положение удара давало ему возможность зацепить меч Джона изгибом своего меча и потянув на себя следующим ударом выбить его из рук короля, повергая того, но Джон вместо того чтоб по логике отступить, стараясь уйти на расстояние от противника, сделал шаг вперед, поворачиваясь к Манфри спиной, практически подходя к нему вплотную. Хватило одного вздоха Манфри Мартела, которое опалило затылок короля, чтобы нанести удар эфесом меча по руке Манфри, расслабляя ее, схватить своей левой рукой и развернувшись, изогнуть вонзая собственный меч Манфри в центр его тела. Джон тяжело дышал, смотря на бордовую густую лужу, медленно расползающуюся из-под тела поверженного врага на белый мраморный пол зала. У него в голове прозвучал голос Сэма «Убил бы тех, кто не преклонит перед тобой колени?». Кажется, сейчас у него был ответ, и он лежал в лице Манфри Мартелла у него под ногами, как олицетворение Дорна, которому он не дал свободу. Он король и он карает непокорных. Как будут о них говорить? Как о Манфри Мартелле, что не приклонил колено и о Эйгоне Таргариене, который лишил Дорн независимости. «Нет, как о глупце, что чуть не уничтожил Дорн и о короле, что спасал свою страну от уничтожения и очередной войны» — прозвучал в голове голос Сансы. Джону хотелось бы поговорить с ней, она, та кто могла все объяснить и разложить, та кто заставляла Джона гордиться собой, потому что ее восхищенные глаза полные веры и доверия смотрели на него. Джон повернулся к знаменосцам Дорна и в их взгляде король увидел отголоски взгляда Сансы уважение и почтение. Лорд Айронвуд и лорд Дейн вышли чуть вперед вытаскивая мечи, Джон понимал, что произойдет в следующее мгновение и оставил все сомнения позади, он король, а его затылок опаляет дыхание дракона. После того как с формальностями было покончено, Джон, посмотрел на лорда Айронвуда: — Пошлите гонца в Водные сады, принц должен вернуться домой. — Будет исполнено Ваша милость, — поклонился лорд Айронвуд и вышел из зала. — А нам предстоит остановить бессмысленную бойню у стен замка, — проговорил Джон выходя из Солнечного копья в сопровождении знаменосцев. Ворота города открывались тяжело и со скрипом, но когда Эйгон Таргариен в окружение лордов и леди домов Дорна выехал за стены города, они увидели, что останавливать нечего битва затихла в тоже мгновение, как их накрыла тень дракона, а пространство заполнил его рык. Навстречу им выехал сир Лонмаут, поклонившись своему королю. — Обеспечьте лечение раненых и достойное погребение погибших, — проговорил Джон, смотря, как все воины с ужасом и благоговением смотрят за его спину, где все еще на одной из башен, оплетая ее своим хвостом, возвышался Рейгаль. Джон прикрыл глаза, сосредоточившись на драконе, мысленно взывая к нему и махнул рукой, надеясь, что дракон поймет его. Рейгаль распрямил крылья и спикировал за барханы, скрываясь от глаз людей, Джон надеялся, что так напряженность дорнийцев чуть отступит. Джон чувствовал, как его кровь бежит по венам в том же темпе, что кровь его дракона, он слышал ее ток, ее жар, ее пульс. Он чувствовал эту крепнущую с каждым полетом связь. И если лютоволк был его сутью, то дракон влился в его кровь, в кровь последнего Таргариена, только что снова покорившего Дорн.