Когда долг убивает любовь

Тириона не было видно из-за горгульи на крепостной стене, и он не стремился, чтоб его увидели, но это не помешало его троюродному брату, после небольшой тренировки на мечах с лордом Мейзеном подняться на стену, заинтересовавшись, что такое высматривает лорд Ланнистер вдали уже третий час. - Приветствую, самый, разумный и везучий из Ланнистеров, - проговорил Тирион, смотря на приближающегося к нему Давена. - Благодарю, - мужчина изобразил поклон. Им еще не представилась возможность поговорить, о немаловажном вопросе. - Ты принял очень выгодное решение, - сказал лорд Ланнистер, когда Давен остановился рядом с ним. - Все говорят о выгоде и перспективах брака, словно это главное. Ты, тетя Дженна, забывая о, правда, самом главном. - Любви? Это приятное дополнение, не более. Даже наш король это понимает. Выбрав страну, а не любовь. Надеюсь, думает он до сих пор также, - пробормотал Тирион, смотря на появившиеся из-за возвышенности небольшие фигуры, приближающиеся к замку. - Понимаешь, Давен, в нашем несовершенном мире есть два способа изменить, улучшить укрепить свое положение и своих детей. Это война и брак. Войны закончились, они на данном этапе бессмысленны, так что поверь сейчас пойдет волна брачных союзов и твой союз гораздо более интересен и значим, чем даже союз короля и леди Старк. Именно браками будут перекраиваться территории, и меняться расстановка фигур на этом игровом поле. Условия игры изменились, но поверь, она все еще продолжается, и награда все та же оказаться поближе к трону и королю. И ты сейчас находишься в очень выгодной позиции. Признаюсь, не ожидал, но очень рад. Воспользуйся этим разумно. - Не более выгодной, чем ты, - усмехнулся Давен. - Моя позиция самая не устойчивая, но да она дает перспективы, на лучшее для того маленького мальчика, которого я еще не видел, но которому предстоит стать моей семьей и, после твоего решения, единственной надеждой для Ланнистеров на будущее, а то я думал, о нас скоро будут плакать только дожди. Да и шанс искупить те ошибки, что совершили наши родственники и я сам. - Не преувеличивай, Ланнистеры так же, как и все в этой стране искали лучшее место и другие тоже совершали ошибки, но только тебе пришла мысль искупить вину. Единственная вина, что львы взлетели слишком высоко, не имея крыльев, ты ведь любишь патетические сравнения. Мы воевали и проиграли, вот и все. Хотя, проиграли ли? Улыбнулся Давен и посмотрел на приближающие фигуры. - Кто сейчас еще ближе к трону, чем Ланнистер? Но ты прав это несет в себе и бремя, так что пожалуй, я оставлю вас лорд Ланнистер – десница короля, решать политические задачи, а сам пойду, составлю компанию лорду Мейзену, ему явно не хватает соперника на ристалище. С этими словами Давен раскланялся и поспешил удалиться, Тирион проводил его взглядом, после чего увидел, как к нему уже подходит Давос и даже с облегчением вздохнул, вдвоем встречаться с решением, принятым влиятельнейшими людьми Вестероса, было лучше. Потому что именно это решение давало, или нет возможность деснице наедятся, что удастся исправить ошибки прошлого и построить хорошее будущее, хотя бы для того мальчика которого он еще не видел, знал только что его назвали Джейме, и что он уже готов перевернуть мир, чтобы этот малыш был счастлив, просто, счастлив, а не был властителем мира, его единственная цель быть самым счастливым человеком, а для всего остального у него есть дядя, которому хватит сил и ума оставить их род на вершине этой чудовищной игры. Давос подошел тихо и без слов встал рядом, они были инициаторами идеи о браке и именно им двоим держать ответ и принимать последствия. Они смотрели, как король и леди Старк приближаются к воротам, они шли медленно, разговаривая, а когда мужчина, помогая леди спуститься с лестницы подал руку, а та спокойно вложила свою руку в его, то на стене, откуда за ними наблюдали, раздался не сдерживаемый облегченный выдох. - Кажется, все разрешилось, - улыбнулся Тирион. - А вы точно уверены, что их решение не будет идти в разрез с нашим «предложением», - сказал Давос, делая удар на последнем слове. – Они молоды и упрямы. - Нет, - слишком поспешно ответил лорд Ланнистер. – Они разумны и ответственны. Но в голосе Тириона было больше надежды чем уверенности, - Ну и хорошо, если они не сглупят, то могут даже быть счастливы. Тирион удивленно взглянул на собеседника. - Вы тоже заметили? Давос не стал комментировать свои наблюдения, которые с беспокойством начинал замечать еще в Винтерфелле, тогда вся начинающаяся личная трагедия самых важных людей страны, затмевалась, перспективой полного уничтожения, только махнул рукой в сторону короля и леди Старк. В этот момент Джон коротко проговорил что-то Сансе, а та улыбнулась, придерживаясь за локоть мужчины, заходя во внутренний двор замка. В замке было гораздо более людно, чем когда они уходили на прогулку, а во дворе стоял звук метала. Вскоре Санса и Джон увидели, как на огороженной площадке, окруженные зрителями, сражаются на мечах сир Давен и лорд Мейзен. Ни Санса, ни Джон не стали обозначать свое присутствие, то, что леди Старк находилась на Драконьем камне, старались не придавать огласке, а лорды и леди, прибывшие на Драконий камень, были названы делегацией с осады Королевской гавани, хотя все понимали все тайное, может очень скоро стать явным. Санса и Джон, поспешили подняться на стену, где и столкнулись с Давосом и Тирионом. Эйгон коротко поприветствовал их, получив в ответ почтительные поклоны, и повернулся в сторону сражающихся лордов, Санса, которая все еще держала жениха на локоть, видела, как напряжены лорд Ланнистер и сир Давос, но ни она, ни Джон не были на них сердиты, наверно, они даже должны быть им благодарны. Эйгон не стал затягивать тишину и ожидание. - Лорд Ланнистер, сир Давос через час жду вас в зале совета для обсуждения условий и особенностей брачного союза. Тирион и Давос сдержали облегченный вздох, скрыв улыбки за поклоном. - Тогда, я, пожалуй, пойду к себе. Смею надеяться, на встречу вечером, - улыбнулась Санса, освобождая руку из сгиба локтя Джона - Ты не хочешь присоединится? - Нет. Мы все уже обсудили, мои взгляды по всем вопросам ты знаешь. Обсудите сами. Джон понял, Санса не хочет еще раз проходить через неловкость и напоминание о скором замужестве, кивком головы согласился и отпустил ее. Леди Вилла уже ждала в отдалении, и они направились в комнаты, что были выделены леди Старк. Тирион удивился, что Санса, которая все любила держать под контролем, так легко отходит в сторону при решении столь важного для нее вопроса. Но это недоумение владело лордом Ланнистером только до начала совета. Джон явно озвучивал не только свои мысли, но и отстаивал взгляды невесты, которые они ранее обсудили, даже используя формулировки леди Старк, и часто в разговоре просматривалось «мы». Тирион старался не заострять на этом внимание, говоря себе, что свадьба это всегда дело двоих. Главное, чтобы это не перекинулось на решение других государственных вопросов. Сколь бы умна не была леди Старк, ни одному лорду не понравиться, что королем управляет его жена. Еще больше вопросов возникло у Тириона через несколько дней на более расширенном Совете, где обсуждали статус Севера. Леди Старк за весь совет произнесла всего лишь пару слов. Вспоминая перепалки, в которые она вступала в Винтерфелле, ее откровенное высказывание позиций и столь поразительное изменение в поведении и тактики, особенно учитывая, что она фактически управляла страной последний год и полностью распробовала этот сладкий вкус власти, удивляло и волновало Тириона. Там в Винтерфелле он увидел новую Сансу, он не знал ее, она не была уже напуганной девочкой из Королевской гавани ему пришлось узнавать и понимать ее снова. И то что он тогда в ней увидел его поразило и напугало, но теперь это была снова другая Санса и ее снова он не понимал, ему снова нужно было ее узнавать. Та Санса готова была вцепиться за Север клыками в горло, эта же действовала словно ее вообще не интересует судьба Севера и всего Вестероса. Но Эйгон был совершено спокоен таким поведением кузины и невесты, а вопросы Тириона развеялись, когда лорды Мейзен, Хорнвуд и даже сир Давен выступая по позиции Севера, нет-нет поглядывали на леди Старк, стараясь читать ее эмоции. Все это была игра, разыгранная перед лордами Королевских земель, которые были преданы только силе короля, а не леди Старк. Это была роль Сансы Старк, которая привела на трон короля, а после ушла в тень, как и положено добропорядочной королеве, при сильном и могущественном короле. От этой поразившей мысли Тирион чуть не засмеялся, делая мысленные ставки на сколько у Сансы хватит терпения, прежде чем она открыто начнет возражать будущему мужу. Или девочка снова поумнела и пойдет более хитрыми ходами, а не напролом. Ведь Эйгон даже здесь перед лордами, обсуждая уже экономическое развитие Королевских земель и статуса Севера, нет-нет, но говорит «мы». Это было интересно, и Тирион еще раз по новому посмотрел на леди Старк, убеждаясь в том, что увидел много лет, почти целую жизнь, назад, в той только что пережившей побои, но не сломленной девочке. Ночь опускалась на замок с каждым днем все раньше, а в камин все больше подбрасывали дров, чтоб сохранить тепло. С приездом людей каминов затапливали больше, но Джон все равно пользовался ограниченным количеством комнат, здесь не было теплых источников, что согревали бы стены, а камень стен, который разве что накрывался гобеленами, чтоб поглощать эхо, уже не успевал нагреться под дневным солнцем. Тронный зал, сал советов, трапезная, библиотека, кабинет и вот этот огромный зал, Джон выбрал его для вечерних встреч с Сансой, но девушка вначале не поняла, зачем им такой зал, который раньше явно использовался, для больших приемов и отапливался сразу двумя каминами, огромный сводчатый потолок, устремляющиеся в высь драконы вместо колон, эта комната давила, все в ней кричало о величии Таргарионов. Санса не понимала, пока лорд Ланнистер с поддержкой сира Давоса не настоял на присутствии при встречах короля и леди Старк компаньонов. И теперь леди Вилла и Стеффон сидели возле одного дальнего камина, куда не мог долететь разговор, что велся у другого камина, стараясь не поднимать взгляда, чувствуя себя явно неловко. Но и эта осторожность стала лишней, вечерние разговоры между Сансой и Джоном стали более короткими и сдержанными, хотя днем они могли часами обсуждать проблемы страны и дальнейшие перспективы. Это не были те уютные вечера у камина в Винтерфелле, только огонь был таким же, как и на Севере, а Джон все также мог молчать часами задумчиво смотря на пламя. Там на Севере он с радостью откликаясь на любую тему разговора, которые обычно начинали Санса и Арья, сегодня же на Драконьем камне Арьи не было, а Санса молчала. Тишину нарушали только легкие перешептывания Виллы и Стеффона, перелистывание страниц книги на коленях у юноши и шуршание ткани шитья в руках у леди Мандерли, которые легким жужжанием долетали до леди Старк. Санса смотрела на огонь, Джон сидел рядом, они пытались снова почувствовать ту уютную тишину, которая обычно окружала их по вечерам, когда, закончив все дела они располагались у камина, медленно потягивая эль из кубков, но тишина была напряженной, колючей и густой, сдавливая и путая мысли, прошлая легкость не приходила. Джона это тяготило, и он нет-нет бросал взгляд на девушку, пытаясь завести разговор о волнующей его теме. Но Санса молчала, как и прошлые вечера погрузившись в свои мысли. Девушка бы хотела задать крутившиеся в ее голове вопросы Джону, чтоб они перестали терзать ее, но понимала, что никогда их не произнесет, потому что не хочет делать ему больно и потому что очень боится услышать на них ответ. Днем еще можно было отвлечься делами, но вечером в мысли приходил призрак, вставал за спиной Джона опутывая его своими пепельными волосами и бросая злой взгляд фиолетовых глаз на Сансу, повторяя «он все равно мой, его сердце всегда будет моим». Сидела ли она и Джон по вечерам у этого камина? Вспоминает ли он ту Драконью королеву, когда бросает мимолетный взгляд на свою невесту в сполохах вечернего огня? Посещает ли она его мысли, когда он задумчиво смотрит на огонь в камине? Лелеет ли он ее образ в сердце? Санса понимала эти мысли никогда ее не покинут, и она никогда не получит на них ответ, эти вопросы будут ее наказанием, ее бременем. От осознания этого Санса почувствовала холод, который обычно окутывал, когда она спускалась в Крипту, девушка не сдержалась и поежилась, потерев ладонями руки. Джон, заметив это мимолетное движение, встал и подошел к столу, ухватившись за возможность разорвать тишину. - Почему ты не пошла на совет утром я не спрашиваю, но почему ты не учувствовала при обсуждении статуса Севера? Почему молчала? – проговорил Джон, разливая по кубкам легкое вино, которое должно согреть, раз огонь не справляется. После чего взяв их, со спины подошел к Сансе и протянул один кубок, так и, оставшись стоять рядом с креслом, облокотившись на спинку и смотря на играющее пламя в камине, взгляд девушки тоже был направлен вперед и после небольшой заминки девушка проговорила: - Ты и лорды Мейзен и Хорнвуд сказал все верно, мне нечего было добавить, - проговорила девушка. Джон пригубил пряную жидкость, не торопясь со следующей репликой. - А если чуть больше правды? - Мы с тобой уже обсудили все вопросы, а накануне Совета, я все разъяснила лордам и сиру Давену, они меня поддержали и даже добавили пару немаловажных пунктов, касающихся торговых отношений с другими землями. Джон молчал все также находясь за спиной Сансы, что от него веяло теплом, не хуже, чем от камина, только вот по спине из-за этого бегал неприятный холодок. Молчание Джона Санса поняла, как ожидания продолжения ее слов, и она хоть с нежеланием но попыталась объяснить. - Мое положение сейчас очень не устойчиво. Да, я все еще леди Старк, но все же я та, кого мои собственные лорды хотели возвести на трон Севера в обход тебя. Что по умолчанию делает меня вроде как лидером, пусть и невольным, бунта. Никто из твоих лордов не знает можно ли мне после такого доверять. Тем более если уж так говорить, они вообще не должны вроде знать, что я Санса Старк, и все же все знают. О том, что на Драконий камень среди делегации прибыла леди Старк, слухи пошли через пару дней после ее прибытия, о том, что для решения брачного вопроса, еще через день. Слишком часто король Эйгон и леди уходили на короткие прогулки, хоть и в сопровождении леди Виллы и мальчика Стеффона, который уже бегал со счастливой улыбкой по всему замку с поручениями короля. А уехать раньше было не возможно, нужно было выждать время, чтоб поддержать легенду о путешествии на Рогов Холм. - Так всегда и бывает, то, что страшный секрет, знают все. Это уже ничем нам не навредит, через пару дней ты отправишься к Королевской гавани, а лорды Королевских земель прибудут туда только со мной. Твое пребывание здесь останется в тайне. Но в этом есть и плюс лорды знают, что ты будущая королева. - Всего лишь королева при короле, - проговорила Санса. – Решение политических вопросов не входит в обязанность королев. Джон нахмурился и подвинув стул сел почти на против Сансы, чтобы видеть ее глаза. - Ты знаешь, что для меня это не «всего лишь», и что я не жду от тебя безусловного подчинения. - И я тебе благодарна. Благодарна, что ты спрашиваешь мое мнение и что делишься своими мыслями. Я очень это ценю. Но ты еще не укрепил свои позиции и меньшее что тебе сейчас нужно это королева, которая будет открыто тебе возражать. Джон усмехнулся, именно это и происходило в Винтерфелле. Санса улыбнулась в ответ, прочитав его мысли. - Ты учишься, я учусь. Думаю, мы многое поняли за последний год. И мой урок был в том, что после моих же действий и поведения в Винтерфелле, мне пришлось усмирять лордов, решивших устроить переворот пока ты был на Драконьем камне. А теперь в тайне от своих людей приезжать к тебе. Не хочу повторения, особенно после стольких трудов склеивания страны. В любом случае, я уже не глава Севера, но еще не королева. Джон откинулся на спинку, так смотря на девушку, что ей от столь пристального и задумчивого взгляда, пришлось прикрыть глаза веками. Джон чтоб уменьшить возникшую напряженность, проговорил: - И как это тебе удалось? Не встрять когда лорд Селтигар вдруг решил вытребовать для себя права налогообложения морских путей? Санса улыбнулась: - С превеликим трудом. Наверно сыграло роль, что от такой наглости я на несколько мгновений потеряла дар речи, а когда готова была взорваться праведным возмущением, ты уже все разрешил, приправив слова, уже своим праведным возмущением и мое не потребовалось. Джон коротко улыбнулся, губы Сансы тоже изогнулись в зеркальной улыбке. Дни на Драконьем камне были однообразные - собрания, советы, встречи у Джона, рукоделие и небольшие советы с Северными лордами – у Сансы, дневные прогулки, вечерние встречи. Идея устроить очередной совет во время прогулки принадлежала лорду Ланнистеру. А точнее он не спрашивал, подойдя с государственными вопросами, во время короткого перерыва и мимолетной встречи Сансы и Джона, поэтому приятное времяпрепровождение было прервано. Вопрос назревал серьезный и требовал немедленного разрешения. После разрушения Королевской гавани, ее осады начались перебои с доставкой и отправкой товаров, нарушались договоры, купцы терпели убытки. Сумеречный дол не справлялся, а на временный рынок, что спонтанно открылся у Королевской гавани, нельзя было добраться на кораблях, флот Желенорожденных, флот Редвинов, Хайтауэров и Северные корабли перекрыли залив. Санса в сопровождении леди Виллы и под охранной лордов Мейзена и Хорнвуда с почтением откланялись и продолжили изучение острова на почтительном расстоянии от короля, лордов Королевских земель и их советников. Санса точно знала, что она могла остаться, но все же решила держаться хоть на иллюзорном расстоянии от дел Вестероса, она не кривила, говоря Джону, что усвоила урок Винтерфелла, когда показав публичное несогласие с королем, дала вассалам повод думать о смене власти. А то, что король все потом расскажет королеве и они обсудят вопрос при закрытых дверях, даже советники не обязаны знать. Они договорились держать друг друга в курсе всех дел и исключить тайны. Поэтому Санса хоть и бросала украдкой взгляды на короля в окружении советников, не забывала поддерживать разговор с Виллой и обращать внимание на то, как лорд Хорнвуд, хоть и держались с лордом Мейзенном на расстоянии больше посматривал на дочь своего соседа по владениям - лорда Мандерли, чем занимался оценкой опасности со стороны. Санса на это довольно улыбнулась, вспомнив разговор с лордом Мандердли, состоявшийся в самом начале осады. За прогулкой леди Старк и ее сопровождающие оказались на утесе выдающимся в море. - Он прекрасная партия, - сказала Санса, когда лорды чуть отстали, а леди Старк и леди Вилла вышли в перед на утес полюбоваться морем не опасаясь быть услышанными лордами. Вилла чуть сморщилась: - Прекрасная партия, далеко от мечты о любви, - проговорила Вилла, но в ее голосе было больше сарказма, чем грусти. Санса немного отстала с ответом, потому что в этот момент ее взгляд упал на соседний утес в метрах 20 через обрыв от нее, где находился Джон, он не прерывая разговора с Тирионом Ланнистером, Давосом и лордами Стонтоном, Риккером, Масси и Селтигаром, посмотрел на Сансу и сделал незаметное движение рукой, словно говоря ей отойти. Санса улыбнулась, уверенная, что даже разглядела его нахмуренные брови, но несмотря на это все же отошла на пару шагов от края. - О браке и о любви не надо мечтать, эти мечты обычно не оправдывают себя. Брак надо обдумывать с позиции выгоды и того, что будет более удобно и спокойно. Вилла посмотрела на свою леди, подумав, что именно это ее сейчас и волнует: выгодный и удобный для нее и ее земель брак - возможно, она бы посочувствовала девушке, что ей предстоит брак из долга, но это была не просто девушка, а леди Старк. Да и кто в их мире может наедятся на романтику и красивую историю. Красивые истории обычно трагически заканчиваются. Что может быть более романтично влюбленного в волчицу дракона, та история, которая сейчас была предана огласке и о которой говорят во всех трактирах, только столько горя и боли она принесла. - Поэтому, лорд Хорнвуд удобная партия. «Удобная эта партия, удобный этот брак – для Вас миледи» - подумала Вилла, но в мыслях не было обиды или злости, только понимание, уважение и принятие. Санса молчала и ждала, когда Вилла обдумает услышанные слова и примет верное решение, но то что она услышала было противоположно тому, что Санса ожидала услышать, эта девушка умела ее удивлять. Вилла говорила, ровно и спокойно, в ее голосе были нотки уважения и даже восхищения: - У нас нет брата, у рода Мандерли нет наследника, и моему деду и отцу остается довольствоваться мной и моей старшей сестрой. И скорей всего так и останется, а значит, земли унаследует моя старшая сестра. Лорд Хорнвуд может посвататься к Винафриде, с его стороны это будет грамотный, политический ход, очень выгодный для него, ведь тогда земли Мандерли отойдут к нему, и это будет существенный клок Северных земель, территории огромные и богатые. Я думаю Вы обрисовали моему дедушке эту картину - лорд Хорнвуд сватается к моей старшей сестре и чтоб не усложнять отношения с соседом, не найдя веской причины отказа, моему деду приходится согласиться и тогда род Мандерли, без каких-либо шансов, перестает существовать, растворившись в роде Хорнвуд и Хорнвудам отходят все наши земли, делая вчерашнего Сноу самым влиятельным лордом на Севере после Вас, конечно, миледи. Думаю, именно это вы сказали моему деду, что он забеспокоился о том, чтобы вывести лорда Хорнвуда из претендентов на руку Винафриды. А я младшая сестра, мне уже намекали, что мое место в молчаливых сестрах, или септах. И тут мне вдруг дедушка и отец настойчиво предлагают присмотреться к лорду Хорнвуду, а лорду Хорнвуду предлагают меня в невесты. Так как он не так давно стал лордом и такой человек, как лорд Мандерли вызывает у него почтение, он не может отказаться на прямую. За меня можно отдать немного золота, может какой-нибудь небольшой надел и этим откупиться от Хорнвуда. Но вот, что мой дед и отец не знают, и что вы им не сказали, так это то, что союз лорда Хорнвуда и моей старшей сестры, на долгие годы жизни моих деда и отца делают влиятельными не лорда Хорнвуда, а именно их. И главное, это могло сделать их влиятельными в то время, когда решался бы самый важный вопрос, ярыми сторонниками которого является лорд Мандерли и мой отец – независимость Севера, поставив лорда Хорнвуда под влияние от более богатой и сильной моей семьи. - Но вы это поняли, в отличие от деда и отца, - улыбнулась леди Старк, Вилла умела ее приятно удивлять. - Да, именно поэтому, я согласилась присмотреться к лорду Хорнвуду, узнать его взгляды и убедиться, что он не собирается попадать под влияние лордов, скажем так, старой эпохи. И наши с ним взгляды оказались очень похожи, как вы уже могли убедиться. Но все это уже не важно. Не важно, что этот брак, когда-то был удобен Северу и Вам, не важно, что этот брак, как до сих пор думает мой дед, удобен роду Мандерли, потому что, благодаря вам, вопрос с независимостью Севера уже решен, и мой брак с лордом Хорнвудом ничего не изменит. И тогда остается только одно, что сейчас на самом деле важно – это то, что этот брак удобен мне и лорду Хорнвуду, потому что теперь он основан на взаимности, уважении и симпатии. И из всех перипетий, только это и осталось важным. Леди Вилла улыбнулась и бросила взгляд за плечо, где в отдалении стояли лорды Мейзен и Хорнвуд. - Только это в итоге всегда и остается важным, - повторила леди Вилла. Санса молчала, смотря на Джона, который выслушивал лорда Масси, уже непроизвольно легонько мотая на его слова головой, что Санса точно могла сказать, ответом лорду будет отказ. Девушка сделала себе зарок, посоветовать Джону контролировать такие не произвольные жесты, чтобы раньше времени не выдавать свой настрой. Вилла истолковала молчание леди по-своему, ведь она высказала такое леди Старк, да и еще будущей королеве Вестероса. Нет, леди Вилла не жалела о том, что она думает, она готова хоть сейчас подтвердить каждое свое слово, но все же, правду говорит ей сестра, нужно быть более сдержанной и думать кому и что говоришь. А тут леди Старк предстоит брак с кузеном, и он явно продиктован выгодой, а не любовью. Она не видела леди и короля в Винтерфелле, всю войну пробыв в Белой гавани, но слухи об их ярых словесных столкновениях доходили до нее, через небольшую щель в кабинете деда. Так что в ее представлении, предстоящий брак был далек от удобства для обоих. - Простите, меня, миледи. Мне всегда говорят, что я не сдержана и бестактна, и что мне лучше уйти в молчаливые сестры, чтоб не наговорить на беду. - Вы правы, - медленно проговорила Санса. – Только это и останется в итоге важным. Вы правы. А потом взглянула на Виллу и улыбнулась. - Я снова, благодарю вас за откровенность. Уже второй раз. Надеюсь не последний. Вилла присела в почтительном реверансе. Спонтанный совет короля закончился, Санса видела, как лорды Масси и Селтигар уходят живо обсуждая аудиенцию, видела, как Джон, что-то говорит Тириону и лорду Риккеру, сама же в это время ответила Вилле на ее вопрос по поводу отъезда который был запланирован через несколько дней. Говорят, надвигающуюся опасность чувствуешь, нет, Санса ничего не почувствовала, она увидела как замер и напрягся Джон, как он метнул взгляд на девушку и ветер донес его крик «нет!». Следом был порыв ветра, тень закрывшая солнце и жар опаляющий лицо, это почувствовала Санса, прежде чем повернуть голову и увидеть перед собой громаду возвышающегося дракона, севшего прямо на утес, перекрыв любое отступление, кроме как вниз в морскую пучину. Девушка замерла, как замерло и время. Она ни разу не видела их так близко, ни в Винтерфелле, ни там на поляне, Джон не предлагал подойти, да и она не желала. Но сейчас можно было разглядеть жесткую чешую кожи, пасть в обрамлении шипов, перепончатые крылья и даже шрамы, оставшиеся от ранений. Санса пыталась убедить себя, что он не дышит огнем, но виднеющиеся зубы в открывающийся и закрывающийся пасти внушали только парализующий страх. Санса почувствовала, как Вилла вцепилась в ее руку, услышала звук доставаемых мечей и то, как быстро лорд Мейзен и лорд Хорнвуд оказались рядом закрывая леди собой. Джон почувствовал раньше, чем увидел. Это было любопытство, уловляемого знакомого оттенка запаха у другого человека, это было недовольство, что именно этот запах витал вокруг его матери, когда та была сердита и зла, потом был страх и мужчина уже не мог понять его это страх или страх дракона, но он накрывал с головой, вырвавшись криком «нет!». А после окружающее перестало существовать или наоборот его стало слишком много, мощь, сила, огонь, жажда, он горел изнутри, от этого огня хотелось избавиться, он заметался и как эхо услышал свой собственный рык, направленный в небо, почувствовал силу крыльев, разрывающих воздух, и все те же чувства, что появились отзвуком чуть раньше, порождённые запахом снега, хвои, тепла и мяты, что улавливался и сейчас, но теперь он чувствовал и другое - сильнейшую потребность защищать, оберегать, любить. Джон выдвинул эти чувства, усилил их, затмив ими все недовольство, волнение, смешав свои чувства, с теми, что чувствовал отголоском в огне, связывая их с источником этого нового запаха. Джон не заметил, как рывком вернулся в реальность, это было сравнимо с первым глотком воздуха после выныривания из проруби. Мужчина чувствовал руки, что держали его и первое, что он увидел, открыв глаза сгибающуюся к земле голову дракона. Оранжевый глаз дракона смотрел на нее, в нем пылал огонь, а из пасти веяло солоноватым запахом крови – само воплощение «Огня и крови», Санса была готова поверить, что дракон чувствует и все знает, что это конец и Джон его не остановит. Девушка смотрела в его глаз и даже не сразу поняла, что он уже не отливает красными всполохами, что его покрыла белая пелена, это осознание затмил грозный рык, но после Сансе хватило пары секунд, чтоб страх отступил и она снова почувствовала себя в безопасности, она уже видела такие глаза. Бран? Девушка даже повернула голову к Джону, чтоб улыбнуться и показать, что все хорошо, чтоб он не переживал, но Джон не смотрел на нее, он замер в неестественной позе задрав голову к небу, Тирион и оставшиеся лорды с ужасом смотрели со стороны, а Давос хоть и стоял рядом боялся дотронуться до короля разглядывая его глаза, выуживая из своей памяти старые легенды. Санса видела, как Джон вздрогнул и обмяк, в быстро подставленных руках Давоса. Она услышала втянутый сквозь зубы воздух Виллы, когда дракон начал вытягивать шею. Но Санса не чувствовала страха или опасности, что-то изменилось. - Уберите мечи! – крикнула леди Старк. Мейзен и Хорнвуд удивленно переглянулись, но не спешили подчиняться, так что Сансе пришлось повторить. Лорды опустили оружие, но убирать в ножны не стали. Дракон же, вытянув шею, сложил крылья и медленно прижал морду к траве. Это движение было коротким и после него дракон резко выпрямился и взмахнув крыльями, слетел с утеса, потрясая головой, словно ему, что-то мешало. Но девушка была уверена сейчас произошло, что-то невероятное, что так же будет трудно понять, как и изменения Брана, одно было точно для нее это новое опасности не несло. Как только дракон скрылся Санса пошла вперед передав, приходящую в себя Виллу лорду Хорнвуду. Джон тоже торопился обойти обрыв и когда он дошел до Сансы, то ничего не спросил и не сказал, а обхватив лицо ладонью заглянул в глаза. - Ты, это был ты, - с придыханием и восхищением проговорила Санса. Джон не знал, что ответить, он сам не знал, точного объяснения того, что только что произошло, и у него не было всех ответов, да Сансе они и не были нужны, она точно знала, Джон снова ее спас, это был единственный ответ, что был ей нужен. После такого потрясения все направились в замок, а Джон, проводив до ворот повернул в сторону пристанища Рейгаля, он единственный, кто понимал, что дракону просто надоело сидеть уже столько дней безвылазно в пещере и прилетел он ведомый скукой и любопытством, но другим было бессмысленно это объяснять, легче было бы сказать, что лютоволк не будет кусать, чем то, что дракон не собирался нападать. Не объяснить, что он испугался не за действия дракона, а за лордов, что могли напасть, защищая Сансу, спровоцировав ответное нападение, за необдуманные диктуемые страхом действия Сансы и Виллы. Поэтому к Рейгалю Джон шел не со словами обвинения, а с извинениями, что пришлось так грубо вторгнуться в его сознание, как бывало пару раз с Призраком, только тогда он был гостем в сознании волка, а сейчас он стал частью дракона, он слился и явно, что-то переиначил, что начинало пугать и требовало пояснений и ответов. И хорошо, что был тот, кто эти ответы мог дать. С мыслью, что нужно написать Брану, Джон зашел в пещеру с предложением полноценного полета для Рейгаля, он нужен был им обоим. Джон шел по коридору, после встречи за завтраком, он с Сансой не пересекался, а завтра на рассвете она и ее сопровождающие выдвигаются в сторону Королевской гавани, выжидание времени, которое должен был занять путь до Рогового холма и обратно, подошел к концу. За этот день Джон успел переговорить с Бейлоном Хайтауэром, корабли которого пристали к Драконьему камню по утру и который уже с рассветом собирался отправиться назад в Королевскую гавань. Этим разговором Эйгон остался доволен. Старший сын лорда Хайтауэра привез письмо от отца и заверения, что его семья не желает куда-либо переезжать из Староместа, даже в Хайгарден. В письме же было высказано, что для них будет величайшая честь организовать прием в Староместе для короля и его свиты. И благодарность за намерения короля снова вернуть Звездной септе ее центральное значение. Джон понимал, что именно это решение делало Хайтауэров такими покладистыми и не желающими разоряться на еще один участок земли, Звездная септа автоматически делала Старомест вторым по значимости городом Вестероса. Эйгон не стал уточнять, что после разрушения Септы Бейлора, у него нет другого варианта, кроме как снова возвеличить Звездную септу, но это было не важно. Цель была достигнута, Хайгарден все еще пустовал. Потом совещание с Тирионом, которое плавно перешло в уроки валирийского, небольшой совет с лордами Королевских земель и отдельная встреча с регентами лорда Велариона и ужин с лордом Селтигаром, вместо вечера в компании Сансы. Джон с сожалением понимал, что теперь такова будет вся его жизнь, которая превратиться в череду встреч и советов. От раздумий его отвлек крик, раздавшийся из комнат, мимо которых он проходил. Мужчина не заметил, как обнажил меч, с которым не расставался даже в замке, чувствуя себя без него, словно без одежды, и ворвался в комнаты, только после этого поняв, что комнаты были выделены Сансе. Сама девушка лежала на кровати сбив одеяло и металась под властью кошмара, бормоча и крича, стараясь вырваться из его пут. Джон спрятал меч и приблизился к кровати, приседая на краешек, уверенным движением, осторожно беря Сансу за плечи, сдерживая ее метания и начиная ее звать по имени, постепенно увеличивая громкость голоса. Девушка сначала замерла, потом медленно открыла глаза, но явно еще прибывая под властью кошмара, не реагировала на происходящее. Джон также медленно приподнял ее, заставляя сесть и прижал к себе, положив голову на плечо, обнимая за плечи. Замерев в ожидании. Через некоторое время Санса вздрогнула и подняв руки обняла в ответ, а после тихо заговорила: - Псы. Они догнали. Сегодня это были псы. Джон молчал. Он всегда молчал, ожидая, когда она сама все расскажет, обнимая, стараясь подарить чувство защищенности. Как тогда в Черном замке, где это случилось впервые, в первую же ночь, после отъезда Бриенны. Тогда ее крик разносился на несколько этажей, но выломав дверь, никто не решался подойти, пока не прибежал Джон. Тогда она ничего не сказала, только рыдала уткнувшись в плечо и вцепившись в мех Призрака. В первую ночь в стенах Винтерфелла все повторилось снова и снова, а потом кошмар настиг самого Джона. Они были и раньше, но до Винтерфелла кошмары были об ударах кинжалами, о пустоте и холоде Белых ходоков, тогда же, уже в родных стенах дома, случился самый жуткий кошмар: в нем был Рикон, Робб, отец, дядя Бенджен, Бран и Арья, даже леди Кейтлин, он не смог их спасти и все их глаза окрасились голубым, а потом в кошмар пришла Санса, ведомая волей Короля ночи. Джон сумел вынырнуть из кошмара, и Санса была рядом, держащая его за руку, взбудораженная его криком, который услышала из приоткрытой двери. Джон не знал, что сказать и тогда заговорила Санса, признаваясь в своей слабости. Она не говорила о том, что ей снится. Она говорила о казни отца, о днях в Королевской гавани, о наставленном на нее арбалете, о матери и Роббе, ее голос сбился только при словах о Болтоне и его собаках. И юноша понимал, любая из этих историй могла стать кошмаром. Джон тогда не говорил ничего, он боялся, что она перестанет рассказывать, а ему так нужно было услышать о ее жизни. Сам он не готов был рассказать о своих кошмарах, как мужчина не желая признаваться в своей слабости, и уж точно не взваливать их на Сансу, но зато он мог закрывать по плотнее свою дверь и прислушиваться к тому, что раздаётся ночью из ее комнаты, прерывая ее кошмары. Вот и сейчас Санса успокоилась и легко отстранилась, снова возвращаясь в объятия подушки и одеяла, Джон поднялся, чтоб уйти, как делал до этого много раз, но в этот раз рука девушки взметнулась вверх и ухватила его за рукав. - Останься, - выдохнула девушка, не размыкая век, словно так было нестрашно произносить эту просьбу и принимать отказ. Но вместо этого Джон огляделся и, увидев кресло, направился к нему. Санса, не веря, открыла глаза и смотрела на мужчину, что развязал лямки на плаще, снял меч, поставив его рядом и сел, направив взор на кровать, где блестели в свете ночи глаза, следящие за ним. Прошло несколько минут, а Санса все не могла закрыть глаза, смотря в темный угол, где угадывались очертания мужчины, Джон уже хотел пошутить, что неужели Санса ждет колыбельную, что не засыпает, как прозвучал тихий голос: - Можно я тебя поцелую? - выдохнула Санса в темноту и тишину ночи, только ночь, темнота и ощущение нереальности происходящего позволило Сансе произнести эту просьбу, не достойную леди. Улыбка и шутки в голове Джона в миг улетучились, он не ответил, слова были не нужны, только принятое решение и осуществленные желания. Он медленно поднялся с недавно занятого кресла и приблизился к кровати, в которой закутанная в одеяло уже сидела Санса. Он подошел обычным размеренным шагом и присел на кровать, спокойно смотря в глаза девушки. В голове не было мыслей, не было чувств или смущения, он не мог точно сказать, хочет ли он этот поцелуй, но она попросила и он дает ей это. Что значит поцелуй, когда он уже несколько лет готов отдать ей свою жизнь. Санса не стала переспрашивать, ответ и так был ясен, она приблизилась, в свете луны ее глаза сверкали решимостью и сосредоточенностью. Джон возможно даже усмехнулся бы, если бы не отрешение, охватившее тело. Мужчина замер, боясь испугать своими движениями медленно приближающуюся к нему девушку, осторожно прикасающуюся к его губам своими. Это невинное прикосновение губ пронзило голову Джона, сдавив ее в тиски, заставив тело окаменеть, потерять все ощущения и чувства, кроме тех, что дарили непорочные движения губ. Поцелуй больше походил не на слияние тел, а на единение дыхания. Столь легкими и в тоже время мучительными были касания. Не было переплетения рук, не было напора страсти, были приоткрытые, сухие губы, их мягкость и тепло, неспешность, немного ленивых движений, невесомые поглаживания губ о губы. Это даже не было полноценным поцелуем - затянувшаяся прелюдия, которой так и не позволили перерасти в поцелуй. Все прекратилось также ровно, как и началось, движения губ Сансы прекратились, и как ответ замерли губы Джона, после чего они отодвинулись друг от друга, и Джон вернулся в кресло, завернувшись в свой плащ. Он ничего не сказал, а Санса и не ждала слов, медленно опустившись на подушку, словно ничего не происходило, и ночь непрерывно шла своим чередом, отправляя девушку в царство спокойных снов. Джон не мог дать название своим чувствам, это не было страстью, желанием или влечением. Он спокойно прервал поцелуй, не стремясь к продолжению. Это было новым, чему он не мог дать название и это бы пугало, если бы в голове не стоял дурман от пережитых мгновений. Джон знал женщин, знал их тела и поцелуи, полные страсти, влаги и сжигающего огня. Поцелуи его женщин были нетерпеливыми и сметающими преграды, они жаждали его, он жаждал их. Но эти словно первые, неуверенные шаги, изучающие неловкие движения губ, пронзали тело вспышками молний, заставляя забыть о реальности, уплыть на волнах, а потом утягивали на дно в трясину неги, в которой Джон и просидел, не смыкая глаз до первых солнечных лучей, что поставили под сомнение реальность произошедших под покровом ночи событий. Когда только забрезжил рассвет Джон осторожно вышел из комнаты, радуясь, что в замке стоит еще сонная тишина и поспешив во двор. Утренняя прохлада, тяжесть меча в руке и оточенные движения, это то, что прогонит туман из мыслей. Это сработало особенно, когда через час из замка вышли сир Давен, лорды Мейзен и Хорнвуд, с радостью включившись в бой, не оставляя возможность на тяжелые раздумья. Сборы в дорогу были медленными и рассеянными. Иногда Санса брала в руки предмет, чтобы положить его в котомку и замирала, смотря в одну ей ведомую точку, не обращая внимание на Виллу, создающую бурную деятельность сборов и отдающую распоряжения, стараясь дать возможность своей леди побыть наедине со своими мыслями. Сансе было, о чем подумать: она возвращалась под покров ночи, прокручивая в голове свою до неприличия смелую просьбу и ее последствия. Зачем она попросила Джона о поцелуе, она и сама не знала. Возможно, чтоб проверить, смогут ли они стать полноценными мужем и женой, забыв о странном, столь близком и таком далеком родстве. Ведь все их общение эти дни, хоть и затрагивало тему брака, ничем не отличалось от того, что было в Винтерфелле или после него, а ведь все, все изменилось. Именно так убеждала себя Санса, стараясь придать движениям мягких губ, которые до сих пор ощущались на губах, рациональное и практическое значение. Но с каждой мыслью это становилось труднее, каждое воспоминание проходило дрожью по нервам и туманило разум. И хоть это было страшно и явно неприлично, даже в мыслях, девушка могла дать название своему состоянию, хоть с мыслями приходил и парализующий страх. Санса не была слепой и наивной, она видела и понимала, как и то, что супружество не подразумевает обязательного отклика тела, но может, сейчас... Пусть это не любовь, но в ней что-то сегодня всколыхнулось и пусть воспоминания все еще накрывали страхом, появилась надежда, что она сможет вычеркнуть Болтона из своих мыслей и уж тем более не приносить эти мысли в их с Джоном супружескую постель. Джон этого не заслужил, он заслужил супругу, которая не только исполнит долг и принесет наследников, но и подарит нежность и тепло тела. Из окна все утро доносился звук метала и именно сейчас он начал раздражать, врываясь в мысли, которые Санса пыталась понять и дать название своим эмоциям и чувствам. Зная, что обычно ристалище занимали Северные лорды, леди Старк, не раздумывая, направилась во двор, чтобы посоветовать все же заняться сборами, но, когда проходила по анфиладе, бросила взгляд в окно и замерла. Северные лорды и правда были на ристалище, но вместе с ними кружась, нанося удары, меняясь противниками, полностью погрузившись в сражение, дрался король Эйгон. Под недовольным и обеспокоенным взглядом сира Лонмаута, который все же пытался предложить надеть хотя бы защитный дуплет на рубашку, но Джон, не отрываясь, от сражения, только улыбаясь, мотал головой. Рубашка прилипла к телу, движения были сильными и точными, плавными и быстрыми. Санса не могла отвести взгляд, завороженная битвой, завороженная королем. Мысли и эмоции, которые она все утро приводила в порядок, снова спутались, смешались, возвращая дрожь в тело и туман в голову.