Когда долг убивает любовь

Колонна всадников только что пересекла границу Штормовых земель и Простора, лес давно остался позади, и впереди докуда хватало взгляда была зелено-желтая долина, с ровными квадратами полей цветущих посевов, люди, что работали на посадках отрывались от работы, провожая взглядами лордов, и Эйгон замечал, что взгляды были спокойными, немного вопросительные, но в них не было злости или обиды на господ. Молодые девушки иногда даже махали руками и хихикали, переговариваясь с подругами, а пацанята срывались с места и бежали вдогонку, пока хватало сил или пока не слышали оклик родителей. Простор и правда был благодатным краем, даже в не простое военное время. Чем дальше ехали на юг, тем облака поднимались выше и становились реже, а солнце светило жарче и окрашивало мир в яркие краски. Санса с восторгом крутила головой рассматривая этот край свободы и простора, забыв про карету, иногда по пути встречались возвышенности и холмы, небольшие редкие лески, но потом они снова сменялись полями. Когда показалась очередная долина, где не было полей с посадками и не видно было людей Призрак, обвел своим горящим нетерпеливым взглядом своего человека и его леди, понюхал воздух оценивая наличие опасности и не выдержав сорвался с места стрелой улетая вдаль, после чего спрыгнул с дороги в траву и помчался вперед к горизонту, влекомый бесконечной далью, упиваясь возможностью и своей мощью. Лютоволк пару раз перебегал дорогу перед колонной с одной части поля на другую, в какой-то момент его ноги запутались в траве и он упал, но вместо того, чтобы встать начал крутиться, кататься по траве. Как ни старались держать лицо Джон и Санса не выдержали и разразились безудержным хохотом, радуясь вместе с Призраком его щенячьему восторгу, упивающемуся своей силой и возможностями. Все остальные, словно получив разрешение королей, тоже начали добро улыбаться. Хотя эта картина огромных прыжков и скорости заставляла еще раз задуматься насколько опасный зверь стоял на защите правителей Вестероса. Призрак возвращался к своим людям с открытой в широченной улыбке пастью из которой свисал огромный язык и счастливо сверкающими глазами, его довольная мордочка шла в разрез с той силой и мощью, что показывали перекатывающиеся под шерстью мышцы. Санса все еще похихикивала, когда Призрак встал между ней и Джоном. Девушка с любовью посмотрела на лютоволка и протянув руку погладила по шерсти, вытаскивая пару травинок и все еще улыбаясь запричитала, когда ладонь нащупала в густой шерсти колючку репейника: — Призрак, и что нам делать? Как это все вычесывать? У тебя мальчик, сегодня будет не самый приятный вечер. — Я помогу, — сказал Джон, в покровительственном жесте, теребя ухо Призрака и незаметно подмигнул лютоволку, стараясь не выдать, что непроизвольно способствовал его поведению, когда тот случайно уловил желание самого Джона пришпорить лошадь и погнать во весь опор, тем самым усилив стремление самого лютоволка. Их колонна огибала один из холмов, когда Джон различил странный шум, гул, идущий из-за холма и начал обеспокоенно озираться. — Ваша милость, — встревожился Лонмаут, остальные лорды прекратили свои тихие разговоры и тоже посмотрели на короля, как только голоса смолкли, шум стал отчетливей, и почувствовалась легкая вибрация, идущая по земле. Джон бросил беглый взгляд в сторону, где должен был приземлиться дракон и проверив связь с ним взмахнул рукой останавливая колону, после чего повернул лошадь направляя ее по склону холма на верх, предварительно убедившись, что Призрак неизменно находится подле Сансы. — Ваша милость, — сокрушенно пробормотал Лонмаут, он уже понял и смирился, что обеспечивать безопасность такого короля, который никогда не прячется за спинами других будет проблематично, но это же ему и импонировало. Лонмаут и еще два гвардейца, а с ними и Стеффон, который старался не отставать от короля, выехали из колоны и направили коней следом за правителем. Лорды настороженно смотрели им в след, лорды Севера приблизились к леди Старк положив руки на мечи, Подрик приблизил к ней свою лошадь, не отрываясь смотря в сторону шума. Как только лошади оказались на вершине, всадники замерли, а один из гвардейцев, аж не сдержался и присвистнул извинившись, после того как на него шикнул Лонмаут, чтобы тот не шумел. За холмом снова начинались поля, но на них не было травы, все превратилось в перемешанную грязь и землю под копытами табуна из нескольких сотен лошадей. Зрелище было пугающим, лошади были грязными, на некоторых были язвы, на других кровоточащие, раны от не снимаемых почти год седел, на иных лошадях запутавшиеся в стременах висели полуразложившиеся скелеты, где-то на равнине виднелись уже мертвые лошадиные туши, другим повезло больше, чудом освободившись от седел и упряжи кони представляли собой великолепие силы и воли, в табуне виднелись даже жеребята. Но в любом случае этот табун был воплощением возможностей и опасности. — Святые Семеро, — все же не выдержав прошептал второй гвардеец сир Ларджент. — Что? Откуда? — Дотракийские кони, — проговорил Эйгон и посмотрев на различную упряжь добавил. — И лошади безупречных и лошади из Браавоса что остались от золотых мечей. Те что спаслись после разрушения Королевской гавани. — Их нельзя так оставлять, — проговорил Лонмаут оценивая обстановку. — Если их понесет от испуга будет плохо. Удивлен, что до сих пор жители на них не наткнулись. — Они недавно сюда пришли в поисках еды. И дорога слишком близко к ним проходит, — сир Хамфри Хайтауэр кивнул на проходящую дорогу Роз. — Надо проезжать максимально тихо. Кони нервничают, многим из них больно, сейчас как никогда они опасны. — Оценил обстановку рыцарь. — Хорошо, — проговорил Эйгон. — Но прежде. Король повернулся к Стеффону, который глазами полными ужаса и восхищения рассматривал дикий табун. — Стеффон, позови сюда всех великих лордов. — Леди Старк тоже? — быстро уточнил Стеффон, с ужасом смотря как у основания холма медленно похромала лошадь с прицепленном к седлу трупом пронзенным стрелой. Король проследил за взглядом своего пажа и замялся. — Тогда лорда Талли, лорда Ройса, принца Мартелла и лорда Айронвуда. В просторе лорд Рован занимается разведением лошадей, из Королевских земель конюшни содержат лорд Баквелл и попроси леди Старк, чтобы лорд Сервин присоединился к нам. Стеффон поскакал исполнять указание, Эйгон видел, как юноша подъехал к леди Старк и начал ей говорить, Санса явно была недовольна, но подняла взгляд на Джона и кивнула, поворачиваясь к лорду Сервину. Лорды подъезжали к королю с одинаковыми возгласами удивления. — Милорды, принц, вы все занимаетесь разведением лошадей в Вестеросе и согласитесь, что такой шанс упускать нельзя. Не думаю, что еще когда-нибудь дотракийские кони в таком количестве ступят в нашу страну. Лорды на это не сдержали смешка. — Поэтому предлагаю организовать их поимку и распределение между вами. Часть надо будет отправить в конюшни Хайгардена, в этом замке хорошая база для разведения, Тиреллы прославились разведением отличных скакунов, часть оставьте в диких условиях, а тем, кого уже не спасти, подарить быструю смерть. После того как детали поимки лошадей были обсуждены все разъехались по колоне сообщать, что следующий путь надо проделать в тишине, а леди, что едут верхом лучше посадить в кареты. Когда Эйгон вернулся в начало процессии, видел, как Виллу уводит ее отец к карете, Алис и Санса все еще оставались верхом. — Леди Карстарк, — обратился к девушке король. — Прошу идите в карету, поверьте, так надо для вашей безопасности. — Но… — замялась девушка, смотря на свою леди Старк, которая явно собиралась остаться на лошади. Санса повернулась к Алис. — Езжайте, — и мягко улыбнулась. — Хорошо, — согласилась Алис и развернула лошадь. — Санса, — умоляюще проговорил Джон, но девушка упрямо помотала головой. — Что там такое? — строго спросила леди Старк. — Увидишь, — проговорил Джон, ставя лошадь справа от Сансы, хотя всю дорогу именно она ехала справа от короля, и придерживая ее лошадь за сбрую левой рукой, все рыцари перестроились также справа, создавая барьер и частокол из знамен, но и через него, когда колона выехала из-за холма Санса могла различить израненных животных и пару их мертвых всадников, в какой-то момент в середине табуна два коня начали драку, что подняло пыль и волнение среди остальных лошадей, но переместившись табун снова замер. Джон держал Призрака, с другой стороны от Сансы, скрывая его лошадьми от лошадей, чтоб те его не увидели и не испугались, но лютоволк, почувствовав напряжение своего человека, сам шел тихо, настороженно и не делал резких движений. Когда они проехали этот участок дороги, Джон снова перешел на левую сторону и только тогда Санса решила спросить, стараясь скрыть эмоции: — Что это? — Это последствия войны, — проговорил Эйгон. — Что же будет с бедными животными? Джон улыбнулся, на искреннее беспокойство Сансы. — Лорды, когда мы приедем в Кузнечный городок отправят своим людям воронов, чтобы они организовали поимку табуна. Их поймают и развезут по стране для разведения, возможно у кого-то получится вывести новую породу. Часть заберет лорд Сервин. — На Севере лучшие конники это Рисвелы, — заметила Санса. — Когда-то были. Род Рисвелов отживает свои последние года, — довольно жестко проговорил король. — И мне этого ничуть не жаль. — А мне ее жаль. Леди Рисвел всего лишь озлобленная на весь свет старая леди, я даже не могу на нее злиться за то, что она поддержала Болтонов. Ее участь и судьба достаточно наказала, последняя кто остался из родов Рисвел и Дастин, богата и одинока. — Она озлоблена не на весь свет, а конкретно на твоего отца за то, что ее муж умер в Дорне у башни Радости, и на нас с тобой что ее братья погибли в битве за Винтерфелл на стороне Болтонов, а значит я ее оживший кошмар. — Тогда хорошо, что ты на Юге, а она на Севере, — даже улыбнулась Санса. — Но ты на Севере. Прошу будь с ней осторожней, держи ее подальше от себя, — проговорил Джон, на что Санса кивнула. Дорога Роз была мягкой и достаточно ровной, чтобы поездка в карете не заканчивалась синяками и шишками. Поэтому Санса закутавшись в плащ облокотилась головой о стену кареты и прикрыла глаза, погружаясь в дремоту. Сон не шел, но ей было лень открывать глаза, а легкий счастливый девичий шепот, к которому в этот раз присоединились голоса и Виллы, и Алис, что окружал, нисколько не мешал погрузиться в свои мысли. Волнения Сансы и ее леди, были в одном направление, но, если леди Старк испытывала беспокойство, то ее спутницы высказывали единодушную радость и предвкушение. Санса не могла вспомнить с чего завертелась вся эта ситуация, наверно с того как их встречали при въезде в Кузнечный городок, люди высыпали на улицу и только гвардейцы, расставленные по обочине, не давали людям бросится в воодушевлении на дорогу к королю. Короля, едущего по Простору встречали криками радости, под ноги лошадей бросали цветы. Все улыбались, смеялись. Простой люд встречал короля, который принес в страну мир, того при ком наконец лорды перестали забирать мужчин из семей пополняя свои армии, топтать поля своими конницами и поливать их кровью, кто принес надежду на лучшее. Люди были открыты к изменениям и смотрели в будущее с надеждой. Ведь у них перед глазами, разворачивалось действие, которое многие не видели ни разу в жизни и будут рассказывать еще своим внукам, все лорды Вестероса в одной колоне, в блестящих доспехах, яркие ткани, развивающиеся знамена, а впереди тот, о ком пели песни, человек-легенда, династия которую считали вымершей, династия которая была легендарной снова вернулась в Вестерос в образе красивого, молодого, короля, да может его улыбка была немного скованная, сдержанная, но как пронзительно осматривали свой народ его глаза. Шум не смолкал, когда Санса чуть наклонилась к Джону и прошептала: — Рейгаль близко? — Да, не далеко от города, — сказал мужчина, все еще прибывая в смятении от восторга, который проявлял народ. — Позови его. — Зачем? — искренне удивился Джон, он еще помнил, как его встречали на Севере, тогда его окружала злая тишина и возгласы ужаса, когда пролетели драконы. — Покажи им оживший миф. — В Винтерфелле это плохо закончилось. — В Винтерфелле недоверие было не к драконам, а к их матери, а здесь, — Санса нежно улыбнулась людям окружающим их и в приветствии подняла руку и это простое действие вызвало всплеск криков и счастливых возгласов. — Поверь мне, здесь другое настроение. Джон кивнул и уставился в пустоту перед собой взывая к Рейгалю. Через пару мгновений вдалеке послышалось шуршание и рык люди на мгновение замолчали, вертя головой, но Джон не увидел ужаса на их лицах, только предвкушение, приветствующее зрелище. Дракон выскочил из-за дымки легких облаков и спикировал на город, распрямив крылья и пролетая на достаточной высоте скрылся в дали под громогласные выкрики восторга. Слева от короля коротко засмеялся лорд Шермер — владелец этих земель, он был взволнован, что принимает в своем небольшом замке короля Вестероса и очень беспокоился, как все пройдет, пока не увидел столь теплый прием и расслабился, сейчас же он был счастлив. — Людям нужны зрелища, Ваша милость, — чуть повысил голос лорд, довольный реакцией своих людей, стараясь перекричать возбужденную толпу. — То, о чем они потом смогут похвастаться за кружкой эля своим друзьям, которым не повезло быть свидетелями. — Думаю, теперь у людей есть одна такая история, — на лице Сансы расцвела торжествующая улыбка. Сейчас Санса была уже не так довольна своей идеей, потому что не прошло и пары часов, как во время трапезы в замке, под лившийся рекой эль, уже велся разговор о зрелищах, которые можно устроить в Староместе и, что лорд Хайтауэр и его сыновья, обязательно поддержат идею проведения турнира в честь коронации. Джон был осторожен обсуждая коронацию, ему еще нужно было провести несколько встреч, чтобы точно быть уверенным, что его легализация как короля не сорвется и все пройдет гладко, но лорды об этих трудностях не знали и уже во всю предвкушали развлечения, которых так долго были лишены. Санса аккуратно выдвинула предложение, что возможно королю не стоит участвовать, в ее голове сразу всплыли многочисленные события с травмами и смертельными случаями на турнирах, но кроме Джона ее беспокойство никто из окружающих их лордов не заметил. Кажется, Айронвуд и Дейн начали описывать, что они видели насколько мастерски владеет мечом король и что они уверены, что сейчас нет в Вестеросе лучше фехтовальщика, и что им всем следует готовиться к проигрышу, им радостно вторили Северяне и лорды Долины, подтверждая каждое их слово. Санса бледнела с каждым выкриком и все сильнее цеплялась пальцами в подлокотник кресла, Джон, заметив ее состояние, нежно накрыл своей ладонью ее и ободряюще улыбнулся, он за время ведения этого разговора уже смирился с перспективой турнира и даже подался легкому предвкушению. — Не переживай, все хорошо. Думаю, ты согласишься королю не помешает продемонстрировать свое мастерство и силу, не все меня видели на поле боя. Санса бросила на него укоризненный взгляд, но руку не убрала, позволяя мужчине успокаивающе водить по ней пальцами. — Ты же понимаешь, что там не только мечи, но и копья. Когда ты в последний раз держал копье? Думаю, в Ночном дозоре не проводили турниры. Мужчина на самом деле задумался. — За пару месяцев, до отъезда из Винтерфелла, мы тренировались, а точнее больше дурачились с Роббом. Да и ты помнишь твой отец не очень приветствовал турниры, теперь зная историю, можно предположить почему, — задумался Джон, но потом все же вернулся к разговору. — Ты ведь сама согласилась с тем, что и лордам, и простому люду нужно зрелище. И возможно увидя, как я орудую мечом, никому больше не захочется сталкиваться со мной на поле битвы, разве это не превосходная возможность, замечательный посыл врагам и противникам, — Джон все еще был в сомнениях, по поводу турнира, но прекрасно понимал, что ему его не избежать и теперь нужно было успокоить взволнованную леди. — А каким будет посыл если ты проиграешь? — разозлилась Санса. — Да и такое возможно, — равнодушно согласился король и оглянулся за свою спину, где стоял капитан его Королевской гвардии Лонмаут и чуть кривил губы в улыбке слыша весь спор будущих монархов. — Сир Лонмаут, — позвал Джон, рыцарь с поклоном приблизился. — В Хайгардане есть тренировочное поле? — Да, Ваша милость, — Ричард уже понял, о чем попросит его король и был полностью согласен с его настроем на подготовку и победу. — Проведете со мной тренировки, постараемся начать с завтрашнего дня, а по приезду в Хайгарден усиленные и на копьях, — полу вопросительно проговорил Джон. — Желательно, чтобы это не афишировалось. — Конечно, Ваша милость, сочту за честь. Санса не удержалась от тяжелого вздоха. — Миледи, — с почтенным поклоном, решился обратиться Лонмаут, раз все равно вступил в их разговор. — Никто не позволит пострадать королю. Не переживайте так. Санса наградила его легкой, благодарной улыбкой. — Тем более турнир позволит пополнить Королевскую гвардию достойными рыцарями. Джон согласно кивнул на это предложение Лонмаута, он знал, как переживает капитан, что Королевская гвардия была полностью уничтожена, и сейчас он поспешно старался ее укомплектовать. Сансе ничего не оставалось, как отступить. — Пообещай быть осторожным и подготовиться, — принимая свое поражение проговорила леди. — Обещаю, — счастливо и с оттенком мальчишеского задора улыбнулся король и поднес ее ладонь к своим губам. — Тем более на твоих волосах прекрасно будет смотреться корона из тех ярких желто-красных цветов похожих на ромашки. Моя леди ведь окажет мне честь? Девушка хотела разозлиться за беспечность, но злость пересилило удивление, как Джон узнал о ее любимых цветах, они росли в теплицах в Винтерфелле и были похожи на маленькие солнышки, которого так не хватало на Севере. Санса очень любила их ставить в вазу в своей комнате. Естественно Джон не знал их названия, но описал точно и приятное тепло разлилось внутри, проявившись легким румянцем на щеках, и Санса кивнула, одарив своего будущего мужа улыбкой и нежным взором. Погрузившись в воспоминания, Санса не заметила, как разговор ее леди изменил тему, а их голоса стали еще тише и даже с нотками испуга, по приглушенным словам, Санса могла предположить, что они даже наклонились друг к другу. Выработанная привычка, что такой заговорческий тон не предвещает ничего хорошего Санса раньше чем, осознала, что навряд ли ее леди при ней бы плели заговоры, обратилась в слух, стараясь уловить слова. — И тебе не страшно? — раздался напуганный шепот Мэри Лейки. — Ну, волнительно, — смущенно забормотала Алис, а потом более уверенно добавила. — Но я люблю Давена и это долг жены, я не хочу его расстраивать. — Если надо терпи, это обязанность, — почти жестко проговорила Бэт Кассель. — Так говорила септа, которая была привезена несчастной Уолдой после свадьбы в Дредфорт, и потом приставлена, к тем, кого держали в плену. — Чушь, — зло проговорила Вилла. — Я слышала, как довольно хихикали кухарки, после пиров, которые устраивал мой дед. Явно у них были замечательные ночи, и значит это должно быть приятно иначе зачем создавать бордели. В карете раздался дружный вздох, при упоминании столь непристойного места, о котором примерным девицам даже знать не положено. — Что?! — возмутилась Вилла, насколько позволял шепот. — Не было бы смысла придумывать бордели, — повторила девушка, явно делая акцент на слове, всем видом показывая, что это слово для нее ничего не значит, кроме набора звуков и букв. — И мужчины в бордели бы не наведывались. — А может это нравится только мужчинам? — осторожно и испуганно пробормотала Алис. — Мне нравится, как Ларенс меня целует, эти приятные мурашки, словно вырастают крылья и колени подкашиваются, — мечтательно проговорила Вилла, казалось, что все остальные девушки аж задержали дыхание, кто в удивлении и восторге, кто в возмущении, через некоторое время Алис подала тихий, словно дыхание голос: — Мне тоже нравится, как Давен меня целует, может этого будет достаточно, если все остальное не понравится? — Понравится, — легко проговорила Вилла. — Кухаркам-то нравится. — То кухарки, — печально прощебетала Мэри. — А мы леди, может нам не дозволенно, может для леди это неправильно, мы не должны вести себя как простолюдинки. Наверняка это расстроит наших мужей. — Наших мужей точно расстроит, если мы не принесем им наследников, — пробормотала Алис, над которой довлело продолжение ее рода, и Санса была больше чем уверена, это был страх не столько сира Давена, сколько самой Алис, но девушки ее не услышали, так тихо, в сторону она это произнесла. А Бэт Кассель услышав похожую на ее мысль от Мэри, подхватила и воодушевленно продолжила. — Именно, нам нельзя испытывать удовольствие, мы должны сдерживать свои низменные позывы, ведь влечение и желание как септы говорят, что грех, Семеро проклинают бастардов — порождений похоти. Может наша похоть отразиться на будущих детях, я этого не хочу, лучше терпеть, но чтоб сын родился здоровым, без отметки позора, что его мать не смогла сдержать грешные желания в постели мужа. — Хорошо, что эту септу отослали обратно, а Дредфорт разобрали на камешки, по приказу короля, эта септа тебе изрядно запудрила мозги, больше слушай этих септ, — возмутилась Вилла, но Санса уловила нотки страха, которые девушка пыталась скрыть за бравадой и грубостью. — Ваша семья вообще-то придерживается веры в Семерых, — с издевкой проговорила леди Кассель. — Это не значит, что я должна со всем соглашаться и верить только на слово, — в тон ей ответила Вилла, поворачиваясь к леди Карстарк уверенно продолжила. — И вообще Алис, прекращай паниковать, ты можешь задать этот вопрос более опытному человеку, который точно скажет, что ожидается от супруги. — Но здесь нет моей матери, а замуж мне выходить в ближайшие дни, — испугалась Алис. — Я не о матери говорю, я говорю о твоем будущем муже, задай ему эти вопросы. Что конкретно он хочет и ожидает от своей жены. — Но это не прилично! — в голос зашипели все остальные девушки. — Как еще по другому узнать, что от меня хочет муж? Так что когда придет время, я подойду к Хорнвуду и прямо у него спрошу, — голос Виллы был воинственный, но больше раздраженный, желающий выиграть этот спор. — Что должна делать леди нас учат септы, и мы должны следовать их урокам, — назидательно проговорила леди Кассель. — Септы учат, что в супружеском долге леди должна угождать лорду-мужу. Как я еще пойму, что от меня ожидает муж, если я не умею читать его мысли. Бэт ты уж определись, молча следовать указаниям септы или все же угождать мужу, тогда желательно спросить напрямую. Какое-то время стояла тишина, явно леди Кассель была растерянна таким доводом и пыталась его опровергнуть. — И все равно, супружеская постель — это долг и ничего более, — наконец проговорила Бэт и замолчала. — Ну как знаешь, — ответила Вилла и зашуршала платьем, слева от Сансы, явно отворачиваясь к окну. Санса замерла все сомнения и вопросы девушек передались и ей. Она не была девицей, но успокоить леди не могла, ее опыт был ужасен, и она не испытывала к супружеской постели ничего кроме отвращения и страха, хотя ее мучитель явно получал удовольствие. Санса надеялась, что с Джоном все изменится, что она сможет познать не только долг, но и счастье, ведь логично рассуждая, улавливая слухи, она предполагала, что должно быть что-то еще кроме долга. Но если она ошиблась? Если ничего другого и не было? Серсея говорила, что мужчинам нравится и что этим даже можно манипулировать, но никогда не говорила должно ли нравится женщине. Если для леди и женщины ничего нет кроме как исполнение обязанности и доставление удовольствия мужу, и только любовь к мужчине и счастье что доставила ему удовольствие, заставляет любовниц нарушать брачные клятвы и изменять мужу. Она конечно смириться и будет счастлива, только добротой и нежностью Джона в течении дня, а ночью радуясь его удовольствию. Но все же что-то не сходилось. А если и так, то может она после того, что с ней произошло, та боль, что она перетерпела не даст ей испытать счастье и быть той, кто нужен Джону. Ведь она старается избегать любых прикосновений мужчин, любых, кроме Джона. Она до сих пор чувствовала отголоски тех панических приступов, которые могли появится из-за обычного прикосновения или взгляда. Не проявится ли отторжения и к прикосновениям Джона, когда они станут более откровенными? И Джон, ее добрый, нежный Джон, зачем ему такая: дважды замужем, не девица, у нее шрамы по всему телу, она как сломанная, разорванная кукла и не знает сможет ли она быть когда-нибудь починена. Он достоин большего. Санса замотала головой стараясь прогнать пугающие ее мысли и эти ее движения, словно она просыпается ото сна заставили ее леди резко вздрогнуть и повернуть к ней головы. Санса обвела их взглядом, замечая потупленные взоры и красные щеки, она не сдержалась от улыбки. — Я проеду верхом, — проговорила леди Старк, стуком останавливая карету и прося привести ее лошадь. — Я с вами, — быстро проговорила Алис Карстарк, стараясь убежать от разговоров и мыслей которые усиливали и так присутствующий страх перед свадьбой. Очень скоро Санса поняла, что ехать верхом была не самая лучшая идея. Рядом был Джон, он разговаривал с лордом Касвеллом в замок которого они должны были прибыть через несколько часов и остаться на ночь, но это не мешало мыслям Сансы возвращаться к их будущей свадьбе, и к тому, что именно ее муж едет рядом с ней, его сильные руки так уверенно держат поводья, именно его ноги нет-нет касается ткань ее платья, его мягкий баритон звучит в ее ушах. Девушка поняла, что уже несколько часов не может поднять на Джона глаза, задавленная мыслями и сомнениями и чем больше она думает, тем больше запутывается и ее начинает охватывать паника, но даже через эти эмоции пробивается легкий оттенок любопытства и желания. Эта круговерть эмоций измучила ее и решив отвлечься, Санса придержала лошадь поравнявшись с сиром Лонмаутом, с которым нужно было обсудить тему предстоящего турнира и ей нужна была его помощь. Было около двух часов после заката, когда полог палатки короля тихо отодвинулся, и в него зашла Санса. Джон сидел у очага с книгой в руке, его лоб был нахмурен, рука потирала нос, а губы беззвучно повторяли слова. Когда девушка зашла, Джон поднял на нее глаза, но книгу не убрал, Санса иногда приходила по вечерам, садилась напротив иногда с книгой, иногда с рукоделием, они перебрасывались парой фраз. Но сейчас Джона привлекло, что в руках у Сансы ничего не было, а ее ладони нервно терли друг друга, девушка кивнула в приветствии и быстро отвела глаза, подошла к очагу, погрела руки, после, подошла к столу с вином, налила в кубок напиток, даже взяла в руку, но отставила и мгновение стояла рядом, смотря в пространство невидящем взором, после резко развернулась дошла до кресла напротив Джона и села, сцепив ладони на коленях и так и не поднимая взгляда на мужчину, через несколько минут снова встала подошла к призраку и какое-то время гладила его, после чего снова вернулась в кресло. Все еще молча и не поднимая взор. Джон забыл о книге, с настороженностью и беспокойством следя за передвижениями Сансы, но молчал, давая ей возможность самой заговорить. Но тут проговорив «Нет, я не могу, так нельзя, это неправильно!» Санса вскочила и уже явно намеревалась выбежать из палатки, когда Джон успел спокойно и уверенно сказать: «Сядь» и удивиться, что она послушалась. — Что произошло? — как можно мягче спросил он. Санса замялась, а потом спросила: — Это правда? Ты приказал разобрать Дредфорт? Джон нахмурился, он не думал, что эти сведения приведут ее в столь беспокойное состояние. Он почти забыл об этом указе, который он издал давно, еще будучи королем Севера. Конечно, он понимает это был крепкий и большой замок и теперь именно она королева Севера и получается, что на Севере нет одного из замков и возможно это было поспешным решением, и она злиться теперь, хотя не было похоже. Но когда она сказала, что не хочет, чтоб вообще хоть что-нибудь напоминало ей о Болтонах, что она хочет стереть их из истории, Джон с радостью решил ей помочь и пошел дальше простого сжигания знамен. Это было эгоистично, не по-королевски и не дальновидно, но как это было приятно. — Да, это так, — безэмоционально проговорил Джон, он хотел добавить, что нужны были камни, для укрепления других замков перед войной с мертвецами, чтоб хоть как-то оправдать себя, но не успел, Санса тихо проговорила: — Спасибо, — и впервые с момента прихода в палатку посмотрела на него. Поймав ее взгляд своим, Джон решил воспользоваться этим: — Санса, скажи, что происходит. Ты со вчерашнего вечера меня игнорируешь, не смотришь, почти не разговариваешь. Я опять что-то не то сделал, чем я мог тебя расстроить? — Ты? — девушка с абсолютным удивлением посмотрела на мужчину, начиная мотать головой, стараясь без слов убедить, что дело не в нем. — Если это из-за турнира, то… — Джон готов был отступить, хотя уже сам был захвачен этой идеей, только бы не видеть Сансу такой напуганной и взволнованной, но не успел договорить. — Может ли леди нравится супружеский долг? — на одном дыхании выпалила Санса. Джон замер из всех возможных вопросов этот он ожидал услышать меньше всего, и он на время впал в ступор, пока Санса продолжала тараторить. — У меня нет матери, нет септы, чтобы рассказать. Некоторые септы говорят, что нужно просто исполнить долг и что перетерпеть, а септа Мордейн не успела мне объяснить. И я… то, что со мной было… это было ужасно… иногда прикосновения… я понимаю, что ты не… что также не будет… даже если я не смогу… это не важно… но я испорчена…я уже не девица… может не понравится… я хочу быть хорошей женой… если не так как было… я надеюсь… ведь должно быть по другому… но как… я не знаю что ты ждешь от меня… как должно быть… я не хочу тебя расстроить. — Боги! — взмолилась Санса, закрывая лицо руками. — Хочу провалиться в пекло! Что я говорю?! Моя септа не выдержала бы такого стыда. Джон был в крайней степени удивления и не столько темой, которую подняла Санса, сколько тем, что он впервые видел, как леди Старк заламывает руки и тараторит, проглатывая окончания слов. Он был в ужасе, сколько же его милая Санса мучила себя этими вопросами, сколько времени накручивала. Он видел, что у девушки начиналась истерика, и хотелось подойти обнять, но понимал, что сейчас телесный контакт может привести к ухудшению ситуации, поэтому остался на месте. И все же Джон не мог не испытывать радость, что Санса настолько смогла доверится ему, что переступила через вбитые ей с детства правила и Джон понимал для Сансы этот разговор был вышей смелостью, поэтому он постарался убрать удивление своего лица, тяжело сглотнул и постарался проявить участие и понимание. — Санса, — мягко позвал девушку Джон, но она только помотала головой, не желая отводить рук и встречаться с ним взглядом, Джон не стал настаивать, а просто продолжил говорить, стараясь сделать свой голос максимально нежным и участливым, подбирая каждое слово, чтобы не спровоцировать приступ паники: — Санса, ты говоришь о долге жены и леди, а как думаешь, в чем заключается долг мужа? Чтоб его жена была счастлива, и в супружеской постели тоже. И да, женщины получают удовольствие, на сколько я могу судить, — Джон постарался говорить ровно и не смущаться. — И если ты позволишь, когда это будет возможным, если ты будешь готова, я постараюсь, чтобы ты была счастлива, во всех аспектах, нашей совместной жизни. И умоляю не говори, так о себе. Ты самая прекрасная, умная, добрая, ты настоящая леди во всем. Ты очень дорога мне. Я только надеюсь, что когда-нибудь стану достойным тебя. Не кори себя, не смущайся, я всегда тебя выслушаю, ты можешь мне рассказывать все, я не осужу и не рассержусь. Думаю, нет таких тем, которые я не хотел бы с тобой обсуждать. И спасибо, я искрение благодарен и рад, что ты доверяешь мне и надеюсь оправдать твое доверие. — Ты же знаешь, что доверяю, — пробормотала Санса в ладони, закрывающие лицо, свои собственные слова, как эхо прошлого. Джон не удержался от легкой улыбки. — Да, знаю. Санса медленно убрала руки от лица, но все еще не могла поднять глаза. — И еще пообещай мне, что если у нас будут дочери, никаких септ рядом с ними. Эти септы слишком много говорят, то о чем они не знают. От этих слов Санса все же подняла удивленный взгляд на Джона, но тут же опустила снова, он навряд ли полностью осознал, что именно сказал, так что Санса натянуто улыбнулась в ответ и кивнула: — Обещаю. Санса сидела напротив, сложив руки на коленях, нервно перебирая пальцы. Джон же не мог отвести от нее взгляд, не зная, как еще выразить словами то, что он думает и чувствует, как объяснить и прогнать страхи и отголоски ее прошлого и не напугать еще больше, поэтому единственное что он понял, что должен дать Сансе выбор и чуть наклонившись протянул ей ладонь замерев в ожидании смотря на нее взглядом полным нежности, стараясь не дать ей разглядеть в глубине его взгляда затаившеюся растерянность, смущение и крупицу проснувшегося желания и предвкушения. Девушка долгое время смотрела на протянутую руку, замерев, прислушиваясь к себе и своим ощущениям, боясь, что вот сейчас опять вернется то оцепенение и страх, но перед ней был ее Джон и внутри не было ничего кроме безграничного доверия, чувства защищенности и только потом медленно проследила взглядом вдоль руки, лица и остановившись на глазах излучающих, понимание, принятие, участие и нежность. Она была захвачена в плен этим взглядом исловно через силу расцепила свои пальцы и вытянула руку. Ее маленькая ладошка утонула в большой и сильной ладони Джона охваченная огнем его жара. Несколько мгновений ее ладонь просто лежала в его, он не шевелился, согревая ее своим теплом, после чего легко словно прикасаясь к хрупким крыльям бабочки, согнул свой большой палец и провел по внешней стороне ладони и одно это простое прикосновение пронзило ее руку сотнями иголок. Девушка хотела выдернуть руку испугавшись своих ощущений, но все еще не могла отвести своего взгляда от темно-серых глаз мужчины, теряясь в его легких, почти невесомых прикосновений. Санса знала насколько эти сильные, грубые от мозолей и натертостей ладони могут быть нежными, но то что их обычное прикосновение делало с ней, она не могла представить. Она потерялась в своих чувствах, появившиеся от доброты и нежности к ней которые передавал ей Джон, когда он медленно, одним плавным, осторожным жестом перевернул ее руку и начал вырисовывать узоры большим пальцем внутри ее ладони, посылая необъяснимые импульсы по всему телу, Санса в своем затуманенном разуме пыталась дать им название от щекотки до уколов иголкой, но не смогла, только дышать стало труднее, и чтобы облегчить дыхание она немного разомкнула губы, как ответ на это палец на ее ладони замер, а глаза Джона чуть расширились, и в них проступил огонь, девушка хотела испугаться, но не успела, услышав, как эхо тихий мужской голос. — Идем ко мне. Санса не заметила, что поднялась и влекомая взглядом Джона подошла к нему, его зрачки расширились делая взгляд почти черным, но лицо оставалось спокойным и уверенным. Мужчина чуть потянул ее за руку на себя, сам облокачиваясь на спинку стула, освобождая место. Санса даже не поняла, как оказалась сидящей у него на коленях тут же прильнув к груди, ища в его нежных объятиях успокоение и защиту от тех эмоций, что ее накрыли. Она терялась в тех потоках нежности, доброты и защиты, которые получала от Джона, с момента казни ее отца такую бескорыстную доброту к ней и нежность, не требующую нечего взамен она могла получить только от него, и девушка тянулась к этим ощущениям, укутывалась в них как в теплый мех. Джон повернул голову и запечатлел поцелуй на виске Сансы, медленно поднимая руки и осторожно прижимая ее к себе, готовый при малейшем напряжении девушки отпустить ее. Но она только доверчиво положила голову ему на плечо, переплетя свои пальцы с пальцами его руки, ее ледяная ладонь и его горячая как само пламя. Вторая рука Джона легко легла на спину девушки, что даже через слои ткани платья Санса чувствовала жар, исходящий от него.Через какое-то время Джон поднял ладошку Сансы ко рту, пытаясь согреть дыханием, после чего не удержался и запечатлел на ней поцелуй. Дыхание Сансы стало глубже, и в ответ она легко как перышко, прикоснулась губами к его шее. Это простое, но столь интимное движение, заставило Джона замереть, особенно когда поцелуй повторился более уверено. Джон не останавливал Сансу, прикрыв глаза отдаваясь ощущениям, непроизвольно его руки начали нежно гладить спину и руки девушки, подбадривая к продолжению. Мужчина понимал, что Санса навряд ли осознает какое влияние, могут оказывать столь невинные поцелуи в шею и челюсть, покрытую бородой, но не мог найти в себе силы остановить ее, эгоистично наслаждаясь моментом. Джон понял, что в груди начинает зарождаться стон блаженства, а тепло пройдя от губ и ладоней Сансы, что лежали на его плечах, от груди, что прижималась к его, начало спускаться вниз и грозило, изменениями, что явно напугают девушку. Джон попытался отвлечься, пытаясь подумать об отстраненном, но первая же мысль, образ, что проникли в его голову, заставила его замереть. Санса почувствовала напряжение в теле Джона и легонько отстранилась, посмотрев ему в глаза, его взгляд разительно отличался от того гипнотического, который она видела, несколькими мгновениями ранее. Он смотрел в даль и не видел ее, а в глубине плескалась печаль, было ощущение, что если бы Санса не сидела у него на коленях, то он бы встал и ушел отвернувшись, вместо этого Джон закрыл глаза и зажмурился, легонько мотнув головой, словно прогоняя образы. Разочарование и обида начали подниматься внутри Сансы, уничтожая ту негу, что обволокла ее ранее, и она хотела убежать, но вместо этого глубоко вздохнула и постаралась ровно проговорить, не выдавая своих чувств: — Смотрю не меня одну одолевают непрошенные мысли? Джон перевел взгляд на девушку, и грустная улыбка коротко растянула его губы. — Есть такое. В его голосе звенела печаль и вина. Санса ненавидела, когда он чувствовал себя виноватым и это предало ей смелости, она взяла его ладонью за подбородок и легонько подняла голову, не давая ему отвести взгляд. — Джон, что тебя беспокоит. Возможно, Джон не хотел говорить, как всегда оставив свои проблемы только себе, но Санса только что раскрыла ему свои страхи и меньшее что он мог сделать это доверить ей свои. — Я представил, — мужчина замялся. — Что бы подумали твои родители, если бы увидели нас сейчас. Санса нахмурилась замерла, словно представляя это в своей голове. Она понимала, что этот вопрос когда-нибудь возникнет между ними, но сама отбрасывала эти мысли и картинки, но стоило Джону высказать свои опасения, как воображение начало подбрасывать разные возможные варианты, но или атмосфера была легкая, или руки Джона столь нежно прижимали ее к себе, что ни о чем плохом думать не хотелось, поэтому образы что выдало ей сознание заставили ее хихикнуть и уткнуться головой в шею мужчины пряча улыбку. Джон был удивлен ее реакции. — Не думал, что это может вызвать улыбку. -Прости, — проговорила Санса и отстранилась, чтоб посмотреть на Джона, она все еще улыбалась, так что Джон не удержался от зеркальной улыбки, хотя в глазах все еще было глубокое волнение. — Просто я и правда представила. — Не думал, что мой разорванный на части труп может вызвать улыбку, — все еще улыбаясь проговорил Джон, но в голосе проскакивала обеспокоенность. — Не смешно, — Санса на мгновение стала серьезной и даже легонько ударила Джона ладошкой по груди, Джон же поймал ее своей ладонью и легонько прижал к груди поглаживая пальцами. — Ну для начала я не думаю, что мне хватило бы смелости сесть к тебе на колени в их присутствии, — Санса улыбнулась, понимая, что Джон имел в виду гораздо шире чем конкретный момент. — Но в любом случае твоим трупом их реакция бы не закончилась. — Твоя мать была бы в гневе и ярости, — сказал Джон в полной уверенности, но Санса задумалась, смотря на мужчину. — Да, возможно, но не на тебя. Все тумаки бы получил отец. А в твоем присутствии, она бы боялась поднять на тебя глаза, была бы тихой, и кроткой, и послушной, под грузом вины. — Напрасно, я бы не злился, не держал бы обиды, — задумчиво проговорил Джон, словно рисуя будущее, где бы была жива леди Кейтлин. — Правда? — с надеждой проговорила Санса. — Да, — последовал уверенный ответ. — Это прошлое и оно сделало меня таким какой я есть, привело меня туда, где я сейчас. — Джон медленно провел ладонью по спине Сансы. — Я не о чем не жалею. Девушка улыбнулась. — А потом бы, когда она бы поняла насколько у тебя доброе сердце, — Санса посмотрела туда где на груди накрытая ладонью Джона лежала ее ладонь. — Ты стал бы ее самым любимым зятем. На это Джон засмеялся. — Особенно если учесть, что скорей всего я был бы единственным зятем. — Да на Арью надежд никаких, — эхом засмеялась Санса, но смех резко оборвался, и она стала предельно грустной и серьезной. — А отец был бы абсолютно счастлив, — уверено произнесла она, смотря прямо в глаза Джона и произнеся эти слова, девушка осознала, что это правда. Нэд Старк был бы счастлив. Улыбка исчезла с лица мужчины, и он не выдержав отвел взгляд, ладонь на спине Сансы напряглась. — Не думаю, — голос Джона был жестким. — Он воспитывал меня как сына, а я… — И был бы счастлив назвать тебя сыном снова, но только без оглядки, что это не совсем правда. Он был бы счастлив, что его дочь в безопасности, что о ней заботятся и защищают, что рядом с ней самый достойнейший из людей, тот в ком он всегда был уверен и которым гордился. Санса видела все еще сомнение во взгляде Джона. Она удивлялась своей смелости произнести это и понимала, что потом будет корить себя и краснеть, но атмосфера доверия и понимания располагала и пока была возможность она должна была сказать, иначе потом сомневалась, что когда-нибудь решится, о тех словах, о том моменте, о которых думала последние время очень часто. Она отвела глаза и тихо проговорила. — В Королевской гавани, когда отец убеждал меня бежать, а я маленькая, глупая идиотка упиралась, он сказал мне… Это были одни из последних слов, что он мне сказал, — Санса, вздохнула, набираясь смелости и уверено посмотрела в серые глаза Джона, истинные глаза Старка. — Он сказал, что на Севере, когда мы вернемся он найдет мне достойного мужа храброго, нежного, сильного, — Санса замолчала, ее глаза, что с восхищением смотрели на жениха, говорили за нее, что перед ней именно такой человек. — Не думаю, что тогда лорд Старк имел ввиду меня, — с грустью ответил Джон. — Нет, — согласилась Санса. — Нет, тогда он не думал, что это ты. Особенно когда ты так яростно убеждал его разрешить тебе одеть черное. Но ты именно такой человек, которого отец хотел бы видеть рядом со мной. Не знаю смогу ли я быть достойной тебя женой, но ты будешь замечательным мужем. Так что не сомневайся он бы был счастлив. Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, передавая взглядом те невысказанные слова восхищения друг другом. Пока Джон тихо почти как дыхание не проговорил: — Санса. Его ладони обхватили ее лицо, а глаза смотрели в немом преклонении, перед божеством, которое только что избавило его от самых страшных сомнений. — Позволь мне поцеловать тебя, — хрипло прошептал Джон, понимая, что не притронется, без ее разрешения, но мысленно моля о дозволении. Ему необходимо было выплеснуть, то, что не мог облечь в слова, тот поток нежности и признательности. Этот поцелуй нужен был ему как дыхание, такой жгучей потребности он не испытывал еще никогда. — Да, — короткое слово вылетело из нее вместе с дыханием, которое втянул в себя Джон облегченным вдохом и медленно начал приближать ее лицо к себе. Санса замерла, в какой-то момент ей показалось, что сейчас он наклонит ее голову как всегда, и его губы окажутся у нее на лбу, она уже почти готовилась к этому разочарованию, когда его губы накрыли ее и все мысли исчезли. Большие пальцы нежных рук в успокаивающем жесте поглаживали щеки, пока губы с осторожностью ласкали ее, возникло ощущение нежности и огня, что разгорался внутри, было ощущение полета и счастья, что щипало глаза. Это не походило на тот словно вопрос о дозволении первый поцелуй на Драконьем камне, когда Джон только позволял себя целовать, боясь спугнуть девушку лишним движением, полный сомнения в своем праве прикасаться к ней. Сейчас руки Джона спустились с лица в медленном поглаживании, на спину, обхватывая в легком объятии, эти руки несли защиту и спокойствие, словно ограждали от всех страхов мира. Забывшись язычок Сансы дотронулся до губ Джона, и они тут же разомкнулись приглашая, предлагая, встречая, даря неизведанные и яркие чувства. От удивления Санса вздрогнула, но сумев удержав осознание, что это Джон, расслабилась, окунаясь в новые ощущения. Ее никто еще так не целовал, она не знала, что так бывает, да и сама никогда не позволяла никому, возможно если бы ей описали, что чужой язык в ее рту, может дарить огонь и негу, она бы не поверила и посчитала это самым противным, он не сейчас. Сейчас она не понимала, где она, кто она, у нее не было прошлого, только настоящее и зарождающее внутри чувство, что вырвалось слишком громким вздохом, когда она приоткрыла рот и отстранилась, чтобы вздохнуть воздух. Джон же уткнулся ей в плечо, все еще держа в объятиях и восстанавливая дыхание, Санса положила голову ему на плечо уткнувшись в шею. Ей не хотелось анализировать то что произошло, что она чувствовала и что это может значить, ей было хорошо, спокойно, безопасно, внутри поднималось счастье и когда его уже невозможно было сдерживать, Санса начала улыбаться. Джон выпрямился на кресле, его дыхание выровнялось, а сердце успокоило свой бег. Санса не могла отстраниться, ей было страшно встретиться с его глазами, вернуться в реальность, столкнуться с необходимостью разбираться в произошедшем, поэтому она решила струсить и вернуться к разговору, что был прерван поцелуем. — Робб был бы тоже рад, — проговорила она в шею Джона опаляя ее своим дыханием, почувствовав, что на ее слова грудь Джона коротко задрожала, от тихого смеха. — Нет, конечно он сначала бы опешил, — более смело продолжила Санса. — Потом попричитал, что его такому замечательному брату-кузену досталась такая непутевая и скучная жена, как я, а потом бы он начал отбрасывать шутки и комментарии, которые бы смущали и заставляли бы нас краснеть. Но в итоге он бы был рад. Санса все еще будучи уткнувшаяся в шею Джона, не видела, как улыбка окрасила лицо мужчины, а глаза заволокла мечтательная дымка. — Я понимаю, что, наверное, война его изменила и он стал более серьезным, ответственным, лидером для тысяч, но в моих мыслях, он все еще тот каким я его видела в Винтерфелле, веселый, беззаботный, с шутками и смехом. — В моих тоже, — тихо признался Джон и Санса отстранилась, смотря на него. Пока Санса говорила, она почувствовала, как в голове рисуется картина Винтерфелла, где звучат радостные голоса и улыбки, но сейчас смотря в серые глаза Джона, обрамлённые черными непослушными волосами, которые он к вечеру освобождал от тесьмы, по двору замка бежал не смеющийся Робб, там, ее мыслях впервые появился маленький мальчик с серыми глазами и черными непослушными кудрями, и она до шока поняла как сильно она хочет этого малыша, парализующий страх перед будущем ушел, оставив беспокойство и неуверенность, но и с ними она справиться ради той яркой как Солнце улыбки сына. — Робб, — почти с благоговением и счастьем в глазах, проговорила Санса, не отрывая своего взгляда от глаз Джона, в его глазах промелькнуло удивление, пока Санса не добавила с таким же придыханием. — Мы назовем нашего сына Роббом. Джон замер, его руки чуть сильнее сжали платье на талии Сансы, за которую он ее поддерживал, а в глазах промелькнули сотни чувств и эмоций, пока его снова не накрыло волной жгучего желания поцеловать свою невесту. Вместо этого он только нашел в себе силы проговорить: — Да, Робб. Санса, торжественно улыбнулась, словно одержала победу и довольно вернула голову на плечо Джона, да это была ее личная маленькая победа над своим страхом. Она мечтательно улыбалась, пока ее палец обводил узор красных ниток на жилете Джона, а его шею обдавало дыхание ее шепота, о черных волосах и серых глазах, о смелости и доброте их будущего сына. Джон так много ей хотел сказать, но молчал, боясь спугнуть момент, через некоторое время он заметил, что палец Сансы больше не скользит по ткани, а дыхание стало размеренным и ровным, переживания и эмоциональный разговор требовал отдыха и уйти хоть на время от реальности. Меньше чем через час Санса зашевелилась, просыпаясь и открыв глаза первое, что она увидела серые глаза, которые все это время, не отрываясь с нежностью смотрели на нее, охраняя ее сон. Санса мгновение смотрела на Джона ее голова все еще покоилась на его плече, после чего вздрогнула и зашевелилась, мужчина не удерживал и помог встать, вставая следом. Санса тут же отвернулась, поправляя платье, приглаживая волосы и боясь посмотреть Джону в глаза. — Прости, — прошептала девушка, не понимая за что конкретно просит прощения. — Все хорошо? — спросил Джон. Санса так и не повернулась, чувствуя неловкость, но не панику или страх. — Да, — проговорила девушка, чувствуя, как Джон подошел к ней из-за спины, не настаивая, чтоб она повернулась и посмотрела на него, он легко провел ладонью по руке легко поднял ее и запечатлел на костяшках пальцев поцелуй. — До завтра, — проговорил Джон. — До завтра, — эхом ответила Санса и направилась к выходу из палатки, но у входа она замялась и резко повернувшись подарила Джону улыбку полную счастья и проговорив: «Спокойной ночи, Джон» - вышла наружу. «Спокойной ночи, Санса», — мужчина счастливо улыбнулся ей вслед. Тишина, что опустилась на море и на корабельный флот, что сопровождал дотракийцев и безупречных в их земли напрягала Аурана Уотерса, он не любил штиль и покой, буря и шторм были понятными, или ты справишься со стихией или отправишься к морским богам на дно, а замершая вода казалась ему пугающей, таящей опасность, она была как таящийся за кустами зверь, что выжидал, чтобы ударить исподтишка. Поэтому сейчас, бывший Адмирал флота Семи королевств и нынешний капитан двух лучших кораблей флота и один из двух руководителей этой экспедиции изгнания не мог спокойно спать, несмотря на опустившуюся на мир ночь, бродя по палубе, ловя на себе заинтересованные взгляды команды. Остановившись на капитанском мостике, возле штурвала, мужчина глубоко вздохнул прохладный, ночной воздух, успокаивая разыгравшееся волнение, и посмотрел вдаль. Там темнела полоска приближающихся облаков, штиль уже через пару часов сменится легким ветром и вскоре они подойдут к Ступеням, которые на закате темнели на горизонте острыми краями скал. Ауран еще некоторое время смотрел на горизонт, после чего развернулся и в очередной раз отправился в трюм и нижнюю палубу, где сбившись на разбросанных тюфяках, теснились неудавшиеся захватчики Вестероса. Капитан равнодушно обвел кашляющих, стонущих людей, отмечая, что еще пятеро не доживут до утра, состояние дотракийцев в отличие от безупречных ухудшалось, несмотря на регулярно предоставленную еду и присутствие на каждом корабле мейстера, усугубляясь морской болезнью, которая не миновала ни одного из дикарей. Капитан кивнул стоящим на страже морякам и приказал спустить лодку, раз в пару дней он наведывался на корабль, что располагался в противоположной части построения их разношерстного флота, сначала чтобы согласовывать маршрут со вторым руководителем компании, на случай если их разбросает непогодой или разработать план прохождения их немаленького флота через Ступени — вотчину пиратов и контрабандистов. Теперь же Аурану просто нужно было отвлечься от внутреннего волнения и грубоватый, бесцеремонный Бронн был лучшим вариантом. Они не так часто общались, когда оба служили Ланнистерам, но сейчас они оказались в почти одинаковом положении и с удивлением Ауран обнаружил, что многие их взгляды на, то или иное событие и перспективы у них совпадают. Бастард и наемник, чьи достижения прошлого, были полностью перечеркнуты сменой власти, которые оказались там, откуда и начинали много лет назад, те кому снова нужно подниматься с низов, служа и доказывая свою незаменимость. Как только его лодка пристала к кораблю, что выбрал для себя Бронн, Ауран вначале заглянул в кубрик, что делал при каждом посещении. Его взгляд даже в темноте безошибочно выделил того, кто нераздельно занимал все внимание как Аурана, так и Бронна, того из-за кого Черноводный выбрал именно этот не самый новый корабль. Серый червь сидел на грязном тюфяке опираясь на стену, вокруг него располагались его люди, словно создавая защитную стену, Ауран искривил губы в улыбке, сколько бы раз он не посещал этот корабль поза Серого червя оставалась неизменно, он даже на мгновение подумал, а не сдох ли он уже, на радость Бронна. Словно прочитав мысли Аурана, Серый червь поднял опущенную голову и направил свой белеющий в тусклом свете свечей взгляд исподлобья на вошедшего, несколько показавшихся вечностью мгновений, лидер безупречных не мигая, смотрел на Аурана, тот с достоинством выдержал этот сверкающий взгляд, но по спине мало чего боящегося капитана пробежал холодок, на него смотрели глаза не замученного голодом и болезнями человека, на него смотрели глаза хищника, глаза, что сулили смерть. Наваждение схлынуло, когда Серый червь снова устало опустил голову и Ауран поспешил покинуть кубрик. Когда он вошел в каюту капитана, которую занимал Черноводный, то казалось, что за эти несколько дней, что он не приходил с визитом, ничего не изменилось, Брон все также раскачивался на подвешенном на балке гамаке, под которым стояла початая бутылка эля. Ауран поднял бутылку и привычным жестом наполнил стоящую на столе свою оловянную кружку, садясь за стол и забрасывая на него ноги, не обращая внимание на карты, зная, что карты и бумаги остались на столе не тронутые с его прошлого пребывания здесь и что Бронн принципиально игнорировал стол и даже записи в его судовом журнале были сделаны рукой Аурана. Уотерс сделал еще пару глотков и отставил кружку, потянувшись за массивным журналом, раскрывая его у себя на коленях и вытаскивая перо, что ранее использовал как закладку. — Ну, говори, что у нас произошло за эти два дня, — сказал Ауран, макая перо в чернильницу, зная, что Бронн проснулся как только тот зашел в каюту. — Ни-че-го, — протянул, не открывая глаза, Бронн, и потянулся к бутылке и только, когда он ее не нащупал, то открыл глаза и зло посмотрел на визитера, рядом с которым на столе стояла желанная для него бутылка. — Ты чудовище — проворчал Бронн и слова откинулся на гамак. — Сейчас же ночь, что ты вообще здесь делаешь? — Исполняю твои обязанности, — равнодушно проговорил Ауран уже начиная писать в журнале. — Как наши пассажиры? — не обращая на ворчание Бронна внимание продолжил Ауран. — Также, как и вчера и позавчера, — пробормотал неизменный ответ Черноводный, но наткнувшись на выжидательный взгляд Уотерса, все же уточнил. — Вчера трое испустили дух, сегодня двое. Такими темпами мы не сможем никого довести до Эсоса. — Это меня не волнует, — проговорил Ауран, записывая в журнал цифры. — Меня волнует только один конкретный из них, который все никак не хочет испускать свой дух, и которому все никак не могут в этом помочь. Ауран оторвался от журнала и пронзительно посмотрел на Бронна. О том, что именно задумал Черноводный капитан Уотерс, понял еще до отплытия из Королевской гавани, когда они обсуждали корабли, на которых они поплывут, как два руководителя миссии. То как Бронн с жаром отстаивал свое присутствие на одном корабле с Серым червем, хотя Ауран абсолютно не доверял ему охрану лидера безупречных и явно намеревался лично следить за Серым червем заставило задуматься. В пик жаркой ссоры, когда и Бронн и Ауран уже начали переходить на взаимные оскорбления, а руки легли на мечи, понимание ситуации пронзило Уотерса, смывая злость и вытягивая губы в улыбку, а его вопрос: «Ну и кто тебе его заказал, десница или королева?» ошарашил Черноводного, что он забыл, что только что злился на этого твердолоба и что его заказ должен был оставаться в тайне, что выдал «А почему же не король?», на что Ауран, только хмыкнул: «Я его видел не так долго, но понял, что он скорей всего сам бы рубанул его голову, но не послал бы наемника. Ставлю на твоего дружка нового-старого-вечного десницу». К этому моменту Бронн уже взял себя в руки и промолчал, не выдавая заказчика и оставляя Уотерса самому додумывать и гадать. «Предположу, что еще и оплата очень весомая, раз ты так стремишься исполнить этот заказ и это не мешочек драконов». Бронн все еще молчал «Мне ни кто ничего не обещал и сейчас моя цель это исполнить поручение короля и показать, что я готов служить новой власти и мне можно доверять и твоя выгода от смерти Серого червя меня совсем не волнует, — Бронн снова потянулся к мечу. — Но… — Ауран вальяжно расположился за столом. — Я видел Серого червя мельком, но думаю, наш король и вместе с ним страна и мы будем спать спокойней, зная, что данная форма жизни кормит червей или рыб.» Тогда Бронн и Ауран обменялись таким же понимающим друг друга взглядом, что и сейчас, только сейчас во взглядах было больше раздражения. — Они не оставляют его ни на минуту. Или предлагаешь мне ворваться в кубрик и застрелить его из арбалета на глазах у всех его безупречных? — Не плохой вариант, — пожал плечами Уотерс. — Ты погибнешь, исполняя свой благородный долг, а так как и награды не будет, то про тебя скажут, что это было веление сердца и бескорыстное желание защитить короля. Может даже песню напишут, я с радостью ее исполню, даже может в конце всплакну. — Не хочу я песню, я хочу получить обещанную награду. — Тогда не медли, мы уже подплываем к Ступеням, а там и Эссос, время уходит. Только, пожалуйста, сделай так, чтобы оставшиеся безупречные не подняли бунт из-за смерти своего любимейшего лидера. Я хочу тоже исполнить данное мне поручение и вернуть Браавоский флот в целости и сохранности, а не передавать его в руки дикарей и кастратов, это унижение для любого корабля. — В таком деле нужно терпение, поверь, Серый червь обречен, — проговорил Черноводный. Закончив писать, капитан захлопнул журнал, снова заложив страницу пером и встал из-за стола. Бронн тоже скатился с гамака и встал. — Пойдем, провожу тебя, все равно уже не засну, спасибо незваному гостю. Они закутались в плащи и вышли на палубу, на небе уже набежали небольшие тучки, закрывая звезды и поднимая ветер. Ауран всю дорогу до борта, посматривал на кубрик, где располагался Серый червь и его люди. Штиль закончился, море снова наполнилось звуками, что были музыкой для Аурана, но волнение никак не хотело уходить. Его нервные взгляды заметил Бронн, что нахмурился и похлопал капитана по плечу. — Пойду, проверю наших пассажиров, подождешь. Уотерс благодарно кивнул, смотря, как Бронн исчезает в двери, ведущей в кубрик. После чего осмотрел корабль, замечая одинокую фигуру, что пошатываясь, направлялась к носовой части корабля, поняв, что человек направляется к гальюну, Ауран отвел взгляд, но вскоре его внимание привлекли матросы ночной вахты, что не стесняясь хихикали над человеком что пошел справить нужду и что-то бурно обсуждали. Ауран осуждающе помотал головой, Бронн распустил команду своего корабля. — Эй, матрос, — позвал он ближайшего к нему моряка, после очередного взрыва смеха, даже не смотря в их сторону. — Вам никто не говорил, о том, что товарищ по команде пока вы в море вам и брат и отец и мать. Над матерью своей тоже потешаетесь? — Так он не из наших, — не скрывая веселье в голосе продолжил матрос. — Он один из этих, вот нам и стало интересно, как же они… Дальше Уотерс уже не слышал, кровь застучала в его ушах и слово «идиоты» застряло в горле. Вместо этого он резко посмотрел на матросов и прохрипел: — Кто именно из них? — Да кто их знает, они все на одно лицо. — Почему без охраны? — почти крикнул Ауран и бросился к носу, в след ему долетело «Мы же на корабле, куда ему деется-то». Возможно, через пару минут он будет себя корить за паранойю, возможно, выплеснет то что не смог совладать со своими нервами на Бронна, тем, что отчитает его за ужасную охрану безупречных, возможно они потом даже посмеются за бутылочкой эля, но это будет потом, сейчас адреналин гнал Уотерса вперед заставляя все сильнее увеличивать и так его размашистый шаг. Еще, как только он увидел, что человек залез на бушприт, а не стоит возле носовой гальюнной фигуры, он понял, что не будет ни смеха, ни бутылочки эля, а рука достала из-за пояса, украшенный бирюзой, кинжал ронделя, одну из семейных ценностей Веларионов, единственное, что досталось бастарду от семьи, чья кровь течет в его жилах. Серый червь медленно повернулся, держась рукой за натянутый леер, и сверху смотрел на замершего у основания бушприта мужчину, Серый червь казался Аурану хищным животным, что с любопытством разглядывал свою добычу, чуть наклонив голову в бок. Дальнейшие события произошли практически одновременно, сливаясь для Аурана в одну затянувшуюся вспышку окрашенную зеленым цветом. Ветер донес до него стук, резко открывающейся из кубрика двери, крик «Все за борт!» Ауран уже услышал, находясь в прыжке в сторону Серого червя, он почувствовал, что его тело находится в полете, чувствовал, как кулак левой руки в мертвой хватке держит лохмотья одежды безупречного, рискуя порвать хрупкую ткань, он чувствовал тепло, что опаляет его спину, и вспышку что превратило ночь в день, чувствовал легкое сопротивление тела, когда с резким выпадом его руки кинжал Веларионов плавно вошел в тело, видел, как расширились в немом удивление глаза Серого червя, в которых отразилась вспышка зеленого, рокот взрыва был заглушен сомкнувшейся над головой Аурана холодной водой. Уотерс оттолкнулся вверх, стараясь поскорее выбраться на поверхность, он чувствовал, что вокруг него падают обломки, видел, как зеленый отсвет воды сменяется желто-красным цветом начавшегося пожара. Но первое, что он понял, глотнув воздуха, что в воде выпустил из рук тело Серого червя, он сделал несколько гребков в сторону, но везде была суматоха, темно и ветер начал поднимать волны, но продолжал осматривать пространство вокруг, пока не услышал крик, что окликал его и чьи-то сильные руки не подняли его из воды затаскивая в шлюпку. Почувствовав твердость дерева, растянувшись на дне шлюпки, придерживаемый руками, Ауран понял, как замерз и насколько тяжело его дыхание. — Это был Серый червь, — прохрипел капитан. — Я понял это, когда не нашел его в кубрике, мне сказали, что он вышел по нужде, а потом заметил, что на шее каждого безупречного висит маленькая бутылочка с зеленой жидкостью, а дальше, — раздался сверху знакомый голос Бронна. — А дальше вот. Бронн мотнул головой в сторону горящего корабля, Ауран привстал, смотря на освещающий ночь пожар, отмечая, что взрывов больше было не слышно и что капитаны других кораблей отводили свои суда от огня в сторону, что больше ни один корабль не пострадал. — Надо проверить остальные корабли, вдруг еще кто из этих идиотов пронес дикий огонь на борт. — Я уже распорядился, — пробормотал Бронн. — Прости не приведешь ты Браавоский флот назад в целости и сохранности. — За то ты кажется выполнил свое поручение, — через силу усмехнулся Уотерс, смотря на растерянный взгляд Черноводного. — Нет никакой гарантии, что он погиб в этом взрыве, думаю, взрыв был прикрытием его побега, — задумчиво проговорил Бронн, признаваясь в своем провале. — Может тогда гарантией будет мой кинжал, что вспорол Серому червю брюхо, — улыбнулся Ауран. — Что? — не верящее переспросил Бронн. Ауран только взглядом указал на пустые ножны от кинжала, ему было жалко столь ценное оружие, именно поэтому он искал тело безупречного в воде, понимая, что кинжал остался в нем. — Хотя тело я так и не нашел в воде, слишком темно и волны. — Ты точно его заколол? Своим знаменитым кинжалом с круглым лезвием, что и медведя завалит? — Точнее некуда и именно моим фамильным кинжалом, который теперь сгинет в пучине морской, — Ауран бросил взгляд на темную воду, но почти сразу руки Бронна схватили его за плечи разворачивая к себе, глаза Черноводного горели безумным счастьем, которое усиливали красные всполохи огня. — Да тебя расцеловать мало, — прокричал Бронн. — Э-ге-гей, только этого счастья мне не надо, — поспешил проговорить Ауран, плавно высвобождаясь из хвата Бронна. — Ну что ж придется мне делиться с тобой наградой, — счастливо проговорил Черноводный мечтательно разваливаясь в шлюпке. — Не спеши, мы все же не знаем наверняка, — вдруг пробормотал Уотерс. — Круглое лезвие в брюхо не оставляет шансов, — смеялся Бронн. — Серый червь стал кормом рыб, какое имя такова и судьба. Хотя остальным безупречным, лучше думать, что их лидер сбежал, а то не миновать нам бунтов. Ауран все же еще продолжал всматриваться в даль, вокруг плавало несколько шлюпок с соседних кораблей, что вытаскивали из воды выживших. Неуверенность червем вгрызалось в мозг. Что-то он упустил. В утреннем свете, волны набегали на берег, когда вместе с волнами к берегу прибило несколько осколков корабля, за один из них лихорадочно цеплялся уставший, темнокожий человек, что силой прижимал руку к боку, в котором насквозь торчал кинжал и только оставшийся в ране кинжал не давал мужчине истечь кровью. Стараясь не тревожить оружие, человек наскоро перебинтовал обрывками от своей же мокрой рубашки рану и, спотыкаясь, направился к видневшийся в дали деревне.