Когда долг убивает любовь

Утро выдалось невероятно прекрасным для прогулки, и Санса не отказала себе в удовольствие спуститься в сад, прогуливаясь среди роз и фонтанов. Слушая как Вилла и Алис обсуждают грядущую свадьбу, но не сводя взгляда с короля, что уже второй час вел беседу с лордом Ридом. Она не в первый раз замечала их за беседой, обычно Джон во время разговора становился задумчивым иногда его взгляд опускался в землю, а плечи сжимались. Сейчас же даже Хоуленд выглядел невероятно рассеянным, не замечал, как его ладонь иногда скользит по бутонам роз. О темах их разговоров Санса догадывалась. Новый оруженосец короля и паж держались на расстоянии. После многочасовых утренних тренировок, которые Джон начал проводить с ними, после своей тренировки на копьях, Берен и Стеффон были слегка помяты и с парой синяков, но до ужаса довольные собой. Лонмаут же в этот раз стоял в стороне обозревая всю площадь, у них с лордом Ридом явно был негласный договор не замечать друг друга и держаться на расстоянии, заключив шаткий, вынужденный мир, никто из них не забыл своих братьев и друзей, они были последним отголоском той великой, трагичной истории, единственными носителями памяти о тех, кто любил, но так и не познал счастья. Единственной точкой соприкосновения для них, единственный в мыслях и чувствах к кому они были абсолютно идентичны — это король. Поведение этих достопочтенных, взрослых людей походило на поведение супругов ненавидящих друг друга, живущих в вынужденном браке, но ради огромной любви к своему общему ребенку терпящие друг друга. От этой мысли Санса не выдержала и захихикала, чем привлекла внимание своих леди. — Простите, не удержалась, — все еще не убрала с губ улыбку Санса, Вилла либо не поняла причины смеха, либо решила сама дать объяснение, но ее недовольный взгляд направился в сторону, где в тени беседки сидели несколько септ и в центре их тихого разговора находилась Бет Кассель. Мэри Лейки тоже стояла рядом с ними, но ее явно больше учений септ, волновали молодые лорды, что бросали заинтересованные взгляды в сторону леди, что находились под пристальным вниманием септ. Но тут Бет вскочила и схватив Мэри потащила ту следом, оторвав от бросания игриво-стеснительных взглядов в сторону лорда Флинта. Вскоре взволнованная Бет и раздраженная Мэри окружили с двух сторон Алис, и леди Кассель возбужденно зашептала наклонившись к леди Карстарк. Санса, которая отвлекшись на Джона, что, хмурясь, что-то недовольно проговорил Хоуленду, когда тот явно был согласен и рад услышать этот комментарий, пропустила слова Бет, только заметила реакцию Виллы, у которой в злости сузились глаза и оглянувшись назад увидела, как немного нервно перебирает пальцами Алис, понять, что Бет снова рассказывает ужасы свадьбы и брачной жизни не составило труда, после недавнего разговора с Джоном Санса на это только усмехнулась, но Вилла же извинившись перед леди Старк, присоединилась к разговору подруг и уже вскоре послышался ее возмущенный шепот: — И это сказали септы тем, кто следует Старым богам. Бет, если ты хочешь соблюсти традиции своих предков, — Вилла сделала акцент на слове «своих». — И сделать все как велят Северные Старые боги, то на свадьбе, которую можно проводить только после окончания зимы, нужно будет к Чардреву идти босиком, а первую ночь проводить под звездами в лесу. С каждым словом сказанным Виллой, в глазах леди Кассель нарастал ужас. — Но твоя то семья верит Семерым, ты должна подчиняться их правилам, — не унималась Бет. — Но мой жених нет, и я пожалуй, при таком раскладе, как и велит мне моя вера, последую за мужем. И лучше пусть будет трава и звезды, по традициям первых людей, чем смирение и покорность. Бет уже набрала воздуха, чтоб разразиться тирадой, не замечая, что в споре набиралась громкость голоса и уж тут Санса все же решила вмешаться. — Леди, — возмущенным шепотом проговорила Санса. — Не дай богам вас услышат. Прошу вас тише. Леди Старк говорила Бет, а сама в это время настойчиво брала под руку леди Карстарк, которая снова впала в оцепенение, и ненавящево вырывая ее из цепких ручек леди Кассель и отводя в сторону, оставив Вилле и ее бойкому нраву убеждать Бет в неправильности ее суждений. Когда возмущенное тихое шипение Виллы и Бет осталось за спиной, Санса мягко посмотрела на все еще задумчивую Алис. — Алис, не слушайте ни Бет, ни Виллу. У вас и сира Давена есть то самое главное, что важней всех догм, правил. Любовь. А все остальное уже не имеет значение. Алис с благодарной улыбкой посмотрела на Сансу и кивнула соглашаясь. — Да, я знаю. Я очень хочу, чтобы Давен быстрее приехал, уже не боюсь будущего, я к нему стремлюсь. Слова Бет и Виллы о традициях и правилах заставили меня задуматься о другом. Девушка замолчала, нервно затеребив пальцами край плаща. — О чем же? Алис, я вижу вас это тревожит. Скажите я постараюсь помочь. Леди Карстарк мгновение молчала, а потом скороговоркой проговорила: — Я задумалась, о том, кто поведет меня к Чардреву. Я думала попросить лорда Мандерли, как одного из самых старших лордов, но совсем забыла, что он следует за Семерыми. А по традиции… — А по традиции это должен быть либо родственник, либо лорд и раз вы знаменосец, то не ниже вас по статусу, — проговорила Санса, поняв почему Алис было трудно озвучить эту проблему, особенно своей королеве. Это напоминание что ни одного из ее родственников не осталось в живых, а жалеть о том, что предатели Севера мертвы, в умах людей было почти сродни измене. Но Санса только печально улыбнулась, она помнила, когда и ей запрещали грустить по потерянной семье, заставляли радоваться и говорить слова о достойной каре предателей. Она понимала, что Алис имеет право на печаль по семье и судьбе к которой привели их решения, не ей осуждать ее за это. — Я сожалею, что вашей семьи не будет рядом с вами в столь знаменательный день, — сказала Санса, получив от Алис взгляд благодарности. — Но Старков и Карстарков всегда связывали тесные родственные узы, так что хоть какая-то часть родственников рядом с вами будет. Леди Карстарк уже открыто улыбнулась, прогоняя печать. — И я только сожалею, что сама не могу повести вас к Чардреву, но думаю король, как сын Лианны Старк не откажет вам в просьбе. Алис взволновано вздохнула, это была величайшая честь, тот кто брал на себя ответственность выдать леди замуж, вместо ее отца, сам принимал роль ее отца и в будущим должен был поступать как бы поступил ее отец, возлагалась обязанность союза с этой семьей. А Эйгон Таргариен и так уже сыграл значимую роль в ее судьбе как Король Севера, о большем она не смела просить. — Это была бы величайшая честь, но я не посмею спросить, — залепетала Алис. — Не отказывайтесь от этой идеи, думаю, вы бы получили согласие. Пообещайте подумать. Леди Карстарк смогла только кивнуть. Джон зашел в большую комнату, которая была относительно темная, по сравнению с другими помещениями, окна, располагались только у самого потолка, оставляя стеллажи расставленные рядами утопать в сумраке, защищая ценные свитки и книги от беспощадных лучей южного солнца, что грозили краске и чернилам. Мужчина прошел в крайний ряд и брал наугад свиток, пытаясь разобраться в систематизации, звать мейстера не хотелось, тем более сам Джон точно не зал что ищет, у него в голове были тысячи вопросов, которые всегда возникали после разговоров с Ридом или Лонмаутом, но ни одна книга, ни один свиток, не смог бы дать ему ответ на эти вопросы, а те кто мог бы на них ответить уже замолчали навсегда и ни какие рассказы, о том, как Рейгар любил находится среди малого народа, выслушивая их и стараясь помочь, а Лианна забиралась на корабельные мачты приводя принца в ужас, что тому самому приходилось лесть за ней, не могли ответить почему, почему его родители поставили чувства выше судьбы страны, стоил ли короткий миг счастья, того хаоса, что обрушился на страну. Он мог еще оправдать мать, юную, любящую песни и впервые выехавшую за пределы Севера, она в его мыслях имела не только черты Арьи - свободная и неукротимая, которую часто в его детстве сравнивали с Лианной Старк, но теперь после рассказов, она приобрела и черты Сансы, той Сансы, что любила песни и грезила прекрасным будущем. Но отец, принц, который с рождения понимал, что на нем лежит ответственность за страну и людей, почему он, забыв обо всем, бросился в пучину чувств? Джон запутался, то, что говорил Лонмаут о Рейгаре, как о человеке любящем свой народ и получающий от людей ответную всепоглощающую любовь, о человеке, что старался уделить каждую свободную минуту своей дочери и души в ней не чаял, что часами мог сидеть с книгой, документами, стараясь вникнуть в проблемы государства, никак не хотело увязываться в мыслях Джона с человеком, который в порыве чувств бросил детей, жену, хоть со слов Лонмаута, та и не возражала, забыл о своей стране и долге принца. Джон замер сжимая свиток в руке, мысли летели в голове, и каждая была сродни удару, голова начала раскалываться, пытаясь найти ответ. Он понимал, что воспитание Недом Старком отдалило его от понимания сути Таргариенов, но казалось это сближало с матерью, но теперь с каждой своей мыслей он все больше противопоставлял себя своим настоящим родителям и ни только Рейгару, но и Лианне. Он был их частью, их силы и их слабости были в нем, а в голове он все же слышал голос лорда Старка. Мужчина боялся, что когда-нибудь это метание между Севером и Югом, Старком и Таргариеном разорвет его на части и он боялся того, что за этим последует. Но не кровь Неда текла в нем, а кровь Лианны и Рейгара, которые погубили страну за мгновение любви. Джон сжал пальцами переносицу, он бы никогда так не поступил, никогда. Он выбрал долг, вместо Игритт, он выбрал безопасность людей и своей семьи, вместо Дейнерис. Но тут среди всех мыслей возник образ, который смел все рассуждения. Санса. Она не была его первой любовью, это не была страсть, но то что он чувствовал в ее присутствии это умиротворение и счастье от этого он не готов был отказаться, если он был бы поставлен перед выбором Санса или его подданные, его страна, что бы он выбрал? Джон помотал головой, глупый вопрос, зачем думать о том, что никогда не произойдет, вскоре она станет его женой, королевой и он никогда не встанет перед таким выбором. Мужчина в усталости облокотился о стеллажи и до слуха долетел стон муки, только через некоторое время Джон понял, что этот звук издал не он. Мужчина прошел вдоль стеллажей и выглянул на площадку, где были установлены несколько столов. Один из столов был завален бумагами, книгами, а мужчина что сидел за столом издал очередной обреченный вздох и с гулким звуком, что смягчила стопка пергамента, опустил лоб на столешницу, на спинке стула весел плащ с вышитыми перекрещенными ключами Локков. Джон не сдержал понимающей улыбки, сколько раз и его заставали в такой же позе, когда он был вымотан попытками просчитать того или иного лорда, понять перспективы и линию выстраиваемых отношений. — Думал я один такой несчастный, кому пришлось променять хорошую охоту, на сидение за книгой, — обозначил свое присутствие Эйгон, подходя к столу. Мужчина поднял голову и, присмотревшись, поспешил встать и склониться в поклоне. — Ваша Милость. — Лорд Арлан, — поприветствовал Эйгон и знаком попросил садиться, сам беря стул и присаживаясь с другой стороны стола. Встреча Арлана Локка было подарком для измученной мыслями о родителях души Эйгона. Он мог занять себя разговором и оставить хотя бы на время капание в событиях прошлого, что привели к его рождению. И один из Северных лордов на это отвлечение подходил лучше всего, он не будет, как Сэм беспокоится о нем, пытаясь проникнуть в мысли и чувства, что сейчас хотелось бы избежать, и с северянами не нужно обдумывать каждое слово как с любым другим южным лордом, боясь повести себя не так как от него ожидалось, сказать что-то что будет не правильно истолковано. Для Джона разговаривать с северными лордами было так же легко как дышать, он точно знал с какой семьей что можно обсудить, а какие темы лучше избегать, какие фразы сочтут оскорблением, а какие будут восприняты как удачная шутка. — За эти пять лет меч из рук не выпускал, а теперь его заменило перо и книга, — без эмоционально констатировал Эйгон, Арлан согласно кивал и печально усмехнулся: — И теперь два северянина вместо того, чтобы со своими друзьями веселится на охоте встречаются в библиотеке. Мир перевернулся. — Подозреваю, что уже давно, — печально усмехнулся Джон. — Лорды Сервин и Флинт обещали мне в красках описать, какое именно веселье я пропустил, в качестве мелкой мести, что я променял их компанию на книги. — Что ж будем слушать рассказ вместе. И кроме книг, предлагаю свою компанию. Веселье не обещаю, но возможно продуктивную работу, — Джон указал рукой на стопки бумаг и книг. Арлан Локк замер, не зная, что ответить, это предложение было сродни подарку богов, и он очень хотел увидеть лица Норри и Айронсмита, когда они поймут, что компанию ему составляли не только книги. Арлан никогда раньше лично не общался с королем, даже когда тот был королем Севера, только присутствовал вместе со старшим братом на беседе их отца и короля, но тогда даже старший брат вставил только два — три предложения. Многие малые дома Севера все еще не могли перестать думать о нем как о короле Севера, несмотря на все политические перипетии и события, в отличие от более крупных и могущественных домов. Хоть Локки и не осмеливались возразить Мандерли, решение их будущих короля и королевы о браке восприняли с восторгом и полной поддержкой. Все складывалось идеально королева - Старк и король - Белый волк. И были полностью согласны со словами, что сказала лордам их королева после прибытия короля в лагерь и окончания встречи с Серым червем. «Север помнит. Но неужели Север помнит только плохое, чтоб оправдать чувства мести? Как скоро Север готов забыть, кому он обязан самим своим существованием, кому обязаны мы своей жизнью?» И Север помнил, и будет помнить еще не один век после. Легко было довериться человеку, чья главная цель благополучие людей и процветание государства. И кто лучше, чем король Вестероса может помочь в разрешении задачи, над которой корпел Локк. — Был бы очень признателен, — кивнул Арлан. — Мой отец очень красноречиво объявил, что с юга я должен уехать с договором и ему без разницы какой это будет договор, союзный, торговый или брачный. Джон не был удивлен услышать такое, сейчас все пытались воспользоваться открывающимися перспективами и заключить выгодные союзы, но обычно дальше брачных это не заходило, поэтому стремления Локка приятно удивило короля. — И по тому, что вы сейчас в библиотеке, а не на охоте, вы выбрали не брачный договор. Лорд Арлан развел руками. Для своей семьи он был вечным младшим, в его 29 лет, отец все еще не мог разглядеть в нем ничего кроме младшего сына, что сидит на его старческой шее, он мог бы многое на это заблуждение возразить, но не позволяло воспитание и любовь к отцу. — Я рассматривал несколько вариантов. Пока мы были у Королевской гавани, общался с сиром Давеном, он и рассказывал о том, где на юге можно найти перспективы, что-то что может пригодиться. Он умный и рассудительный, думаю Север только выиграет от него в Кархолде, — Джон благодушно кивнул, он рад был слышать, что будущего лорда Карстарка не сторонятся, не только Мейзин и Хорнвуд. — Но там не было книг, из которых можно было бы получить более точные сведения, нежели слухи и субъективные мнения, поэтому сейчас я здесь. Расчеты и проекты это не сложно, но вот договариваться с людьми, намного труднее. И книги тут не самый хороший советчик. Пока Джон слушал, пробежался глазами по столу, была книга высоких и малых домов, открытая на имени Селтигар, книги о Эссосе и Браавосе и потрепанный небольшой томик на обложке которого значилось «Ужасы застенья». Джон не сдержался и вопросительно поднял бровь, беря книгу в руки, уж что-что, а северный лорд знал об ужасах застенья больше чем кто-либо, видел их воочию и точно больше того, кто написал эту книжку. Арлан сразу понял, что именно удивило короля и усмехнулся. — Это единственная книга, что я смог найти, где есть упоминание об Оди… про Вольный народ. По большей части чушь. Ничего полезного. — А что бы вы хотели узнать? — с интересом Джон посмотрел на собеседника, Северные лорды довольно благосклонно начали относится к Вольному народу, но открытого интереса не проявляли, все еще видя в них дикарей и угрозу, как только король ослабит свой контроль за ними. — Все. Их традиции, как они ведут торговые дела, в каких ресурсах они могут быть заинтересованы, а какие могут предоставить. — Вы хотите им предложить торговлю? — Джон был счастлив услышать, что такие мысли посещали не только его. — Это замечательно. — Вы лучше, чем кто-либо знаете Вольный народ. — В то время меня больше интересовали их военные традиции и как в процессе переговоров не быть убитым, а не то, что у них можно купить или продать. Сейчас признаюсь это упущение, но думаю еще есть возможность наверстать. — Вот и я упустил этот момент, а ведь мы столько времени пробыли вместе в Винтерфелле, нет чтобы поспрашивать как у них с промыслом за стеной. — Предположу, что в то время хорошо, что не спрашивали, потому что в ответ услышали бы много нелестных комментариев и ужасов, покрасочнее, чем описаны здесь, — Джон все еще перелистывал страницы книжки. — Да и не корите, мало кто думал, что мы выживем и последнее, что тогда интересовало это торговля. Но я полностью поддерживаю ваше начинание и готов помочь чем смогу. В чем заключается основной план? Арлан разгреб часть пергаментов и достал один на котором была нарисована береговая линия Севера, отмечена стена и дальше приблизительная линия земель Вольного народа. — То, что сейчас лордом Кархолда будет не северянин по рождению, настоящее благословение для идеи торговли с Вольным народом. У Давена нет предубеждения по поводу Вольного народа, ему в детстве не рассказывали сказки о жестоких одичалых, он не переживал их набеги, он сможет увидеть в них партнеров, без чувства страха перед ними. А у Кархолда, идеальное расположение, недалеко от побережья. В Кархолд свозить товар для Вольного народа со всего Вестероса, что будет востребовано, а Вольный народ будет привозить свой товар, наверняка образуется рынок. Джон внимательно рассматривал этот рисунок-карту и взял в руки заточенный уголь, махнув на рисунок. — Можно? — Да конечно. Джон нанес пометку на стене в месте, где располагался Восточный дозор у моря. — Стена рухнула вот здесь, что открывает свободный проход Вольного народа по дороге на Кархолд. — Но Стена, — Арлан не знал, как задать вопрос, что всплывал в мыслях северян, а что если все повториться, что если Иные вернуться. — Разве Стену не восстановить? Джон тяжело вздохнул. — Я не Брандон Строитель и у меня нет в распоряжении маги Первых людей, да и в этот раз она не так сильно нам помогла, отсрочила да, но не сдержала. Конечно восстановление начнется, но это не будет быстро и в этот раз оставим проход для Вольного народа и уже постараемся не забывать от кого именно Стена должна была нас ограждать и это не люди, пусть и живущие по своим правилам. А пока воспользуемся открывшейся возможностью наладить связи с нашими Северными соседями. Локк тихо засмеялся, на вопросительный взгляд пояснил: — Мой отец все не устает повторять, что так странно осознать, что мы теперь не самые северные северяне. Джон тоже усмехнулся: — Вольный народ называет нас южанами. Локк ответил на это улыбкой. — Вы продумали морской путь? — Джон указал на линии, что на рисунке огибали береговую линию по морю. — Да, я подумал о создании порта у Восточного дозора у моря. — Ни у Вольного народа, ни у Карстарков нет кораблей. — Тут подумывал о предоставлении нескольких наших кораблей, думаю Мандерли тоже не захотят упускать выгоду и выделят пару кораблей. Точки заплыва: Восточный дозор у моря, Кархолд, Белая гавань, а из Белой гавани по всему Вестеросу и возможно в Браавос. — Великий план, только добавьте еще один порт, — Джон поставил точку севернее Стены. — Часть Вольного народа обоснуется в Даре, но те, кто решит уйти дальше на север, навряд ли захотят часто приближаться к Стене, у них тоже есть предубеждения, воспитанные с детства и скоро они от них полностью не избавятся. Лучше будет обосновать порт здесь - Суровый дом, не самое лучшее по воспоминаниям место для Вольного народа, но как точка для организации пункта обмена товарами подойдет. Там хорошая бухта для кораблей. Джон передал карту Арлану. — Ну вот, у вас уже есть замечательный договор. Локк помотал головой. — Отца это не устроит, это не южный договор и слишком сырой, много неизвестных. — Тогда, что у вас есть еще? Арлан, собрал со стола несколько исписанных пергаментов и протянул их королю, в отличие от первой идеи, что кроме карты не чего не было, эти листы были исчерчены таблицами, расчетами и подробными комментариями, Джон просматривал третий проект, когда понял, что уже видел такие подробные графики и этот ровный мелкий почерк, только был он написан на листе подписанный лордом Мандерли. Джон хорошо помнил, как сразу после отвоевания Винтерфелла, Санса возмущенно трясла перед ним двумя отчетами. Один от лорда Мандерли, который состоял из подробного описания состояний дел в землях Мандерли и лордов их вассалов на трех пергаментных листах и ответ от Сервина на трех строчках, что был прислан с вороном. Как она восхищалась лордом Мандерли, которые даже во времена смуты и блокировки поставок с юга сумели продолжать торговлю и даже наладили отношения с Браавосом и как ругалась на Сервина. Джон мог подумать, что Арлан служит при Мандерли секретарем, но этим же почерком были написаны и все письма от Локков, хоть и подпись на них стояла либо лорда Локка, как главы дома, либо его дочери, которая официально вела хозяйственные дела их земель. — Вы ведете торговые и хозяйственные дела не только своей семьи, но и лорда Мандерли, — Джон не спрашивал, утверждал. — Я видел ваши отчеты подписанные не вами. Арлан Локк на это только равнодушно пожал плечами. — Мы всегда были дружны с соседями, союзы перспективнее вражды, хоть в этом мы с отцом сходимся во мнениях. И мне не сложно, в цифрах и расчетах я разбираюсь лучше, чем в людях, а лорд Мандерли как раз по части людей, так что мы составили не плохую команду, в то время, когда каждый по большей части был сам за себя. Джон кивнул, внимательно посмотрев на лорда перед собой и вернулся к документам. — Любой из этих договоров продуктивен и выгоден как Локкам, Северу, так и лордам южных земель. Выберете тот что сочтете лучшим, и я поспособствую в объяснении выгоды данного договора другой стороне, — проговорил король, закончив изучение. — Благодарю, — кивнул в почтении лорд Арлан, он был уверен в жизни каждого своего проекта, но вот как он — младший сын не самого большого дома Севера смог бы без должного представления подойти с предложением договоров к принцу Дорна или лорду Селтигару, не представлял. — Это в пору мне вас благодарить, именно это, — Джон обвел руками документы, исписанные всевозможными проектами. — Сейчас важнее для страны, чем что-либо. Джона привлекла папка из плотной кожи, в которую были вложены листы, тоже явно проектов. После изучения идей лорда Арлана Джону был интересно все, что он может придумать и предложить, даже глаза загорелись, поняв, что что-то он еще не увидел. — Тоже проекты? — было странно, что они лежали чуть в стороне и то что Арлан неловко отвел глаза. — Так разработки, ничего серьезного, больше мечты, не реальные к выполнению. — И все же, можно? — Джон вопросительно протянул руку, и Арлан вложил в нее папку. Джон открыл папку снова натыкаясь на таблицы и пояснения, сразу поняв, о чем этот проект, он тоже мечтал о нем, но да, пока это было не реально. — Я продумывал вариант собственного Северного банка, но банк должен основываться на вложении в разработки, экспедиции, ресурсы, но на Севере пока такого нет. Браавоский банк моментально задушит не устойчивый новый банк, сначала нужна крепкая основа. — Во всем Вестеросе нет такой основы для возникновения банка, — согласился Джон, стараясь не тешить себя картинами собственного банка Вестероса и перевернул на другой проект, он состоял из нескольких частей, перерисованный план огромного странного замка, какие-то подземные ходы с пометками о выкапывании новых, сооружение похожее на водяную мельницу, расчеты процентов вложения в проект и распределения доходов. — На это натолкнул разговор с Давеном и пару изобретений лорда Баратеона, но проект тоже не жизненный, — пробормотал Арлан, словно оправдываясь, что думает о не реальном. Джон так и не мог понять, о чем этот проект, пока не перевернул очередную страницу и не увидел карту местности со знаком замка посередине и крупной надписью «Кастамере», это было словно гром в тихой библиотеке, синоним этого слова было золото, много затопленного золота. Джон сглотнул. — Хотите еще больше обогатить Ланнистеров? — заставил себя усмехнуться Джон. — Нет, — засмеялся Арлан. — Только не это. Да и проект не реалистичен и не только в техническом плане, но и материальном. Не смотря на все богатство Ланнистеров, даже они такое оплатить не смогут. Локк перегнулся через стол и перевернул пару листов назад, где были проценты и расчеты. — Вот единственный вариант сбора средств. Это проценты вложений в проект, все кто вкладывается в проект, в последствии получает доход, в соответствии с процентом, который он вложил ранее. Так что золото будет уже не совсем Ланнистеров, только определённый процент. Но это и риск, если все сорвется, то средства будут потеряны. — Вы кому-нибудь говорили об этом проекте? Давену? — Нет, — не понял Локк. — Я не привык рассказывать сказки, чтоб на смех подняли. Улыбнулся Арлан, но заметил, что на лице короля не дрогнул ни один мускул. — Хорошо. Уберите эту папку, возможно когда-нибудь в Вестеросе и на Севере будет свой банк, достойный соперничать с Браавоским. — Да, возможно, — согласился Локк. — И не затягивайте с вашими более жизненными договорами, сейчас лучшее время, чтобы их реализовать, — проговорил Джон, кивнув на стопку пергамента, но взгляд все же возвращался на кожаную папку, что держал в руках Локк. Король встал, следом поднялся Арлан. Из окон долетели крики и возгласы возвращающейся охоты. — Заканчивайте здесь с бумагами и пойдемте послушаем, обещанный рассказ про охоту, — улыбнулся Джон, выходя из библиотеки, ему было над чем поразмыслить. Впереди до горизонта простиралось изумрудное море полей, лугов, рассеченное сверкающей в лучах полуденного солнца лентой реки. Приятный ветер, принесший свежесть и прохладу обдувал лицо, а над головой, иногда накрывая тенью, на башне развивалось большое полотно черно-красного знамени. Из-за открытых балконных дверей раздавалась тихая речь четырех голосов. Эйгон Таргариен закрыл глаза и подставил лицо обдуваемому ветру. Он не хотел торопить события и принимать важные решения до того, как его коронуют, но Санса утверждала, что надеть корону и сесть на трон в его случае это только формальность. Он стал королем Вестероса, на турнирном поле у Королевской гавани, и аргументы, что септоны могут отказать в благословении вызывали у будущей королевы только улыбку. Именно голос Сансы звучал из кабинета ярче всего, ей вторил мелодичный голос мейстера Ломиса, их голоса сливались, приобретая монотонность, их разбавлял только голос сира Давоса, который как всегда больше отмалчивался, но когда говорил это было коротко, твердо и всегда к месту, так, что все и даже вышедший из комнаты Эйгон, старался вслушаться в его слова. Четвертый же голос был очень вежливым, ровным и неуверенным, словно еще не совсем понимал, как он здесь оказался, еще утром он перебирал книги в местной библиотеке, а сейчас находится в кабинете короля в качестве его секретаря. Хостер Блэквуд попался на глаза короля, который утром искал Локка, чтобы подкинуть пару идей, что возникли в голове, после их разговора, но Арлана в библиотеке не оказалось, а послать за ним не получилось, к нему подбежал Стеффон, быстро проговорив, что все уже собрались, чтобы вместе спуститься в сокровищницу Тиреллов. Эйгон уже хотел поспешить, когда увидел, как его паж, переминается, явно желая сказать. — Говори Стеффон, — подбодрил король. — Ваша милость, я знаю, нужно будет много писать при составлении описи, это будет делать мейстер Ломис? — Да, это будут его обязанности, — мужчина так и не понял, куда ведет этот разговор. — Я не так быстро пишу, но могу я пойти вместе с вами как писарь? — Стеффон посмотрел на пол, стесняясь поднять глаза. Джон был в растерянности, он знал, что мальчик не очень любил уроки каллиграфии, он вечно ставил кляксы или от усердия и сильного нажатия ломал перо. И когда король настоял, на том чтобы его паж и оруженосец регулярно посещали уроки у мейстера, чтоб они умели не только упражняться с мечом, но и были сведущи во всех областях необходимых рыцарю и лорду, ворчал в недовольстве наравне с Береном. Стеффон и Берен быстро нашли общий язык, и юный паж с восхищением смотрел на более старшего товарища, слушаясь и следуя его примеру, а Толхарт терпеливо показывал по просьбе Стеффона приемы фехтования и отвечал на все многочисленные вопросы, по несколько раз рассказывал о битве с мертвецами, сначала Эйгон замирал, боясь, что Стеффона будут мучить кошмары, но Берен все старался перевести в героическую сказку и Джон даже слышал, как Стеффон пару раз смеялся, поняв, что рассказывая мальчику о битве, как сказку Берен сам ограждается от грязи, ужаса и смерти что окружала его самого еще ребенка в той жуткой битве. Эйгон сделал себе заметку, поскорей подобрать еще одного оруженосца, чтобы такое восхищение со стороны Стеффона не вскружило Берену голову, да и Стеффону было бы еще с кого брать пример, более спокойного и менее авантюрного и амбициозного чем юный Толхарт. Но сейчас Стеффон начинал юлить, чего он явно научился не у Берена, тот говорил всегда прямо, смотря в глаза, даже королю. — Стеффон говорите, в чем дело, — Эйгон осторожно приподнял голову мальчика. — Вчера, когда мы с Береном, занимались с мейстером, тот морщился, когда писал, и растирал пальцы, я видел раньше такое. Я забеспокоился и спросил, но мейстер Ломис, сказал, что все в порядке, но я то видел, что нет. Он не скажет правду, а ему явно больно держать перо. И если вы позволите, я бы мог вместо мейстера вести опись. Король слушал сбивчивые, торопливые объяснение Стеффона и нежная, гордая улыбка расцветала на его лице, Эйгон в жесте одобрения и гордости сжал плечо своего пажа. — Ты молодец, что заметил такое и что готов помочь мейстеру, это благородно и так должен поступать каждый — помогать, тому, кто нуждается в помощи, и я бы с радостью согласился на твое предложение, но ты не забыл, что у тебя есть обязанности. Стеффон потупил взгляд, но потом снова посмотрел на короля. — Но мейстеру помочь гораздо важнее, чем написать рассуждение о законе и совести. — Конечно, но ты уже помог мейстеру, — Эйгон не сдержал улыбку. — Как? — Рассказав обо всем мне. Я прослежу, чтобы мейстер не утруждался письмом сегодня и в последующие дни. А вам предстоит написать рассуждения без ошибок, чтоб, когда вы с Береном отправитесь на урок, как только освободиться мейстер, ему не пришлось бы его исправлять, а значит снова брать перо. Стеффон счастливо улыбнулся: — Я сделаю, Ваша милость. — Хороший настрой. Эйгон и Стеффон выходили из библиотеки, когда дверь открылась, и в помещение вошел молодой человек нагруженный кипами свертков и книг, а на боку вместо меча весела тряпичная сумка, откуда тоже торчали пергаменты. Мужчина на мгновение в растерянности замер и только после в почтении поклонился, поторопившись скрыться среди стеллажей. Эйгон проследил взглядом, после чуть наклонившись к Стеффону тихо спросил: — Я правильно понял это Хостер Блэквуд? — Да, Ваша милость, — также тихо ответил паж. — Значит это судьба, — Эйгон усмехнулся, он уже рассматривал его кандидатуру на должность своего секретаря и отправив Стеффона делать урок, сам последовал за лордом Хостером, через четверть часа король выходил из библиотеки в сопровождении Хостера Блэквуда, в должности королевского секретаря. Они еще не закончили ревизию сокровищ Тиреллов, а лорда Блэквуда уже поздравляли с должностью его сына и приближением к королю. Эйгон приоткрыл глаза, когда услышал легкие шаги у себя за спиной. — Не обманывай себя, надеясь, что твое отсутствие не заметили, — тихо немного с улыбкой проговорила Санса. Эйгон повернул голову в сторону невесты и улыбнулся в ответ. Все основные вопросы были решены. Все оставшиеся доходы Тиреллов переводились в казну страны, за исключением фамильных украшений, усыпанных розами. Когда Эйгон взял в руки удивительного мастерства колье, что переливалось в отблеске огня, голоса его сопровождающих смолкли. Мейстер почти с благоговением смотрел на украшение, шепотом говоря о его ценности, Давос пожал плечами, Санса осторожно проговорила «Это очень дорогое украшение, но продавать фамильную ценность…». Эйгон кивнул, понимая мысль, что не закончила Санса. «Будет величайшим оскорблением для тех, кто хоть не носит фамилию Тирелл, но в чьих жилах течет кровь этого рода, но и носить символы другого дома, даже столь красивые никто не будет, а держать в подвале это бессмысленно» — проговорил Эйгон. И вот сейчас мейстер составлял список всех леди, что по своему происхождению были от крови Тирелл и какие украшения будет соразмерно передать им и в их семьи. Это решение обрадовало мейстера Ломиса, но разбор родословной Тиреллов, снова привел его в уныние. Суд в септе Бейлора собрал всех представителей этого дома, даже лорд-сенешаль Хайгардена прибыл, со своими бастардами, лорды-мужья из других домов были в септе, сопровождая своих леди из Тиреллов, что в большинстве своем составляли свиту Маргери. Большая разветвлённая родословная, как могущественное дерево было срублено под корень, оставив только тонкие веточки. Фамильные сокровища Тиреллов уходили в рыцарский дом Блэкбари и Алисане Блувер, чья мать была из Тиреллов, но большая часть сокровищ целый список и заполненный сундук отправлялся главным претендентам на наследство Тиреллов и Хайгарден — Редвинам. Эйгон не хотел отдавать Хайгарден им, слишком влиятельным был этот род, но откупиться драгоценностями, обличив это все в благородный жест -памяти древнего рода, был хороший ход, который согласной улыбкой одобрила и Санса. — Как тебе удается? — спросила девушка, вставая рядом с Джоном. — Удается что? — Мало того, что занимать должности, не желая их и не стремясь к ним, так и еще находить людей, подходящих к каждой должности, просто идя по коридору? Джон коротко усмехнулся. — Библиотека. Я встретил его в библиотеке. И я сам в начале не был уверен, что лорд Хостер так хорошо впишется в эту должность и рад, что ты одобряешь это назначение. — Секретарь короля это одна их важнейших должностей, ты ведь понимаешь, что он будет в курсе всех твоих планов, иметь доступ ко всем твоим документам и переписке? А я не могу даже начальника Гвардии Севера назначить, перебираю имена и вреде уже решусь, но потом снова наползают сомнения, а вдруг ошибка. Джон кивнул он прекрасно понимал Сансу, ему тоже было трудно доверять незнакомым людям, но надо было начинать иначе они так никуда и не продвинуться, пора было перестать бояться предательства и Сансе тоже. — Милания Грей вроде милая девушка. — Сравнил тоже, она моя горничная, а не член Совета. — А ты думала о сире Бриенне, как начальнике гвардии? Санса потупила взор и заговорила, только через некоторое время. — Я не могу. Не могу ее просить выбирать между сыном и своей клятвой защищать меня. То, что ты и Тирион собираетесь предложить для ее сына, это невероятная возможность и Бриенна прекрасно понимает, что ее сын — наследник Ланнистеров, это больше чем она могла мечтать для него, тем более, что Тарт скорей всего отойдет ее кузену. Но если она решит остаться со мной, то ей придется бросить сына. Он в Западных землях, она на Севере. — Он не будет в Западных землях, Тирион не хочет оставлять племянника и своего наследника на попечение кастеляна и нянек, а раз Тирион мой десница, то и Джейме будет жить с ним здесь в Хайгардене. А зима не будет вечной, ты вернешься, она тоже, никто не собирается матери запрещать видеться с сыном. Тебе надо набраться смелости задать вопрос и услышать ответ от сира Бриенны, а не мучить себя догадками. — Да ты прав, — проговорила Санса. — Но даже ее ответ не решит вопроса с пустующими должностями в моем совете. — И ты это мне говоришь, — усмехнулся Джон, вспоминая, пергамент, который был исписан должностями Малого совета и на против каждой должности было написано и перечеркнуто по несколько десятков имен. Только несколько должностей уже были распределены, но для Джона в их назначении даже не стояло вопроса, а вот у Сансы в этом вопросе был абсолютно чистый лист. — Я не могу назначить лорда-знаменосца, по крайней мере пока они не приведут в порядок свои собственные земли, особенно в преддверии зимы остаются только те, чьи замки находятся в непосредственной близости от Винтерфелла, чтобы лорды могли управлять землями, не отрываясь от своих должностей. А это довольно ограниченный список. Тем более, что мой главный советник последних лет, теперь твой подданный, а не мой. — Он наш поданный, — проговорил Джон и задумался, после чего весело проговорил. — Давай произведем обмен, ты мне позволишь назначить северянина в мой Малый совет, а я не буду возражать если лорд Ройс решит переехать на Север. Его старший сын может взять управление землями и замком. А если начнут возмущаться лорды Севера, что твой советник не северянин, напомнишь им кому они обязаны помощью в самые сложные дни для Севера и что Долина всегда была верным другом Севера и что это хорошая возможность решить пару вопросов с поставками продовольствия. Да и кого я учу? — усмехнулся Джон. — Уж ты найдешь, что сказать, и лорды сами начнут требовать именно его назначения. Санса на это залилась румянцем. — Он не согласиться. — Лорд Ройс всегда был более предан тебе, чем мне, — Джон увидел, как загорелись глаза Сансы, что готова была отстаивать преданность Ройса короне, но Джон жестом ее остановил. — Меня не волнует кому именно из нашей семьи он предан. И он согласиться, только глупец не заметит выгоды в союзе Севера и Долины. — Спасибо, — кивнула Санса. — А кого из северян видишь рядом с собой ты? Мейзин? Хорнвуд? Санса видела, что эти лорды сблизились с королем больше чем другие, они одни из немногих, кто спарринговал с Джоном в полную силу не боясь навредить, что очень импонировало Джону, так как почти все остальные, сдавались после пары минут не из-за отсутствия мастерства, а из-за страха, Санса даже пару раз замечала, как они над чем-то смеются, что не могло не радовать девушку. — Нет, как бы мне не хотелось. Я не оставлю самые обширные земли Севера без их лордов, на время зимы. Это равносильно предательству Севера. — Сообщи, как решишь, но думаю, отказа на твое предложение не будет. Джон повернулся в сторону двери на балкон откуда к ним вышел мейстер Ломис и откланялся на занятия с Береном и Стеффоном, следом Джон отпустил Давоса. — Пора возвращаться, нужно еще составить указ о передаче украшений, проверить цифры поступлений податей, изучить планы по Королевской гавани и все же закончить формировать Малый совет и просмотреть кандидатов в гвардию, — тихо, словно мысли вслух, проговорил король, не произвольно коснувшись пальцем переносицы, и уже хотел вернуться в кабинет, но его остановила рука Сансы, что легко сжала его предплечье. — Ты изматываешь себя, — осторожно проговорила Санса, боясь наткнуться на упрямство и отрицание очевидного. Девушка подняла руку и осторожно провела пальчиком по коже под глазами, которая немного была темнее. Джон на этот жест и на то как печально взглянула Санса, только не определенно, коротко искривил уголки губ и пожал плечами. — Это довольно приятные заботы, хорошо, когда нет предателей, которых нужно наказывать. Сейчас я по большей части занимаюсь наверно самым лучшим делом, раздаю награды, — печально улыбнулся мужчина. — Это еще сложней, Джон. Если кому-то дать много он усилит свое самомнение, если кому то мало он обидится и то и другое опасно для будущего. Наверняка это выматывает не хуже чем война. Сколько ты спишь? — Санса даже не успела испугаться своей смелости, задать такой вопрос, чтобы не оскорбить Джона если ему покажется ее забота неуместной и излишней. — Мне хватает, — уклончиво ответил мужчина. — Не хочу затевать бессмысленный спор, тем более что ты и сам чувствуешь, что это не так, — нахмурилась Санса, вспоминая, что Джон со всех пиров уходит не раньше часа Угря, а встает на тренировки еще до рассвета. — Лорд Хостер сам в состоянии составить текст указа, ты прочитаешь и подпишешь, работы в Королевской гавани начнутся не завтра, а казну могу просмотреть я, как никак, половина записей этого года в доходной книге сделаны моей рукой. Дай себе отдохнуть. Прошу. Джон мог бы поспорить, возразить, что он король и на нем ответственность, но голова и правда была тяжелой, а взгляд Сансы излучал такую заботу, что она окутывала и хотелось впитывать ее без остатка. Джон кивнул, отдавая секретарю уточнения, какие именно формулировки должны точно быть в указах. Санса вышла из кабинета вместе с Джоном, словно опасаясь, что какие-нибудь дела снова задержат его в кабинете и сама направилась к выходу из крыла личных комнат короля, где за дверью ее ждал Подрик, намереваясь немедленно найти Биенну и поговорить с ней. Джон же посмотрел на дверь своей спальни и понял, что тратить нежданное свободное время на сон было расточительством, но и возвращаться к делам было глупо и уставшая голова протестовала. А перед глазами мысленно снова возникли картины зеленых полей и ветра в лицо, что вычистит все заботы из головы, Джон бросил взгляд на входную дверь в крыло короля, за которой стоял Лонмаут, мысленно попросив у него прощения и заглушив кольнувшую совесть Джон нырнул в небольшую неприметную дверь, что использовали слуги, за ней тоже стояла охрана, но так как гвардейцев было мало, за этой дверью находился один человек из гвардии Хайгардена, уже переодетый в черно-красные цвета. Первое мгновение гвардеец пребывал в недоумении увидев на лестнице для слуг короля, потом заволновался не зная, следовать за королем и оставить свой пост или оставить короля без охраны. Джон бы усмехнулся на поведение гвардейца, если бы все его мысли не были направлены на удачное осуществление своего плана, а сердце не билось бы о грудную клетку. — Не покидать пост, — бросил через плечо, уже начиная спуск по лестнице, быстрый приказ король, разрешив тем самым внутренний конфликт гвардейца и довольный тем, что избавился от нянек-охраны поспешил навстречу свободе. Джон в спешке проходил коридоры, ныряя на лестницы, стараясь держаться подальше от долетающих до него голосов, сердце стучало в бешенном ритме, он не был так взволнован, с того момента, как он с Роббом и Теоном, сбегали из Винтерфелла в Зимний городок. Мужчину пробирало на смех, от комичности ситуации — король, что боится попасть на глаза своему капитану Королевской гвардии, но так легко ему уже давно не было. Джон нырнул в открытую дверь королевской конюшни, где находилось десять лошадей, четыре из которых угольно-черных выбрал лично Джон. Один жеребец с массивными ногами и ярко выраженным рельефом мышц типа дестриэ — именно на нем Джон каждый день проходил рыцарские тренировки и с каждой тренировкой Валир, как назвал его Джон, радовал его все больше, он был идеальным спринтером, который развивал невероятную скорость, что пару раз тренировочный манекен при ударе вырывало из земли. Вулкан же названный так, за красно-гнедой, подшерсток, что проглядывал через преобладающий вороной цвет, делая его продолжением знамени Таргариенов. Этот жеребец даже в стойле держал голову степенно высоко, лениво выставляя копыто, Джон по несколько часов в день объезжал его, отмечая ровную гладкую поступь, он словно был рожден для того чтобы носить короля и учувствовать в церемониях, явно зная себе цену, но и нрав у него был под стать его красоте и статности, горделивый и надменный, даже когда Джон зашел в конюшню, он не повернул в его сторону голову, но мужчина на это только снисходительно улыбнулся, он видел как эта оболочка трещит, когда он подносит к его морде хрустящее яблоко или сам расчесывает шерсть после объезда. Таким же красавцем был и Ворон, когда у Королевской гавани в конюшне Старков он выбирал коня для долгого переезда в Хайгарден, ему не важен был цвет, главным критерием была выносливость и предрасположенность к блуждающей походке, которая уменьшала тряску при долгих поездках, но цвет был приятным дополнением, а имя, которое ему сообщил конюшенный, он решил не менять. Ворон был спокойным, уверенным жеребцом, но лишенным надменности Вулкана, что больше импонировало Джону. Мужчина был уверен, что этот конь хорошо себя покажет и на охоте и в бою, но одно ему еще не довелось проверить, а во втором Джон надеялся никогда его не испытывать. А вот четвертой, единственной, была кобыла, ее Джон увидел, когда у него уже стояло в конюшне три коня и четвертая была лишней, но когда он заметил ее среди табуна лошадей, что вывели на пастбище Хайгардена, то не мог оторвать взгляда. Угольно-черная шкура контрастировала с белоснежной гривой и хвостом, а на лбу сияла идеально правильным ромбом звезда, еще молодая, 5 лет, только недавно закончившая заездку, длинные ноги и изящный круп, она была чуть выше жеребцов, с длиной шеей, вечно рвущаяся вперед. Коники Хайгардена считали ее неказистой и не были уверены в ее применении, слишком тонкие ноги, чтобы быть турнирной лошадью, слишком высокая, чтобы применять в бою, слишком беспокойная, чтоб на нее посадить леди, слишком слабая, чтобы отдать в поле. Но Джон не мог отойти от нее, и имя родилось, как только он дотронулся до нее пропуская меж пальцев белоснежную гриву — Винтер. Сейчас Джон, пройдя и похлопав по шее каждого своего коня, угостив кусочком яблока, что лежали на тарелке у входа в конюшню, подошел именно к ней. Лошадь почти подпрыгивала, перебирая копытами и маша головой, от чего грива сияла серебром, всем своим видом показывая свою радость и нетерпение, а когда мужчина взял в руки попону и набросил ее на кобылу, Винтер от неожиданности и почти не веря своему счастью впервые за много дней замерла, вызвав у Джона улыбку, и непременно начинала ласкаться мордой, стоило Джону пройти мимо нее. Мужчина спешно надевал седло, пока какой-нибудь расторопный конюх, что трудились на манеже, выезжая новых скакунов, не предложил бы свою помощь и разрушил бы этим любую возможность тайного выезда из замка. Уже заканчивая застегивать уздечку, Джон услышал за спиной ровные тяжелые шаги и замер, это не были осторожные, неуверенные, шаркающие шаги слуг, а это значит только одно — побег не удался и он попался. Мужчина замер пытаясь совладать с разочарованием, пока не раздался чуть со смешком слишком знакомый голос: — Идем мы такие значит и гадаем, кто такой слишком смелый, что решился угнать королевского скакуна? Убегаем, Ваша милость? — Тише Хорнвуд, не шуми. Проговорил, поворачиваясь Джон не сдержав облегченный выдох, за своей спиной он увидел улыбающегося Ларенса Хорнвуда и Фирана Мейзина, чья улыбка была более осторожна, но с той же хитрецой, за ними маячил Арлан Локк, который через свою кузину Эрену, урожденную Гловер, теперь был родственником Мейзину. — Милорды, — поприветствовал Джон и вернулся к лошади быстро закончив застегивать уздечку, параллельно обдумывая сложившуюся ситуацию и снова возвращаясь к лордам. — Два решения, первое, сделайте, пожалуйста, вид, что меня не видели, второй, присоединяйтесь к этому импровизированному побегу. Мейзин обвел глазами своих товарищей и кивнул. — Думаю мы все с радостью выберем второй вариант. — Отлично, тогда поторопитесь. Можете сходить за своими лошадьми, или оседлайте этих, — Джон кивнул, на остальных из десяти находящихся в конюшне лошадей. Локк воспользовался предложением короля, одновременно обсуждая то, ради чего король искал его утром, а Хорнвуд пробормотав, что если выберет другую лошадь, то потом устанет уворачиваться от обиженных укусов своего коня, поспешил к Северным конюшням в компании Мейзина. — Как думаешь, он понял, почему мы не могли отпустить его одного? — спросил Мейзин оседлывая своего коня. — Я еду, потому что хочу вырваться из стен этого замка, хочу проветриться, охоты мне не хватило и провести время в отличной компании, — проговорил Хорнвуд, но через мгновение серьезно добавил. — Конечно понял. К сожалению, он больше не может ездить без охраны. Трудно это осознать тому, кто никогда не прятался за спинами других и, кто в совершенстве владеет мечом и явно может защитить и себя и других, но все же… он король. — Короля еще мало кто знает в лицо, — пожал плечами Мейзин. — Разбойникам без разницы кто — король или лорд, сейчас не так уж спокойно на дорогах, не стоит рисковать. — Сочувствую Лонмауту, — усмехнулся Фиран.- Если капитан Королевской гвардии еще не понял, кого ему предстоит защищать, то думаю скоро поймет. — Говорят, что кровь Таргариенов необуздана и неустрашима, а если добавить еще и упрямство Старков, что ж я тоже сочувствую Лонмауту. Лорды торопливо оседлали своих лошадей и вывели их под уздцы, проходя мимо манежа, где, встав на ограждения и не отрываясь следя за красавцами лошадьми и рыцарями, что объезжали новых скакунов, стоял мальчишка. Хорнвуд вдруг замешкался, подзывая ребенка. Мальчик подбежал и вытянулся перед лордами с интересом и энтузиазмом ожидая, смотря своими огромными глазами из-под пепельных кудрей, явно выраженной валирийской внешности, Ларенс немного растерялся: — Милорд, — чуть-чуть растягивая с вопросительной интонацией проговорил Хорнвуд. — Эдрик Дейн, — вежливо, по южному мягко, с необходимым легким оттенком надменности представился мальчик. Лорд Хорнвуд только понимающе кивнул, он раньше не обращал внимание, что лорд Дейн привез с собой наследника — Рад приветствовать лорд Эдрик. Разрешите представиться лорд Хорнвуд. Вы, знаете сира Ричарда Лонмаута, лорд Эдрик? — Конечно, — счастливо улыбнулся ребенок. — Не затруднит передать ему послание? — лорд Хорнвуд понимал, мальчишку-слугу можно было послать с любым посланием, а вот к незнакомым лордам, даже таким маленьким, бывший бастард относился настороженно, а уж тем более южане. Этот маленький богатый лорд, воспитанный в шелках, в представлении северянина мог и фыркнуть, и задрать нос. Но Эдрик вдруг счастливо улыбнулся, чуть увеличив сияющие глаза и яростно закивал, словно от счастья испугался говорить. — Хорошо, — облегчено улыбнулся Ларенс, — Передай лично сиру Ричарду, и только ему, что король выехал на прогулку в сопровождении лордов Севера. — Хорошо милорд, это не сложно. — Спасибо. Эдрик Дейн по всем правилам этикета попрощался с лордами и не скрывая радости, что ему доведется лично поговорить с капитаном Королевской гвардии по важному вопросу, побежал искать сира Ричадра. А Хорнвуд и Мейзин запрыгнули в седло, пришпоривая коней. — Не напрасно ли ты это сделал? — осторожно спросил Фиран. — Король может не очень хорошо воспринять, то что ты раскрыл его планы. — Король будет гораздо больше не доволен, когда нашу прогулку прервет армия, отправленная капитаном на поиски короля, а пока малыш доберется до Лонмаута мы уже будем далеко. Лорды усмехнулись и поторопились догнать короля и Локка, что уже торопливо выезжали за ворота замка. Ветер и правда бил в лицо и не давал мыслям закрепиться, желто-зеленое полотно стелилось под копытами лошади, а впереди до куда хватало взора не было ни одного деревца, только кое-где разбросаны редкие кусты, которые начали скидывать свою буйную зелень. Винтер неслась с невероятной скоростью вытянув шею вперед, словно ее мысли уже были далеко впереди, куда не могли так быстро поспевать ноги. Джон давно снял мешающий плащ, что только цеплялся за потоки воздуха и наслаждался ветром и принесенной им прохладой. Мужчина хотел закричать от восторга необузданной скачки, но все же сдерживал порыв, понимая, что совсем забываться не стоило, а вот у лордов, что Винтер нет-нет оставляла у себя за спиной, такой проблемы не было и вскоре Джон расслышал догоняющий его крик восторга от Мейзина, и может кричать король себе и не позволил бы, но радостный смех сдержать не смог, да и не хотел. Давно он не получал такого простого удовольствия от скачки на лошади, особенно, когда ее заменили полеты на драконе. Винтер после минутной сверх скорости еще пять бежала в сдержанном темпе, позволяя коню Мейзина, а потом и всем остальным догнать их и после, выровнясь они пустили своих коней легкой рысцой. Винтер иногда мотала головой и сбивала шаг, но всадник даже не думал ее останавливать, он видел, как лошадь рада этой возможности показать свою удаль, а Джон еще раз услышать, что у нее невероятная скорость, от своих лордов. Так прошло уже больше часа, минут 10 скачки, потом легкая рысца с небольшими ничего не значащими разговорами и опять вскачь, за спиной остался Хайгарден и многие лье, впереди был простор, а справа блестела гладь реки. Когда вдали показался не большой участок невысокого, кустообразного леса, что рос на берегу, Локк не переставая смеяться на недавний комментарий Хорнвуда предложил на скорость к первым за это время попавшимся им на глаза деревьям, кони дружно рванули вперед, Винтер на первых минутах оставила всех позади, но через некоторое время, не выдержав, начала сдавать, позволяя нагнать себя коням Мейзина и Хорнвуда, на последних метрах Винтер рванула вперед, но и Фиран прибавил скорости, так что обогнать его не представилось возможным, выносливость и опыт коня Мейзина опередил скорость и молодость Винтер. Винтер фыркала и недовольно стучала копытами, поворачивая голову в сторону коня лорда Мейзина, разочаровано щелкая зубами. — Тише, девочка, тише, — приговаривал, посмеиваясь Джон, похлопывая лошадь по шее, когда спешивался и привязывал поводья к поваленному дереву, чуть подальше от коня Мейзина, боясь, что она все же дотянется и укусит. — А леди с характером, — восторженно и со смехом проговорил подъехавший Хорнвуд. — Ты смотри Вихрь, не упускай шанс, — обратился к своему коню Фиран, под дружный, громкий смех, Джон, не прекращая смеяться, задумчиво чуть нахмурил брови, скорость Винтер и выносливость Вихря, могли дать невероятный результат, но это был вопрос далекого будущего, а пока впереди призывно лениво текла вода. Джон на ходу начал сбрасывать камзол и сапоги, а заметив чуть замявшихся лордов, хитро прищурив глаза бросил: — Только не говорите мне, что боитесь замерзнуть. Предвкушающий гогот Джон уже не услышал, так как бросился в воду, окунаясь с головой, вода была холодной и в первые мгновения знакомо кольнула по телу, выбивая воздух, но, когда мужчина вынырнул, осталось только свежесть, бодрость, а следом в воду с дружным криком от пробирающего холода, бросились лорды и над рекой раздались шум и плеск воды. Где-то вдалеке на реке мерно покачивались небольшие лодки рыбаков, что возвращались после утреннего клева, Джон мог дорисовать недовольный их взгляд на шумящих господ, но найти в себе сожаление и вину не смог, все смело необузданное, свободное веселье. Джон давно так не отпускал себя, вечно держа в рамках, как давно он, столько часов подряд не смеялся, только в детстве, что с непривычки, чувствовал, как тянет мышцы лица, а в горле сохнет. Долго пробыть в воде не получилось даже закаленным северянам и вскоре лорды выбрались на сушу растирая замерзшие плечи и натягивая штаны, подставляя белоснежные торсы под лучи мягко греющего, в преддверии зимы, солнца. Джон же, подобрав рубашку, поспешил скрыть шрамы, что покрывали живот и грудь, он к ним уже привык, все за эти годы заполучили напоминания о прошедших войнах на своих телах. Хорнвуд однажды уже увидел шрамы короля еще во время посещения Драконьего камня и сейчас старался не зацикливаться на них, отдаваясь веселью, но для Локка и Мейзина это было как еще одно подтверждение невероятных историй про короля, они не пялились, но взгляд все равно скользил по тому смертельному шраму, что расположился на уровне сердца, как напоминание, что перед ними не просто человек, как тысячи других, а человек, избранный Богами. Как и всегда после необузданного веселья приходит время апатии. Мейзин сел в тени дерева, облокотился на ствол дерева и тихо напевал под нос песню, слов было почти не разобрать, но у Фирана был приятный, мягкий баритон, рядом закрыв глаза и пожевывая травинку развалился на траве Ларенс, Арлан Локк, отмахиваясь от подшучивания Мейзина, что он скоро подгорит как на сковородке, не желал уходить с теплых лучей солнца, что палили белоснежную кожу северянина, Хорнвуд достал мехи с вином и пустил по кругу, под одобрительные возгласы товарищей. Джон наслаждался окружающей атмосферой спокойствия и дружелюбия. Ленивая атмосфера была прервана шумом лошадей, которые громко заржали, перебирая ногами и тянув за поводья. В одно мгновение нега была отброшена и Локк, перекатившись, оказался рядом с королем, Хорнвуд напряженно подскочил, словно и не дремал пару мгновений назад, лорды выхватили кинжалы, Джон до этого и не обратил внимание, что лорды даже отдыхая держали оружие рядом, а он расслабился на столько, что меч оставил прикрепленным к седлу, не простительная оплошность. Король и лорды настороженно следили за напуганными лошадьми, пока не услышали протяжный высокий рык, времени не было даже испугаться, Хорнвуд только и успел, что сделать пару шагов перед королем выставив оружие, как из-за кустов прям на них выпрыгнул зверь. Его глаза были огромны, уши прижаты, а губы открывали оскал из ровного ряда клыков, огромный прыжок остановился на полпути, взметнув мелкий песок на побережье реки, сливаясь с песчаной шерстью пумы. — Проклятье, — процедил Мейзин, смотря как хищник припал на передние лапы, как уставился на людей и готовился к прыжку, но вместо ожидаемого выпада вперед, который лорды уже готовились отразить, пума заметалась и рыкнув, бросилась в сторону реки, мощными гребками разрывая водную гладь, спеша переплыть на другой берег. То, что хищник убежал, несколько не дало лордам расслабиться, только еще больше увеличило их волнение. — Что, могло так его напугать? — осторожно высказал Хорнвуд вопрос, что крутился в головах каждого и ответ не заставил себя долго ждать. — Проклятье, — теперь уже выругался Джон, быстро и ненавязчиво выходя перед лордами и смотря в верх. Ответом ему было громоподобный рык и поток ветра от взмаха крыльев и прямо над их головами, чуть не задевая брюхом вершины кустов на противоположный берег спикировал Рейгаль. — А вот и ответ на твой вопрос, — пробормотал Арлан, когда он и все остальные лорды прятали кинжалы в ножны, где-то издалека реки ветер донес приглушенные крики рыбаков, что наверно впервые наблюдали дракона. — У кого-то охота явно удалась, — попытался разрядить обстановку шуткой Хорнвуд. Но Джон на лордов не смотрел все его чувства и внимание были направлены на дракона и на то, что разворачивалось на противоположном берегу реки. Рейгалю было весело, он играл, приземляясь рядом с большой кошкой. Пума же, поняв, что не сможет убежать, готовилась отразить атаку, напряглась как перед прыжком и издала громкий рык, который больше походил на мяуканье. Джон даже не сдержал улыбку, потому что почувствовал недоумение дракона и ответную реакцию — Рейгаль вытянул к пуме пасть и зарычал, словно показывая, как может он, но кроме рыка на пуму из пасти вырвался поток пара. Джон нахмурился, а улыбка исчезла, такого раньше не было, но более странным была реакция пумы, она заверещала, заметалась и упала, начав извиваться в траве, после чего замерла. Мужчина даже не понял, как уже набросил камзол и отвязав Винтер, с трудом заставив ее подчиняться, от страха перед неизведанным для нее зверем, направил лошадь в воду переплывая на ней на противоположный берег. Лорды, замешкавшись, пока беспокойство за короля, не перебороло личный страх, тоже поехали следом. А в это время Рейгаль подтолкнул мордой тушу пумы и отпрянув изогнул шею чуть наклонив голову, Джон бы даже улыбнулся на волны разочарования, от закончившегося веселья, что исходило от его дракона, если бы не беспокойство, что заползало под кожу, потому что и сам Рейгаль не понял, что произошло в разгар веселья. Джон подошел к дракону, лорды остались на берегу, на почтительном отдалении, смотря как король, кладет руку на жесткую чешую и поглаживая, что-то тихо приговаривает, дракон клокотал. Джон поморщился, когда уловил из пасти Рейгаля резкий противный запах тухлятины, сокрушенно помотав головой, подумав, что дракон не выдержал и снова съел сырое мясо. После чего отошел от дракона, который отлетел на расстояние, следя за действиями своего человека. Джон же осторожно подошел к пуме, боясь, что она очнется, замечая, как к нему, после того как отлетел Рейгаль, приблизились лорды. — Кажется, смерть от страха, — проговорил Мейзин, вспоминая ужас, что был в глазах хищника, лорды согласно кивнули. Джон тоже был склонен согласиться, но все же наклонился над тушью, язык выпал из пасти, глаза были открыты, а зрачки расширены, Джон сразу уловил тот же запах тухлятины, что был в пасти Рейгаля, но туша минуты назад погибшего животного не должна была начать разлагаться, мужчина нахмурился, сглатывая сладковатый привкус, что образовался на языке, от весящего в воздухе противного запаха, который постепенно разносился ветром. — Надо, забрать тушу с собой, привяжите к лошади. Локк и Хорнвуд подошли к пуме, чтобы связать лапы и привязать ее к крупу лошади, но опасливо посмотрели на стоящего в отдалении дракона, что все еще следил за действиями людей. — А он не обидится? — спросил Ларенс, вспоминая их встречу на Драконьем камне. — Все же как никак его добыча. Джон не сдержал напряженной, но все же улыбки. — Я только накануне его кормил. Он не голоден, — решив не уточнять, что сейчас дракон не охотился, а так просто развлекался, играл. Капитан Королевской гвардии широкими резкими шагами мерил внутренний двор, поглядывая на ворота. Когда во двор в сопровождении Призрака и задумчивой Биенны вышла Санса. Сир Ричард согнулся в почтительном поклоне. — Не переживайте, — проговорила Санса. Лонмаут на это только грустно улыбнулся, замечая тень тревоги и на лице девушки, ей тоже не мешало бы последовать своему совету. Санса больше часа старалась сосредоточиться на книге податей, после того как ей сообщили о «побеге» короля, но поняла бессмысленность попыток, она все равно прислушивалась к звукам двора, ожидая его возвращения. — Кто с ним поехал? — спросила леди Старк. — Насколько я понял, что сказал Эдрик Дейн, то лорд Хорнвуд, миледи. Санса кивнула, подтверждая своим мыслям и бросила быстрый взгляд на ворота. — Наверняка с ними еще и Мейзин, — проговорила девушка и посмотрела в глаза сира Ричарда. — Они умрут, но короля защитят, — с непоколебимой уверенностью проговорила леди Старк, Лонмаут же только смог благодарно кивнуть, волнение не желало отступать. Эйгон стал для Лонмаута ответом на все мольбы, стал возможностью исполнить свои клятвы верности, данные Рейгару. Эйгон был для него чудом, о котором он даже не смел и мечтать. Ричард не мог перестать защищать и опекать своего короля, это становилось навязчивой идеей, смыслом его жизни. Некоторое время леди Старк и сир Ричард стояли окутанные в молчанье, разделяя общие на двоих чувства волнения и заботы, пока Лонмаут не разорвал молчание, он говорил тихо, словно мыслями был далеко и не полностью осознавал, что произносит слова в слух. — Я должен был понять, что это рано или поздно произойдет. Он тоже не любил, когда его охраняют и регулярно сбегал из замка, заставляя всех изрядно поволноваться. Его дружба с Барристаном была благословением, он был и другом, и охраной одновременно. И все равно иногда он пропадал на несколько дней, и никто не знал, где он. Толи в Летнем замке бродит, толи на Драконьем камне за книгой, толи в обносках на улицах, толи и не уезжал вовсе, а спрятался в какой-нибудь комнате замка и сочиняет, перебирая струны арфы. Ему нужно было одиночество и, хотя бы, иллюзия свободы, а ведь король намного более своеволен и настойчив, чем его отец. Я должен был понять, что это произойдет и смириться, что такое будет не единожды. Санса слушала внимательно, отмечая, ту нежную улыбку с которой говорил Лонмаут о Рейгаре и его таком же непослушном сыне. Она давно поняла, что у них с сиром Ричардом сейчас одна забота — счастье Эйгона и его безопасность, это роднило ее с капитаном Королевской гвардии, но развеять его и ее страхи она, увы, не могла. Санса прекрасно понимала, что со свободолюбием и упрямством Эйгона им не совладать и если он что-то решил, то никто его не переубедит, что ж она не единожды пыталась. Теперь она избирала более мягкий подход убеждения, чем использовала ранее — прямое возражение и конфронтация, тогда не сработали. Но то, что было позволено сестре и теперь невесте, явно не сработает для капитана Королевской гвардии. — Сир Ричард, Эйгон может за себя постоять, — мягко проговорила Санса, надеясь, что Лонмаут не заметит неуверенности и беспокойство в ее голосе. — Вы должны поверить в его силы, защитить себя самому, потому что сегодня он уехал на конную прогулку с лордами, а завтра улетит на драконе в неизвестном направлении. Вы ведь не сможете за ним последовать. Сир Ричард замер на мгновение, а после глубоко и тяжело вздохнул, Санса знала, что он только сейчас понял, насколько трудно будет обеспечивать безопасность короля, у которого есть дракон. Что ж Санса прекрасно могла понять чувства Лонмаута, она уже не первый год живет, повторяя каждый день, как мантру, что Джон сильный и он справиться, он выживет и вернется к ней. Девушка посмотрела в ожидании на ворота, положив руку на голову Призрака, который спокойно посматривал по сторонам, не проявляя ни капли беспокойства. Санса завидовала лютоволку, вот он точно чувствовал, что с его другом ничего плохого не происходит. Путь обратно в Хайгарден был более сдержанный, Джон прокручивал в голове поведение Рейгаля, пумы и тот не понятный дым, нет-нет поглядывая на привязанную к лошади тушу. Уже пересекая мост на горизонте на Морской дороге лорды увидели появившиеся красно желтые знамена, что вызвало радостные улыбки у Хорнвуда и Мейзина. — Ну вот и Ланнистеры прибыли, — улыбнулся Локк. — Скорее Карстарк, — в тон ему ответил Мейзин и лорды понимающе переглянулись. — Значит скоро гуляем, — засмеялся Ларенс, разрушая задумчивость, что окружала короля всю дорогу назад, так что когда они добрались до главного двора Хайгардена и Джон увидел встречающих его Лонмаута и Сансу, он не сдержался и озорно ухмыльнулся, обращаясь к своим сопровождающим: — Милорды, вы когда-нибудь видели, как короля отчитывают как провинившегося юнца? Лорды сначала опешили от такого вопроса, но заметив улыбку на лице короля и переведя взгляд на встречающих его королеву и капитана Королевской гвардии понимающе улыбнулись с толикой сочувствия. — Нет, Ваша милость, — ответил Хорнвуд. — Что ж сегодня вам представиться такая возможность, — проговорил Джон, слезая с лошади, передавая поводья подбежавшему конюху, давая распоряжения, что сам придет поухаживать за Винтер, что она заслужила. Попрощавшись с милордами и договорившись повторить еще хотя бы раз поездку, направился в сторону ожидающих, по пути приказав слугам отнести тушу пумы в башню мейстера. Пока Джон приветствовал Сансу, Лонмаут поймал взгляд Хорнвуда и благодарно кивнул ему, получив такой же понимающий кивок.