Когда долг убивает любовь

Широкое мягкое кресло продавилось, когда король устало и тяжело опустился в него, снимая с головы корону и впервые с момента, как она была водружена ему на голову рассматривал ее, отмечая каждую продуманную деталь. Несмотря на то, что он уже принял историю ее сознания вначале как короны короля Севера, а потом как короля Вестероса, он все еще испытывал к ней трепет. Эйгон положил ее на столик рядом с собой и тяжело выдохнул, позволяя себе, спустя многие часы расслабить спину и облокотиться на мягкое кресло, потирая лоб, на котором все еще ощущалась тяжесть и холод метала. Дверь осторожно открылась и в комнату беззвучно вошла Санса, также снимая корону и размещая ее на столе рядом с короной короля. Эйгон долгое мгновение смотрел на такие похожие и все же такие различные венцы, прежде чем перевести взгляд на свою жену. Санса тоже устало опустилась на соседнее кресло, поведя плечами разминая затекшие мышцы, но не позволяя себе расслабить спину. Принятие присяги от всех лордов Вестероса затянулось до вечера. И сейчас был перерыв, за который перед торжественными креслами Эйгона и Сансы, где они только что принимали присягу устанавливали столы для пира и бала. Практически сразу в дверь постучались и зашел Берен, с поклоном доложив о приходе леди Арьи. — Леди, — донеслось до Сансы и Эйгона легкое ворчание Арьи, что они не сдержали нежной улыбки. Девушка несла в руках меховой сверток и подошла прямо к брату и сестре, положив его на стол перед ними. — Я долго мешать не буду. Это вам, — Арья отступила от стола, неловко подбирая слова. — Что это? — улыбнулась Санса, смотря на меховой комок, Джон вопросительно смотрел на теперь уже единственную сестру. — Ну, я же обещала. Как его. Свадебный подарок. В общем это он. Санса улыбнулась и потянулась к ремню, что обматывал сверток. — Спасибо, Арья, — улыбнулась Санса, а Джон наблюдал, как девушка разворачивала столь необычную упаковку, неудачно стараясь скрыть свой собственный интерес. — Я подумала, что оно вам пригодиться, — неуверенно пояснила Арья, явно испытывая небольшую неловкость, пока Санса разворачивала многослойные меха, что закутывали подарок. Джон с удивлением отметил, что Арья нервничает. — Ну, как там по традиции. Положить в колыбель моему племяннику и все такое. Рука Сансы, что разматывала завершающий слой замерла, остановив взгляд на Джоне, что медленно повернулся к Арье. — Что? — шокировано произнес король, переведя взгляд с Арьи на сверток, где Санса все же придя в себя раскрывала завершающий слой и уже ожидая, что увидят. Санса не сдержала возгласа, Джон неверующе смотрел на продолговатый чешуйчатый предмет фиолетово-синего цвета с зеленными разводами, что переливались в свете свечей. Джон летал на драконе, но никогда не видел их яиц, хотя, смотря на эту необычайную красоту, даже не сомневался, что перед ним. — О! Великие боги, это же! — воскликнула Санса. — Где ты его взяла? — скрыть шок у Джона не получилось, и он с трудом оторвал от яйца взгляд, переведя его на сестру. — В Королевской гавани я долго пряталась в пещерах Драконьего логова. Ну вот там в одной из расщелин среди камней и пыли нашла его. Думаю, когда Драконье логово рухнуло, яйца, что нашли вытащили, но были и те, что засыпало обвалом, — Арья махнула рукой на свой подарок. — Думаю, там есть еще, но как их там найти даже не представляю. Джон видел, как Санса протянула руку, но остановила ее над яйцом, легонько проведя пальцами по воздуху вдоль скорлупы, не решаясь к нему притронуться. После порывисто вскочила и обняла сестру, эмоционально прошептав: — Спасибо. В этом «спасибо» была благодарность за подарок и принятие их брака. Как только Арья высвободилась из объятий сестры, уже подошел Джон, что на радость Арьи ограничился крепким пожатием ее плеч и взглядом, выражающим признательность, что не смогли бы передать никакие слова. Когда Арья вышла из комнаты отдыха, Джон все же взял яйцо в руки. Таргариен не знал, что ожидает от прикосновения к столь древней регалии своей семьи. Прозрения? Почувствовать жар от яйца? Возможно ощутить, что внутри? Чешуйки ребристыми краями цеплялись за кожу, а скорлупа холодила. Яйцо молчало. Джон повернул его еще раз любуясь переливами и поверил, что оно все еще живо. Такая красота не может быть безжизненной. Где-то глубоко в этом каменном холоде теплиться огонь жизни, что проснется, когда придет срок. Джон улыбнулся и повернулся к Сансе, протягивая руки, пока она неуверенно, словно еще сомневаясь имеет ли право, вытягивала свои, через мгновение ощущая тяжесть яйца на ладонях. Джон отступил на шаг любуясь как Санса неуверенно разглядывала драконье яйцо, как ее губы касается улыбка, а щеки смущенный румянец. Джон с трепетом подумал, что их сейчас посещает одна мысль, о желаемом будущем. Что значит доверить рукам Сансы всего лишь драконье яйцо, когда вскоре они будут держать сокровище гораздо ценнее — их ребенка. Эту мысль единения прервал легкий стук в дверь и Берен, что доложил о готовности начать пир и бал. В огромном круглом зале стоял шум и веселье. Пир был в самом разгаре, блюда менялись одно за другим, что в конечном итоге, Эйгону, непривыкшему есть в таких количествах, приходилось держать свою тарелку постоянно полной, чтобы нему не предлагали еще новые блюда. Санса пошла на такую же хитрость и единственное, что ее успокаивало в такой расточительности, которой не позволял себе Север, что по традиции все эти блюда, что остались не востребованы будут переданы бедным в город. За центральным столом сидели королевская чета, их десницы, пожилой лорд Хайтауэр, что выглядел далеко не таким пожилым как о нем все твердят и Арья на спинке стула которой расположился огромный ворон, которому девушка нет-нет скармливала кусочки со своей тарелки. Но шуточное замечание Сансы, что Бран скорей всего не почувствует вкус пищи через ворона и неуверенное пожатие плечами короля, который все же смутно помнил отголосок вкуса крови, после ночных охот Призрака, не уменьшил энтузиазм Арьи, она уже протягивала ворону свой бокал с вином. Пиршество прерывалось вручением подарков и тостами, что неизменно подхватывалось овациями. Представители Браавоса и Пентоса, что расположились подальше друг от друга, бросая на вечных соперников недовольные взгляды, особенно выделялись своими яркими одеждами, завуалированными речами и довольно неожиданными подарками. Пентос торжественно вручил большой стол, размеченный на квадратные поля и набор искусно вырезанных и украшенных камнями фигур. Эта игра — кайвасса была Эйгону не знакома, но он был рад видеть улыбку и горящие глаза Сансы, направленные на этот дар, поэтому его благодарность за подарок была искренней. Сразу Тирион, сидящий справа от короля, тихим голосом начал расхваливать эту стратегическую забаву, объясняя правила. Эйгон усмехнулся, услышав о фигурах короля и драконов, когда Санса, добавила, что это явный намек-пожелание воевать теперь только игровыми фигурами. Король подавил смех, Пентос наслышавшись о воинственных годах Вестероса явно был обеспокоен, чтобы дальнейшие военные планы короля, что успокоил свою страну, теперь не перебросились за Узкое море. Что ж Эйгон не спешил успокаивать заморских гостей. Подарок от Браавоса вносили четверо крепких мужчин и Эйгон не сразу понял, что это черно-красное из кожи с длинными крепкими ремнями и рычагами, а когда понял, то не удержавшись спустился вниз, чтобы ближе рассмотреть. Это было произведение искусства, красивое изящное, но функциональное и крепкое. Эйгон сам изучал чертежи, которые наверняка имелись и в библиотеках Браавоса, чтобы создать столь необходимое ему седло для Рейгаля, но они были мудреными, с множеством нюансов от вида и размера, того кому предназначались. И оставил решение этого вопроса на будущее, надеясь, что до этого момента все же не разобьется. Но теперь смотря на уже готовое седло испытал облегчение, уже представляя удовольствие от полета, когда не думаешь о том, за что покрепче ухватиться при том или ином вираже. Король улыбнулся, оглядывая зал и звучно проговорил: — Ну, господа, кто те смельчаки, что помогут прикрепить седло на дракона? В зале на мгновение воцарилась тишина, пока король и вместе с ним все присутствующие не засмеялись. Эйгон понимал, на данный момент ему придется корячиться со седлом одному. Пока возвращался к своему месту Эйгон представлял, как он будет уговаривать Рейгаля одеть седло. Он уже представил свои танцы с бубном и уговоры перед драконом. И сделал заметку, что никого из лордов рядом недолжно быть, иначе это будет позор. Но комфорт полета стоял того. Санса тоже была довольна этому подарку, хотя она и знала, только на словах, что летать на драконе сложно и рискованно. Тот маленький инцидент, когда Джон пару мгновений барахтался в воздухе, пока Рейгаль с криком испуга не подхватил его лапой, остался их с драконом тайной. Дальнейшие подарки разделялись на категории для короля, для королевы и дорогие безделушки: упряжь, кубки, несессеры, украшения, оружие. Что-то было полезным, и король уже предполагал пользоваться как упряжью для лошади или набором чернил и перьев, что-то просто пополняло сокровищницу. Самые полезные подарки и с подтекстом дарили те лорды, что в мыслях Эйгона были явно его сторонниками — Тарли, Редвины, Дейны, Блэквуды, Хайтауэры, Айронвуды, Веларионы, лорды Королевский земель. На пиру царила атмосфера праздника и ликования. — Они и правда полюбили тебя, — проговорила Санса не скрывая своего довольства в голосе, отмечая улыбки направленные на королевский стол, от Дейнов и Айронвудов, которые только что произнесли великолепный тост. Джон горько усмехнулся. — Они, да. А остальные хорошие актеры и игроки. Тебе ли это не знать. Королева нахмурилась, обведя колким взглядом присутствующих. Да, она знала, что всем никогда не угодишь, но явного недовольства она не замечала. Вначале были те, кто сомневался, как например Яра или некоторые дорнийские лорды и лорды Штормовых земель, но их уже удалось переубедить. И все утихло. Эйгон же продолжил. — В лучшем случае процентов 20 меня и правда любят, 30 приняли как неизбежное, еще 10 процентов смирились за неимением лучшего, пять процентов просто недовольные, а остальные люто ненавидят. Кто-то из-за того, что у них вообще есть король, так как сами уже примеряли корону на свою голову, кто из-за того, что я связан со Старками, другие из-за того, что я Таргариен. — Но… — Санса не знала, что сказать она понимала, что недовольные будут всегда, но как только Джон взял правление в свои руки, она переключила все свое внимание на Север и его лордов, а король как раз все плотнее начал общаться с южанами. Но у нее сложилось впечатление, что все идеально, что Джон будет королем, которого все любят и поэтому не простительно расслабилась. Эйгон увидел морщинку, что углубилась меж бровей девушки, и постарался добавить в голос веселье. — Все в порядке, честно я думал будет хуже. В Дозоре меня ненавидела ровно половина, — проговорил король и под злым взглядом Сансы осекся. — Да, неудачный пример, учитывая, чем все закончилось. Здесь же есть небольшая часть людей, которые меня еще и пугают. К ненависти я привык и знаю, что с ней делать, но вот с людьми, которые смотрят на тебя как на Бога и боготворят, я даже не знаю, как с ними себя вести. Это неизведанная для меня территория. — И опасная, — добавила Санса, снова становясь игроком и прокручивая в голове все возможные варианты, к чему может привести такая фанатичная любовь. — Такие люди не контролируемы, небольшое разочарование может привести к ярости. Эйгон согласно кивнул. Переведя свой уставший взгляд, что смотрел на южан выискивая настораживающие признаки, туда, где взор отдыхал — на стол за которым не смолкали тосты и стук кубков, где шумной компанией разместились северяне. Там он не искал подтекста или подвоха. Центром Северного стола были Карстарки, Мейзин и Хорнвуд, вокруг которых уже начала сколачиваться новая коалиция Севера. Король вернул взгляд на задумчивую Сансу и решил, что не место для темных мыслей и наклонившись проговорил: — Проверим, хорошо ли я усвоил танцевальный урок? Санса счастливо улыбнулась и кивнула. Эйгон подозвал лорда Костейна, что был назначен Главным распорядителем торжеств и бала. Заиграла вводная с четким ритмом музыка, и Эйгон поднялся, подавая королеве руку, все лорды и леди встали, разбиваясь на пары и готовясь вступить в танец. Шаг еще шаг Эйгон и Санса вели, а за ними выстаивались Великие лорды. Шаг поворот. Плащи черный и белый взлетели, коснувшись друг друга. Разойтись кивок, Джон увидел одобрительную и довольную улыбку, напротив. Спроси его сейчас кто рядом с ним в ряду напротив леди, он наверно не смог бы ответить. Кажется, Эдмар. Король сдерживал шаг, чтобы попасть в ритм, когда танцующие шли навстречу, желая побыстрее коснуться пальчиков Сансы, легким, невесомым касанием. Шаг, кивок, глаза в глаза, ладонь к ладони. Еще поворот, то ли вино пьянило, то ли слишком много было поворотов, но зал начал кружиться и единственной опорой были глаза, не отрывающиеся от Сансы. Его уверенные касания и дыхание, опаляющее ухо. Санса трепетала, тяжелое дыхание вырывалось из груди, а сердце билось в такт мелодии и танцевальных шагов. Когда ее ладонь снова почувствовали тепло кожи ладони Эйгона она с ясностью осознала, что это ее первый танец с мужем. За все свадьбы, что были у нее до этого. Это осознание переполнило ее счастьем, что глаза заблестели слезами радости, что она скрыла от короля своей самой счастливой улыбкой, получив такую же открытую в ответ. — Я счастлива, муж мой, — проговорила Санса, прежде чем правила танца не потребовали от них разойтись. И только неимоверное усилие помогла Эйгону не сбиться с шага и не споткнуться, услышав обращение, которое принесло новый поток осознания, что периодически накрывал за этот вечер. Он муж, а она его жена. Танец закончился и Эйгон за руку провел королеву на места за столом. Пытаясь привести свои мысли в порядок. Волнения никуда не делись, беспокойство о будущем и за Сансу тоже, но сейчас в это мгновение смотря в синие глаза видя ее улыбку и чуть раскрасневшиеся щеки, он был счастлив. — Я тоже счастлив, моя прекрасная леди, — проговорил король. Санса потупила взор, сдерживая улыбку. — Это был замечательный танец. Спасибо. — Я очень этому рад. А еще рад, что не запутался в ногах, — легким смешком разрежая вязкую атмосферу, Санса скрыла свой ответный смех. — У меня был прекрасный учитель. Эйгон поднял руку Сансы целуя ее пальцы. Королева смущенно кивнула. — Надеюсь, у нас еще будет возможность потанцевать сегодня, — осмелев проговорила Санса, помня, что короля было трудно убедить даже на один танец. — Думаю, даже не единожды, — Эйгон отметил радость, что отразилась на лице королевы от его слов и уже вскоре снова вывел ее в центр зала. Эйгон не понимал и не очень любил танцы, особенно когда они сопровождались прыжками и хлопками, но счастливый смех невесты, компенсировал все неудобства. Следующий снова был более сдержанный танец, что давал возможность прочувствовать тепло руки и сильную ладонь на талии, пока фигура танца не требовала разойтись. Но на какие танцы Эйгон ни за что не соглашался это хороводные. Санса и не настаивала, не желая даже в хороводе отдавать своего партнера. Король и королева с улыбками смотрели на крутящийся три круга хоровода в разные стороны, что в какой-то момент разбивался на пары, чтобы потом снова слиться в общий поток прыжков и кружения. Особенно когда даже Арья не выдержала и пустилась в пляс, подавшись коллективному хороводному безумию. Наконец-то перестав прятаться за столом короля и королевы от лорда Баратеона. Но радость и необузданное веселье имеет минус, оно быстро выгорает и чем ближе приближался вечер и завершение пира, тем более Санса становилась угрюмей и бледнее. Эйгон замечал, как она то стиснет подлокотник, посильнее сожмет в пальцах кубок, то начинала теребить салфетку. Мужчина нахмурился, вроде они не раз обговаривали их первую совместную ночь, и он не настаивал, это Санса говорила о необходимости скорейшего продолжения рода. — Санса, — сказал Эйгон, привлекая внимание девушки, накрывая ее ладонь своей, когда она в очередной раз смяла в кулаке салфетку, он ожидал, что она отдернет руку, но Санса вместо этого сжала его пальцы в немой поддержке и посмотрела на Эйгона. Парень увидел в ее глазах не прикрытый страх и этот страх он был уверен отразился и в его взгляде. Должно было произойти, что-то действительно ужасное, чтобы одна из самых смелых и сильных женщин была так напугана, и это точно не связано с ним, раз она принимает его прикосновения. Санса заставила себя изобразить улыбку на лице и легко, словно она не придает этому значение проговорить. — Скоро, наверно, будут проводы. Эйгон нахмурился, пытаясь понять, о чем это Санса, но с тем как осознание ее слов приходило к нему, его мышцы на челюсти напряглись, глаза злобно засверкали, и король медленно убрал свою руку с ладони Сансы, боясь, что сожмет кулаки, сдавив ее тонкие пальчики. Санса чуть не вскрикнула, еще никогда она не видела столько злости на лице короля, возможно именно таким, перекошенным яростью оно было, когда он избивал Рамси, но тогда Боги уберегли ее от этого вида, так как лицо мужчины было покрыто маской из крови и грязи. Эйгон медленно обвел взглядом гостей, все были навеселе, галдели, многие с трудом держались на ногах. Высокочтимые лорды спорили, как уличные бродяги, крича, толкая друг друга и чуть ли не плюясь доказывая свою точку зрения, другие начинали уже состязания на руках или в умении проглотить залпом бутылку вина. Центр зала все также был закружен в хоровод, который немного шатался и иногда сбивался с ритма. Мгновение назад такое веселье радовало и умиляло короля, люди имели право расслабиться и повеселиться столь радостному событию, но теперь. Эйгон не мог позволить, чтобы этот пьяный сброд и не важно насколько древняя его родословная и на сколько наполнены их сокровищницы, прикасался к его жене. Король вздохнул, погасив вспыхнувшую ярость и уже спокойно подозвал Главного распорядителя. — Лорд Костейн, я и королева покидаем пир. Объявите. — Ваша милость, объявить о постельном белье? — Никаких проводов, — отрезал Эйгон. — Вассалы не будут непочтительно прикасаться королеве. — Это многовековая традиция, — залепетал распорядитель. — Если хоть один протянет руку к моей жене, с мыслями раздеть ее, я введу новую традицию - отрубание рук, — тихо и спокойно проговорил Эйгон, но именно этот вкрадчивый шепот звучал страшно. Видно было, что лорд Костейн понял свою ошибку и пытается придумать как объявить об отсутствии проводов. Король же не заметив заминку распорядителя и не желая больше ждать, протянул руку Сансе и она не раздумывая вложила свою ладонь в его, поднимаясь вместе с ним из-за стола. Музыка тут же стихла, танцующие остановились, а те, кто еще могли держаться на ногах встали. Эйгон со скрываемой злостью отметил, что кто-то начал пробираться через толпу поближе к ним, кто-то похихикивал, кто-то смущенно прятал взгляд, а кое кто бросал на Сансу похотливые взоры, от которых королю тут же захотелось встать перед девушкой закрывая ее. Ближе всего оказался Гаррольд Хардинг, что всю свадьбу не сводил с Сансы взора, стараясь оказаться в танце поближе, но постоянное присутствие короля и лютоволк перед королевским столом остужали его прыть. — Господа, спасибо, что разделили со мной и королевой этот день - начала нового Вестероса и нового мира для всех нас. Вина и еды хватит до рассвета. Прошу, продолжайте праздник. Эйгон заметил, как несколько людей явно поняв намеренье короля, согласно кивали, другие недоумевали, а третьи были раздосадованы и даже злы. И тут на стол где-то уже в глубине зала, куда за разговорами и выпивкой, перебрался Десница короля, вскочил Тирион и подняв кубок со всего своего пьяного голоса закричал: — За короля Эйгона Таргариена и королеву Сансу Старк! Громче всех ему вторили голоса сира Бриенны, лордов Севера и Арьи. Остальным ничего не оставалось как подхватить и зал наполнился дружным хором «За короля и королеву!» Эйгон и Санса одарили присутствующих дежурной, благодарной улыбкой и пошли через зал к дверям. Поравнявшись с Ланнистером король послал тому благодарный кивок, Тирион отсалютовал ему полупустой бутылкой борского вина, кажется той самой, что подарил ему Джон после побега из Королевской гавани. Эйгон искрение улыбнулся в ответ. Пока они шли через зал все провожали их поклонами и никто, встретившись с взглядом короля не решался даже помыслить, чтобы приблизится к нему и королеве, стараясь побыстрее спрятать взгляд за поклоном. Как только дверь в зал закрылась за ними, Санса повернулась к Джону, но тот ее опередил. — Не благодари, я никому не позволю к тебе прикоснуться без твоего желания, даже самому себе. Я обещал тебя защищать. Санса подарила Джону счастливую улыбку, которая вскоре приобрела тревожный оттенок. — Теперь… — сказала Санса и неуверенно замолчала, Джон наклонился и почтительно поцеловал ее руку. — Вилла Мандерли, ждет чтобы проводить тебя в комнату… — и тут настала очередь замяться Джону. — Мне прийти? — Да, если ты хочешь, — проговорила Санса смотря хоть куда, только не в глаза своего теперь уже мужа. Джон нервно усмехнулся. — Я обещал, если ты не готова… Санса поспешила сказать, пока еще смелость не оставила ее: — Подходи через половину часа. Санса обеспокоенно облизала, вмиг пересохшие губы, заметив, как дернулся кадык мужчины. Джон поспешно еще раз поцеловал ее руку и посмотрев на ожидающих в стороне Виллу и сира Бриенну, отвернулся поспешно удаляясь по коридору, где его уже дожидалась охрана. Санса осталась в комнате одна, Милания была не далеко через пару комнат, сир Бриенна, стояла у двери на этаж, создавая иллюзию уединения. До прихода ее мужа оставались считанные минуты. Сердечко билось о грудную клетку, заглушая шум праздничного города, музыку и крики, что залетали в открытое окно. Ветер должен был принести прохладу, но ее не было, только жар и набегающее волнение. Несмотря на тончайшую сорочку и легкий, воздушный халат, было слишком тепло и душно. Санса пригубила ягодный напиток, приготовленный Миланией, надеясь, что она добавила той успокаивающей травки и в этот кубок. За своими мыслями, сидя у столика, методично привычным движением расчесывая шелк волос, Санса не услышала, как тихо за спиной открылась дверь, а мягкий ковер заглушил шаги. Только почувствовала движение воздуха у себя за спиной и увидела в отражении зеркала еле освещенную свечами фигуру. С боку от нее была протянута с грубой мозолистой кожей, но такая знакомая и нежная рука. Санса медленно вложила в нее свою вставая из-за столика и поворачиваясь к мужу лицом, не зная куда отвести взгляд. Они были почти одного роста и смотреть приходилось прямо в его, кажущиеся в освещении свечей почти черные глаза. — Могу я тебя поцеловать? — проговорил Джон, и Санса поняла, что это не формальный вопрос, он и правда просит разрешения и если она скажет нет, то он примет его. Санса как можно спокойней улыбнулась. — Кажется несколько часов назад ты приобрел право не задавать такой вопрос. Но Джон был все также серьезен. — И все же? Санса выдохнула, с запозданием осознавая, что ее дыхание скорей всего долетело до мужчины, обволакивая его лицо. — Да. Мужчина не переспрашивал, он сделал к ней шаг приблизившись вплотную, Санса чувствовала, как его ладонь ложиться ей на талию и медленно скользит на поясницу прижимая к себе. Девушка не могла отвести взгляд, смотря как его лицо приближается к ее, как его дыхание опаляет ее губы, снова делая их сухими, Санса опять не произвольно облизала их. Джон замер, его взор горел, но движения были медленными и осторожными, только ладонь на пояснице на мгновение напряглась, выдавая волнение. «Какая теплая ладонь у Джона, что обжигает через тонкую ткань сорочки, явно в нем бушует драконий огонь, в отличие от ее рук, которые с рождения даже на юге в жару оставались ледяными» — думала Санса пока Джон накрывал ее губы своими, начиная осторожно целовать. Санса в испуге замерла, зажмурив глаза, мысль что пронзила ее в этот момент почти выбила почву из-под ног. Трое человек целовали ее и все трое сейчас мертвы, ей вдруг представилось, что это ее поцелуи отравили их, но это было так глупо и по-детски. Да и поцелуи Джона ей нравились, в отличие от тех, нежные, мягкие, осторожные. И прогнав эти непрошеные и мешающие мысли, ее губы раскрылись, позволяя Джону углубить поцелуй, вспоминая, какие необъяснимые и приятные чувства ей подарил столь давний поцелуй в походной палатке, накрытый темнотой ночи. Язык мягко скользнул в теплую влажность приглашающего рта, гладя, трогая, легко посасывая. Унося в воздушную негу, расслабляя каждую мышцу в теле, уничтожая волнение. Санса не хотела останавливаться, но Джон прекратил поцелуй шумно вздохнув воздух и только тогда девушка поняла, что и сама жадно дышит, словно забыв, как делать столь привычное для человека действие. Когда Джон отстранился и посмотрел на Сансу, то его взгляд изучал ее словно он увидел впервые: покрасневшие мокрые губы, алеющие щеки, тяжёлое дыхание поднимало под сорочкой грудь. Именно сейчас в это мгновение Джон понял, что она перестала быть его сестрой, не когда он узнал, что он Таргариен, не когда принимали решение о браке, не при первых словно пробных поцелуях, не когда они давали клятвы, а сейчас, когда она стала желанной для него женщиной, в его руках. И он снова поцеловал ее, в дальнейшем спуская влажные поцелуи на шею, Санса старалась отвечать — не уверено, скованно, но отвечала. Несмотря на два брака, она была невинней многих девушек, не зная, не понимая реакции своего тела и отгоняя ее, словно что-то постыдное, но в тоже время стремясь к продолжению телесного единения, что даровали руки и поцелуи мужа. Поцелуи обжигали, а ее руки, ища опору хватали за плечи и спину, ощущая силу и мощь его мышц, что ходили под ее ладонями. — Джон, — проговорила Санса когда дыхание мужчины опалило шею, а руки начали собирать сорочку на спине. Мужчина замер, но не отстранился. — Можешь не снимать сорочку? — тихо и извиняющее проговорила Санса. После чего Джон все же отодвинулся и посмотрел на девушку, пытаясь понять причины просьбы. — Если тебе так спокойней, то конечно, — Джон постарался сказать это ровным голосом, но не смог скрыть до конца натяжную хрипоту. Санса опустила взор пробормотав: — Мое тело. Тебе может не понравиться. Джону потребовалось мгновение, чтобы понять, что имела ввиду Санса, мгновение, чтобы подавить нарастающую злость на Рамси, сейчас не время позволять этому чувству завладевать разумом, еще мгновение чтобы скинуть с плеч халат и развязать завязки на своей рубашке и стянуть ее с себя — замирая перед Сансой. Когда девушка все же решилась поднять глаза, первое что она увидела семь сияющих ран. На теле Джона, были еще шрамы, белые и розоватые неровные рубцы, но они терялись на фоне разрывов кожи, вздутых по краям, как вспаханная плугом земля. Каждый взгляд Сансы на шрам был вонзенным ножом и в ее тело, она почти ощущала боль Джона, что не заметила, как ее руки потянулись к завязкам на сорочке заставляя ее упасть к ее ногам. Санса даже не подумала, что предстает перед Джоном совсем обнаженная, так поразили ее его раны, а главное, то через что ему пришлось пройти. Шрамы на теле девушки смотрелись для Джона более дико, чем его собственные, потому что по определению им было не место на нежном, белоснежном девичьем теле. Джон старался не выдавать свои эмоции выхватывая на теле Сансы белесые полосы, следы ожогов, пунктирные черточки укусов. Рука Джона и Сансы поднялись одновременно касаясь друг друга, после чего они сократили, разделяющее их расстояние снова сливаясь в поцелуе, более открытом и более жадном чем предыдущий, словно они хотели выпить боль друг друга, забрать к себе шрамы другого. Теперь это были их общие шрамы, их общая боль. Ладони Джона лихорадочно, подстегивающие жадными поцелуями гладили плечи, руки, пропускали сквозь пальцы нежный шелк волос, спускаясь ниже, ощущая мягкую выпуклость щечек попы, само понимание возможности свободно прикасаться к столь запретному ранее телу сводило сума, поэтому Джон вернул ладони на талию, а вот губы начал спускать ниже, позволяя себе и Сансе вздохнуть немного воздуха. Влажно поцеловал мочку уха и провел дорожку по шее, нагнувшись и, наконец, позволив себе прикоснуться губами к нежной выпуклости груди. Санса рвано вздохнула, непроизвольно выгнувшись в талии и облокачиваясь спиной, на поддерживающие ее сильные руки Джона, подставляясь под поцелуи. Джон сквозь дымку различил мелкие шрамы на груди, но отметил их как инструкцию — быть нежнее, выпуская язык, губы и пряча зубы, лаская, а не сминая. Дыхание Сансы становилось более рваным, жестким, выдыхая первые намеки на стон и Джон осмелел, вернувшись к шее, сильнее прижимая ее к себе, непроизвольно стараясь прижавшись усмирить дискомфорт, что начал нарастать ниже живота. Тут же Санса замерла, испуганно распахнув веки, безвольно повиснув в объятиях мужчины, напряжение охватило каждую ее часть. Джон вздохнул, очищая голову от дурмана и медленно оторвал губы от ее шеи посмотрев в стеклянные расширенные глаза. Мужчина подавил в себе боль, он знал, что для них все не пройдет легко и в первую очередь думать нужно о ней. — Ты боишься, — проговорил Джон, чуть отстраняясь, чтобы дать ей пространство, но самому не видеть ее тело, чтоб сохранить в голове хоть каплю контроля. — Нет! — слишком поспешно вскрикнула Санса, ее взгляд остановился на глазах Джона. — Пока ты боишься, мы не будем…- спокойно и серьезно проговорил Джон, он не собирался становиться насильником, даже ради будущего династии и королевства. — Нет! — снова воскликнула девушка лихорадочно вцепившись в его предплечья, словно боялась, что он сейчас уйдет, оставит ее, словно он ее отвергает, и это будет еще хуже, чем оцепенение, волна паники, что она только что испытала. Джон молчал, в его глазах затаилась грусть и нежность, он смотрел в расширенные синие глаза и ждал, когда они смиряться и признают. — Я не тебя боюсь, — смиренно проговорила Санса, признаваясь в своей слабости. — И все же это страх, — Джон знал, что он должен сделать, взять халат, набросить его на плечи жены, скрывая столь притягательную наготу и успокоить ее, убедить, что ничего страшного не произойдет если они подождут, пока Санса не будет готова. Девушка отвела взгляд чуть в сторону от лица Джона. — Я больше не хочу бояться, — голос Сансы был обреченный, но ладони, что лежали на предплечьях Джона расслабились и начали скользить верх и вниз по коже, поглаживая. — Я устала бояться, — проговорила она более уверено, а потом резко вернула взгляд на Джона. — Помоги мне. Покажи, как перестать бояться, — Санса сократила то минимальное расстояние, что было между ними, прикасаясь выпуклостью грудей к коже Джона. Этим незначительным движением выбивая из его легких воздух, мужчина почти не понимал, пока не заметил, что его руки уже в ответ снова оглаживают ее бархатистую кожу рук и плеч. После чего приблизил губы к ее уху опаляя горячим дыханием. — Тебе нравится, как я тебя глажу? — прошептал Джон. — Да, — также шепотом ответила Санса, отдаваясь ощущениям, что вызывали легкие поглаживания, а Джон же в это время опустил губы на ее шею, проведя ими линию от уха до подбородка оставив легкий поцелуй на губах и к другому уху, где как дыхание прошептал. — А как целую? — Да, — выдохнула девушка, снова возрождая в ощущениях негу. Джон отстранился, смотря в лицо Сансы у которой был затуманенный взор, он обхватил ладонью ее лицо и провел большим пальцем по влажным и распухшим от его поцелуев губам. — Что бы помогло тебе не бояться? — Точно знать, что будет дальше, — прошептала девушка, боясь своего постыдного желания, но не смея солгать, понимая, что в супружеской спальне главный муж и не ожидая, что Джон молча потянет ее за руку к кровати и в следующее мгновении, стянет с себя брюки и сам ляжет на нее. Он приподнялся на локтях следя за реакцией жены, и видя, как в глазах Сансы появляется ужас, но это уже был не тот ужас что был недавно. Этот затаенный в синеве глаз страх заставил Джона довольно улыбнуться, так как в него был примешан, шок, удивление, неверие, но главное любопытство. Теперь она боялась не того, что не знала, что будет дальше, а того, что теперь от нее зависит, что это будет, это был страх выбора. — Что? — заикаясь проговорила Санса. — Что мне делать? Джон не сдержал усмешки: — Все что хочешь, — проговорил Джон, откидываясь на подушки, но Санса так и не сдвинулась, казалось она превратилась в статую, ее глаза замерли на лице Джона, и он понял, что за весь вечер она не разу не опустила взгляд ниже его груди и Джон не придумал ничего, кроме как закрыть глаза. Для пущей убедительности, что ей от него ничего не угрожает, он поднял руки над головой и ухватился за кованую спинку кровати. Мужчина тяжело вздохнул, расслабляя лицо и приготовившись к медленной пытке, и она не заставила себя долго ждать. Легкие прикосновения на гране щекотки, прошлись по лицу очерчивая брови, разглаживая лоб, проведя по губам, Джон ели сдержал порыв, чтоб не открыть губы захватив ее палец в рот, но вот от ободряющего легкого поцелуя, пока пальцы гладили губы не сдержался, от Сансы в ответ послышался легкий смешок и когда руки спустились на грудь они уже были более уверенными. Она провела пальцами по линии между шрамами, словно боясь причинить боль. — Они уже не болят, — тихо пробормотал Джон, не уточняя, что только иногда ноют, но слова замерли, когда пальчики, начали обводить след кругов вокруг сосков, спуская ладони на жесткий пресс, изучая его твердость и то как он сжимается под ее прикосновениями. Руки пошли дальше, тронув выступающие кости бедра и вниз на ноги, жесткие бедра, темные волосы ног, что приподнимались от мурашек, которые запускали ее прикосновения. Джон еле сдерживался, чтоб не выдать стона, стараясь отвлечься от происходящего, но это плохо получалось, особенно от осознания, что вот теперь, пусть не руки, но ее взор точно прошел по самой жаждущей части его тела. Сама же Санса не могла оторваться от наглаживания бедер мужа, пока взгляд был прикован к его мужскому естеству, и только поняв, что слишком увлеклась Санса, быстро перевела ладони на его живот, поспешно и нервно пройдя столь привлекающую и пугающую часть тела. Санса гладила пресс отмечая насколько жестким было тело мужа по сравнению с ее. Ее пальцы очертили рельеф, неуловимой силой спускаясь все ниже, пока не коснулись начала темных жестких волос, Сансу бросило в жар от неприличия и ее смелости и она резко оторвала взгляд перемещая его на лицо Джона, чтоб убедиться, что он все еще с закрытыми глазами и замерла. Увидев напряженное лицо Джона, то как оно морщилось, как сильнее зажмуривались глаза, как приоткрывался рот в немом стоне, возможно не знай она истинную причину такого поведения мужчины, она бы подумала, что ему больно, но она знала и вместо страха улыбнулась и еще раз положила ладони на живот поглаживая его, переходя на грудь, только теперь она не могла отвести взгляд от лица Джона от его реакции, а когда она случайно легонько царапнула живот ногтями его пальцы с такой силой сжали перекладину кровати, что Санса подумала, что он выломает ее. О страхе было забыто, она впервые осознала такую силу власти, и это опьянило, хотелось проверить ее границы и были ли вообще эти границы. Перед ней был величайший воин, король и сейчас он был в ее власти, это был невероятный дар. И вместе с тщеславием Сансу заполнила благодарность, за то, что Джон позволил ей почувствовать это, почувствовать себя всесильной, могущественной. И вместе с желанием испытать на нем всю силу своего господства, было желание отблагодарить его, сделать ему приятное, как он уже делал ей, когда целовал. Санса не успела удивиться своей смелости, когда наклонилась над мужем. Джон отдавал все силы на борьбу со своими инстинктами и желаниями, стараясь не спугнуть девушку, стараясь не сорваться, но в какой-то момент Санса отстранилась, и через мгновение он почувствовал в начале легкую мягкость ее волос, а следом губы, что прижались к ключице, от неожиданности Джон не заметил, как вдавил голову в подушку, а из горла вышел приглушенный, неконтролируемый уже стон. Мужчина забеспокоился, что это может отпугнуть Сансу, но ее губы, которые уже были на его шее, только растянулись в улыбке и начали спускаться ниже, покрывая поцелуями плечи, грудь, в это время волосы оглаживали бока, а руки шли следом за поцелуями спускались ниже на живот и еще ниже, еще ниже, но тут, когда они почти задели пульсирующую плоть, ладони снова поднялись вверх. Джон готов был взвыть от разочарования, эта идея дать Сансе контроль уже не казалась такой хорошей, особенно когда пытка удовольствием затянулась, а осмелевшие губы Сансы уже наслаждались его сосками. — Дотронься, — прохрипел Джон. Санса отпрянула убедившись, что глаза все еще закрыты. — Дотронься, — повторил Джон и в голосе прозвучали стальные нотки, но это только заинтересовало девушку. Не надо было уточнять, что именно просит Джон и словно получив разрешение, она направила ладонь ниже, легко пальцами проведя по его длине, потом снова, потом легко обхватив пальцами, еще боясь сжать даже чуть-чуть крепче, изучая бархатистость нежной кожи. Санса помнила, какую боль может доставить эта часть тела, но сейчас она готова была рискнуть и проверить то, что слышала о любви, выражающейся в постели. Джон практически взвыл, сгорая изнутри, казалось сейчас весь его контроль разорвется в клочья, но следом пришел шок, удивление и они подарили каплю трезвости. Кровать промялась, а после Джон почувствовал тяжесть, что расположилась на его бедрах, они оба замерли, Джон даже за закрытыми веками, четко видел картину перед собой и она была божественна. — Прошу, — прошептал Джон. — Я открою глаза? — спросил мужчина, не зная, что он будет делать, если Санса скажет нет, но девушка поерзала на его бедрах устраиваясь, так что Джон почувствовал влагу от нее на своем бедре и пробормотала «Да». Джон медленно открыл глаза. Санса сидела, согнув по бокам его ног колени, опираясь руками за спиной о его ноги, не представляя, как соблазнительно предоставляет свое тело его взору. Тусклый свет свечей не давал разглядеть все черты лица, но отенял ореол рыжих волос, что огнем накрывали девушку. Две огненные пряди падали на грудь, а подтянутый живот шевелился в такт дыханию, а ниже темнел столь желанный треугольник кучерявых волос, что обещал облегчение его уже истекающему члену. Взгляд Сансы был удивленным и немного растерянным, она не могла поверить в свою смелость, не зная могла ли она так делать, вдруг это рассердит Джона и не зная, что делать дальше. — Позволь, я притронусь к тебе, только к ногам. Я помогу, покажу, — ровно, спокойно проговорил Джон, не понимая, то ли он успокаивает Сансу, то ли себя, чтобы не потерять крупицы контроля от предвкушения происходящего. Санса кивнула, смотря, как разжимаются пальцы отпуская поручень и ладони накрывают ее колени, легонько поглаживая, ведя ладони чуть выше на бедра, Санса приготовилась, что руки Джона пойдут к ее центру и уже морально приготовилась к возвращению страха, но ладони просто гладили бедра не скользя дальше. И тут ладони немного потянули ее вверх. — Приподнимись, — ровно и обыденно проговорил мужчина и Санса разогнула колени, чуть прикусив губу и лихорадочно вертя глазами, пока взор не приковался к мужскому естеству, что практически касался ее центра. — Смотри на меня, — потребовал Джон, это не звучало как приказ, скорее, как хороший совет и Сансе он нравился, смотря в лицо мужа в его глаза, смотрящие на нее с восхищением и нежностью, она не могла представить ничего кроме него и того, что это Джон, с которым она в безопасности, ее защитник, тот кто добрый, нежный, сильный. Этот образ вытеснял из ее головы, из ее памяти все другие образы. Санса чувствовала, как ладони Джона направляют ее вниз, и она следует за ними Джон только на мгновение опустил глаза, рукой направляя себя в нее. Сразу возвращая их взгляды. Теперь ладони Джона просто лежали на ее коленях, не давя не поторапливая девушка видела, как над висками у мужчины выступили капельки пота, как напряглись мышцы лица, а грудь поднималась и опускалась от глубокого дыхания. Санса сама начала опускаться, медленно принимая его, ожидая боли, но не испытывая ничего кроме давления, что раздвигает ее, заполняет, это можно было назвать даже приятным. Джон же отпустил колени Сансы, лихорадочно вцепившись в постель рискуя разорвать хрупкую ткань. Девушка, ища опоры чуть наклонилась, перекидывая руки вперед и упираясь ладошками в живот Джона и как продолжение этого движения приподняла бедра в следующее мгновение опуская их назад, смотря за изменением во взгляде и выражении лица мужа. Восхищаясь тому огню, что полыхнул в глазах и желая увидеть его снова, повторив движение снова и снова, дальше совершая эти незамысловатые движения. Санса тяжело дышала, как и Джон, когда почувствовала жжение между ног, приятное покалывание, это было похоже на легкую боль, которую хотелось усилить, как взорвать струну, но чего-то не хватало, а разобраться в своих ощущениях не позволила начавшая появляться в коленках усталость и гортанный стон, что заполнил комнату, звук рвущейся простыни. Джон не выдержал и закрыл глаза, на мгновение выпал из реальности, желание разрядки затмило понимание с кем он, где он и даже кто он. Бедра пару раз непроизвольно оторвались от кровати подаваясь вверх, но это уже не испугало Сансу, что смотрела как голова Джона откидывается назад, изгибая, напрягая сильную шею и чувствуя, как ее лоно наполняется теплом. Впервые она приветствовала это тепло, впервые она улыбалась, чувствуя его и желая сохранить напрягла мышцы, получив в ответ еще один стон. «Вот и свершилось» — мельком подумала Санса, пересаживаясь рядом на кровать, смотря как успокаивается дыхание Джона, как открываются его глаза и встречаются с ее. Санса была уверена, что мысли мужа идентичные ее, по тому как он по-новому смотрел на нее, как нежная рука потянулась, гладя ее по щеке. — Жена, — прошептали губы. И Санса улыбнулась в ответ. Она была довольна, если ее супружеская постель будет такой — видеть такого разморенного и довольного Джона и понимать, что это она с ним сделала, что ж это невероятно приятно и ей будет этого больше чем достаточно. Теперь она знает супружеский долг — это не больно. Хотя… Санса прислушалась к себе все еще ощущая легкое давление между ног и потерла бедра друг о друга. От Джона, что, не отрываясь смотрел на нее, это движение не ускользнуло. Джон не тешил себя иллюзией, что Санса достигла пика удовольствия, не с ее неопытностью и без его помощи, но это непроизвольное движение, подсказывало, что возможно он сможет убедить ее принять его помощь, что возможно разбудить реакцию ее тела не составит такого труда, как он думал в начале. Джон привстал приблизившись, но сразу улыбка девушки чуть померкла и Санса тут же напряглась, непроизвольно отпрянула, коря себя за неконтролируемую реакцию. Мужчина вздохнул и успокаивающе улыбнулся. — Что ж не все сразу. Постепенно. Санса не совсем поняла, что ее муж имел ввиду, но она была довольна, тем что имела сейчас, а если он еще ее поцелует. Впрочем, Санса не хотела ждать, она чуть подалась вперед и прикоснулась к губам мужа, сразу получая ответный поцелуй. Когда губы расстались Санса тихо выдохнула: — Муж мой. Словно пробуя его на вкус. Старое слово, что по-новому звучало для ее ушей, без ужаса и обреченности, а с надеждой и счастьем. Джон еще коротко поцеловал ее в ответ и встал с постели набрасывая на себя халат и подавая брошенную на полу сорочку и мокрую тряпку, что лежали возле таза на трюмо. Пока Санса надевала сорочку, Джон привел себя в порядок. Он понимал, что возможно ему следует уйти, но все же он снова вернулся в постель, где Санса забралась под одеяло. Она открыла глаза, смотря на него и коротко, нерешительно проговорила, словно приоткрывая одну из своих слабостей: — Я рада, что ты остался. Джон открыл объятия, предлагая и после мгновенной заминки Санса нырнула в них, впервые прижимаясь к теплому боку мужчины, засыпая, окутанная его теплом. На границе сна она возносила молитвы всем богам, чтобы сегодняшняя ночь подарила им дитя.