Чашка с кровью

Вэй Усянь открыл глаза у себя в комнате. Он не помнил, как здесь оказался. Все тело ломило, во рту была выжженная пустыня. Воспоминания о предыдущих днях сплелись в какой-то сплошной спутанный комок событий, не связанных друг с другом. Вэй Усянь перевернулся на бок, сел и охнул, схватившись за плечо. — Не выдумывай, даже ожога не осталось, — прозвучал холодный голос из темноты. Вэй Усянь вздрогнул от неожиданности и тут же вскочил на ноги. Госпожа Юй стояла у окна и крутила на пальце Цзыдянь. Вэй Усяня передернуло, когда он вспомнил о фиолетовых вспышках, мелькающих вокруг него. Госпожа Юй подошла к высокому подсвечнику у стола и зажгла свечу огненным талисманом. — Госпожа Юй, — сказал Вэй Усянь и согнулся в неловком поклоне. — Это единственные слова, которые я слышу от тебя который день, — сказала она. — Мне бы хотелось услышать что-нибудь еще. — Простите, — прошептал он, вспомнив свое поведение в кабинете Цзян Фэнмяня. — Мне не нужны от тебя никакие извинения, — отмахнулась госпожа Юй и шагнула по направлению к нему, и Вэй Усянь усилием воли заставил себя остаться на месте. Он плотно сжал сухие губы, и на лице госпожи Юй отразилось нескрываемое раздражение. — Я хочу знать, что ты такое сделал, что теперь так боишься использовать свои духовные силы. Услышав это, Вэй Усянь одновременно почувствовал облегчение и удивление. К счастью, госпожа Юй не стала допытываться, что произошло у них с Цзян Чэном, на этот вопрос он не ответил бы ни за что, даже если бы она опять выгнала его на площадку. — Я не боюсь, — возразил он. — Ты еще будешь спорить со мной? — тонкие брови госпожи Юй сошлись к переносице. Верный признак надвигающейся грозы. — Давай, призови опять свой меч. Вэй Усянь сложил печать. Вчера у него получилось. Это было последнее, что он помнил перед тем, как открыть глаза у себя в комнате. Он все-таки смог призвать Суйбянь. Ничего не произошло. Вэй Усянь поднял руки к лицу, как будто на ладонях можно было увидеть ток духовной силы. — Боюсь, если заставлять тебя каждый раз перед сражением по несколько часов натирать полы, в бою ты станешь бесполезен, — заметила госпожа Юй. — Да и полы такого обращения не выдержат. Вэй Усянь начал понимать, к чему ведет госпожа Юй. Проблема была у него в голове, и теперь она стала очевидна для него. Но она не имела решения. — Я готов, — твердо сказал Вэй Усянь. — К чему? — удивилась госпожа Юй. — Натирать полы, — пояснил он тем же твердым тоном. — Всегда. — Ты в своем уме?! — закричала она. Цзыдянь гневно вспыхнул у нее на пальце. — Что ты себе надумал? Отвечай сейчас же! Как бы она ни кричала, как бы ни ругала его, Вэй Усянь не собирался ничего говорить госпоже Юй. Ради нее же самой. Несколько минут госпожа Юй сверлила его тяжелым взглядом, потом устало поднесла руку к лицу. — Еще один держит меня за дуру, — произнесла она. — Госпожа Юй! Я ничего такого не имел в виду, — воскликнул Вэй Усянь. Как так получается, что он второй день оскорбляет хозяйку Пристали Лотоса? — Вот я и хочу знать, что именно ты имел в виду, — рявкнула она на него. — Сколько еще времени я должна потратить на такого упрямца, как ты? Ты просто позоришь орден Юньмэн Цзян своими выходками. Сегодня хочешь быть заклинателем, завтра – натирать полы, а послезавтра что? Как я должна буду объяснить всем, что лучший ученик вдруг превратился в обычного слугу? Если тебя так напугала мысль, что ты сын Цзян Фэнмяня, то ты трус, Вэй Усянь. Просто трус, который бежит от трудностей. В ушах зазвенело. Вэй Усянь схватил ртом воздух, пораженный настолько, что не мог сказать ни слова. — Так вы знали? — наконец выдавил он из себя. Все, о чем он думал, перевернулось с ног на голову. Каждый день госпожа Юй смотрела на него и знала, что он бастард ее мужа, и все равно позволяла ему… быть? С ними — с ее семьей. Смотрела, как ее муж заботится о сыне от чужой женщины. Сама учила его самосовершенствованию. Как же она должна была ненавидеть его. — Если вы знали, то почему… Как… Почему не… — Что — «не»? Как, по-твоему, я должна была поступить? — резко поинтересовалась госпожа Юй. — Выкинуть тебя за ворота? Если бы это помогло, будь уверен, я бы отправила тебя в ту же самую канаву, откуда мой муж тебя достал. Никто меня бы не остановил. Но что сделано, то сделано. Она замолчала, глядя в пустоту перед собой. — Помирись с моим сыном, — приказала госпожа Юй. — И завтра возвращайся к тренировкам. Еще хоть раз прогуляешь, и я отдам тебя третьей тетушке на неделю! Вэй Усянь пропустил угрозу мимо ушей. — Я никогда не хотел встать между Цзян Чэном и его отцом, — сказал он. — Я не хочу быть его соперником в чем-то настолько важном. И я… Я не вор. Я никогда не попытаюсь отнять у него, то по праву принадлежит ему. — Попробуй только, — фыркнула госпожа Юй, — и я тебя на клочки порву, Вэй Усянь. Она развернулась и вышла, не прощаясь. Лиловые одежды плеснули на ветру, прежде чем раствориться в ночи. Вэй Усянь остался один — но впервые за эти бесконечные дни он больше не был одинок.