the games we play, the words we say

Винс закрыл глаза и застонал. Подождал секунд десять. Приоткрыл один глаз. Застонал громче. Никки продолжал сидеть в кресле, делая вид, что очередной выпуск Kerrang! интересует его больше, чем его умирающий парень. Винс закатил глаза, отвернулся и накрылся одеялом. Ну и пожалуйста. Не больно-то и хотелось. — Сам виноват, — откликнулся Никки, словно читая его мысли. — Нечего было устраивать истерики. Как ребенок, честное слово. Винс прищурился, пытаясь разглядеть за журналом его лицо. Не получилось — Никки специально держал его высоко. — Ну, а чего у них никогда нет нормальной горчицы? — это прозвучало так по-детски, что только подтверждало слова Никки. Винс смутился и снова уполз под одеяло. — А еще нам пришлось отменить концерт, — продолжил Никки все так же невозмутимо. — Который был, между прочим, полностью распродан. И вернуть все билеты. — Отстань, — пробурчал Винс, чувствуя, как кровь приливает к ушам. Ну сглупил он, да. Сам же и поплатился. Зачем еще добивать? — Я-то отстану, а вот Томми и Мик — вряд ли. Этот концерт принес бы нам большие деньги. — Да плевать мне на них, — Винс пожалел, что больничное одеяло хорошо пропускает звуки. Если только уж совсем радикально эти звуки не заглушать, обмотав, например, это самое одеяло вокруг шеи Никки. — Ты зачем пришел, на рану соль сыпать? — Ага, — бесстыже усмехнулся Никки, и Винсу стало совсем хреново. И так голова трещала после наркоза, а палец ныл так, что лучше бы отрезали. — Ну и иди к черту, — получилось как-то совсем жалобно, и Винс решил больше ничего не говорить и отвернулся, уставившись в стену и часто моргая. Кровать за спиной просела под тяжестью чужого тела. — Сильно болит? — Никки прикоснулся к его забинтованной почти до плеча руке. — Терпимо, — обронил Винс после полуминутного раздумья. Признаваться не хотелось, а то еще и за это засмеет. — А как выразительно стонал-то… — Это от наркоза. — Ну да, — кровать просела еще сильнее, спину согрело теплом чужого тела. Рука проскользнула ему под одеяло, развернула к себе. Винс продолжал нарочито смотреть в потолок. — Винни, какой же ты… идиот. — Спасибо за поддержку, — Винс попытался найти в себе язвительность и не смог. Прозвучало устало, разочарованно. — Пожалуйста, — теплые пальцы залезли ему в волосы, принялись зачем-то поглаживать. Уйди, Винс мотнул головой. — Эх, ты… Больше он ничего не сказал, только продолжил гладить его по волосам. Упрямиться и отталкивать его больше не было сил. Винс и не стал.