Жизнь-мразь!

Шото отвёл Кацуки к какому-то дереву. Но сейчас это никого не ебёт. Важно то, о чём хочет говорить Шото. — Так. — Тодороки стал на против Кацуки и стал настойчиво смотреть в глаза. — … а ты можешь сразу сказать, что хотел? — Ты хочешь познакомиться с моей семьёй. Значит так и будет. Но есть одно «но». Бакуго смотрел на Шото, приподняв бровь. — Ты сбежишь после того как узнаешь их. — Это вызов? — Это предупреждение. — Будет вызов. Сбегу — твоё желание. Не сбегу — моё. — Игра на желание? — Да. — Хм… — Гетерохром ухмыльнулся, расплываясь в дьявольской улыбке — Хорошо. Я за. — Но сделаем интереснее? — М? — Познакомишься с моими. Те же условия. — По рукам. На этом они решили, что вечером идут знакомиться с «родственничками», как назвал их Бакуго от чего Шото заулыбался с мыслями «родственниками называет?».

*вечер того же дня*

Тодороки, уже собранный, шел за Бакуго. Они пересеклись в лифте. — Я думал ты наденешь то, что мы купили. — Нет. Я это надевать не буду. Шото стоял и долго смотрел на Кацуки, пока тот не взбесился. — Да надену, надену! И с раздражённым лицом ушел переодеваться, пока Шото стоял, приподнимая уголки губ. Кацуки, с недовольным лицом, вернулся к Шото, всё же переодетый. — Пошли? — с лёгкой улыбкой проговорил Шото, подавая Кацуки руку. Ему дали руку и потянули к лифту.

POV Тодороки

Я очень переживал, когда вел Кацуки к родителям. Нет, я не боялся, что он им не понравится, на это мне абсолютно фиолетово. Я боялся, что они его спугнут, а он… как это объяснить… короче говоря пошлёт на все четыре стороны всех и вся. Он может. Я то знаю… Моё сердце забилось, как юла от того, что мы уже приближались к двери. Вот он звонок в эту, ненавистную мне, дверь. Первая секунда… вторая…третья… — Наконец-то! Тодороки! Мы уже заждались! Фуюми открыла нам дверь и затащила меня и Кацуки внутрь. Я конечно знал, что Фуюми — не слабая, но то как она затащила Кацуки домой. Я думал он упадёт, но нет. Его подхватил Нацуо. Под талию… Убью.

Конец POV Тодороки

— Привет! Я Нацуо Тодороки, но для тебя могу быть просто Нацуо. — Для него ты и быть просто не можешь. — Чего?! — Не достоин. — Я Бакуго Кацуки. Приятно познакомиться. Тут из кухни вышла женщина. Похожая на Нацу и частью на Шото. — Здравствуй. Я Рей Тодороки. Можно просто Рей. — Здравствуйте. Я Бакуго Кацуки. — Проходите. Будем чай пить. Шото прошел мимо Кацуки и Нацу, перехватывая Кацук, прижимая его к себе.

*Позже тот же вечер, тот же дом*

Семья (и наверное будущая её часть) устроили киновечер. Все бы прошло замечательно, но мы ломаем всё. У Кацуки заболел живот. Он взялся за него и начал паниковать: как? Какого черта? Почему? Течка? Нет! Ну будем действовать методом исключения. 1. Течка была. 2. Отравился? Чем? У всех все хорошо, а утром он даже и не завтракал. 3. Нервы. Возможно. Тут боль усилилась. Кацуки сжал свитер, на уровне живота, сильнее. Это заметил Нацуо, пока девчонки выбирали фильм. Он толкнул Шото в бок локтем. — Эй! — Шото злобно посмотрел на своего брата, а тот лишь в ответ кивнул на Кацуки. Тодороки младший занервничал. Он сел у ног Бакуго. — Тебе плохо? — Живот… — тихо ответил Кацуки. — У тебя была…кмх. — Да. Была. — А она закончилась, да? — Да. — Может отравился? — Чем? Я ел все тоже что и ты. — Завтрак? — Если бы я завтракал. — Ты не ел утром? — Тебя серьезно именно это волнует? — Ты меня волнуешь. Кацуки немного покраснел. Живот всё сильнее начинал болеть. — Мой гетерохромный друг, не соизволите ли вы мне составить компанию, проводя меня до дома? — С удовольствием, зайка. — Не зови меня так. Уже стоя у выхода и помогая Кацуки завязать шнурки, Шото напрягся. Запах гари. Дверь распахнулась и перед ними стоял Старатель. «И что он тут забыл?» Раздраженно думал Тодороки, хмурясь, смотря на отца. — О, Шото, обзавёлся омегой? — с ухмылкой на лице спросил герой под номером два (уже 1) — Я не его омега. — Пока что. — добавил Шото. — И не удивительно, что не его — проигнорировав слова сына, сказал Энджи — У моего сына омега должна быть лучшей из лучших. «Вот же ж…» — Древожопый блядоящер — озвучив свои мысли в слух, проговорил Бакуго. Все стали смотреть на него. Шото опустил голову, смотря на шнурки Кацуки. «Чёрт… зря я это… он наверное будет злится. Хотя он же не любит отца? Не знаю…» Тут снизу послышался смешок. —? — Кацуки с недоразумением смотрел на Шото. Потом перевёл взгляд на других членов семьи Тодороки. Рей тихо прикрывала рот, чтобы не засмеяться, Фуюми и Нацуо просто ушли отсмеяться на 2 этаж. Кацу снова перевел взгляд на Шото. Тот же в свою очередь поднял глаза на Кацуки. Их взгляды встретились (Искра, буря, безумие). Тодороки со слезами на глазах пытался сдержать смех. Не вышло. Он засмеялся во весь голос. И со второго этажа послышались крики умирающих тюленев. Или это истерический смех тех двоих? Старатель же стоял в оцепенении. Явно не ожидал, что омега, стоящая в шортах и свитере, способна сказать что-то подобное. Немного успокоившись, Тодороки снова взглянул на Бакуго с улыбкой. — Ты шикарен — Шото поднял Кацуки на руки и, приложив свой лоб к его — Я по уши влюбился. — потом он посмотрел на отца. Злобно. Ему еще тогда не понравилось, что отец так говорил про Кацуки. От побоища спасло лишь то, что Кацуки не испугался и сказал своё мнение о Занозе. Да. Это потешило Тодороки младшего. Но сейчас ему хотелось лишь уйти, со своим солнцем на руках, домой. — Знаешь… не тебе решать кто меня достоин. Скорее это я Кацуки не достоин. — в этот момент его обняли. Тепло, нежно, на тот момент, как только могли. От этого стало теплее на душе. — Не переживай старик. На свадьбу приглашу-уже уходя, сказал Шото. В тот момент, когда Шото сказал прощальные слова, у Кацуки возникла картинки перед глазами. Очень милые. Другие неприличные. Шото всё же донёс Кацуки до дома. Дверь открыла мама Кацуки. — Боже, Кацуки, во что ты опять вляпался? — давая дорогу Тодороки, спросила миссис Бакуго — А это тот самый Тодороки? — Здравствуйте. Я Тодороки Шото. — Я знаю. Кацуки все уши прожужжал, о том какой ты. — И какой же я? — спросил Шото, ставя Бакуго младшего на пол. — Ой, когда какой. То хороший, то тупой, то заботливый. Смотря какие обстоятельства. Вот например вчера он в подушку орал какой ты красивый. А потом утром жалобы, что руки болят. — Мааам, ну прекрати! — Кацуки не мог больше слышать, как он унижается, надрачивая себе ночью при виде фото Тодороки.  — Кацуки… — Шото смотрел на него. Просто смотрел. А потом сказал ему на ухо — В следующий раз, чтобы руки не болели, может меня звать будешь? Кацуки залился краской. — Да иди ты. — Я завтра приду. Ладно? — Ладно. — И напиши, если будет хуже. — Ты прям как мама. — До завтра — сказал Тодороки и поцеловал Кацуки в лоб, попрощался с Мицуки и направился к выходу.

POV Бакуго

Нужно вот было говорить чем я занимаюсь?! Какая разница?! Боже, а его предложение… придурок. Представив эти картинки в действии, я почувствовал прилив крови к голове. После чужие губы на своём лбу. На удивление, очень приятные. Он попрощался и собирался уходить, но меня как прорвало.

Конец POV Бакуго

— Шото. Тодороки обернулся уже спросить, что случилось, но он не успел ничего сказать, как к нему подлетели и на ходу поцеловали. Ошеломляющий удар для Шото. От кого, от кого, а от Кацуки поцелуя он не ожидал. Пока альфа приходил в себя, омега отстранился и фурией побежал в комнату. — Э… — Хах, похоже Кацуки, и правда, к тебе неравнодушен. Но Тодороки уже ничего не слышал. Он был на седьмом небе от счастья. Кацуки орал в подушку и от счастья, и от горя. Он радовался, что смог поцеловать Шото, но бесился, что так мало и недолго. Тодороки шел по улице с дурацкой улыбкой. Он был счастлив, ведь Кацуки отвечает взаимностью. От мыслей Шото не заметил, как завернул в переулок. Как в фильмах ужасов или романтический трагедиях. Один персонаж умирает, а второй или плачет из-за него или радуется его смерти. И тут Тодороки почувствовал резкую боль. Нет не нож, не убийца. Ну или убийца. Убийца-столб. Тодороки, замечтавшись, даже не сразу понял во что, сам же, врезался. Гетерохром почувствовал тёплую жидкость на губах. — Черт… вот бы её Кацуки слизал.

* наследующий день*

Кацуки спал как в огне. Жар разливался по всему телу. Было ощущение, что по его телу разливалась лава. И тут его окатил ледяной воздух. Казалось это был спасительный для Кацуки порыв холодной дозы воздуха.

POV Тодороки

Я пришел рано к Кацуки. Хотя встаёт он тоже рано. После того как я пришёл, оказалось он еще спал. Я поговорил с его родителями. Очень хорошие люди. Как только мы стали обсуждать новую тему, с Кацуки в главных ролях, с верху послышался крик. Крик боли. Боли, страданий и мучений. Было ощущение дежавю, как когда мама вылила на меня кипяток. Таrой же душераздирающий крик. Только я его услышал, подорвался с места и побежал на вверх. Родители Кацуки за мной. В первые я так быстро стал подниматься. Было страшно, что же могло случиться, что он так кричал? Волнение росло. Я залетел в комнату Кацуки и увидел его, он лежал на кровати, сжимая постельное бельё и жмурясь от боли. Тогда я застыл на месте. Ему больно. Очень. А мне сложно пошевелиться. За мной зашла мисс Бакуго, трогая его за голову. — Горячий. Я принесу воды. Посиди с ним. Спасибо моей матери за её причуду.

Конец POV Тодороки

В этот момент он проснулся в холодном поту. Из кошмаров в сказку. Его на руках держал Тодороки, сидя на кровати. Его причуда. Его правая сторона. Вот этот спасительный воздух. Кацуки стал восстанавливать дыхание. — Зай, ты чего? Плохо? Воды? — Что у тебя с носом? -лежа в объятьях, спросил Кацуки. — Не важно. Просто в столб врезался. — Только ты мог на ходу во что-то врезаться. Как давно ты тут? — Ну… я познакомился ближе с твоими родителями. — И о чём болтали? — О тебе. В основном. — Я такой интересный? — Очень. — Вообще я имел в виду долго ли ты меня так держишь? — Около нескольких минут. Мы говорили с твоими родителями, а потом ты закричал. В итоге юные герои гуляли. Даже очень долго. Позже без лишних и договорённостей они пошли к Тодороки. Ночь. Кацуки опять снится этот дурацкий кошмар. Не в силах всё же его выдержать, он проснулся и ещё долго не спал. Он пришел к Шото и стал его будить. — Проснись. —Ммм… — Шото, проснись. — пихая бедного альфу в бок, сказал уже полностью проснувшийся Кацуки. — Кацуки, иди спать. — сонно пробормотал Шото в подушку. — Я есть хочу. — Ты не ребёнок. Сам иди и приготовь. — Впадлу. — Ну так и меня не трогай. — Ну, двумордый! — Кацуки стал всем весом давить на руки, которые уже были на спине Тодороки. — Мммх… Жаль, что я те фотки и видео не сохранил. Сейчас ты бы меня и пальцем не тронул. — Если бы ты те фото не по наделал, я бы сейчас спокойно дома спал. Тодороки лёг на спину, смотря на Кацуки усталым взглядом. — Если ты сейчас не уснёшь, я придавлю тебя. — Напугал — с сарказмом сказал алоглазый омежка. Лучше бы лёг. Шото перевернулся обратно на живот, придавливая омегу под собой. — Какой ты тяжелый! — Спи. — Мммм. Я не собираюсь спать. — А я тебя не спрашивал. Тут Кацуки как подменили. От надоедающего омеги и следа не осталось. Теперь, есть только нежный и похотливый мальчик. Странно, да? Бакуго стал обнимать руками Шото за шею, расцеловал его плечи. Мокро, нежно, страстно. Потом стал их покусывать, а Шото лишь улыбался в подушку от того, как омега, которого он успел полюбить, вылизывает его плечо, привлекая внимание. Дальше он стал оставлять засосы, начиная с плеча, заканчивая шеей, немного ведя бедрами. — И долго ты так делать собираешься? — с улыбкой, поворачивая лицо к омеге, спросил Тодороки. В ответ получил тишину и новый укус. Альфа привстал, нависая над омегой. Он смотрел на него, с похотью в глазах. Но что-то переклинило у Тодороки младшего и, утыкаясь в плечо Бакуго, он промычал. — Ммм… ты там есть хотел? — Угу. Тодороки встал направляясь на кухню. Бакуго, ухмыляясь, пошел за ним. Гетерохром стал готовить что-то, в основном, чтобы отвлечься от возбуждения. Стоя у плиты, Тодороки почувствовал чьи-то руки на своей талии (да, у него есть талия) и эти руки обнимали его, прижимая тело альфы к Кацуки. Взрывчатке было мало. Ему хотелось видеть те глаза Шото, которые смотрят в душу с похотью. Хотел ещё поиграться с этим ощущением собственника. Много чего хотел. Сейчас же стоял утыкаясь носом в промежуток возле лопаток поглаживая живот под майкой «напарника». Даже не верится, что не так давно, кажется месяц или два назад, он ненавидел этого альфу, который провоцировал его. Теперь же Бакуго его провоцирует. Только вот его в ответ никто не ненавидит. Наоборот, очень любят. Бывает же такое… жизнь, судьба или что за хрень могла так по жестокому поиздеваться над Бакуго Кацуки, сделав его омегой. Но как ни странно он теперь благодарит эту мразь за то, что он омега. — Ты мне мешаешь. — Ммм… меня это не ебёт. — И что тебя ебёт? — Пока ничто и никто. — Кацуки краснел за спиной Тодороки. Но все же продолжал его трогать. — Кацуки, прекрати. — Мммм, я не хочу. Я уже не сплю и мне скучно. — Кацуки, у меня нет презервативов и смазки. —… — Если тебе настолько скучно, то последующие девять месяцев будет весело, а потом ещё веселее. Если не прекратишь сейчас. В тот же момент руки, что обхватывали тело альфы отпустили его. — Ха. Кацуки. В следующий раз, берегись. Обещаю, потом тебе не будет скучно — целуя лоб омеги и ставя тарелку с едой на стол, сказал Тодороки. — Я запомнил твоё обещание…