Олимп и Голгофа

***

      — Ненавижу грязь, — услышала я, когда кровь перестала столь неистово стучать в ушах, а ощущение времени и пространства вернулось.       — Прости, — сорвалось на выдохе с моих губ, и я уткнулась лбом Самаэлю в грудь, явно увеличивая этим количество пятен на идеальной ткани.       Он насмешливо вздохнул, вцепился когтистыми пальцами в мои костлявые плечи и без труда оторвал от себя перемазанную, но наполненную энтузиазмом тушку. Только теперь я заметила, что всё это время обхватывала конечностями торс и ногу Самаэля, как орангутанг на ветке, но это ещё ладно. Гораздо более смущающим был тот факт, что наш страстный поцелуй остановил сражение и приковал к себе внимание всех присутствующих, вогнав, как сатанистов, так и экзорцистов на несколько минут в объединяющий ступор. Ну ей-богу странные! Что удивительного в поцелуе жены и мужа?       Заметив всеобщий столбняк, мой демоническо-романтический супруг отреагировал довольно оригинально: чуть откинув голову назад и прищурив глаза, он расхохотался не то, чтобы зловеще, но лёгкий оттенок зловещности в этом смехе точно чувствовался. Хохот заворожил всех ещё сильнее, но продолжалось это недолго. Молчание обрушилось на поле битвы также внезапно, как и смех, и в создавшейся на короткую секунду тяжёлой тишине отчётливо прозвучал щелчок. В то же мгновение воздух наполнился выстрелами, стонами, магическими взрывами и теми звуками, которые получаются при пронзании металлом плоти: экзорцисты отмерли и по знаменитой команде своего предводителя выкосили всех оппонентов. У меня отвисла челюсть.       — Только не говори, что ты ВСЁ ЭТО спланировал заранее.       Грянувший по щелчку смертоносный гром заставил меня взвизгнуть и упасть на землю в стремлении спасти свою жизнь. К счастью, опыт давно приучил меня быстро реагировать на смену ситуации, так что это не вывело меня из строя надолго.       — Зависит от того, что именно ты подразумеваешь под словами «все это».       Самаэль, как истинный джентльдемон, протянул руку и помог мне встать. Всю его фигуру окружала аура беспримесного, но спокойного самодовольства; осознание собственного величия, в котором не было ничего особенного, ничего слишком заслуживающего внимания. Своей сардонической улыбкой и непринужденной позой демон будто бы говорил миру: «Да, я провернул гениальную военную операцию, мои стратегические решения снова привели к победе, но это до того буднично, что я не жду от вас никаких почестей».       — Что подразумеваю? — со словами в соответствующем ядовитом тоне из меня выходил адреналин, — Ну вот к примеру это.       И я развела руками, демонстрируя настолько изгвазданную ночную рубашку, что теперь она и по качеству ткани, и по цвету больше походила на балахон монаха-отшельника.       — Вытащил меня из спальни практически, в чём мать родила; сунул в самый центр битвы без оружия, без предупреждения! Нормально ваще?!       Разумеется, я не злилась. И он это знал. Но услышать какие ни на есть объяснения всё-таки не помешало бы.       Вместо этого Самаэль потер двумя пальцами подбородок, разглядывая меня.       — А тебе к лицу, — изрёк наглец.       — Очень смешно, — я уперла руки в бока, что было уж совсем в стиле недовольной жены. Только скалки не хватает или сковороды.       — Нет, в самом деле. Если бы я хотел подобрать наряд в твоём стиле, ничего лучше этого придумать невозможно. Только не стой так близко, от тебя невыносимо смердит.       Кулаки сжались, ногти впились в ладони с такой силой, что должны были бы остаться царапины.       — Ну я тебе сейчас...       Что именно «я ему сейчас» придумать сразу не получилось, и Самаэль уже открыл рот, чтобы сказать по этому поводу какую-нибудь колкость, как до меня дошло. Победно хохотнув, я схватила своей грязной ладонью белоснежное предплечье сюртука. В тот же момент моё несчастное сознание содрогнулось, а горизонт поплыл туда, куда ему бы не следовало. Оплеуха по демоническим меркам сильной не была, да и по человеческим, наверное, тоже.       Пока мой рассудок восстанавливал отношения с мирозданием, Самаэль по ту сторону реальности раздавал указания, распоряжения, приказы. Когда я пришла в норму, экзорцисты уже вовсю были заняты потрошением внутренностей храма, а Сюра Киригакуре куда-то исчезла.       — И что теперь? Ты там что-то говорил про сокровищницу Храма Сета?       — Ах, ну да, — демон поднял руку, собираясь обнять меня за плечи, но вовремя осекся и просто поманил, призывая следовать за ним, — видишь ли, в разгар боя выяснилось, что Ла-Вей вновь слился с Акино (1), и это придаёт новый особый смысл всей нашей сегодняшней операции.       — Но ведь нет никаких оснований считать, что Храм Сета даже в своей сердцевине имеет хоть что-то подлинное, а не просто самый обычный сатанизм в египетских декорациях.       — Ты, порой, бываешь права, Кося, вот только иногда твоя привычка недооценивать Геенну выходит за разумные границы.       Было не слишком понятно, отчего Самаэль предпочитает тащиться через трупы, баррикады и завалы полуразрушенного храма вместо того, чтобы просто телепортироваться из точки А в точку Б, но я не перечила. Я не перечила даже после того, как порезала локоть об один из отвалившихся от стены камней, и Самаэль не обратил на это никакого внимания. Ходить босиком по такой щербатой и залитой всякими не удобопроизносимыми веществами поверхности было не слишком приятно, но очень скоро меня это перестало беспокоить — мы подошли к статуе Бафомета и начали спускаться вниз, под неё.       — Похоже, большинство демонов и их служителей страдают комплексом Волдеморта.       Ступени оказались гладкими, перил не было, но Самаэль, в отличие от меня, шагал вперёд уверенно и быстро, я же раза два чуть не навернулась и не покатилась вниз кубарем.       — Нет, это невозможно, — где-то на краю сознания сидела мысль, что неплохо было бы помолчать, но я решила к ней не прислушиваться, — неужели нельзя прятать важные артефакты в...       Завершить фразу не получилось, потому что в следующую секунду уместилось аж две жизненно важных вещи: во-первых, из стены, за которую я цеплялась, выскочили два демона и нацелились в мою глотку, а во-вторых, файерболл, пущенный мечом (он же зонтик) Самаэля, дематериализовал угрозу.       Рот открылся. Потом закрылся. Потом снова открылся. Самаэль обернулся и одним взглядом выразил весь букет своих мыслей так красноречиво, как человеческий язык в принципе не способен передать.       — ... В не символических местах, — всё-таки закончила я свою фразу.       — Может быть, теперь ты наконец, заткнешься?       В голосе демона звучала ласковая угроза. Так мясник разговаривает с гусем, которого собирается приготовить.       — Да, пожалуй, — охотно согласилась я.       Помещение, располагающееся под статуей Бафомета, представляло из себя ещё один алтарь, только на сей раз для Сета. Подземный идол не уступал надземному ни в размерах, ни в холодной злой монументальности, заставляющей чувствовать себя мелким и слабым насекомым рядом с инфернальным существом, обладающим телом мускулистого мужчины и головой трубкозуба (2). Мы с Самаэлем подошли ближе, и мне захотелось вцепиться в его руку, спрятаться за его широкой спиной от этих красных глаз и давящей тяжести, но я не стала. Борясь с дурацким, неприличным для христианина страхом, я напротив пошла грудью на амбразуру. То есть, на статую. Надо же, в конце концов всё здесь рассмотреть, чтобы потом с чистой совестью сморщить нос и обозвать этот мрачный зал подделкой.       Перед идолом располагался алтарь в виде четырёх иероглифов хетеп (3), и это был первый раз, когда мне удалось обнаружить в сатанинском храме исторически достоверный алтарь, что моментально заинтересовало. Более того, вход в зал даже оказался отделан неким подобием пилона, не замеченным мной ранее из-за нападения демонов, а потолок украшали отражающие свет золотые звёзды.       — Ты погляди, — пораженно прошептала я, пялясь на подземное небо, — похоже, они действительно заморочились... Мне нужно глянуть, что написано на стенах.       И я ломанулась в указанном направлении. Не знаю, сколько прошло времени — несколько минут или больше часа, — но жгучее любопытство, в конце концов, позволило оторваться от расшифровки иероглифов и поглядеть, что же там поделывает мой благоверный.       А он просто стоял и со скучающим, каким-то отсутствующим и самую чуточку пренебрежительным видом созерцал каменного истукана. Истукан тоже смотрел на него, и у меня появилось ощущение, будто здоровенный пугающий Сет пытается угрожать Самаэлю, а тот его старания ну ни в грош не ставит: стоит, откровенно позевывает, заложив руки за спину, разве что с ноги на ногу не переминается. Узрев эту сцену, я фыркнула. В тот же миг Самаэль резко перевёл на меня взгляд и вдруг подмигнул. Это приободрило меня.       — Да, ты был прав. Эту стену они вывезли из Авариса (4), если судить вон по тому картушу (5), да и всё святилище построено по канонам Нового Царства, но где же сокровища, о которых ты говорил?       Самаэль улыбнулся одними глазами.       — И как не совестно говорить о богатстве тебе, археологу, которому должно быть вполне достаточно и стены из храма XVIII династии?       — Большая часть этой стены принадлежит к XIX династии, потому что достраивалась Рамсесом II... Кста-ати!       Я попыталась порыться по карманам, но карманов не было.       — Нам надо непременно сфоткать всю правую часть стеллы или даже стащить отсюда кусочек. Рамми всегда так радуется, когда я привожу ему сувениры с экспедиций.       Самаэль скрестил руки на груди и прищурился, как полицейский, поймавший преступницу на слове.       — Ты прежде говорила, что недолюбливаешь арабов. Помнишь, отчего?       — Помню! Но с тех пор, как мы с тобой провели весь медовый месяц, путешествуя во времени, я перестала испытывать пиетет перед какими-либо памятниками культуры. Если что, всегда можно смотаться в нужную эпоху и притаранить что-нибудь не менее ценное. Это совсем не то же самое, что устроить каменоломню в некрополе IV династии! (6)       — Ну разумеется, ведь мне заняться больше нечем, кроме как исправлять твои косяки.       Мы переглянулись и синхронно хмыкнули. Обожаю наши словесные перепалки.       — Иди сюда и сделай за весь день хоть что-то полезное, — приказал он, и я, разумеется, послушалась.       — Да, моя любовь? — голос разлился сладкой патокой, подкрашенной перчинкой иронии, но Самаэль игривый тон не поддержал.       Указав рукой на каменную плиту, покрывающую жертвенник, он велел:       — Сдвинь её в сторону, нужно заглянуть внутрь.       — Её?!       Я взглянула на свои руки, затем на плиту, затем снова на свои руки.       — Издеваешься? Я же надорвусь! Просто используй телекинез.       Демон взглянул на меня, как солдат на вошь.       — Второй раз повторять не стану.       — Но я не понимаю...       — Это от отсутствия технических навыков. Давай, цигель-цигель, скоренько.       Сжав губы и подавив в себе лёгкую дымку обиды, я приблизилась к жертвеннику и занялась выполнением приказа, что оказалось ещё труднее, чем выглядело со стороны.       — Чуть активнее, мы же не собираемся здесь замумифицироваться, — комментарий подошедшего сзади демона сочился ехидством.       Я издала нарочито измученный стон.       — Чем давать ценные указания, лучше бы помог!       Демон поставил локти не плиту, которую я изо всех сил толкала.       — О, милая, разве есть на свете что-нибудь дороже мудрого совета? Сначала упоминание о богатстве в чертогах древнего святилища, теперь физическая сила, ради которой ты готова пренебречь сокровищем мысли. Вот уж не думал, что ты настолько материалистична. Это, в конце концов, пóшло.       Сил на споры не оставалось. Минут через пять мне всё-таки удалось сдвинуть с места тяжеленный камень, который, к счастью, рухнул с жертвенника уже сам.       — Ну вот, — удовлетворенно подытожил демон, — а то «надорвусь», «надорвусь». Никогда не признавай задачу нерешаемой пока не побьешься над ней минимум пять минут. Не метафорических, а самых настоящих пять минут.       Я очень надеялась, что взгляд, которым я наделила Самаэля, выражал хотя бы десятую долю моего мнения об этой ситуации. Судя по тому, что он отвернулся и спокойно погрузил руки во внутренности жертвенника, надежды мои были напрасны.       Спина болела нещадно, кажется, я всё-таки что-то надорвала. Разминая позвоночник, стараясь прийти в норму, я невольно бросила взгляд на страшную морду бога хаоса и вздрогнула всем телом.       — Он так смотрит, будто сейчас сожрет меня, — это вырвалось случайно, против воли, лучше бы было этого не говорить.       Однако Самаэль на мгновение прекратил возиться. Всего на мгновение, затем снова продолжил прерванное дело.       — Сет — лишь один из моих слуг.       Я задумалась. Из этих слов можно было сделать целую плеяду разных выводов. Например, почему сетианцы работают с ла-веевцами, которые в свою очередь работают на Люцифера, если Сет — слуга Самаэля? Хаос и разрушение, которыми вроде бы управляет Сет, разве не стихия Армумахеля? Могу ли я на правах супруги Самаэля взять вот этого жуткуго демона в качестве фамильяра и гонять его по своим делам? Да уж, все выводы на поверку оказались вопросами, ну да ладно.       Самаэль закончил ковыряться в алтаре и теперь стоял во весь рост, сжимая в руках что-то круглое.       — Это чего такое?       Самаэль закатил глаза, будто я ляпнула феерическую глупость.       — Присмотрись повнимательнее.       — Кольца шен — символ бесконечности.       — Ну и-и-и? Напряги единственную извилину, не разочаровывай меня!       — А внутри тоже что-то связанное с бесконечностью, вечностью, бессмертием?       Самаэль ничего не ответил, а следовательно я либо оказалась очень близка к истине, либо и вовсе угадала.       Демон открыл шкатулку в виде кольца шен. Внутри лежал блестящий чёрный скарабей с выгравированным на нём иероглифом хэпэр (7). Так и есть, связано с бессмертием.       — Нет, они всё-таки идиоты внеземного масштаба! Ну почему нельзя было спрятать эту хреновину в чуть менее очевидном месте? Это прям, как Волдеморт, который мог бы сохранить свои крестражи, если бы превращал в них не такие пафосные предметы, как древние реликвии...       Наши с Самаэлем взгляды пересеклись. Мы помолчали.       — Я идиот внеземного масштаба? — спросила я, пытаясь разгадать сообщаемую мне невербальным способом когорту смыслов.       Самаэль захлопнул шкатулку и дематериализовал её.       — Давай, мой маленький араб, экспроприируй себе здесь сувенирчик и выползай наверх. Мне же необходимо встретиться с Киригакуре-сан и отдать ей некоторые распоряжения касательно захваченного храма.       Демон направился к ведущей наверх лестнице, не обращая внимания на моё беспокойство.       — Эй, ну ты же не замуруешь меня здесь?       Он обернулся, но высокий воротник скрыл от меня большую часть его лица.       — И как ты только разгадала мой план?       Я улыбнулась.       — Кирку какую-нибудь не подгонишь? А то не голыми же руками камень крошить.       В тот же момент в сантиметре от моей макушки пролетел и вонзился в стену требуемый инструмент.       — Эй поосторожнее! — взвизгнула я, подпрыгивая на месте от возмущения, — Ты же сам знаешь, что этим росписям больше трёх тысяч лет!       — А кто это там у нас не испытывает пиетета перед древними памятниками культуры?       — Ой, ну ты прямо готов цепляться к каждому слову. Археологический инстинкт сработал.       — Разумеется, я стану цепляться, ведь это только вы, люди, относитесь легкомысленно к тонким материям, а я демон. Твой инструмент — кирка, мой же — слово.       Кирка увязла в камне настолько плотно, что мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем лезвие хоть чуть-чуть сдвинулось с места. Промучавшись ещё несколько минут, я упёрлась ногами в стену. Кончик извлекался особенно тяжело.       Позвоночник, которому и без того пришлось трудно во время передвижения плиты, отозвался особенно агрессивно при падении и резком столкновении с землёй. К счастью, стена надо мной смилостивилась и объятья свои разжала, позволяя кирке рухнуть к моим ногам. А Самаэль, как обычно, даже не подумал помочь, но наверняка не отказал себе в удовольствии понаблюдать.       — Слушай, а ты расскажешь всё-таки, зачем телепортировал меня на поле боя в одной ночнушке и без оружия? Неужели всё это было только шуткой?       Ответа не последовало. Я поднялась и огляделась. Кроме меня, в святилище не обнаружилось ни одной живой души.