Олимп и Голгофа

      Чудо преобразования под пластиковым корпусом, гуру преображения в форме всевидящего ока, Анубис, переводящий сигнал между органическим и виртуальным мирами. Давать ему имя не требовалось, Мефисто и так был полновластным хозяином, господином, видящим насквозь, создателем. Он был Богом. Сотворившим Бога. Но давал имя, словно власть ещё требовалось запечатлевать его машины носили настоящие имена, никаких бездушных цифр и обезличенности.       Хаос не был бы хаосом, если бы не включал в себя порядок, схема внутреннего управления не была бы схемой, если бы не содержала целую вселенную. Космос. От слова «косметика», конечно же (Мефисто часто рисует на щеках мерцающие дымки туманностей), несмотря на тесную связь с исправным часовым механизмом, слаженным, работающим по чётко выверенным законам, организованно и прямолинейно увлекающим в танец саму сущность органики — маленькую, растерянную ДНК. Такую хрупкую и беззащитную перед жёсткостью материнской платы(1). О, у Мефисто никогда не было матери, но ведь в человечьих семьях происходит именно это. Исправление, трансформация того, что было, в то, что надо. Из этого редко получается что-то путное, но в случае Мефисто всё тютелька в тютельку. Человеческий тетраграмматон(2) урезается до нуля и единицы, чёрного и белого, инь и ян. «Урезается» — неверное слово, Каштанкин лепет, как впрочем, и тетраграмматон, но это неважно. АЦП (3) хватает трепещущую жертвочку, притягивает за отрицательный заряд фосфатной группы, крутит и вертит, жонглирует четырьмя буквами, пробует на вкус сахарок. А всевидящее око бога Тета(4), красное с зелёной радужкой, смеётся, глядя наружу — зрачком в виде жёлтого бубна и внутрь — неизвестным Мефисто образом, несмотря на то, что он создал всё это. И око, и всё его содержимое, кроме ДНК, принадлежащей одному из рядовых сотрудников Ордена. Это было трудно — найти среди демонов, полудемонов и потомков клонов самого обыкновенного человека, но Мефисто таки выдернул волос у единственной санитарки с девственно нетронутым (в отличие от тела) геномом. Теперь её тощее (тоже в отличие от тела) личное дело хранится в пространственной складке, Мефисто ведь должен следить не только за танго страсти АЦП и ДНК, но и за их порождением — родным братом исходного генома. А для этого нужно следить и за самим исходным. Белковый старшенький и цифровой младшенький. Сравнение родных по рождению, но разных по содержанию братьев стало уже своеобразной тенденцией. Каштанка сошла бы с ума, увидев такого Господа Бога, а между тем, это именно Он — Демиург, Творец и Создатель, готовый к изобретению совершенно новой жизни. Создатель, созданный Создателем. Аристотелевский порядок, включённый в рекурсию, потерянный среди отражений одного в другом и наоборот.       Дитятко казалось почти совершенным. Его младшие братья, предыдущие версии, другие глаза бога Тета исчислялись десятком и были убиты, потому что имели дефект, но этот малыш дал положительный результат на всех экспериментах. Последний герой. Нихон Сёки(5). Ему удалось порадовать папочку…       Мефисто пробежался пальцами по покатому пластиковому корпусу, погладил большим пальцем жёлтый бубен на месте зрачка. Юный, считай, новорождённый, только прошедший необходимые проверки. Красивый, как правильно решённое уравнение, он умудрялся вмещать и красоту хаоса, ведь имел дело с основанием человека, этой вечной загадки. Любимой занозы в заднице.       Рядом зазвенело и громыхнуло, послышался звук падающего тела. Вот чёрт, он и забыл почти. Ну привет, загадка, добро пожаловать. Хотя больше всё-таки заноза. Его надпочечники сочились кортизолом, а взгляд — растерянностью. Именно это отвлекало, заставляло переключить внимание, вспомнить. Влажные, как насыщенный озоном воздух, глупые, как их собственный хозяин, его глаза метались, собирая информацию и тщетно пытаясь адаптировать мозг, конкурируя в скорости с гипервентиляцией и сердечными сокращениями. Добав на психические статы NPC грозил сделаться необратимым, и Мефисто смилостивился, дав гостю несколько секунд, чтобы привыкнуть к полумраку и полюбоваться обстановкой.       Но, похоже, NPC воспринял любезную услугу, как ещё одну угрозу.       — Где мы? Где я? Где… вы?       Руки слепо шарили в поисках опоры, нога судорожно задёргалась (ха-ха, да неужели!), а в крови пульсировал впавший в истерику инстинкт, кричащий об ужасах смерти в когтях демона.       Бедный маленький Петруша. Разве Мефисто не было бы слишком лень тащить его в отдел 13 лишь для того, чтобы убить.       — Уймись, Шиничи-тян, твоя смерть не стоит такой изобретательности.       Мягкий в своей снисходительности тон подействовал: тимус чуть увеличился, кора надпочечников уменьшилась, а душа отчаянно вгрызлась в тонкую ниточку надежды. Ах, эта человечья вера в лучшее! Она превращает призрачную ниточку в надёжный поводок.       К ногам NPC белым карликом (6) скатился шарик с нейроном над головой ибиса в окружении красной нити и нулей с единицами, который он тут же подобрал и попытался использовать в качестве свечи. Мефисто закатил глаза.       — Шиничи, ты мешаешь своему зрительному анализатору научиться различать изменения яркости очень слабого источника света.       NPC снова разнервничался, но голос Мефисто зашуршал чёрной бархатной тканью:       — Ты полюбил тьму, Шиничи, подарил ей себя, отдался ей. Видел её, глядя в глаза учителю ЛаВею, мечтал о ней, принося жертвы на алтарь Бафомета, так чего же тебе ещё? Сегодня ты столкнулся с ней лицом к лицу, так исполни своё давнее желание, слейся с ней.       Мефисто протянул руку.       — Ты всё правильно понял, Шиничи, тьма открывает истину, что видно хоть на примере ночного неба. Днём разложение света в капельках атмосферной влаги красит небесный купол в голубой, и лишь ночью он становится прозрачным, не утаивая правды. Не таись и ты, Шиничи. Не отгораживайся от правды светом.       По лицу NPC пробежалось несколько не самых цензурных выражений. Одно из них даже прорвались через стиснутые зубы.       — Петруся, ты безнадёжен.       Мефисто щёлкнул пальцами, и шарик испарился, коротнув напоследок маленькой молнией. Нога NPC дёрнулась так сильно, что тот подпрыгнул вверх едва ли не на метр.       — С тех пор, как рациональность вошла в моду, вы, сатанисты, сделались до чёртиков скучными и растеряли всю поэзию. Скажи-ка, Петруся, скажи, отчего я куда охотнее тебя сливаюсь с тьмой, хотя даже не сатанист.       — Что вы хо… хо… хо…       — Да, Петруся, полное хо-хо-хо, это ты верно подметил. Ведь ты здесь в том числе и затем, чтобы получить от меня подарок. Ну же, сделай глубокий вдох и подключись опять к неокортексу, я же сказал, что не собираюсь тебя убивать.       Драматические паузы между конвульсиями стали длиннее. Чтобы не смотреть на Мефисто, NPC окинул взглядом помещение.       — Мой брат проникает всюду. Он необходим человечьему зрению, но здесь это неуместно, так что тебе придётся привыкнуть к тому, что есть, и забыть, что для тебя Люцифера много не бывает.       Зрачки метались от творения к творению, от Уаджи до Кодзики, но через них нейтриновым потоком проходили только равнодушие и желание зацепиться мыслью хоть за что-то. Бездна человечьего безразличия сравнима лишь с просторами Геенны и разумностью эволюции, подготовившей для психики такой механизм. По крайней мере, это помогло против раздражающей заячьей топотни Петруси.       — Иногда лорда Люцифера бывает многовато… То есть, это хорошо! И… И правильно. Но иногда тяжеловато. Иногда.       Во имя Азатота! Надо же, кто вышел из коматоза и запел. Не зная всех тонкостей отношений между Мефисто и Люцифером, NPC прощупывал почву, крался, будто по девственным джунглям. Сказал то, что ожидалось от него с наибольшей вероятностью.       — Свет заполняет собой всё пространство, а гамма-лучи и вовсе почти не знают преград, разве можно винить твоего ненаглядного лорда в том, что он всего лишь следует своей природе.       — Безусловно нет, — приободрился NPC.       — Назначение света — сиять как можно ярче, и Люцифер будет сиять, поверь мне. Сверхновые покажутся тусклой лампочкой на его фоне.       — А как же его сторонники? Те, кто поддерживают его сейчас.       NPC не сказал «люди». И не сказал «демоны».       — Они будут жить в этом свете, но ведь это не проблема. Ты видел, как они любят Люцифера, обожают просто.       NPC замялся, думая, что его бегающий взгляд незаметен в темноте. Бедный сиротка, не знает, как поделикатнее перейти к интересующему его вопросу.       — Я видел семейство Тодо. И других людей.       Ввернул-таки.       — Да что ты говоришь! И даже Сабурота?       Упоминание о пожирателе Каруры словно подключило блок питания NPC к электросети. Словно заставило его проглотить кусочек Люцифера. Сабурота Тодо — кумир их всех, очарованных, бегающих за Королём Света с упорством фанаток бойз-бэндов. Он ведь живое доказательство, безмолвное обещание, завет. Он — будущие они, по крайней мере, так они думают. Но ведь это Мефисто, а совсем не Люцифер, — пиньята с конфетками в разноцветном брюшке. И сегодня у него-таки акция.       Он наклонился к приободрённому NPC.       — Сегодня ты можешь стать Сабурота. Что скажешь, а?       «Наконец-то» — вот, что моментально нарисовалось на лице NPC. Разговор закрепил его позиции, перешёл в понятную плоскость. Купля-продажа, товар-деньги-товар, невидимая рука рынка чешет за ушком, успокаивает. Ему не угрожают, его хотят купить, а это всегда очень хорошо.       — Конечно, лорд Самаэль, что от меня за это потребуется?       — Вот хватка, вот деловой подход! Я в восторге, carissima(7), но всё же не стоит забывать о корнях. Коллектив держится на традициях и, отказываясь от чёрных плащей и масок, ты сильно теряешь в тимбилдинге. Разрежь жертву на алтаре, помажь им лица кровью, и алая лента повяжет их самыми крепкими, хоть и незримыми узами. А, может, тебе ближе леопардовые шкуры и таинства в тёмных храмах бога Сета? Решайся, ведь подобным образом связан и я с моими детками.       Но в NPC нет ни капли интереса ни к шкурам, ни к таинствам, он мечется, роется в беспорядочных мыслях, как в куче мусора, ищет бриллиант. Ядро, суть, иголку в кружевах.       — Вы сделаете меня таким, как мистер Тодо, в обмен на жертвоприношение?       — Почему ты спрашиваешь меня, разве Люцифер не собирался сделать именно это?       — Что? Нет! Или вы думаете, что да?       — Если об этом кому и знать, то только тебе, ведь от мебели не прячут секретов. С другой стороны, Люцифер никогда не был достаточно безумен, чтобы откровенничать с мебелью.       — Лорд Люцифер уважает людей, всё семейство Тодо — люди. Мисс Тодо работает у него телохранителем, а мистер Тодо…       — У мистера Тодо великая, невероятная судьба, но для чего бы Люциферу сдалось много мистеров Тодо?       — Потому что лорд Люцифер желает создать новый совершенный мир!       — И этот мир предполагает наличие людей?       — Да!       — Откуда ты знаешь?       — Он говорил.       — О да, ведь глаголание истины всегда было визитной карточкой демонов.       NPC никак не мог поверить, что сиятельный Первый из Королей мог запятнать себя ложью.       — Продолжай так думать, и ты непременно станешь таким, как мистер Тодо, — подмигнул Мефисто, и NPC окончательно перестал что-либо понимать в этом разговоре.       — Но всё же, давай-ка ради разнообразия подумаем логически, ведь ты умный человек, Шиничи, как виртуозно ты отжал храм Сета у Майкла Акино. А твои многоходовочки с налогами? Я рассказал о них своим друзьям из якудза, и в клане Сумиёси-кай началась эпидемия комплекса неполноценности. Так вот, разве ты видел среди иллюминатов других мистеров Тодо? Или слышал разговоры об умножении числа оных.       — Нет…       — Что-нибудь об усовершенствовании человеческой расы?       — Нет.       — А ведь Люцифер постоянно совершенствует техническое оснащение своего шаттла, делает новые научные открытия. Всё, что угодно, лишь бы не то, что по-настоящему важно.       NPC надулся, как брошенный подросток, и промолчал.       — А, может, он это делает? Строит и для людей маленький ковчежек, в список пассажиров которого ты почему-то не вошёл? Не зарекайся, Шиничи, не зарекайся, ты можешь просто не всё знать.       — Хотя о чём это я, Люцифер и себя спасти не в состоянии, куда уж людей-то.       Но брошенный подросток явно испытывал желание попререкаться:       — Это вы так думаете. Откуда вам знать о планах лорда Люцифера.       — Давай-давай, сделай мне тут загадочное лицо. Как это жалко, Шиничи, не думал я, что ты падёшь ещё ниже. Ведь даже скарабей — святыня твоего храма, могущая сдвинуть дело с мёртвой точки, — в моих руках.       — И всё же это была святыня моего храма.       — Лелеешь надежду, что ему понадобится что-то из других твоих святынь? Или что сможешь выкрасть скарабея? Напрасные мечты. Такие же напрасные, как мечта о благодарности Люцифера. Большинство святыней твоего храма — мусор, признай это.       Справедливое негодование, выраженное в адреналине, вскипело, красный, как Атум, NPC изобразил зубами скрежет Геенны.       — Мусор? Лорд Люцифер заинтересовался моим храмом! Включил его в ложу иллюминатов, а значит, сделал частью нового мира. Священный Хепри — важнейший артефакт, но не единственный.       — Не смеши, моя жена — археолог, я точно знаю, что подлинного в твоём храме не больше, чем в каком-нибудь казино.       — Ваша жена?.. Ваша… А известно ли вашей жене, что с моим храмом сотрудничает сам Сет? Что именно он даровал нам священного Хепри, и настоящий чёрный гипоцефал, и Бау — одного из великих павианов.       — Ахаха, а второй великий павиан не иначе ты! Во всяком случае развлекаешь не менее талантливо.       — А второго великого павиана Абет он обещал нам взамен на…       — Боюсь представить на что, о павиан моего сердца.       — На жертвоприношение.       — И что же запросил великий Сет? Чего ты стесняешься?       — Переднюю ногу животного салава (8). Мы собирались снарядить за ней экспедицию в египетский район Сохага.       — И чего же ты краснеешь, как дева, впервые увидевшая симплегму (9)? Кстати, да будет тебе известно, что у животных… Ааааа, ты про эту ногу! Ахаха, Шиничи, воистину ты павиан над павианами, животное салава и без того на грани вымирания, бессердечное ты чудовище.       — Лорд Самаэль…       — Экспедиция в Египет это же так дорого, не думал подменить переднюю ногу салава?       — Лорд Самаэль.       — Скажем, на свою. Или, думаешь, великий Сет не примет? Неликвид, Шиничи? Размерчик отнюдь не XXL?       — Лорд Самаэль!       — А подарочки Сета такие же кастрированные, как и он? Ну ладно, Шиничи, не куксись, я пошутил. Хорошо, хорошо, прекрасные у тебя святыни, подлинные. Они ведь даже…       — Чёрный гипоцефал сохраняет память, сознание человека или демона, его клали под голову мумии, чтобы сохранить личность покойного. Павиан Бау — душа западного берега, то есть, некрополя, он не даёт душе отлететь от тела, а священный Хепри — символ утреннего солнца, он как-то связан с рождением новой жизни, но мы ещё…       NPC был счастлив блестнуть познанием и показать, что его храм действительно имеет значение, ведь его до глубины души жгла обида. Он варился в ней, плавился, чувствуя себя ребёнком и борясья как с этим чувством, так и с обидой. Пока не всплыл.       — Чёрт! Я вам больше ничего не скажу!       — А ты разве сказал что-то, что мне неизвестно? Ах, Шиничи-тян, твои великие тайны знает даже моя жена, а вот мне есть, что тебе рассказать. Хочешь узреть настоящую магию?       Крохотный интерес скромно поднимает голову над бескрайними безднами инстинкта самосохранения, Мефисто стимулирует его, удавом Каа обвивается вокруг, берёт NPC за плечи.       — Люцифер пытался похитить моего сына, не зная, что количество моих деток вполне позволяет разбрасываться ими. Клянусь бёдрами Киприды, если бы братик пришёл с миром, я бы даже не счёл за труд красиво упаковать мальчишку. Знакомься, это Уаджи. Он машина, но ты ведь обучен толерантности и трансгуманизму, тебя не должна смущать его идентичность.       И о, как это сладко! Вдыхать недоумение NPC, кожей впитывать его адреналин, чувствовать заново рождающуюся дрожь под подушечками пальцев. Ведь его взгляд не выхватывает никакой машины, и дело здесь совсем не в зрительном анализаторе. Мефисто указывает ему на кусок пространства, заполненного хаотично разбросанными предметами, и, конечно, NPC думает, что Второй из Королей сбрендил. Окончательно шизанулся и сейчас свернёт ему шею без причин и следствий. Даже жаль разочаровывать.       — Ну же, Петруся, раздуплись. Для жреца ты недопустимо слеп, разве твои глаза, проникающие в тёмные закоулки человеческих душ, не замечают узы вполне аристотелевской логики, соединяющей все эти предметы.       NPC напрягает последнюю извилину, замечает стол, а на нём то, что кажется ему щприцом, набором пробирок, микроскопом, предметным столиком, яйцом, шарфом… Впрочем, это и есть то, чем кажется. Набор не связанных между собой предметов, никаких глаз бога Тета, совсем другое дело.       — Уаджи, это же цветок папируса, символ вечной молодости.       — Бинго, Шиничи-тян, и что из этого следует?       — Эм… Машина делает вечно молодым?       — Браво, Шиничи, твоя догадливость заставляет меня думать, что ты вполне способен подарить мне такой редкий по нынешним временам нектар поражения.       NPC силён и накачан, его мышцы до отказа полны восхитительными залатанными микротрещинами, и от того ещё приятнее крутить и вертеть его по своему вкусу. Пинками подгонять к столу, вцепляться в массивные плечи. Мягкий, податливый, пушистый медведь на верёвочке.       — Многие из демонов и каждый из Королей имеет свой аналог в древних пантеонах, в этом нет секрета. Ненаглядного лорда Люцифера некогда знали и под именем Ра, и как Шамаша, да и твой покорный слуга слыл разносторонней личностью. Пантеонов этих было множество, и египетский не стал исключением, к тому же он имел одну маленькую звероголовую особенность. О, эти человечьи теории о чудесах египетской генетики! Поройся на ютубе, если интересно, людишки такие забавные! Так, о чём бишь я… Ах да, превращение в бога в Египте неизбежно связывалось с тесным общением с животными… Нетленность и долговечность таким образом связывалась с земным и временным, и я слегка… Подкорректировал метод. Смотри сюда, Шиничи, выделяем из ДНК сокола участки, отвечающие за описание его головы, потом соединяем обычные человечьи яйцеклетку и спермотозоид в зиготу, из зиготы выделяем её ДНК и запускаем в неё эндонуклеазу, разрушающую участок, отвечающий за строение черепа. Затем приклепляем к нашим соколиным генам непатогенный вирус и запускаем получившуюся плазмиду в зиготу. Теперь помещаем зиготу в яйцо, заворачиваем в шарф и кладём в тёплое место. Да, Шиничи, самое обычное яйцо и шарф обычный, кашемировый, нравится? А дальше, о, Шиничи, ты не пожалеешь, дальше…       Мефисто с трудом переводит дыхание, сглатывает, потирает ладони. Его детище, порождение, плод ума и рук. В груди теснятся чувства, их стоило бы подвергнуть анализу, но не сейчас, поэтому он назовёт их любовью. Почему бы и нет. Он любит, любит, любит, и даже NPC! Такого милого, растерянного, как девочка-моэ. Как крошка-гомункул в шарфе.       — Чужие гены не приживутся, зигота стухнет вместе с яйцом, если не сделать этого, не провести обряд «отверзания уст и очей»(10).       — Тот самый? И как же вы его проводите? Сразу?       NPC осматривает курильницу а-сетеш и кинжал песеш-кеф даже с интересом.       — Поэтапно. Телу требуется восемь месяцев, чтобы вырасти, а потому я провожу по одному элементу ритуала в месяц: от высыпания в углу тачки песка до умащения тела благовоньями, но я вот подумываю усовершенствовать ритуал. Как насчёт новой жертвы на пятый месяц? Расчленим вместе с быками, газелями и гусями ещё и твой скарабей. Что ска…       — Хотите сжечь нашего священного Хепри на жертвенном алтаре?!       — Уже давно не вашего.       — Бесценную святыню в огонь!       — Так ведь для дела же!       — Он не для этого! Наверняка, лорд Люцифер не планировал всего лишь сжигать священного Хепри!       — Ладно, убедил, подожду с экспериментами. Под конец стоит не забыть о самом важном — о сердце.       NPC трепещет и отводит взгляд, когда ладонь Мефисто касается его груди. Какой милашка! Прямо даже… Наводит на определённые мысли. Сколько же в Мефисто любви.       — Если не вложить в гомункула фрагмент своего сердца, он не станет тобой… Зато, если вложить, смерть больше не страшна. Демоническое сердце, как человеческая печень, умеет расти из маленького кусочка. Ну а это тело с соколиными генами перед тобой, конечно же, Ра, а стало быть, Люцифер. Теперь смотри сюда.       Неуклюжее тело NPC описало кружок в тщедушной пародии на танцевальное па.       — это Бог Второго Шанса, и его хобби — лечить лейкемию. Суть болезни в нарушении хромосомной транслокации: ДНК одной из хромосом разрывается и присоединяется к ДНК другой хромосомы, из-за чего гены-супрессоры перестают справляться с опухолью. Я вытаскиваю фрагмент костного мозга, выделяю стволовые клетки, которые являются предшественниками той или иной группы клеток крови, запускаю туда молекулу РНК, которая в комплексе с бактериальным белком, введённым в человеческую клетку, узнаёт неправильный участок гена, связывается с ним и уничтожает его, внося двуцепочечный разрыв в мутировавший участок, потом клетки эволюционным образом по принципу комплиментарности восстанавливают этот ген. Стволовые клетки с исправленной ДНК я возвращаю обратно. Ты всё понял, Шиничи? Запомнил? Молодец! Но, понимаешь ли, в человечьих генах слишком много ошибок. В людях их вообще, как мелодий у Азатота, и Люцифер стремится это исправить… Так вот, белок не знает, на какую из ошибок ему следует обратить внимание, и он измолол бы ДНК в кровавую кашу… Ты мотай на ус, Шиничи-тян, пригодится. Измолол бы, стало быть, если бы не червоточина, перемещающий белок к нужной мутации, но я не могу создать червоточину из ничего, понимаешь, Шиничи. Мне для этого нужна звезда. У меня было несколько, но теперь…       Ещё одно танцевальное па в безумном кордебалете, замешанном на энтузиазме Мефисто и задумчивости NPC.       — Не смущайся, Шиничи, не смущайся, тебя ведь страшно интересуют мои дети, так познакомься хотя бы с частью них.       — Лорд Самаэль, у меня из-за этого тусклого освещения уже страшно устали глаза, а ещё голова идёт кругом.       — У тебя тоже? Рад, что мы на одной волне! Это всё так волнующе, не правда ли? Перебирать тонкие настройки душ родных детей всё равно, что копаться в сокровищах. Это слепит, заставляет сердце биться быстрее, и пусть ты не отец, но попробуй понять. К душам стоит относиться внимательно, Шиничи, никогда ведь не знаешь, кто из них сослужит тебе самую важную службу и, скажем, сделает из тебя Сабурота. О, смотрю, тебе резко полегчало. Эй, Бог Второго Шанса, тебе есть чему поучиться у папочки, ведь даже ты не исцеляешь столь мгновенно. Мотай на ус! То есть, на белок.       Ещё одно па, новый шаг, ещё одно движение, сделанное размякшими мышцами по воле чужой руки. Подкаченное мяско ослабло, провисло; разум подёрнулся дымкой и превратился в болото: впитывать может, рожать — увы; и даже кожа похолодела, совсем лягушечьей сделалась. Мефисто чувствует это, несмотря на ткань перчаток.       Скользкие влажные лапки, мягкое брюшко, минимум костей и минимум мозгов, разумеется. Сказки не врут, люди на удивление легко превращаются в лягушек. Издают бессмысленные звуки, забавно дёргаются, когда скальпель входит в них нежно, почти любовно, пускает девственную кровь, словно во время консумации. Мефисто любит такие моменты, обожает просто, смотрит с умилением. Котёнок, дёргающий лапкой и попискивающий во сне, выглядит менее мило, а ведь лягушка тоже погружается в сон.       — Это Кодзики (11), и он… Бог.       Мефисто наслаждается произведённым эффектом, потому что его почти нет. Лягушка не напрягает своё жалкое мяско, не понимает, где тут горячее, где острое и почему ей надо убегать. Тем слаще станет шутка, когда дойдёт.       — Ты замечал, Шиничи, что человек поразительно тоталитарен? Конечно, ты замечал, это популярная мысль. Обычно считается, что это порок западного человека, но чуть позже ты заметишь, что и восточный не лучше, взять хотя бы Японию. Виртуальная реальность, созданная её специалистами, процветает.       Лягушка ловит воздух, моргает внутренним веком, пытается выстроить стройную логическую цепочку и не может. Боги Египта, лейкемия, виртуальная реальность. Для лягушки между этими вещами не больше связи, чем между скальпелем, спиртовкой и белым халатом.       — Ах, Шиничи, человек получил доступ к созданию нового измерения, новой реальности, и как он использовал эту возможность? РПГ, квесты, новеллы — премилое дело, но они лишь имитирует белковую реальность, как актёры-европейцы, изображавшие чернокожих с помощью грима. Какое унижение! Какая трата потенциала! Этому миру совершенно необходим такой супергерой, как Кодзики, готовый исправить проблему, построить новое общество с их личной пирамидой потребностей и вытекающей из этого культурой. Правда, создать новое общество из ничего — задача пока непосильная для нас с Кодзики, а потому мы решили взять за основу людей. Советую тебе быть внимательнее, ведь мои слова напрямую касаются Сабурота. Да, вот так. Человек, как известно, состоит из генов и жизненного опыта, программа его психики стоит на таком железе, как кора головного мозга, и по сути нам нужно всего лишь пропустить эту программу через аналогово-цифровой преобразователь, который закодирует её в двоичный код, и вуаля. Человек, а вернее, его заготовка, — в виртуальной реальности и может меняться и развиваться, используя уникальный жизненный опыт, получаемый в цифровом пространстве. Забудь об изображении, музыке — обо всём, что человек создал в виртуале для своих пяти чувств. Основной потребностью нового общества станет электричество, так как они разберутся с этим, а?       Внутреннее веко движется всё медленнее, лягушке скучно, она впадает в транс. Могла бы быть змеёй, если бы не беззубость.       — На первый взгляд всё идеально сходится, но вот досада: когда мне пропускать психику через преобразователь? Во взрослом возрасте она уже испорчена белковым жизненным опытом, а запускать в виртуальность психику младенца мне неинтересно, ведь самый соль — в сравнении того, что получилось из человека в белковом мире, и того, что получилось из него же в виртуальности. Так как же быть? Шиничи, это нериторический вопрос.       Лягушка с трудом всплывает на поверхность.       — Я не знаю, лорд Самаэль.       — Напрягись. Взрослый не подходит, потому что от его психики не отделить белковый жизненный опыт, а младенец — потому что я ещё не знаю, что из него получится.       — Если бы можно было отделить от взрослого его опыт…       — Это невозможно, его мозги уже безвозвратно им изменены.       — Но невозможно же отмотать мозги назад!       — Я Повелитель Времени, Шиничи! А для твоего «невозможно» в этом шлеме уже стоит червоточина, на которую я потратил ещё одну звезду из своей коллекции. Садись, Шиничи, вернём тебе обратно все восемьдесят миллиардов погибших нейронов (12). И, кстати, вот тебе пустышка и фартучек, Кодзики терпеть не может, когда его мажут слюнями.       — Ч-что?!