The sun

Солнце уже садилось, а небо покрывалось розоватыми пятнами. К вечеру становилось прохладно и даже толстовка не давала того тепла, которого так хотелось. И хотя было ещё достаточно светло, уже начинали зажигаться фонари. Сейчас на улице было много людей, все толпились, должно быть, спешили вернуться домой, чтобы после тяжелого дня расслабиться с семьей, с друзьями, с любимыми. И это выглядело удивительно — люди, несмотря на утомительные рабочие будни, казались такими счастливыми. Тор старался не обращать внимания и с каменным выражением лица уверенно шагал по тротуару. Пару поворотов — и он на месте. Громовержец несколько раз бывал в Лондоне и всё так же плохо ориентировался. Да, это безусловно один из самых красивых городов, которых ему приходилось видеть, но как же просто запутаться в этих, на вид, одинаковых старых домах. Тор завернул за какой-то белый кирпичный дом и нерешительно остановился, вглядываясь в толпу. У входа в искомое здание, спиной к нему, стоял высокий худощавый мужчина в чёрном костюме. Волосы его были такими же чёрными, как и костюм, и волнистыми прядями ложились на плечи. Руки мужчины были в карманах, возможно, замерзли от холода, но исходя из того, что он в такую погоду стоял в одном костюме, можно было сделать вывод, что ему весьма комфортно. Тор просто стоял и смотрел на спину мужчины. Такой знакомый, такой изящный силуэт. Невероятно красивые и мягкие волосы, которые всегда так вкусно пахли какими-то травами. Эта идеально-ровная гордая осанка, эта скользящая грациозная походка и этот немного хрипловатый томный голос. Ему сразу вспоминается такое до боли знакомое красивое бледное лицо с голубовато-серыми глазами, вспоминается смущенный румянец на белоснежной коже щек, вспоминается обольстительная улыбка тонких губ. Громовержец больше не видит перед собой незнакомца, теперь он уверен, что перед ним стоит никто иной, как его брат. А потом он вспоминает, как бездыханное тело его младшего брата грубо бросают на пол разгромленного корабля, пропитанного кровью Асгардцев, усыпанного их трупами. И в тот момент Тор осознаёт, что больше не за что будет сражаться. Всё, что у него было — он потерял. Никого не осталось. Все, кого он любил, — погибли. По щеке вновь стекает слеза, но уже не от ветра. Он лишь тяжело вздохнул и сморгнул набежавшие напрасные слёзы. Тор закрыл глаза и зашёл в здание, игнорируя дикое желание окликнуть такого знакомого незнакомца любимым именем и заглянуть в его лицо. Глупо и жалко. Ему больше не хотелось в очередной раз разочарованно смотреть в лицо какого-то смертного, ища в нём обожаемые милые черты. Он не хотел вновь и вновь, раз за разом, испытывать это тяжкую мучительную боль, которая преследует его уже столько лет, которая не даёт спокойно спать и с каждым днём, постепенно, отнимает желание жить. Нет больше сил бороться, ведь Локи мёртв. В помещение было не намного теплее, чем на улице, но гораздо темнее. Все окна были завешаны длинными бардовыми шторами, через которые не мог пробиться свет. Когда двери за Тором захлопнулись, в воздух поднялись частички пыли. Комната, где он сейчас находился, напоминала библиотеку — повсюду стояли стеллажи с книгами. Паркет неприятно скрипел и явно не был новым. Обои на стенах были немного обшарпаны. Кресла, стоявшие возле стеллажей, на вид, тоже не были новыми. И хоть вся мебель выглядела довольно посредственно, она была сделана из дорогого тёмного дерева и всё, что находилось в этом помещении, было антиквариатом. Тор шагал между стеллажей и всякий раз морщился от скрипа досок под ногами. До недавнего времени стояла гробовая тишина, которую нарушал лишь премерзкий скрип досок, а сейчас, чем ближе Тор подходил к, завешенной шторкой, комнате, были слышны какие-то всхлипы, вздохи и знакомый монотонный голос. Громовержец уже собирался отодвинуть занавеску, но в последний момент остановился и решился подслушать разговор. Конечно, Тор понимал, что это ужасно некрасиво. Всю жизнь матушка твердила о том, насколько это неправильно. «Подслушивать, скорее, в духе твоего брата». Тор тряхнул головой, как бы прогоняя эти мысли и, вопреки воспитанию, сосредоточился на чужом диалоге. — Какой же я идиот! Я не замечал его чувств на протяжении шести чёртовых тысяч лет. А когда он попытался что-либо сделать, я повёл себя как мудак. — Я, конечно, не эксперт в подобных ситуациях, но уверен, что вам просто нужно поговорить. — Не думаю, что он сейчас захочет со мной говорить. Я, должно быть, смутил его… Громовержец стоял, оперевшись на один из шкафов и был полностью во внимании. Так занимательно было смотреть на чью-то драму, забывая о своей собственной. Тор ждал продолжения, дабы понять о чём разговор, но внезапно провалился в уже ни раз ранее виденный портал. Через несколько секунд он уже валялся на полу той самой комнатки, а перед ним восседали великий чародей, защитник всея Земли — могущественный маг Доктор Стивен Стрэндж и какой-то пухленький мужичок в забавном пальто. Стивен наклонил голову и изящным движением пальца усадил Тора на соседнее кресло. Незнакомец изумлённо хлопал покрасневшими, видимо от слёз, глазками. — Я получил твоё сообщение. Так, ради чего мне пришлось добираться через всю галактику? — Тор, как ни в чём не бывало, устроился поудобнее, запрокинув ногу на ногу. — Добрый вечер, Тор. Ну, довольно много событий произошло в твоё отсутствие. Знаешь ли Армагеддон, пришествие Антихриста. Но, благо, мы и без тебя справились, уж прости, — голос мага, как и всегда, был ровным и спокойным, без капли интонации. — Тогда зачем я здесь? — Тор слегка нахмурился, искренне не понимая цели его нахождения в Мидгарде, раз у них и так всё хорошо. — Захотел повидаться, — чародей выдал что-то на подобии улыбки, но заметив тяжёлое дыхание Тора, продолжил. — Но-но, не кипятись, есть одно дело для тебя. — Я весь во внимании. — Недавно я заметил подозрительную аномальную активность в деревушке Брюкенхарст. Так вот, сделай одолжение, проверь что там. Громовержец ожидал чего угодно, но о такой наглости и подумать не мог. Он проделал такой пространственный прыжок и чего ради? Стать мальчиком на побегушках у какого-то чернокнижника? Или может попробовать себя в роли участкового, прибывая на вызовы о шумных соседях? — Святые Норны, за кого ты меня принимаешь! Ты хоть понимаешь о чём ты говоришь?! Что, на Земле попросить больше некого? Сам и проверяй свои активности! Тор уже собирался покинуть это древнее пыльное убежище, но одним лишь взмахом Стрендж усадил его обратно. — Может позволишь мне закончить? Спасибо. Во-первых, я решил взять небольшой отпуск и навестить давнего друга в Лондоне, так как возможных угроз больше нет. Могу себе позволить, знаешь ли. Во-вторых, от тебя давно не было вестей, и я не думаю, что одиночество хорошо на тебя влияет. А там на свежем воздухе и развеешься. Кстати, я нашёл тебе компаньона. — Знаешь, не думаю, что мне это сейчас интересно и вряд ли я захочу с кем-либо общаться, так что говори, куда нужно наведаться, и я мирно вернусь к своей рутине. — Брюкенхарст, деревушка, от Лондона девяносто миль. Всплеск энергии не самый слабый, но такое уже, кажется, случалось. Не хотелось бы брать на себя ответственность за твою неожиданную кончину, так что, вот тебе помощник, — маг махнул рукой в сторону рядом сидящего мужчины. Тот удивлённо вскинул брови и с недоумением посмотрел на Стрэнджа, который сделал вид, что ничего не заметил. — Ты собираешься дать в помощь Богу какого-то смертного? Смешно, Стрэндж. А теперь позволь мне… — Прошу прощения? — Да? — Вы сказали Богу? — Хм, верно, именно так я и сказал. — Что вы имели ввиду? — То и имел, я Тор, сын Одина, правитель Асгарда и величайший Бог Грома. Приятно было побеседовать. Пухляш открыл рот и хотел было что-то сказать, но Бог уже скрылся за шторкой. Тор выскочил на улицу, подмечая, что похолодало и, кажется, заморосил дождь. Громовержец натянул на голову капюшон толстовки и, будто зная куда идти, зашагал по тротуару. Он всё ещё не мог поверить в то, что по сути, его отправили на каникулы в Мидгард, насладиться природой деревушки Лондона. Хотя, с другой стороны, может, оно и к лучшему. Тор и сам не в восторге от перспективы днями и ночами пребывать на корабле, но что ему остаётся? Здесь, в Мидгарде, смотря на смертных, он вспоминает, насколько он одинок. Но почему-то не хотелось заполнять это одиночество. А смысл? Даже после тысячи лет сложно отпускать человека, а жизнь смертных ничтожно мала — не все и до сотни доживают. Привязываться, потом терять, скорбеть, страдать — поверьте, не лучший вариант. — Мистер… Сэр, э-… Бог? Послушайте! — А, это ты. Я вроде бы сказал, что не нуждаюсь в помощи смертных. — Вообще-то, я — ангел. А вам, я уверен, нужна помощь, потому что вы сейчас даже в неправильном направлении идёте. — Послушай-ка, ангел, — Тор скривил губы в усмешке, — я как-нибудь и без тебя обойдусь.- Громовержец продолжал шагать в «неправильном» направлении, не обращая внимания на собеседника. — Сэр! Я частенько бывал в Брюкенхарсте, знаю каждую семью и каждое поместье, почему вы отказываетесь от моей помощи? — Зачем тебе помогать мне? — Тор, наконец, остановился и повернулся лицом к ангелу. — Сэр, я знаю, что с вами произошло, и мне безумно жаль, но не отказывайтесь от моей помощи. Так как я ангел, я должен творить добро и помогать заблудшим душам выйти на свет! Тем более, я знаю, как добраться до Брюкенхарста, но сначала нам нужно будет поговорить с одним человеком, — ангел замялся, а потом добавил, — так мы обеспечим себе передвижение. Тор прищурил глаза и поджал губы, вспоминая разговор ангела и Стрэнджа. — Это, конечно, не моё дело, но это случайно не тот человек о котором ты сегодня говорил с чернокнижником? — Да, вы правы, хотя впредь не нужно подслушивать чужие разговоры, — он мило улыбнулся и протянул руку громовержцу. — Меня зовут Азирафель. — Я думал, что твоё имя Ангел. — Тор безо всякого интереса смотрел куда-то в сторону, а в глазах его была такая тоска, что, казалось, он вот-вот зевнёт, а после и вовсе отключится. — Так, вы принимаете мою помощь? Одинсон вздохнул и перевёл взгляд на Азирафеля. Он всё ещё сомневался, надо ли это ему? Что ж, видимо придётся соглашаться, потому что вряд ли этот чудак отстанет. Побыстрее бы покончить с этим делом и вернуться на круги своя. И всё же, он пожал руку ангелу. — Ага.