Змеиные истории

Разумеется, Азирафелю и Кроули было доподлинно известно, что выражение «и грянул гром небесный» надо понимать вполне буквально — при подобных событиях они присутствовали самолично. Гневаться свойственно всем. Даже высшим сущностям. И, конечно, ангел и демон ожидали подвоха от своих контор, раз уж уволились, так сказать, с треском и безо всякой отработки, особенно если учесть, что увольнение уставом компании вообще не предусмотрено. Даже старались вести себя осторожнее — то есть не творить чудеса направо-налево и не открывать двери квартиры или магазина первому встречному ангелу или демону. Но к грянувшему грому и ударившей прямо, кажется, меж ними молнии всё же оказались не готовы. Азирафель даже зажмурился, но тут же распахнул глаза, услыхав болезненный вскрик Кроули. — Мой дорогой! — ахнул Азирафель. Кажется, с чувством юмора на Небесах было ничуть не лучше, чем в Аду. Потому что Азирафель это остроумным не находил! Мелкий лохматый и большеглазый демон, выглядящий как ребёнок лет четырёх, выбрался из упавшей мешком одежды. Скривил губы, кутаясь в рубашку, хлопнул глазами — раз, другой. По скуле вниз за ворот рубашки уходил извилистый ожог. — О нет, нет, только не плачь! — перепугался Азирафель. — Вот ещё! — буркнул непривычно писклявый демон. И топнул ножкой, прошипел, всё-таки помня о присутствии ангела, на змеином нечто непонятное, но определённо нецензурное. Азирафель поневоле умилился, даже позабыв сделать замечание по поводу брани из детских уст. Нет, он не умилялся птичкам-кошечкам-собачкам-маленьким детям — он любил мир вообще, потому что любовь была заложена в его природе. Но мелкий и почему-то растерявший всю смуглость, зато веснушчатый Кроули вызывал желание пригладить встрёпанные вихры и потискать за непривычно круглые щёчки. Азирафель глубоко вдохнул и напомнил себе, что Кроули не простит. Но причесать-то можно?.. Кроули же отдышался после длинной тирады на змеином (мадам Роулинг совершенно определённо встречала Кроули, хоть тот и не признавался), протянул к нему руки: — Ангел? Для моих коротких ног дорога слишком длинна! Азирафель не смог устоять перед этой мордашкой, хотя и подозревал, что кто-то попросту пользуется ситуацией. Ещё бы, покататься на ангеле! Все демоны от зависти хвосты себе откусят, — сказал бы Кроули, — хоть хвостов (у большинства) у них и нет. Показалось, что Кроули, очутившись у него на руках, на миг выглядел почти смущённым, но этого быть точно не могло, значит — именно показалось. Оказавшись в магазине, Азирафель, всё это время прижимавший к груди удивительно молчаливого мелкого демона, вздохнул с облегчением. Дома, как известно, и стены помогают, а магазинчик для него давно стал родным, привычным и удобным, как собственная одежда. Он своими руками подобрал сюда каждую книгу на полках, сотворил занавески, приобрёл дешёвую, но симпатичную своей неуклюжестью кружку для себя и ещё одну — для демона, хоть тот и не пил чаю. Усаженный на диван Кроули тут же щёлкнул пальцами. Губы у него обиженно дрогнули, когда совершенно ничего не случилось. — Нет, дорогой мой, детям нельзя спиртное! — переполошился Азирафель, когда соскользнувший на пол Кроули ловко вытащил из-под дивана запылившуюся бутылку, явно долго там пролежавшую. — Отстань, ангел, я не могу воспринимать эту реальность на трезвую голову! — буркнул демон. Азирафель, ничуть не купившись на жалобные глаза и надутые губы (хотя почти стало стыдно), уговорами и посулами бутылку у него отобрал, вручив взамен клетчатый плед — потому что ну холодно же, и босиком вдобавок — и кружку с горячим какао. Кроули держал кружку с таким видом, будто в этой кружке сидел скорпион, и выглядел совершенно несчастным. Брошенный котёнок, право слово. Кроули, вредному и эксцентричному даже для демона созданию, не нужно было никаких сверхъестественных способностей, дабы при желании очаровывать всех вокруг. Но эта его мелкая большеглазая версия была совершенно невозможна, и даже ангельский иммунитет помогал не слишком. Между прочим, совершенно непонятно было, отчего демон до сих пор кутался в большую ему рубашку. Кроули не посещал дорогие магазины, несмотря на всю склонность к щегольству. Он сотворял себе одежду. — Пей какао, дорогой мой, оно не кусается, — мягко сказал Азирафель. Кроули подозрительно принюхался, скривился, но всё-таки выглотал всю чашку. И, несмотря на все попытки сохранить несчастный вид, чуточку просветлел лицом. Азирафель всегда знал, что чашечкой какао и порцией блинчиков тоже можно спасти мир. Веснушки на побледневшей мордашке казались особенно яркими. Залечивать след от ожога Кроули не торопился, а сам Азирафель даже попробовать сделать это, не причинив демону боли, не мог. К сожалению, договор о сотрудничестве не влиял на противоположную направленность их сил. И Азирафель сделал всё, что мог — подсел к Кроули на диван, бережно огладил воздух над ожогом, не леча — забирая боль, принялся распутывать рыжие вихры рассеянно вынутой из воздуха расчёской. Кроули сперва взвился было — всё-таки они относительно соблюдали личное пространство друг друга, — но Азирафель мягко надавил на напряжённые плечи, успокаивающе зажурчав что-то, во что даже сам особо не вслушивался. И демон — демонёнок, хоть детства у ангелов, по человеческим понятиям, не было вовсе? —замер, заворожённый, как змея звуком флейты, позволяя прикасаться к волосам, вновь доходящим до плеч. Азирафель осторожно пропускал меж пальцев осенне-рыжие пряди (ангел любил осень: в прозрачном воздухе разливалось небывалое умиротворение, а во взглядах людей поселялась мечтательная задумчивость), распутывал с самых кончиков, бережно водя щёткой. Демон, чуть запрокинув голову, едва приметно покачивался в такт мурлыканью Азирафеля себе под нос старинной неполитанской песенки — немного игривой, но не лишённой очарования. Азирафель даже мимолётно подумал, что интересно бы проверить реакцию Кроули-змеи на живую музыку. Вроде бы змеи не слышат... Распушившиеся локоны легли тёмно-рыжей волной на плечи, а сам Кроули окончательно привалился спиной к груди Азирафеля. — Так ты расскажешь, отчего именно такой вид, Кроули? — осторожно спросил Азирафель, обняв поперёк груди клюющего носом мелкого демона. — И твоя одежда... — Энергосберегающий режим, — непонятно пояснил Кроули, не торопясь отстраняться, и зевнул. — У меня сейчас просто нет сил поддерживать своё существование здесь. Уж не знаю, сговорились ли ваши с нашими, но молния эта — пакостная штука, благо хоть о физике они, в отличие от меня, понятия не имеют, не то было бы хуже. — Дорогой мой, — заволновался Азирафель, раздумывая, не попробовать ли накормить Кроули, скажем, конфетами — пишут же в книгах, что там много калорий, которые дают энергию! — но тебе едва ли выдадут новое тело. Ты сам говорил, что мы теперь вне системы. — Посплю пару веков, — сонно и невнятно пробормотал Кроули, сворачиваясь трогательным клубком прямо в его руках и закутываясь в плед по уши, — восстановлю силы, облик вернётся. Наверняка и ваши и наши решили, что это я один во всём виноват, но я не против, ты слишком неосторожен, ангел... С негромким хлопком вместо рыжего мальчишки на диване оказалась маленькая толстенькая змейка. Наверное, это был самый экономичный режим земного существования Кроули. Змейка повозилась-повозилась, забилась в угол дивана и остекленела глазами. Азирафель вздохнул, взял в ладони совершенно несчастную, вялую от прохлады змейку, немедленно свернувшуюся неуклюжим клубком. Следовало бы просмотреть пару десятков действительно старинных книг — возможно, там найдётся что-то о подобных ситуациях. Ждать пару веков, пока Кроули восстановит силы, Азирафелю не хотелось. За последнее время он настолько привык к обществу демона, что теперь с трудом мог представить, как они могли не видеться порой десятки и даже сотни лет. Но Азирафель сидел, тихонько напевал давным-давно случайно подслушанную колыбельную, убаюкивая и согревая змейку в ладонях, и улыбался, сам не зная почему.