***
Врачи не смогли спасти Мину. Девочка умерла на месте от обильного количества травм. Сидя в коридоре больницы, Дейдара бездумно смотрел в зеленую стену. Мать громко ревела, держась за плечо отца, который только кричал на врача за то, что доктора бездействовали. То, что «какого хрена этот пьяный ублюдок остался жив?». Рядом стояли полицейские, записывая какие-то документы и иногда поглядывая на пацана, который, вроде как, должен был дать показания. — Мальчик не уследил за сестрой, такая трагедия, — вздохнула одна из медсестер, идя мимо Дейдары. Блондин только нервно перевел взгляд в спину женщины. Не уследил? Он следил за Миной! Он всегда за ней следил! Он отлучился на секунду, ответить на этот дурацкий телефонный звонок Такеши! — А я говорила тебе, нельзя оставлять Мину с этим… этим… — мать вновь зарыдала, пока отец пытался ее успокоить. Дейдара поднял глаза на маму, судорожно вздохнув. Это все его вина?***
— Мам, мы можем поговорить? — Дейдара стоял в проеме спальни, наблюдая за тем, как мать медленно обвивает шелковой черной лентой фото дочери. Сегодня состоялись похороны Мины. Сначала мама не хотела пускать Дейдару, но мальчик умолял об этом отца и ему дали проститься с сестрой. Погода была отвратительной, шел дождь и стоял жуткий ветер, но ребенок старался правильно молиться вместе со священником, пропуская внутри все слова, что хотел сказать сестре. Он не отходил от ее могилы дольше всех, поправляя цветы и мокрыми глазами смотря на фотографию на еще свежей могиле. — Дейдара, я не хочу с тобой говорить, — холодным и железным голосом произнесла женщина, даже не посмотрев в сторону сына, который держал в пальцах любимую игрушку сестры. — А папа? Где папа? — отца Дейдара не видел с похорон. — Дейдара, иди спать! — крикнула женщина, поднимаясь с постели и с ненавистью смотря на ребенка. Мальчик кивнул, тихо закрывая за собой дверь.***
— Ты знаешь, что это — его вина! — припечатала женщина, глядя на мужа, который только тихо перелистывал страницы газеты. — Джина, Дейдара — маленький мальчик, он… — Он должен был следить за ней в оба глаза! — прошипела Джина, вытирая очередные слезы с глаз. А после она с остервенением стала натирать поверхность стола, — И не говори, что не думаешь точно также. Отец промолчал. Он тоже винил Дейдару. Прошел уже год. Дейдару кормили, отвозили в школу, ходили на его родительские собрания, однако с ним уже не говорили. Отец мог пару раз в месяц спросить, как дела у мальчика, на что Дейдара привык отвечать «хорошо». Он не хотел создавать еще больше проблем. Мать делала вид, что сына не существует. Женщина намного чаще посещала могилу дочери, чем комнату сына. Такое поведение еще больше закрепило в голове блондина вину за то, что произошло. Вот и сейчас, лежа в постели и слыша разговор родителей через стенку, Дейдара трепетно держал в пальцах молочный зуб, кладя его под подушку. — Зубная фея, пожалуйста, забери мой зуб и… Верни Мину. Пожалуйста, верни ее… — ребенок всхлипнул от вновь нашедших слез.***
— Дейдара, я сегодня буду поздно, не закрывай дверь на верхний замок, — попросила женщина, выходя в общий коридор и поправляя прическу. Отца не стало два года спустя после аварии. Пневмония. Через три месяца женщина стала часто уходить из дома, а перед забором ее всегда ждала красная машина. Дейдара оторвался от игры в телевизоре и внимательно посмотрел на мать. — Хорошо. Мам? — Что? — Там… Тебя машина ждет. — Я в курсе, Дейдара. — Тебя ждет другой мужчина? — А это тебя волновать не должно, — фыркнула женщина, выходя из дома и громко хлопая дверью. Мальчик обиженно поджал губы, отключая игру и уходя в комнату сестры, ложась на ее постель и глубоко вздыхая. Пальцами он притянул к себе какого-то плюшевого кота, крепко прижимая к груди и смотря на фото на стене, где он вместе с девочкой стоит около какого-то озера. — Вот бы повторить тот день, да, сестренка? — мальчик тихо всхлипнул, крепче прижимая к себе игрушку.***
— Я буду жить тут? — Дейдара испуганно обвел глазами надпись Детский дом «Радиз» на стене двухэтажного кирпичного дома. Возле входа какие-то бумаги проверяла высокая женщина со светлыми волосами в темно-зеленом костюме. — Да, ты будешь жить здесь. Тут внутри сразу и школа, и комнаты. Общение со сверстниками тебе не помешает, как и свежий воздух, — вздохнула Джина, выкатывая чемодан ребенка к нему и внимательно смотря на здание. — Это же очень далеко от дома. И от Мины, — тихо сказал мальчик, переведя взгляд на мать, которая только сложила губы скобкой. — Мы все должны начать новую жизнь после ее смерти. Я не могу дать тебе то, что смогут дать здесь. Дейдара, я сама… Не справляюсь, — вздохнула женщина, и впервые Дейдаре казалось, что его мать была с ним честна и откровенна, — Твоя сестра, твой отец… Это сложно, Дей. Так нам всем будет лучше. А это госпожа Цунаде, теперь ты можешь по любому вопросу обращаться сразу к ней, — Джина посмотрела на блондинку, которая подошла к мальчику и дружелюбно ему улыбнулась. — А ты? — ребенок тут же перевел взгляд на мать, которой уже из известной ему красной машины посигналил какой-то бородатый мужчина. — А мне уже пора, Дейдара, — вздохнула женщина, внимательно смотря на сына сверху вниз и вдруг аккуратно его обнимая. Кажется, это стоило ей откровенных сил, — Я положила фотоальбом в твой рюкзак. Там много фотографий, — тихо сказала женщина, отрываясь от мальчика и кивая блондинке рядом. Дейдара пустым взглядом смотрел на то, как красная машина выезжает за поворот, спустя пару минут ощущая широкую и теплую ладонь женщины на своем плече. — Пойдем. Познакомлю тебя с соседями.***
Наверное, время длится особенно долго в момент ожидания. После выстрела все разговоры стихли, и несколько пар глаз застыли на колышущихся теплым ветерком соснах. Через несколько секунд из кустов вышел Хидан, держа на своей спине Шикамару. Первое, что бросалось в глаз — рваная рана на колене блондина, и то, что он заметно хромал. Пистолет был в его руке. Мелкие царапины на бледном лице, словно кто-то разбил о щеку Хидана стакан. Шатен за его спиной буквально висел на товарище, а висок полностью покрыла кровь. Других ран, возможно, не было видно из-за одежды. — Нам охренеть как срочно нужен Обито! — крикнул Хидан, почти спотыкаясь, но его тут же успели подловить Сасори и Дейдара. — Что произошло?! — Тен Тен подбежала к мальчикам, пока Сакура и Наруто унеслись к забору, крича имя Обито. Ючи побежал за хозяйкой, также громко лая. — Сначала окажите помощь Шикамару, — прошипел Хидан, руку которого на свои плечи закинули Саске и Дейдара. — Давай его сюда! — Неджи тут же помог Сасори удержать Нара, и понес в сторону входа, — Тенни, ворота! — Да, — девушка тут же быстро подбежала к воротам, открывая те и смотря на Хидана, — Ты стрелял? — Я. В ходячего, — прошипел парень, когда его занесли внутрь деревни.***
— Обито! Обито! — Сакура окликнула мужчину, когда он выходил из дома Маргарет, проверяя вновь какие-то бумаги. — Что случилось? — Там Шикамару… И Хидан… — это просипел Наруто, который подбежал к мужчине, пытаясь все объяснить на руках, вот только с веранды послышался звук разбитой кружки. Ее выронила из рук Темари, тут же поднимаясь с плетенного кресла. — Что?! — Так, отставить панику! — крикнул Учиха, замечая обоих парней и подскакивая к ним, — Хидан, на твоей ноге укус? — Нет, — прошипел парень и кивнул на Шикамару, — На нем тоже нет укусов. Мы попали в аварию. — Хорошо. Хина, займись раной Хидана! — крикнул Обито брюнетке, что сейчас также подскочила с кресла возле Темами и побежала к блондину, — Неджи, Сасори, быстро несите Шикамару в первую палату, она свободна.***
14,5 лет назад. — Неблагополучная семья? — Цунаде внимательно смотрела документы на нового воспитанника детского дома. На бумаге в углу находилась фотография мальчика пяти лет, со светлыми, даже пепельными волосами и слегка агрессивным взглядом, впившимся в объектив камеры. За окном стоял уже глубокий вечер и вовсю разыгралась гроза. — Да. Мать наркоманка, умерла от передоза год назад. Отец тоже балуется наркотиками, занимался продажей не зарегистрированных машин, — кивнул сотрудник опеки, сидя перед женщиной в кресле, — Мальчик достаточно агрессивен, видимо, подвергался физическому насилию. — Здесь указано, что на его теле были следы от… сигарет? Об него тушили сигареты? — Цунаде судорожно вздохнула, округляя глаза. — Да. Мы сделали анализ крови, наркотиков там нет, но вы сами понимаете. Этот ребенок видел больше, чем мы с вами за свою короткую жизнь. — Хидан, значит, — Цунаде приложила пальцы к подбородку, а после вновь подняла глаза на молодого мужчину, — Его дом далеко отсюда. — Многие детские дома отказались брать такого… ребенка к себе. — Из-за его прошлого? — И из-за его поведения. Мы должны определить Хидана уже куда-нибудь. Кажется, Вы — наш последний шанс. — Я заберу его, — спустя пару минут, Цунаде достала из стола печать, уверенно ударяя ею по бумаге и ставя рядом свою подпись.***
— Ты сломал Томасу нос? — Он первый начал! — И ты сломал Томасу нос? — У этого урода он все равно был кривой! — фыркнул Хидан, сидя в кабинете директрисы и нервно сжимая пальцы на коленях. Цунаде медленно досчитала про себя до десяти и подняла глаза на ребенка, что был под ее опекой уже год. — Хидан, агрессия — это не выход. Если тебе что-то не понравилось в поведении Томаса, то ты должен объясниться с ним словесно, а не… — Он сказал, что я сдохну также, как и моя мать-наркоманка! — крикнул мальчик и поднялся с кресла, — Почему все пытаются найти плохое только во мне?! Я никогда не начинаю творить всякую хрень первым! — Следи за языком, Хидан! — тут же повысила голос женщина и мальчик слегка утих, — Я поняла тебя. И твои чувства я также понимаю. Но прошу тебя, впредь, не распускай руки. Ты можешь слишком сильно кого-то ударить и забрать его жизнь. Ты ведь не хочешь такого? — Не хочу, — тихо согласился мальчик. — Вот. Если тебе кажется, что ты слишком зол и можешь сорваться — найди себе занятие, которое будет тебя отвлекать. — Это какое? — Не знаю. Что-то связанное со спортом. Слушай, в спортзале стоит груша. Ей обычно пользуются ребята постарше, но если хочешь кого-то ударить — лучше ударь по этой груше. Идет? — Идет, бабуля. — Я не бабуля!***
Цунаде шла по коридору детского дома, держа в руках коробку с различным спорт инвентарем. В последнее время до их глуши было очень тяжело добраться из-за погодных условий: октябрьские шторма размыли дорогу через лес, и какие-то узко направленные товары приходилось ждать достаточно долго. Подойдя к спортивному залу, женщина осторожно приоткрыла дверь, наблюдая следующую картину: Хидан, в сером спортивном костюме, отрабатывал удары по груше. Мальчик был уже вспотевшим, а его щеки достаточно красными. В зале больше никого не было, зато стоял ощутимый душный запах пота и дезодорантов. — Хидан? — Цунаде? — мальчик оторвался от груши и подбежал к женщине, забирая у нее коробку, — Тяжелая ведь, — нахмурился ребенок, забирая посылку и унося в кабинет физрука. Блондинка внимательно проследила взглядом за восьмилетним ребенком. Хидана мало интересовала учеба, он больше времени проводил в спорт зале, играя с мячом или занимаясь боксом. Мальчик все еще был достаточно худым, но на руках и ногах уже появились очертания мышц. — Ты не сильно устаешь здесь? Проводишь очень много времени за спортом, — заметила женщина, заходя в зал и проводя рукой по одному из стеллажей. Тут не мешало бы убраться. — Устаю, но мне тут хорошо. Все равно я ни с кем не общаюсь. А тут хотя бы не скучно, — кивнул Хидан, выходя к женщине и заложив руки за голову. — Все еще не удалось ни с кем подружиться? — Цунаде волновалась из-за проблем с общением у мальчика. Он мог нахамить, уже не дрался, но дети его боялись и не особо шли на контакт. Будем честны — Хидан и сам не искал себе друзей. Он был типичным одиночкой. — Зачем мне друзья? Дружба — это хрень, — фыркнул ребенок, беря в руки мяч и точно забрасывая его в кольцо, — Мне и без друзей хорошо живется. Я рад, что живу в комнате один. И не нужно ни с кем ее делить. — Ты живешь в комнате один, потому что с тобой боятся жить сверстники, — Цунаде глубоко вздохнула, аккуратно ловя мяч, что упал на пол и также прицеливаясь к кольцу, — Думаю, тебе стоит найти друга. Ты ведь так стараешься стать сильным. — Я стараюсь стать сильным, чтобы защитить себя от других, — проворчал мальчик и удивленно раскрыл глаза, когда блондинка точно попала в кольцо, — Ого! Ты че, раньше была баскетболисткой? — Хидан, «Вы». Соблюдай субординацию. — Субо… Че? — Забей, — вздохнула блондинка и снисходительно посмотрела на мальчика, — Нужно стараться быть сильным, чтобы защитить не только себя, но и других. Когда ты захочешь искренне позаботиться о ком-то — это совершенно другие эмоции. — Звучит слишком сложно, — проворчал мальчишка, забирая у женщины мяч. — Но общаться все-таки придется. К нам приезжает новый мальчик — он будет твоим соседом. — Соседом?! Но мне хорошо одному! — Свободных мест в других комнатах нет. И прошу тебя, будь с ним мягче. У него непростое прошлое, — попросила женщина, на что ребенок только фыркнул и посмотрел в окно. — Будто у кого-то оно простое.***
— Пиздец, — прошептала Хината, делая укол обезболивающего блондину прямо в ногу. Она уже успела наложить жгут сверху, разорвать штанину, обеззаразить ранение и теперь в шоке смотрела на остатки стекла и металла внутри плоти. — Раз я заставил материться даже такую пай девочку, как ты, то дела и правда хреново, — прошипел Хидан, который сейчас вновь поморщился, когда Сакура аккуратно достала пинцетом очередной осколок стекла с его лица, — Поаккуратнее, детка! Это лицо хотят миллионы. — Господи, лучше бы тебе язык оторвало, — прошипела Сакура, но по доброму потрепала блондина по волосам. — Ты уверен, что тебе можно пить в таком состоянии, брат? — Дейдара нехотя поднес к блондину стакан виски со льдом, на что Хидан только фыркнул. — Дей, алкоголь — это спирт. Я лечусь изнутри, — хмыкнул блондин, делая глоток алкоголя и блаженно прикрывая глаза. — Объясни уже, что произошло? — вздохнул Саске, что сейчас принес с верхнего этажа чистую кофту дли Хидана, и помог другу ее надеть. — Мы ехали с Шикамару в сторону той больницы, о которой говорил Итачи, — блондин осторожно надел на себя кофту и поморщился, когда Хината вновь стала проводить какие-то манипуляции с его ногой, — Все было окей, мы добрались до туда. Место выглядело тихо, пару ходячих завалили, и на этом все. Окна не выбиты, но на двери был тяжелый замок, а инструментов у нас с собой не было. Решили вернуться за ними домой. И на обратном пути… Блять, вы не считайте, я не ударился головой… — Говори, мы поверим, — кивнул Дейдара, также наливая себе в стакан виски. — На дорогу вышел тип. Просто вышел из деревьев, он был одет в эту церковную херню… Как там… — Плащ? — Саске приподнял бровь. — Ай, не ебу, был бы Сасори тут — ответил. Так вот. Он вышел к нам, расставил руки и стоял. Но он вышел резко и быстро, и я, чтобы не сбить этого священного ублюдка, свернул в бок. Я ахуенно вожу машину, и клянусь вам, я бы объехал его, но что-то попало под колесо. — Типа шипы на дороге? — Сакура поджала губы. — Типа! Мы ехали по этой дороге за тридцать-сорок минут до этого, и там ничего не было. Это была спланированная акция, — прошипел блондин и вскрикнул, смотря на Хинату, которая только показала осколок стекла. — Этот был самый большой. — И он снова был одет как священник, — Саске перевел взгляд на Сакуру, которая только поджала губы. — А звон колоколов? Ты слышал, пока шел? — Да, слышал. И у меня хреновые мысли на этот счет. Я не видел стадо, но одиночек уже на пути встретил много. Я держал Шикамару на себе, поэтому не смог бы убивать их тихо — пришлось использовать пистолет. — Одиночки — это тоже опасность. Из наших больше никого нет на вылазках, нужно плотно закрыть все ворота и отбиваться с верхних вышек, — кивнул Дейдара, ставя стакан на стол, — Я сообщу Цунаде о произошедшем. И о том, что мы увидели на заборе, вся эта религиозная тематика мне порядком надоела. — Что вы увидели на заборе? — Хидан перевел взгляд на Саске, который только глубоко вздохнул. — Послание. Агрессивное религиозное послание.***
— Темари, присядь, — тихо попросила Тен Тен, наблюдая за тем, как блондинка нервно ходит по коридору туда-сюда. Темари не плакала, но истерила слишком сильно внутри себя, создавая нервозную атмосферу всем вокруг. Больница действительно раньше была больницей. Очень маленькой, тут было три палаты и кабинет УЗИ. Два старых дивана коричневого цвета, кожа на которых давно стерлась и слезла, были расставлены в коридоре, а на голубых стенах висели какие-то рисунки, что делали дети. Молочная плитка из мелкой керамики в некоторых местах уже треснула, но здесь стояла идеальная чистота, о чем свидетельствовала швабра и ведро с водой в углу. Пыли также нигде не было: Обито крайне щепетильно относился к своему рабочему месту, а работать в больнице вновь было его внутренней тайной мечтой. Три круглые лампы светили желтым светом, а та, что была в конце коридора, изредка неприятно мигала, но ни у кого не доходили руки ее заменить. На одной части стены можно было увидеть брызги крови, что давно высохли и были затерты. Чья эта кровь — никто не спрашивал. Около входной двери стоял регистрационный стол, что давно не использовался по назначению, но Обито хранил на нем различные документы и литературу. Также можно было заметить две кружки: розовую и белую. Розовая явно принадлежала Хинате, как и букет сухоцветов, что стоял на столе. — Почему так долго? — прошипела Темари, сгрызая очередной ноготь и вдруг нервно смотря на Наруто, что зашел в больницу, — Дети? — В порядке. Я попросил Билла за ними присмотреть, он обещал накормить их обедом. Пока ничего не сообщил. — Билл? Его обедом будет служить огромная порция торта, от которой у здорового зубы выпадут, — нервно хихикнула Тен Тен, однако тут же словила грозный взгляд Темари, — Ну правда же… — Темари, сядь и выпей воды. Мы тут все переживаем за Шикамару, — вздохнул Сасори, который сейчас стирал влажным полотенцем с себя кровь. Это была кровь Шикамару. — Согласен с Сасори, ты всех нервируешь, — проворчал Неджи, однако блондинка тут же схватила шатена за грудки. — Еще хоть одно слово скажете — я расчленю вас обоих. Он. Мой. Мужчина. Муж, парень, отец моего сына, называйте как хотите, и я буду психовать до тех пор, пока Обито не выйдет из кабинета и не скажет, что мой ленивец будет жить! — Твой ленивец будет жить, — это послышался голос Обито, который вышел из палаты и снял с себя медицинскую маску. Вопрос: зачем надевал? Но, кажется, это было делом привычки. — Можно к нему? Что с ним? — Темари тут же подскочила к брюнету, который согласно кивнул. — Явно сотрясение. Осколок не попал в мозг, но удар пришелся на голову очень сильный. Также у него сломана рука, но перелом закрыт. Была рана в боку, но прошла по касательной. Ну, и куча мелких порезов, — кивнул Обито, пропуская девушка в палату и тут же преграждая туда путь всей остальной компании, — Только Темари. Шикамару нужен покой, а не группа поддержки. А теперь мы идем к Хидану и узнаем все подробности. — Наверное, нужно объяснить все детям? — вздохнула Тен Тен, на что Обито отрицательно помотал головой. — Не разводите паники. Расскажем им вечером, когда Шикамару придет в себя.***
11,5 лет назад. — Как говоришь тебя зовут? — Хидан несколько недовольно и недоверчиво наблюдал за тем, как его новый сосед раскладывает свои вещи. Это был невысокий мальчик, даже для своего возраста вполне себе низкий, а по сравнению с Хиданом, который из-за спорта достаточно вымахал в росте, вообще казался крохой. У него были рыжие, даже несколько красноватые, густые волосы и такие же карие глаза. Ребенок был одет в черную водолазку и штаны, что делало его еще более маленьким на вид. — Сасори. Акасуна но Сасори. — Буе, слишком пафосно. — А тебя как зовут? — голос мальчика был спокойным и мягким, он словно не хотел лишний раз кого-то провоцировать на агрессию. — Хидан. Просто Хидан, — проворчал пепельноволосый, удобнее усевшись на кровать, — Если что — мы тут только соседи по комнате. И друзья мне не нужны, понял? — Мне тоже не нужны друзья. И ты мне не нравишься, — фыркнул рыжий мальчик, садясь на кровать и словно защищаясь от старшего соседа, прижал к себе подушку. — Вот и отлично.***
— Эта сука поставила мне двойку! — Хидан влетел в комнату, агрессивно кидая рюкзак на кровать и начиная бить ни в чем невиноватую тумбу. Сасори, что сейчас сидел на кровати и пил горячее молоко из-за болезни, вопросительно поднял бровь. — Су… Кто? — Сука. — Это кто? — Наша училка по математике. Такая, с толстыми очками и шевелюрой, как в каком-то старом кино, — вздохнул Хидан, заканчивая экзекуцию над мебелью и смотря на рыжего. — А что такое «сука»? — неуверенно спросил рыжий. — Ты что, никогда не слышал раньше слово «сука»? — Ну, вроде так говорят про собак женского пола… — И про плохих людей. Типа она меня раздражает. И бесит, — объяснил Хидан, падая на кровать. И вдруг переводя взгляд на соседа, — Ты, кстати, тоже меня бесишь. — Почему это?! — Сасори чуть не разлил молоко, обиженно смотря на блондина. — Кашляешь уже неделю, я из-за тебя спать нормально не могу. — Я что, виноват в том, что заболел?! — Сасори раздраженно фыркнул. — Да! И вообще, ты виноват в том, что стал моим соседом. Мне не нужен был никакой сосед! — фыркнул Хидан, вдруг тут же получая подушкой в лицо. Мальчик удивленно распахнул глаза, поворачиваясь к соседу, который уже стоял около его кровати и недовольно поджимал губы. — Знаешь, что, Хидан?! Ты… ты — сука! — крикнул мальчик, а вот в глазах Хидана возникла едва заметная ухмылка.***
— Сегодня ваш класс отправится в церковь, за городом. Это достаточно старая постройка, там вы послушаете церковный хор и сможете больше узнать о религии, — вздохнула Цунаде, смотря на класс. После женщина перевела взгляд на Сасори, подходя к нему и осторожно наклоняясь над ребенком. Мальчик выглядел бледным, а при упоминании религии тут же стушевался, обняв себя за плечи. — Сасори, ты можешь не ехать. Ладно? — Хорошо. Хидан на задней парте вопросительно приподнял бровь. С хрена ли?!***
— Цунаде! — Хидан, зови меня более уважительно! — прошипела Цунаде, останавливаясь в коридоре школы и вопросительно смотря на мальчика, что к ней подбежал, — Что случилось? — Почему Сасори не едет с нами на эту тухлую экскурсию?! Это нечестно! — У Сасори есть причины. А у меня есть право его не пускать туда. А вот ты, молодой человек, поедешь, — блондинка строго посмотрела на мальчика и продолжила дальше идти по коридору. — Это не ответ! — парнишка подбежал к женщине, хватая ее за руку и преграждая путь, — Он самый тухлый чел из всех, кого я знаю! Но почему-то ему можно не ехать на эту экскурсию, а я должен! — Хидан, — женщина глубоко вздохнула, оглядываясь по сторонам и отводя ребенка в свой кабинет, — Ты знаешь, что такое «религиозный фанатизм»? — Че? — мальчик поднял бровь, а женщина только глубоко вздохнула, садясь в свое кресло и доставая две чашки, разливая по ним чай. — Ну, о религии ты знаешь. — Типа да. Типа Бога надо любить, все дела, он нам поможет. Библия там есть, монахи… — Да-да, верно. А религиозный фанатизм — это когда люди настолько сильно верят во что-то, что могут совершать ужасные вещи. Эти вещи не прописаны в Библии, и, если Бог есть, он явно нам ничего подобного не завещал. Эти люди собираются в различные группы и могут делать ужасные вещи. Они могут убивать во имя Бога, воровать и приносить чудовищные жертвы, — мягко постаралась объяснить тонкую тему Цунаде, пока Хидан ее внимательно слушал. — Разве религия не должна быть хорошей? — Должна, и должна быть правильной. Но некоторым людям это не объяснить, — вздохнула Цунаде, а после внимательно посмотрела на воспитанника, — Семья Сасори — религиозные фанатики. — Я же говорил, он странный чел… — Нет, Хидан, он не странный. Он запуганный, — тут же отрезала женщина, — Сасори вырос в семье религиозных фанатиков. Если он выражал свое мнение или шалил, его заставляли стоять на сухом рисе перед иконами. Его колени до сих пор в шрамах. Ему нельзя было есть множество продуктов, поэтому у него недостаток витаминов и он такой худой. Сасори видел ужасные вещи, жертвоприношения, которые делали его родные и близкие люди. — Они убивали животных? — голос Хидана снизился, на что женщина только поджала губы. — Они не убивали животных, Хидан. Они убивали людей. Точнее, младенцев. На глазах Сасори «во имя Господа» убили его новорожденную сестру. Ему было только пять, как тебе, когда ты попал сюда. — Жесть, — тихо выдохнул мальчик, а после поднял глаза на женщину, — И как он попал сюда? — Сасори сильно заболел и попал в больницу. Там он увидел полицейского и смог передать ему записку. — Его родителей и всю эту тусу посадили? — Не успели. Узнав о «предательстве» Сасори, община совершила массовый суицид. — Суи… Че? — Они сожгли себя, — женщина глубоко вздохнула, грея руки о горячий чай, — Сасори определили к нам. Поэтому он не душный. И не глупый. А такой же, как и ты. Одинокий, кого не поняли, и кто боится доверять людям. Поэтому он сегодня не поедет в церковь. Хидан внимательно посмотрел на женщину, а после опустил глаза на чай в чашке и глубоко вздохнул. — Можно я тоже сегодня никуда не поеду? — Почему? — Я хочу остаться с Сасори.***
Сасори скучающе смотрел на то, как Хидан уже сорок минут пытается сделать шпаргалки для завтрашней контрольной. Мальчик то сворачивал бумагу, то пытался написать что-то на линейке, но толкового у него ничего не получалось. — Лох. — Эй! Сам ты лох! Я точно завалю эту хрень, поэтому мне нужна шпора, — отмахнулся Хидан, а после вопросительно посмотрел на соседа, — Ты откуда знаешь слово «лох»? — У тебя слышал. — Отстань, — фыркнул мальчик, а после вздрогнул, когда Сасори подошел к нему и начал что-то аккуратно писать на листе. Его почерк был очень мелкий, — Ого. Ты мелко пишешь. — Был опыт, — проворчал ребенок, продолжая писать. А после протянул соседу бумажку, — Держи. — Ну… спасибо типа. Но мы не друзья! — Мы точно не друзья. Потому что ты сука. — А ты козел! — Я животное? — Нет, ты… Блять, ты тупой! — Что такое «блять»? — Заткнись!***
— Эй, дрыщ! Дай списать домашку! — в голову Сасори прилетел клочок бумажки, на что мальчик только глубоко вздохнул, оборачиваясь к очередному задире. — Сам учи. Я не дам списать. — Ты что, осмелел? Или ты самый крутой?! — пацан, намного выше Сасори, поднялся со своего места, подходя к рыжему и тут же больно беря его за ухо, — Я сказал тебе — гони сюда свою тетрадь! — Руки от него убрал, — голос Хидана всегда был ниже, чем у других детей. И сейчас этот голос отразился о стены класса, заставляя задиру обратить внимание на одноклассника, что зашел внутрь. — Чего? Он типа что — твой друг? — мальчик убрал руку от Сасори, на что рыжий только вопросительно посмотрел на соседа. — Да. Мой друг, — не смотря на соседа, кивнул Хидан, закатывая рукава для очередной драки.***
— Вы двое — сущие дьяволы! — прошипела Цунаде, смотря на детей в своем кабинете. Сасори и Хидану было уже по 11 лет, и приключений этой школе они принесли больше, чем все ученики вместе взятые за все время ее существования, — Вы зачем кинули мыло в фонтан? — Я прочитал в учебники химии, хотел поставить эксперимент, — проворчал Сасори, на что Цунаде только закатила глаза: химия у этих детей еще даже не началась. — А ты? — ее взгляд был переведен на блондина, который только крутил в зубах зубочистку. — А я за любой кипиш! — Отмывать мыло с фонтана будете сами! Оба наказаны до следующей недели! Никакого спортзала и прогулок, будете сидеть в комнате и думать над своим поведением! — строго сказала женщина, чем только вызвала хитрые довольные улыбки и переглядки у детей. А после Цунаде также сузила глаза, — Кстати, сидеть будете не одни. — Чего?! — в унисон спросили мальчики. — У вас теперь будет третий сосед по комнате. И нет, других мест нет. — Нам не нужен новый сосед! — тут же поднялся с места Хидан, поставив руки на бока. — Согласен, нам не нужен еще кто-то! — Ничего и слышать не хочу. Он ваш ровесник, его зовут Дейдара. Постарайтесь с ним подружиться. — Нам не нужны друзья! Цунаде только мягко улыбнулась. Не нужны друзья? Ага, как же.***
— Дейдара, я просила стучаться раз тридцать! — Цунаде нервно поджала губы, смотря на блондина, который вбежал в ее кабинет. — Шикамару и Хидан попали в аварию! — В аварию? Господи, они живы?! — Живы. Но, кстати о Господе, кажется, нам угрожает группа фанатиков, — голос Дейдары стал словно ниже обычного, так, будто он сказал какой-то секрет. — Группа фанатиков? — это спросил Какаши, который выехал с балкона. И почему Хатаке в последние дни так много времени проводит у мэра? — Какаши, и ты здесь, — Дейдара неловко и как-то нервно улыбнулся, — Да. На дорогу вышел «священник», который заставил Хидана свернуть на часть дороги с шипами. Думаю, машине хана. Помимо этого, Тен Тен показала нам надпись на заборе, и там что-то про то, что нам и нашим детям пиз… Короче, все будет плохо, — вздохнул блондин, смотря на женщину. Крайне выразительно. Та только поджала губы. — Еще что-то было? — В день смерти Ино Сакура нашла повешенного священника в церкви, а в день похорон Ючи откопал клочок одежды с вышитым крестом. Прямо у нашего забора. И к тому же, вполне возможно, что в нашу сторону идет десяток одиночек. — Так, успокойся. Созови ребят на вышках, отстреливайте мертвецов из луков. Отныне всем запрещено покидать город, пока… пока мы не разберемся, — женщина глубоко вздохнула, внимательно смотря на блондина. Между ними словно состоялся немой диалог, а когда Дейдара вышел, получив указания, блондинка нервно поджала губы и ударила кулаком по столу, — Черт! — Тише. Ведешь себя так, словно… ты больше зла, чем удивлена, — проницательно заметил Какаши, подъезжая к женщине. Которая только судорожно вздохнула, падая на свое кресло и начиная нервно махать ногой. — Не люблю, когда моим людям что-то угрожает. — Уверена, что дело только в этом? Ты не знаешь, кто эти люди? — Город у нас был маленький, поэтому, вполне возможно, я знаю, кто эти люди. Я жила здесь всю жизнь, и мои ученики ходили в ту заброшенную церковь. Поэтому я не могу знать точно, — Цунаде глубоко вздохнула, а после поднялась, чтобы подойти к окну, однако Какаши ловко успел взять ее за руку. Внимательно смотря на женщину снизу вверх. — Цунаде, здесь и твои люди, и мои люди. Нам точно не угрожает большая опасность? — Какаши, я бы никогда не подвергла опасности никого, кто живет за этими стенами, — кивнула женщина и аккуратно провела пальцами по волосам мужчины, смотря на окно, — Сейчас наша главная опасность — мелкие шайки одиночек. Это пустяки. — А фанатики? — Разберемся с ними позже.***
Сакура медленно натянула лук, целясь прямо в голову одному из мертвецов и сражая его одной стрелой. Глубоко вздохнув, девушка внимательно посмотрела на несколько уже уложенных ходячих, что лежали на земле. Стрелы придется собирать позже. — Метко, — кивнул Саске, подходя к девушке и внимательно смотря вниз. — Стараюсь. С другой стороны их тоже много? — девушка посмотрела на парня. День близился к закату, однако было все также тепло и относительно спокойно. Одиночки не собирались в стадо, но хрип мертвецов за забором уже порядком раздражал. — Да, но все справляются, — кивнул Саске, переводя взгляд на другую вышку, где находились Сасори и Итачи. Рыжеволосый тоже отлично стрелял из лука, — Кажется, в стрельбе из лука у тебя появился конкурент. — Сасори? — Сакура перевела взгляд на друга, и только хмыкнула, хитро смотря на парня, — Думаю, он скорее твой конкурент. — Чего? — брюнет тут же опустил глаза на девушку, на что она улыбнулась и легко поцеловала его в висок, поправляя повязку на глазу. — Извини, не могла удержаться, — зеленоглазая тихо хихикнула, а после вдруг осторожно провела пальцами по плечу брюнета, — Ты… Крайне беспокойно отреагировал на новость о религии. — Разве? Вроде, как и все, — Саске смотрел куда-то сквозь лес, а после достал пачку сигарет, доставая одну и поджигая, предлагая пачку девушке. — Да. Создалось впечатление, что тебя это очень задело, — Харуно взяла сигарету, поднимая глаза к оранжевому закату, что постепенно отпускал небо, а то, в отместку, становилось более темным. Но не черным, это был удивительно красивый синий цвет. Если долго смотреть в глаза Саске — можно увидеть именно подобный оттенок. — Сакура, ты веришь в Бога? — вдруг тихо спросил Саске, также смотря куда-то наверх. — Нет. Но… Знаешь, я верю в призраков. — Призраков? — Да, но не таких, как в страшных фильмах. Просто… Когда Обито погиб, когда я застрелила его, я не верила ни в какой ад или рай, или что там в Библии написано. Но я верила и хотела верить, что мой Обито где-то рядом со мной. Что он не держит на меня зла, ему не страшно и он спокоен. Тоже самое я думала про Асуму. Я безумно боялась, что он зол на меня за то, что я решила его судьбу. — Мы решили, Сакура. Мы. Асума погиб из-за меня… — Не говори так. — Но это так, — Саске повернул голову к девушке, — И я живу с этой виной всю свою жизнь. — Ты ведь понимаешь, что любой из нас мог сорваться с этой дурацкой ветки. Любой. И те слова Шикамару, которые он тогда сказал после похорон, он… Он уже давно так не думает, — девушка осторожно провела пальцами по щеке брюнета, на что он тяжело вздохнул. — Я знаю. Шикамару — мой друг, мой брат. Нам было легче в подростковые годы, ведь мы оба старше вас остальных, разница всего лишь в полгода. Мне было легче в какие-то моменты общаться с ним, а не с Наруто. Но в какие-то моменты… В какие-то часы, когда он ходил на могилу к Асуме, или когда долго играл в шашки, я ловил на себе его взгляд. И я не смогу объяснить тебе его. Он не ненавидит меня, я знаю, он любит меня, дорожит мной, и отдаст за меня жизнь, как и я за него… Но когда я ловлю на себе этот взгляд, буквально раз в полгода или даже реже, я вижу, как он прокручивает смерть Асумы в своей голове. Он не говорит. Я знаю, он простил меня, да и я был ребенком, но… — Но в его глазах ты видишь боль, причиной которой неосознанно стал, — тихо сказала Сакура, опуская взгляд куда-то вниз. Саске судорожно вздохнул, притянув девушку к себе за плечи и крепко прижав к себе. — Да. Я стал причиной его боли. Причиной, которой он дорожит, любит и ценит. Но я все еще причина его боли. — Я понимаю тебя. Стала понимать… Не так давно, — Харуно аккуратно положила голову на грудь парня и прикрыла глаза. Она старалась держаться. — Сакура?.. Сакура… — Она умерла из-за меня, — ее голос стал низким, а Саске только обнял девушку второй рукой, крепче держа. Ее плач утопал в его груди, и был бы не слышан никому, кроме брюнета. — Ты сама знаешь, что другого выхода не было… — Но я ничего не сделала. Ничего, Саске… — Мы искали ее все вместе. Ты знаешь, что… у нее не было шансов. — Знаю головой, но я не могу принять это внутри себя. Она снится мне. Снится, как ходячий. Я вижу ее глаза, и на секунду мне кажется, что она — живая, и ее глаза по-прежнему голубые, но… Потом я вижу эту пелену и слышу выстрел, — Сакура судорожно всхлипнула, пытаясь утереть слезы и сильнее спрятаться от всего мира в руках брюнета, — Я тоже… стала причиной боли Гаары. Он улыбается мне, он обнимает меня и благодарит, и я вижу в его глазах любовь и дружбу, но… — Ты также видишь боль, — прошептал Саске и медленно поцеловал девушку в макушку.***
— Это последний. Я схожу к Хидану, — кивнул Сасори, ставя лук на пол. Итачи проследил за взглядом парня, который наблюдал за тем, как в дом вошел Дейдара. — Передай ему, чтобы поправлялся поскорее. Нам очень не хватает его навыков стрельбы и отличного зрения, — Итачи мягко улыбнулся, помогая Сасори спустится вниз. — Передам. И, если что, в моей сумке лежат ножи. Побереги стрелы, попробуй попасть этим тварям в голову ножами, — предложил Сасори, спустившись вниз. — Попробую. Кстати, позови ко мне Тен Тен. Она мастер в плане ножей, — улыбнулся Итачи, вновь поднимая взгляд к биноклю. Ходячих постепенно становилось меньше. Сасори согласно кивнул, быстро идя в их дом с Хиданом. Тен Тен с Неджи как раз были на кухне и делали ужин. Ну, точнее пытались сделать. Дом парней был отдельно стоящим, с большой кухней и гостиной, но только одной комнатой на втором этаже. Однако, они абсолютно комфортно жили здесь все вместе. Видимо, привыкли с детства. — Хидан не погиб в аварии, вы решили его отравить? — хмыкнул рыжий, заходя в дом и бросая взгляд на Дейдару, что уже сидел возле пепельноволосого и наливал ему стакан виски, — Эй, не давайте ему столько пить. — Он немного пьет, по чуть чуть, зато это снимает боль, — кивнул Неджи, с крайне сосредоточенным видом нарезая зеленый лук. Откровенно — криво, легче было бы уже порвать. — Хината ушла к Обито, они там вместе с Темари, а готовят у нас вкусно только они. Цунаде и Маргарет я дергать не стала, и так проблем много, а кулинарные способности Сакуры едва ли лучше моих, — проворчала Тен Тен, аккуратно размешивая достаточно большую кастрюлю супа. Она явно готовила на всех из своего дома, а также на парней. Сасори подошел к супу, недоверчиво смотря в содержимое кастрюли и осторожно пробуя на вкус. — Мм… Не отравлено и вполне себе съедобно. Даже вкусно, Тен Тен. — Правда? — Нет, это ужас. — Эй! — девушка обиженно подняла глаза на рыжего, на что шатен за столом только прыснул и добавил зелень в суп. — Шучу, это правда неплохо. Но я бы добавил соли, — честно сказал Сасори, доставая из шкафа красную банку с солью, — Кстати, Тен Тен, тебя хотел видеть Итачи. Ему нужны твои навыки управления с ножами. — Ходячих за забором еще много? — Неджи перевел взгляд на рыжего, на что он согласно кивнул. — Еще да, но уже в разы меньше. Сакура и Саске помогают на одной вышке, а Наруто занял вышку около заднего двора. — Хорошо. Тогда я пойду и помогу Наруто, заодно отнесу ему суп, — кивнул Неджи, доставая какой-то контейнер и разливая суп внутрь. — О, я тогда отнесу тем, кто у передней части, — кивнула Тен Тен, а поставила перед шатеном еще несколько контейнеров, — Неджи, можешь отнести еду еще Гааре и детям. Только пусть Гаара потолчет овощи для Шикадая… Хотя, лучше сама это сделаю, — проворчала девушка, начиная в одной из мисок аккуратно топтать овощи специальной ложкой. Сасори внимательно наблюдал за этой сценой и вдруг мягко улыбнулся. — Вы… Правда очень любите друг друга. Причем каждого. — А как иначе? Мы доверяем друг другу, каждый для каждого дорог. Конечно, есть те, кто любят кого-то больше, кого-то меньше. Но мы отдадим жизнь друг за друга даже без вопроса, — кивнул Неджи, на что Тен Тен только улыбнулась и посмотрела на Сасори. — Теперь и вы часть нашей семьи. В кругу нашего доверия, — засмеялась девушка и запаковала весь суп, накидывая на плечи толстовку. — Приятно слышать, — улыбнулся Сасори, когда Тен Тен и Неджи, вместе с контейнерами и оружием покинули дом. Через окно в двери рыжеволосый увидел, как пара медленно поцеловалась и разошлась по разным сторонам. — Тен Тен сделала суп, — кивнул Сасори, подходя с тремя плошками к друзьям и ставя еду на столик. — Да, и не спалила кухню, это уже шок, — хмыкнул Дейдара, тут же беря с кухни ложки и начиная есть, — Хидан, тебя покормить с ложечки? — У меня травмирована нога, а не рука, дебил, — фыркнул парень, также с аппетитом начиная есть. Сасори только глубоко вздохнул, вновь смотря в окно. Неджи как раз дошел до дома старика Билла, где его встретил сам старик и Гаара, с Шикадаем на руках. За заборчиком можно было увидеть Шикаку, что пытался оседлать Ючи, который явно этому противился. — Мы должны им рассказать. — Нет, — тут же отрезал Дейдара, из-за чего Сасори вновь опустил глаза на друга. — Они имеют право знать, Дей. — Я согласен с Дейдарой. Мы не имеем право говорить такое, это не только наша тайна, чел, — тут же кивнул Хидан, поднимая холодный взгляд на друга. Сасори недовольно поджал губы. — От Карин нет вестей с начала зимы. Теперь мы получаем эти угрозы, а эта авария… — Думаешь, я не понял, что это было подстроено? — Хидан приподнял бровь, на что Дейдара согласно кивнул. — Раз от Карин нет вестей — все совсем хреново, и наш план провалился. Но это только наше дело, нам с ним разбираться. Они — хорошие люди, отличные, я не желаю им зла. Но мы сами должны с этим разобраться, — добавил блондин. Сасори глубоко вздохнул, слушая смех Шикаку и Шикадая за окном. — Вы думаете, они не будут принимать нас и уйдут, когда узнают, что мы сделали? — спокойно спросил Сасори, однако ответа ни от Хидана, ни от Дейдары он не получил. Парень медленно отставил от себя суп и подошел к окну, смотря в сторону ратуши. Кажется, Цунаде тоже смотрела в окно. — Никто не будет принимать монстров, Сасори. Никто.***
Легко найти друзей, готовых нам помочь. Трудно заслужить друзей, требующих нашей помощи.