y a m (you and me)

Гости уходят слишком быстро после скандала Чанёля и Лу — Чонина вызывают на место преступления, а Чунмён уезжает вместе с мужем. Чанёль в дом так и не вернулся. Бэкхён решил дать ему время, не давить, поэтому неспешно убирал со стола, заложил посуду в посудомойку, дважды вытер стол, включил робота, который быстро убрал весь мусор с пола. Омега уже не знал, куда себя деть, ведь как-никак — именно он стал причиной ссоры двух близких друзей, и ему было как никогда стыдно. Дверь хлопнула и быстрые шаги раздались по лестнице, поднимаясь на второй этаж.       — Ча… - омега не успел и пискнуть, как мужчина уже исчез. Парень не понимал, злился ли альфа на него, хотел понять, в чём его вина, но Чанёль не был настроен на разговор. Бэкхён тихо и бесшумно поднялся следом, аккуратно заглядывая внутрь — альфа стоял на балконе и курил. Омега никогда не видел Чанёля курящим, у него ведь и сигарет-то не было.       — Чанёль, - позвал Бэкхён альфу, тихо выходя на балкон. Альфа не обернулся, вновь затягиваясь и выдыхая горький дым. — Прости, если я сделал что-то неправильно. Я никогда не знакомился с друзьями… у меня нет друзей, так что я не знаю, что должен был сделать. Прости.       — Почему ты вечно просишь прощения? – раздраженно спросил альфа. Он повернулся, смотря на Бэкхёна и омега понял — это не тот поддельный раздражённый взгляд, чтобы отстали, а настоящий — альфа и правда зол, и теперь омега был уверен, что на него.       — Мне просто… правда жаль. Я не знал…       — Хватит, - прервал альфа. — Ты всегда ведёшь себя, как потерянный и несчастный, и все вокруг только и делают, что жалеют тебя. У Бэкхёна ком в горле — так он выглядит в глазах альфы? Жалким? Парень отличался выдержкой, всегда сдерживал слёзы, не позволял себе слабости, держал себя в узде, но сейчас тот, кем он восхищался, назвал его жалким, притворяющимся несчастным, желающим внимания. У омеги глаза блестели от подступающих слёз, а Чанёль смеялся, вновь и вновь затягиваясь и выдыхая дым Бэкхёну в лицо — он пьян, это понятно, от альфы разит алкоголем, который он видимо, купил вместе с сигаретами, пока не был дома, но где же черта?       — Знаешь что… - шипит омега, вытирая выступившие слёзки ладошками.       — Что? Что ты сделаешь? Обидишься, соберёшь вещи и свалишь? Тебе есть куда идти? Альфа бил по больному, буквально резал хрупкое сердечко омеги специальным ножичком и при этом курил одну сигарету за одной, позволяя Бэкхёну дышать этой гадостью.       — Иди спать, проспишься и поговорим. Бэкхён отворачивается и уходит, и уже закрыв дверь своей спальни, падает ничком на пол, не сдерживая слёз. Ему казалось, Чанёль просто не может злиться по-настоящему, не умеет — он ведь такой хороший, правильный, добрый, разве может он так смотреть? Омега просидел на полу два часа, так и не услышав, как Чанёль спускается со второго этажа. Он был обижен, но страх, что альфа мог пораниться или хуже того, упасть вниз, был сильнее, поэтому Бэкхён встал и на слабых ногах вновь поднялся вверх. Альфа спал, прислонившись к ограде с бычком в руке, сидя на холодном бетонном полу.       — Ну и замерзни здесь, - проворчал Бэкхён, отворачиваясь и уходя прочь. — Да чтоб тебя, - прошипел омега, возвращаясь назад и таща за собой огромное одеяло — он не донесёт альфу до его комнаты, поэтому хоть попробует как-то согреть. Кое-как подсунув под мужчину маленький матрас, омега укутал его одеялом и встав, посмотрел на свою работу — альфа в тепле, значит, всё в порядке. — Оставить тебя здесь одного? Омега недолго размышлял, он просто не мог оставить альфу одного на балконе, поэтому быстро притащил себе матрас и одеяло, усевшись напротив. Было немного прохладно, всё-таки осень на дворе, но Бэкхён всё равно, не смотря на слова альфы, не мог оставить его одного. Омега чувствовал благодарность за то, что Чанёль сделал для него, хоть и понимал, что слова пьяного человека — это то, что у него действительно на уме. Бэкхён повидал много пьяных людей, которые сидели за барной стойкой и жаловались ему на жизнь, на мужа изменника, на начальника козла, на всё на свете — их никогда ничего не устраивало, всем надо было больше — жадные людишки. Бэкхён не такой, как они — ему было достаточно лишь крыши над головой и Чанёля, а с остальным он бы справился. Разве это не болезнь? – внезапно пришла мысль в голову омеги. Одна мысль вызвала цепочку других, которые цеплялись следом за первой и опускали Бэкхёна к самому плинтусу. За столь короткое время, Бэк привык к альфе, к тому, что он рядом, привык, что приходит поздно, что работать любит, что ценит справедливость, что огромный дом и хорошая машина — не взятка, а честно заработанное. Омега посмотрел на себя другими глазами и понял, что весь его мир стал крутиться вокруг Чанёля — что альфа любит, его привычки, любимые блюда, спортзал раз в три дня, плавание и баскетбол. А что люблю я? – вновь задал сам себе вопрос Бэкхён. У омеги не было ответа. Он просто полюбил то, что любит Чанёль. Парень вновь и вновь прокрутил в голове последние недели, что провёл в доме альфы. Зависимость? Грубое слово не пришлось омеге по душе, но в голове он точно понимал, что это правда — Чанёль его истинный альфа, тот, кто предназначен ему судьбой и омега так отчаянно в это вцепился, что абсолютно забыл к чему он стремился, чего так отчаянно хотел, что не смел ни есть, ни спать, забыл про выходные, а слово отпуск ни разу даже не приходило ему в голову.       — Может, ты прав? – тихонько прошептал Бэкхён, смотря на спящего мужчину. — Что, если я просто зависим от тебя? Что, если болен? Ответом ему послужила тишина — альфа спал, ему не было дела до вопросов омеги, которые раздирали нутро парня на кусочки, разбивали всё его представление об истинных парах, разбивали весь его мир. Чанёль спал и ему снился Кёнсу, который бережно укутывал его в одеяло, мягко вороша волосы и целуя в макушку, когда альфа вновь уснул на диване, работая. Чанёль не мог забыть мужа, просто не хотел этого делать — Кёнсу значил для него так много, буквально целый мир и до сих пор ничего не изменилось. Альфа дал слабину, позволил себе прикоснуться к другому омеге, позволил себе целовать его и наслаждаться этим. Мужчина поморщился во сне — Кёнсу смотрел на него строго, словно осуждая за эту слабость. Бэкхён вновь перевёл взгляд на альфу, он морщился во сне и одеяло соскользнуло с его плеч. Омега потянулся вперёд, вставая на коленки и подтягивая одеяло выше, пряча мужчину от холода.       — Должен ли я уйти, чтобы разобраться во всём? Но… куда мне идти?