y a m (you and me)

Удивительно, но Бэкхён выздоравливает довольно быстро, буквально за выходные. К вечеру воскресенья, кажется, что он и не болел вовсе. Омега улыбается и говорит, что приготовит ужин. Альфа нервничает и постоянно вспоминает слова врача о возможной течке — с тех пор, как Бэкхён живёт с Чанёлем прошёл уже почти месяц, а значит, течка должна быть и возможно, быстрее, чем он может ожидать. Но состояние омеги никаким образом не показывает о предстоящей течке — уже за неделю до её начала, омеги начинают ластиться, становятся более послушными и нежными, стремятся тем или иным образом прикоснуться или подойти ближе. У них же наоборот, омега держится на расстоянии, не старается сделать ни единого шага в сторону Чанёля и не касается его даже, когда передаёт тарелку с едой. Альфа мучается мыслями, что очень сильно обидел Бэкхёна, но… омега не показывает ровным счётом ни одной эмоции, не напоминает, не злится, не ругается и даже не спорит. Чанёль мысленно стучит себе по голове — он ведь не Кёнсу, - напоминает себе Пак. Это Кёнсу бы изводил его недовольным взглядом, язвил и старался бы уколоть больнее, чтобы Чанёль наконец-то догадался, чем обидел. А Бэкхён просто продолжает улыбаться, накладывая альфе ужин, желает приятного аппетита и молча съедает то, что сам наложил в свою тарелку. Альфа внезапно замечает, что их порции довольно сильно отличаются — у Бэкхёна даже тарелка меньше, не говоря уже о еде — и при этом, он съедает только половину своей скудной порции ужина.       — Почему ты так мало ешь? – спрашивает Пак, замечая, как омега ковыряется в тарелке.       — Я не голоден, просто решил составить тебе компанию.       — Ты не ничего не ел три дня, пока болел и всё равно не голоден?       — Я-я не голоден, всё в порядке, - отвечает Бэкхён. — Налью тебе чай. Омега отодвигает свой недоеденный ужин и быстро отходит подальше от стола, наливая горячий напиток в чашку альфы.       — Сядь за стол, оставь чай в покое, - говорит Чанёль, и омега вздрагивает — тон его голоса изменился, стал более строгим, словно они в зале суда, а не дома ужинают. — Бэкхён! Сядь.       — Зачем? Я не хочу чай.       — Я хочу, чтобы ты доел свою порцию.       — Но я не голоден, - более упрямо отвечает омега.       — Доедай. Иначе…       — Что? Ты заставишь меня? Заставишь меня есть, хотя я не хочу?       — Заставлю, - отвечает Пак. Омега, смотря в его глаза, видит решимость и жесткость, которую раньше замечал лишь на заседаниях особо буйных преступников. Бэкхёну хочется смеяться — он взрослый парень, а его сажают за стол и заставляют кушать, как маленького ребёнка, грозя ремнём.       — Я сказал, - понижает голос омега. — ... что не голоден. Вот твой чай. И уходит, оставив на столе любимую кружку альфы с горячим и ароматным напитком. Желание продолжить ужин пропадает. Они впервые, кажется, поссорились, как чёртовы женатики. Альфа понимает, что это его наказание, что произошедшее на балконе не могло пройти бесследно, что неприятные чувства должны были остаться и ему противно от самого себя, потому что омега даже не хочет ужинать с ним за одним столом, просидев ради приличия пять минут и поковырявшись в своей тарелке. Когда Чанёль со злости разбивает тарелку с остатками ужина о стену, он понимает, что совершает ошибку, показывая себя с ужасной стороны перед омегой, но, кажется, что злость просто свинцом заполняет его тело. Бэкхён вздрагивает, замирает на пару секунд и не повернувшись, уходит в свою комнату. И когда ноги ведут альфу следом, он осознает, что это ошибка, но дверь уже со стуком отлетает в сторону.       — Я же извинился за тот вечер, так что не так?       — О каком вечере ты говоришь? – спрашивает омега, аккуратно расстилая свою постель — он принял душ перед ужином, так что планировал сразу же лечь спать.       — Прекрати притворяться, Бэкхён! Ты знаешь, о чём я. Ты не пил в ту ночь, ты даже к соку не притронулся, не говоря о виски. Зачем ты врёшь?       — Я вру? Да я самый честный человек в этом доме.       — Что за камень в мой огород? – альфа повышает голос — Бэкхён злит его, словно специально, намеренно выводя из себя, намеренно спокойно расстилая постель и занимаясь своими повседневными делами, словно альфы тут и нет вовсе. — Эй, посмотри на меня! Я же разговариваю с тобой.       — Правда? Я думал, мы закончили, - и улыбается аки невинный ангелок. — Я устал. Может, мы продолжим то, что ты называешь разговором, позже? Омега понимает, что Чанёль зол, когда даже кончики его волос становятся красными, но брать свои слова назад, уже поздно. Альфа подходит непозволительно близко, обдавая Бэкхёна горячим выдохом — чертовски зол.       — Иди в свою комнату… пожалуйста, - просит омега, стараясь увеличить расстояние между ними.       — Что, так сложно назвать моё имя? Тебе противно? Или обидно? Или всё вместе?       — Хватит.       — Я тут внезапно обратил внимание, что за все три дня… ты ни разу не назвал моего имени, - шепчет альфа, находясь на расстоянии десяти сантиметров от Бэкхёна, который упёрся икрами в кровать. Отступать больше некуда.       — Ч-чанёль… иди к себе, пожалуйста. Альфа усмехается, но не уходит, а только сильнее сокращает расстояние, наклоняясь к личику омеги и видя, как краснеют его щёчки, как глаза бегают и ищут пути отступления. Руки тянутся прикоснуться к чему-то столь прекрасному, что хоть и неправильно, но идти против своих желаний кажется почти убийством.       — Не хочу, - отвечает Чанёль.       — Почему?       — Так же, как ты не хотел сесть и нормально поесть, когда я попросил, так и я не хочу уходить — просто и без причины.       — Что ты хочешь от меня? Хочешь, я пойду и съем всё, что осталось?       — Ты же не голоден, - язвит альфа. Омега облизывает пересохшие губы — альфа находится слишком близко, аромат горького чёрного кофе ударяет в голову, заставляя дыхание сбиться, а крапинки злости и отголоски возбуждения в чужом аромате посылают яркие импульсы по всему телу. Бэкхён задерживает дыхание, чтобы не опьянеть от столь яркого аромата альфы, но тот даже не собирается помогать, обхватывая чужой подбородок длинными пальцами и опаляя губы горячим дыханием. Мужчина старается заглянуть в глаза омеги, но тот упорно прячет взгляд.       — Не трогай меня.       — Почему?       — Я не хочу.       — Мм, звучит неубедительно. Альфа пожимает плечами и легонько толкает омегу на кровать, наваливаясь следом и заглушая его писк своими губами, ловя глубокий вдох. Омега брыкает ногами, пытаясь скинуть наглеца, чья тяжесть хоть и не чувствуется так сильно, тем не менее, вызывает не те чувства, которые должна. У Чанёля тело горячее, сильное и желание прикоснуться к нему почти непреодолимое, но Бэкхён всё ещё держит себя в руках. Альфа целует его губки, несмотря на то, что омега не отвечает, продолжая брыкаться, но Чанёль знает — Бэкхён сдастся, потому что ему это нравится.       — Отпусти мои руки, слезь с меня, - шипит омега. Ему страшно. Не потому, что он боится, что альфа его изнасилует или причинит боль, а потому, что омеге всё труднее сдерживать свои порывы. Ему как никогда хочется, чтобы чёртова одежда не мешала чувствовать каждую клеточку чужого тела, хочется зарыться в чёрные смольные волосы альфы, хочется покрыть поцелуями столь желанное тело, хочется чувствовать его в себе. Омеге очень хочется многое сделать с этим альфой, именно с этим, но осознание, что для Чанёля он просто замена погибшего мужа — больно бьёт по самооценке.       — Кто-то тут врунишка, - шепчет альфа, прикусывая нижнюю губу Бэкхёна. — Я чувствую, как изменился твой запах. Мм… вкусно, - и альфа снова проводит языком по укушенной губе.       — Чанёль!       — Что?       — Пожалуйста, хватит, - умоляет Бэкхён — ещё немного и он просто сдастся.       — Сейчас только закончу начатое.       — Эй! Омега возмущённо бьёт по чужим плечам маленькими кулачками, когда альфа стягивает с него штаны и укладывается между ног, удерживая брыкающегося омегу и не позволяя сдвинуться. У Бэкхёна кожа нежная, как у ребёнка, а ещё горячая и вкусная, она так и манит альфу оставить пару засосов и укусов на красивых бёдрах.       — Ты не можешь так делать без моего согласия… так нельзя! Чанёль! Мужчина уже не слушает, наклоняя голову и покрывая поцелуями бёдра омеги, слегка прикусывая нежную кожу и наблюдая за Бэкхёном, что зажмурил глаза и со всех сил сжал одеяло. Медленно и мучительно переходя к самому главному, не торопясь и растягивая удовольствие пока омега окончательно сдаётся, потому что против такого не попрёшь. Первый стон срывается с губ абсолютно случайно, а потом всё, как во сне — омега не прекращает стонать и хвататься за волосы альфы, потому что внизу живота горячо и тянет, связывая все внутренности в узел. Альфа слишком хорош, что Бэк просто не может сопротивляться. Его тело выгибает чуть ли не дугой, когда мужчина делает глубже. Омега кончает так ярко, что перед глазами плывут круги, а в голове вакуум от того, как хорошо ему было. Бэкхён часто дышит и без сил падает, отпуская чужие волосы. Альфа заботливо обтирает его салфетками и укрывает одеялом, прикасаясь ко лбу и нежно стирая выступившие капельки пота.       — Спокойной ночи, Бэкхён. Надеюсь, ты больше не будешь меня злить.       — Я постараюсь, - хрипло шепчет омега. — … злить тебя чаще. Мужчина усмехается и покидает комнату омеги. Не сегодня, может, завтра?