My best mistake

      Ранее утро или поздняя ночь — Кларк открывает глаза, не сразу понимая какое время суток. Жутко неудобное платье, которое она не удосужилась снять вчера, сковывало все ее движения. Девушка испускает тяжелый вздох, на мгновение вновь прикрывает глаза. Сейчас она мечтает лишь о теплом, может совсем горячем душе, который разложит все ее мысли по местам, потому что вчерашний диалог с Блейком, что выбил ее из колеи на всю оставшуюся часть дня, теперь не казался такой трагедией. В данную минуту Кларк понимала, что это было частью его плана: заставить хотеть его, а после с этой наглой усмешкой отшить ее. Прекрасно, Беллами Блейк, Вы здорово потешили вчера свое самолюбие, теперь мисс Гриффин тоже позабавит свое. Впрочем, она начала это делать ещё вчера, когда жалобным, уставшим и едва ли разбитым голосом попросила Финна остаться на ночь. Делала она это при зрителях, один из которых саркастично улыбнулся, но пусть он даже не думает, что от нее скрывалось его раздражение.       С Финном они просто лежали: ни поцелуев, ни разговоров, лишь робкие объятия, и она буквально чувствовала дрожь, пробегающую по его руке, когда та оказалась на талии Кларк. Коллинз был таким милым, хорошим и нежным, что когда он так нерешительно подвинулся ближе к ней, украдкой вдыхая аромат ее волос, Гриффин подумала, что совсем его не заслуживает. Ей его нежность приятна, но не интересна. Ей подавай невероятную спесь, огни и искры, громкие слова и томные вздохи. Она не была той принцессой, что ждёт принца. Кларк Гриффин жила в ожидание бунтаря — мятежника, что пошатнет ее мир, перевернет с ног на голову, заставит верить в то, что раньше казалось чуждой; заставит прочувствовать такую любовь, от которой задыхаться по ночам будет, и лишь вдыхая его аромат, будет понимать, что спасена. Она — лишь жирное подтверждение правила, гласящие, что хороших девочек тянет на плохих парней. И это ее и настораживало, но блондинка об этом думать не будет.       Она поворачивается на другой бок, и теперь голубые глаза медленно пробегают по сонному парню рядом. Немного длинная челка спадала на глаза, но отнюдь не хотелось ее убрать, или же нежно поцеловать пухлые губы. Боже, да кого она обманывает: Финн был ее мечтой, такой желанной, но недосягаемой. Но вот теперь он лежит в считанных сантиметрах от нее, а Кларк больше не чувствует былого энтузиазма. Она бредила им, а сейчас…       Тяжело выдыхает, а после аккуратно выбирается из его объятий. Попутно ловит себя на мысли, что ей просто нужно чуть больше времени, чтобы привыкнуть к нему, а после тихонько выходит из комнаты и направляется в душ. Горячая вода всегда выгоняет из её головы дурные мысли, а их, кажется, было слишком много в последнее время.       Когда она выходит из ванной, на часах уже было половина пятого утра, и девушка в растянутой мужской футболке (купила много лет назад в подарок бывшему парню, но так и не решилась подарить — не заслужил), босыми ногами бесшумно скользит по холодному паркету по направлению к кухне. Но распахнутая настежь дверь балкона, что впускает холодный ветер, поднимает шторы в гостиной вверх, заставляет блондинку остановиться. По ее телу пробегают мурашки, и она невольно озирается по сторонам в поисках того, что можно накинуть на плечи, вот только взгляд останавливается на диване, где мирно спит Беллами Блейк. Кларк видит, как он ежится от холодных порывов ветра, и, наверное, ей стоит пройти мимо, но куда там. Она закусывает внутреннюю сторону щеки, и движется в его сторону. Берет покрывало, что лежит на спинке дивана. Расправляет то, и аккуратно накидывает на шатена. Лишь на мгновение ловит себя на мысли, которая звучит буквально «и что ты делаешь, дура?!», и нет у нее аргументов, чтобы оправдать свои действия. Просто это показалось правильным, вот и все.       Кларк поправляет покрывало, но в следующее мгновение вздрагивает, когда его пальцы смыкаются на ее запястье. Голубые глаза полные некого страха, но в его карих — она замечает ту же эмоцию. — Кларк? — сонный голос отдает хрипотцой, но не это ее настораживает, а легкая растерянность. — Что… что ты делаешь? — Неужели не очевидно, что пытаюсь тебя задушить во сне, — она пытается отшутиться, но его ее чувство юмора не впечатляет. А после в памяти вдруг всплывает разговор с Октавией и история их матери, и теперь ее шутка кажется ужасной. — Прости. — Ничего, — унимая эмоций, что неистовой волной накатывает на него, но руку девушки не отпускает. — Я пойду…       Кларк становится как-то неловко и это чувство она впервые испытывает в контексте с Блейком. Что-то в этом все кажется таким личным, что даже их секс без обязательств теряет свою значимость. — Нет, постой, — его пальцы с ее запястья медленно скользят на ладонь, и он аккуратно ее обхватывает. — Иди сюда, — добавляет он, приподнимая одну часть покрывала, будто приглашая девушку.       По-хорошему, ей бы покрутить пальцем у виска, возможно, проверить наличие температуры у него, неплохо было бы съязвить, придумать какую-то колкость, но вместо этого она лишь краснеет, но принимает его предложение. Ложится на ту часть дивана, что так любезно освободил для нее Беллами, и теперь становится зажатой между его телом и спинкой дивана. Его рука ловко скользит на талию девушке, и теперь она ещё и пленница его объятий. И все это было так странно, непривычно, но так приятно. — А как же «пока от тебя несёт твоим дружком, я не буду с тобой спать»? — Во-первых, речь шла не о сне, о сексе, — усмехается тот, а после ближе подтягивает к себе девушку, и прикрывает глаза, — а во-вторых, ты только с душа. — Может, у нас с ним была страстная ночь, поэтому и я ходила в душ? — У тебя слишком богатая фантазия, Гриффин.       Кларк лишь улыбается, насколько самоуверенный тип, но сейчас ей почему-то это даже нравится впервые. Она протягивает руку к его лицу, а после совсем по-детски начинает раскрывать ему глаза. — Ты, правда, спишь? — Если ты не будешь мне мешать, то да.       Беллами улыбается, как ему кажется мысленно, но уголки его губ дёргаются, и она это замечает. — Улыбнись, Блейк. — Что? — Улыбнись. — Зачем? — Хочу посмотреть на твои ямочки.       Он смеётся, но делает это тихо, чтобы не побудить весь дом. — Аккуратно, принцесса, так и влюбиться можно. — Тебе или мне? — Тебе. — Не дождешься.       Он открывает глаза, явно собираясь сказать что этакое, но дверь в одну из спален открывается, и Кларк в панике натягивает покрывало на голову. Не хватало, чтобы ещё кто-то заметил ее в объятиях Блейка. И о чем она только думала? Он же засранец, что пользуется ей, и она только сегодня пришла к выводу, что будет ему мстить, но что-то не сильно это похоже на месть. — Привет, — он приподнимает одну часть одеяла, заглядывает под него. — Привет, — краснея, произносит Кларк, а после замирает, когда беглый взгляд пробегает по его лицу: глаза, веснушки, шрам над губой, а после и сами губы. На мгновение встречается и с его взором, что описывает ту же траекторию, а после мужчина поддается вперёд.       Впервые его губы так нежно касаются ее, что только от этого ее сердце начинает слишком быстро стучать. Целует он медленно, ласково и мягко, и она также отвечает. От этих движений, кажется, что даже вкус его губ становится другим: сладостный, но не менее опьяняющий. На мгновение может даже показаться, что они в это наваждение вкладывают все свои чувства, будто те вырвались из злосчастного заточения, и пленительной волной окутывают молодых людей, вот только нет никаких чувств, нет же?       Она ещё несколько секунд остается с закрытыми глазами, даже когда поцелуй заканчивается, словно если откроет, то это все окажется чьей-то злой шуткой. Но это не происходит, потому что в его глазах напротив столько же замешательства, сколько и в ее. Если они должны сказать что-то, то самое время, потому что пауза явно затягивается, а тишина уже становится неловкой. Но язвить не хочется, а иначе они, кажется, не умеют. Отчего и молчат, а после он тянется рукой к ее лицу, заправляя прядь волос за ухо. — Беллами… — она решает быть первой, но запас ее слов явно желает лучшего. — Кларк… — он ее передразнивает, и на губах такая улыбка, что девушка начинает смеяться, слегка ударяет его кулачком в грудь. — Дурак. — Приму это за комплимент. — Даже не рассчитывай на это. Ты этого не заслужил, — она натягивает гримасу, слегка напоминающую детскую обиду. — То, что ты вытворял вчера за столом… — Тебе же понравилось, принцесса. — Да, но… — Вот видишь. — Ты отшил меня после, Блейк, и это было неприятно. — Наблюдать за тобой и Коллинзом тоже не самое мое любимое занятие. — Звучит, как ревность.       Но Беллами ничего не отвечает. Он как-то слишком устало вздыхает, а после вновь прикрывает глаза. Если они продолжат этот разговор, то он выльется в очередную ссору, а Блейку этого не хотелось. Но согласится с ее аргументом, гласящим, что это ревность, он не мог, как и опровергнуть. Просто она была его — не важно, что только по ночам, главное что его, и он не хотел ее отдавать кому-то. — Просто спи, Гриффин, — шепотом произносит мужчина, подтягивая одним лёгким движением девушку к себе. — Спать? Но если кто-то увидит? — Сейчас около пяти утра, как минимум пару часов у нас есть. — Но если кто-то встанет раньше. Как это объяснить? — Мы много пили. — Я уснула с Финном. — А проснулась со мной. Поздравляю, принцесса, мечты сбываются, — она видит усмешку на его губах, отчего вновь оставляет лёгкий удар на его груди. — Не думай об этом. Просто засыпай, Кларк.       А она поддается его словам и прикрывается глаза. От него исходит приятное тепло, и девушка невольно двигается ближе. Она обнимает его за торс, кладя голову на плечо, и делает глубокий вдох. Любимый запах его духов будто колыбель для ее сознания, и девушка правда засыпает. Все в одно мгновение становится таким правильным, что те пару часов сна кажутся самыми сладкими в ее жизни. А потом раздается звонок, и она недовольно кряхтит, носиком утыкаясь в мужскую грудь. Сквозь сон Кларк чувствует, как Беллами аккуратно встаёт, чтобы не разбудить ее, а после отходит в коридор, чтобы ответить на звонок.       Девять часов. Ей определенно лучше вставать, чтобы избежать нелепых отговорок, но кто бы знал, как же не хочется этого делать. И можно покончить со всем прямо здесь и сейчас, но вдруг набатом в груди забил страх: что если для него все это не больше, чем игра — очередная незаурядная партия в шахматы, интерес которой держится лишь на наличие соперника?       Кларк направляется в сторону кухни, надеясь, что чашка горячего кофе все же сумеет вывести ее из полусонного наваждения, напоминая, что реальность — отстой, а надежда — лишь глупая трата времени. Но когда мужские руки касаются тонкой талии, медленно скользят по животу, а после образовывают замок, может показаться, что все ее мысли — не просто сумбурный набор потайных желаний. Вот только жаль, что после он произносит приглушенное «доброе утро», а из ее дрожащих рук выливается немалая часть такого желанного напитка. — Финн? — У тебя столько удивления в голосе, Кларк, — издается краткий смешок тот, немного отстраняясь от девушки, — будто ты совсем не меня ожидала увидеть. — Нет, — а вот голос вздрогнул: лгать в глаза не так уж и просто, как может показаться на первый взгляд. — Просто я думала, что ты еще спишь. — Только проснулся, и решил сразу найти тебя.       Он тянется к ней за поцелуем, и делает это намного уверенней, чем все предыдущие разы, когда ей его уверенность нужна была, как воздух, как панацея от дурных мыслей, вот только теперь те, будто яд текут по ее венам, и его поцелуи… они словно потеряли свою значимость для нее. Вот только на эти мысли она закрывает глаза, и отвечает на подобный порыв его чувств. — Вот теперь утро действительно доброе, — улыбается Финн, обхватывая личико девушки обеими руками. — Я могу и привыкнуть просыпать так.       Кларк слабо улыбается, и, наверное, стоит что-то ответить, но все слова застревают в горле, когда взгляд цепляется за фигуру позади Финна.       Беллами.       Ей не нужно подходить ближе, чтобы почувствовать его раздражение, и та ласковая, нежная улыбка, которая еще несколько часов назад касалась его губ, меняется оскалом, от которого Гриффин приходится нервно сглотнуть. Смотреть на него сейчас было невыносимо, потому что взгляд карих глаз стал холодным и в нем кипит злость. И даже радостный голос сестры, что так удачно проснулась, ее краткий поцелуй в щечку брата, ничуть не скрашивают этот хаос в его глазах. — Собирайся, О, нам пора, — бросает быстро и холодно в сторону сестры. — Правда? — в глазах девушки радость, смешанная со страхом, но они определенно понимают друг друга с полуслова. — Правда, — и в этом кратком слове столько тяжести, с оттенком едва заметной безвыходности, что Гриффин вдруг закрывает глаза на Финна, что продолжает обнимать ее, а просто подходит к Блейку, касаясь его руки. — Все в порядке? — Лучше не бывает, принцесса, — произносит он, отдергивая руку. — Скажешь Октавии, что я жду ее в машине.       И он выходит, потому что не нужны ее слова, ее фальшивое небезразличие, ее жалость, которой может подавиться — ему просто не нужна она!