***
— Кажется, я ничего не пропустил, раз ты тут торчишь в одиночестве. Давно он там? — спрашивает Би голосом, наполненным неприкрытой усталостью, когда садится к Чэну в машину. — Минут двадцать. Тебе не обязательно было приезжать, хватит ему и одной няньки на сегодняшний вечер... Хэ несколько секунд смотрит на него, внимательно изучает хмурое лицо, а затем достает портсигар. — Хреново выглядишь, — констатирует. — Даже Мори на лицо сейчас — как после санатория. Би фыркает и нагло угощается самокруткой Чэна. Табак приятельски потрескивает, сладкая затяжка и густой дым на выдохе становятся почти что панацеей. И Цю демонстративно меняет тему: — Как он, кстати? — Ты же знаешь Ши Мори. Как на собаке, — сипло отвечает Чэн, зажав зубами фильтр, но прикуривать не спешит. Задумчиво смотрит сквозь лобовое на ворота дома Цзянь, поблескивающие в свете фонарей вычурной ковкой. — Через пару дней намерен вернуться к работе. — А Цзянь И? Хэ морщится и укоризненно косится на Би, всем своим видом взывая не поднимать сейчас эту тему. Но Цю непоколебимо смотрит в серые глаза, только затяжку очередную делает и слегка щурится. — Ты же сам видел. Хочешь услышать мое мнение? — лениво бросает Чэн и отворачивается. Для того, чтобы понять, что в его голове мысль о семействе Цзянь одна на другую наскакивает, даже телепатия не нужна. Он переживает за младшего, Би уверен, да и сам он чувствует себя как родитель, чадо которого в один момент стало самостоятельным и взрослым. Что теперь с этим делать, один черт знает. — Хайфэн все-таки сломал его, — зажигалка в руках протестующе пускает сноп искр, прежде чем ярко лизнуть огоньком бумажный край; голос Чэна вибрирует в дыму темного салона, когда он упирается запястьями в руль, небрежно свесив кисти. — Все это совершенно не похоже на И, словно он точно знал, каким будет исход сделки. «Проследи, чтобы о Цине позаботились как следует. Это приказ». Би трет переносицу двумя пальцами и беззвучно смеется, вспоминая эти слова и лицо И перед тем, как Чэн увез его с локации. Несмотря на весь напускной гонор, он бледным был, как лист бумаги, но благодаря исключительному упрямству держался невозмутимо. Через эти ворота, вероятнее всего, выйдет такой же тусклый, но такой невозмутимый молодой человек. В нем кровь плещется, словно молодое вино, которое в голову бьет с первых глотков, и укачивает на этих волнах знатно, каждого, кто осмелился ее испить. — Сейчас главное поддержать и не дать ему утонуть, — Би не замечает, как озвучивает собственные мысли. Чэн на это только хмыкает: для него это привычное дело. Для Би — и подавно. Они оба понимают, что из себя представляет Цзянь И, теперь наверняка. С такой уверенностью поставить на кон всю ситуацию, довериться им всем и так отыграть — сродни хорошо развитой интуиции. — Думаю, Хайфэн не станет его топить, — добавляет Цю и хмыкает, глядя вперед: — Теперь нет. Будто в подтверждение его слов на пороге дома Цзянь появляется И. Он привычно сутулится, будто пытается спрятаться от всего мира, руки в карманы брюк сунул, окинув охрану отца недовольным взглядом, и опустил голову: волосы из полураспавшейся прически тут же упали на лицо. Но всего мгновение, и вот он уже гордо вздергивает свой острый подбородок, раздраженно срывает с волос сползающую резинку и вышагивает по широким мраморным ступеням, в этот момент сломав самого себя. И Хайфэн тут совершенно не при чем.***
— Думаю, тебе хватит, — Ли выхватывает бутылку у Тяня из рук под его недовольное ворчание и тут же коротко прикладывается к выпивке. — Что? У Тяня недобрый взгляд, захмелевший и слегка расфокусированный, но это не мешает ему неотрывно пялиться на Ли, жадно следить за тем, как горлышко бутылки со звуком отрывается от его рта, как тот, активно жестикулируя, толкает восторженную речь об их белобрысом боссе. А у Тяня в голове своя каша варится. Ли уже знал это, когда Хэ сел к нему в машину спустя полчаса, после того, как сделал звонок с предложением выпить. Он либо и вправду надраться хотел, либо просто не желал оставаться наедине с самим собой в пустой квартире. Так случается каждый раз, когда ему приходится смотреть через прицел винтовки, каждый раз, когда следует нажимать на курок. Ни одной сделки без последующей пьянки в этом клубе, ни одного вечера без развязного поведения с И. Но сейчас все изменилось, и без Цзяня здесь неуютно им двоим. — Он ведь действовал наобум. Это ж надо! У вас с И телепатическая связь, что ли? — хихикает Змей, а затем задумчиво касается влажными губами стекла, но пить не спешит. — Надо было все-таки запечатлеть тебя на фоне байка с винтовкой на плече и отправить малышу Мо. — Вряд ли он оценил бы подобное. Ли удивленно пялится и замирает. Не нравится ему это все. Не нравится, как сейчас прозвучал голос Хэ, и под его взглядом как-то особенно непривычно. Только Цзянь позволяет себе такое, подыгрывает ему, ластится к его рукам, хохочет с дурацких шуток. Отвлекает. Ли привык к их подобным выходкам на хмельную голову, привык быть наблюдателем, но никак не заменой. Присутствующее напряжение мешает, а мозг так не вовремя подкидывает картинки Тяневских выкрутасов на мотоцикле и почему-то его затянутого в кожаные штаны зада. — Конечно же оценил бы. Я вот оценил, — ляпает Ли первое, что приходит в голову и тут же прикусывает язык. Какого?.. Тянь ту же придвигается к нему ближе и мягко вытаскивает бутылку из окольцованных пальцев, неторопливо отставляет ее на столик и некоторое время пялится невидяще перед собой, сцепив пальцы. — Я задам тебе один вопрос, а ты постарайся ответить искренне, договорились? — он поворачивает голову к Ли и пронзительно смотрит в глаза; язык слегка заплетается, отчего серьезность его намерений становится несколько сомнительной. Кожаный диван приглушенно поскрипывает под задницей Ли, когда тот откидывается назад, раскинув руки по спинке, всем своим видом давая понять, что готов отвечать и отвечать искренне, потому что выпивки в нем самом всего на один глоток, чего не сказать о Хэ Тяне. И когда он кивает, внимательно уставившись на друга, Тянь устало выдыхает: — Как давно ты залипаешь на мой зад? — Че?! У Хэ зрачки расширены, зубы сжаты, так что на скулах желваки играют, и дышит он тяжело. — Я знаю, что тебе нравится, — нависает, сидя полубоком, и шепчет эти слова практически в самые удивленно раскрытые губы Шэ Ли. Блядская улыбка, медленно расцветающая на лице, выдает его, Хэ Тяня, с потрохами. Улыбка, которая чуть ли не единственное, что так явственно отличает его от брата. Он опускает веки и мажет неуверенным взглядом по губам Шэ Ли, которые медленно растягиваются в гневном оскале. — Отвали, — раздраженно шипит тот, отталкивает от себя Тяня и поднимается. Ли соскучился по Чэну за все это время, да и трахаться давно уже хочется так, что он, черт бы его побрал, почти что всерьез воспринял слова младшего Хэ. Рука скользит по лицу, сбрасывая напряжение, и уверенно ныряет в карман. Он выуживает телефон, открывает адресную, но останавливает себя. — Признайся, — продолжает Тянь, захлебываясь смехом, пока Ли хмуро пялится в экран своего гаджета, — ты почти повелся. — Но, не получив ответной реакции, быстро успокаивается и добавляет тихо: — Эй. — Эй, — отзывается устало Ли, когда экран гаснет, и все-таки переводит взгляд на друга. — Отвези меня к нему. Самая искренняя просьба. От него такой интонации не услышать, будь он хоть на смертном одре. — Я твоим водилой не нанимался, Хэ, — привычно огрызается Ли, засовывая телефон обратно в карман джинсов, решив про себя, что и сюрпризы иногда полезно устраивать. Тянь разводит руки в стороны и вскидывает одну бровь. — Ты же видишь, я не в состоянии, — господи, этот ублюдок снова прежний. — Если поеду сам, мало ли, что может случиться, а тебе потом на коленях перед моим братом стоять. И, уверен, холодный металлический ствол у тебя во рту будет не так привычен, как… Договорить он не успевает. Ли хватает бутылку с остатками виски и выливает их прямиком на светлые джинсы Тяня. Темные пятна тут же окрашивают ткань и продолжают медленно расползаются в районе промежности. — Жду в машине, — горячо шепчет Ли, склонившись к самому его уху, и с довольной улыбкой удаляется из вип-комнаты.