***
— Питер, Питер, Питер! Вставай! Юноша вздрогнул, очевидно считая, что все еще спит. Он сильно зажмурился, думая, что если хорошенько поверить в это, то настойчиво трясущие его руки окажутся всего лишь галлюцинациями и вскоре исчезнут, но этого не произошло. Более того — когда он уткнулся лицом в подушку, желая спрятаться от столь настойчивого пробуждения, его ухо внезапно неприятно обожгло не сильной, а все же болью. Пэн резко сел, и посмотрел на разбудившую его Аддингтон если не опасливо, то крайне удивленно. Та сидела на его кровати с довольным видом, уже почти поправившаяся, а у Питера только одна мысль крутилась в усталом мозгу: она что, его только что за ухо укусила? — Ты что здесь делаешь? — пораженно-устало спросил он. Прошедшие два дня, все, чем занимался Пэн — настойчиво сбивал температуру у Аддингтон. Джослин заболела сильно, практически все время спала, и даже покормить ее было трудной задачей. Люк крутился вокруг нее, как пчела перед цветком, Феликс подрывался, чтобы исполнить любой каприз, а Питер… Что же, он выходил на сцену, когда справиться с характером рыжей никто не мог. Особо заартачиться — бегом к Пэну, и тот в два слова уговаривал Джослин сделать то, на что она лишь презрительно фыркала. Феликс шутил: это дар убеждения, свойственный всем Королям, или просто работает судьбоносная связь между ними? Питер каждый раз отвечал, что за такие шутки можно и без языка остаться, а в лучшем случае — неплохо по шее схлопотать. Но суть Феликс улавливал. Сейчас, эта самая рыжая сидела на его постели, упираясь коленями в матрас, и требовательно трясла его за плечи. — Питер! — недовольно воскликнула она. — Ну, вставай же! Давай, хочу кое-что тебе показать! — Сейчас рано, Джослин, — буркнул Пэн, укладываясь обратно. — Еще все спят, — согласилась она. — Давай, я тебе покажу, а потом ты снова пойдешь спать, м? — Джослин, — чеканя каждую букву, произнёс Питер, но на девушку это, ожидаемо, не произвело эффекта. Она села рядом с ним на кровати, из-за чего Пэну пришлось подвинуться, чтобы Аддингтон не свалилась, и требовательно уставилась на него. Больше рыжая ничего не говорила, но ее выжидающий взгляд сверлил между лопаток, и прошло около трех минут, прежде чем Пэн с раздраженным рыком повернулся к своей слишком ранней и слишком утренней гостье. — Черт с тобой, — зло сказал он, однако на лице Джослин расцвела усмешка. Питер сел, потирая затекшую шею, а Аддингтон, порывисто обхватив его за плечи, и внезапно смачно чмокнула в щеку. — Собирайся! — весело подмигнув, сказала она, выходя из домика Пэна. Питер так и сидел в кровати, шокировано глядя на скрывшуюся за дверью Джослин Чтобы собраться, ему хватило около пяти минут. Поправляя на ходу одежду, он вышел из дома, недовольно глядя на Джослин. Та уселась на толстый сук, не так высоко расположенный от земли, и мотала в воздухе скрещенными ногами. Сегодня было достаточно жарко, поэтому на девушке были джинсовые шорты, завязанная на животе голубая легкая блузка и — Питер даже глаза закатил — закрытые туфли на платформе. Волосы девушка собрала в высокий «конский» хвост. Ее взгляд — расслабленный и рассеянный, скользил по деревьям, траве. Заметив Пэна, девушка ловко соскочила на землю, умудрившись при этом не сломать ни ноги, ни каблуки. — Идем? — весело спросила она и, не дожидаясь ответа, подхватила его под руку, потащив за собой. — Пару часов назад, когда ложилась спать, ты страдальчески просила отпустить тебе грехи, — иронично напомнил Питер. Джослин громко фыркнула. — Не утрируй, — попросила она. — Я всего лишь в шутку спросила, найдется ли здесь священник, чтобы исповедоваться. И вообще: умирать от температуры 37.1 — ваша, мужская, прерогатива. Питер дернул рукой, не вырвав ее из хватки, но призывая девушку остановиться. Джослин недоуменно посмотрела на него. — Никто из Потеряшек не будет так делать, —жестко заявил Питер. — Они тут даже одну слезу боятся пролить. — Потому что тебя боятся, — согласилась Джослин, тоже останавливаясь и внимательно глядя юноше в глаза. — Власть не будет постоянно держаться на страхе. Когда-нибудь они устанут бояться… Но я не подстрекаю никого к мятежу, даже не думай! Идем скорее! Они прошли еще немного, после чего вышли на небольшую круглую полянку. Аддингтон отпустила руку парня, встала посредине и медленно, точными, почти акробатическими движениями подняли руки на уровне груди, внутренней стороной ладоней вверх. Она повела пальцами в воздухе, что-то шепнув одними губами, возводя глаза к небу. Питер ждал секунду, другую, но ничего не происходило, или ему просто так казалось. Когда прошло около половины минуты, он уже собирался возмутиться тому, что девчонка разбудила его просто так, как внезапно его щеки коснулось что-то холодное. Потом снова, и снова, и снова. Питер поднял взгляд: на небе не было ни облачка, но маленькие, холодные снежинки ссыпались все больше и больше. Ложась на одежду и траву, маленькие снежинки были похожи на кусочки звезд, ярко поблескивая в ослепительном утреннем солнце. Снежинки то взлетали высоко-высоко вверх, то стремительно падали, подхваченные порывами ветра. Если смотреть на то, как в небе хаотично летает снег, можно задуматься и забыть обо всем. В Нетландии никогда не шел снег. Юноша недоверчиво протянул руку, и одна снежинка, оказавшись на подушечке пальца, тут же растаяла, превратившись в абсолютно крошечную капельку. Джослин весело рассмеялась, и смех привлек внимание, заставив снова посмотреть на рыжую. Снежинки падали ей на лицо и ресницы, тая и стекая дорожками невыплаканных слез. Путались и прятались в волосах. Рыжие волосы были похожи на всполохи яркого, неукротимого огня, необычайно смотревшегося среди деревьев, чью листву медленно облепляли маленькие снежные «балерины». Аддингтон щёлкнула пальцами, и вместе со снежинками на них с Питером посыпались лепестки розы. Джослин засмеялась. Холодные лепестки падали, касаясь ее лица, нежно лаская ее. Девушка обратила свой сияющий взгляд на Питера, будто спрашивая: «А как тебе это? Тебе нравится то, что я делаю?» Питер смотрел на нее, смотрел, смотрел и смотрел. Смотрел, как радостно она кружится под устроенным ей самой снегопадом, как сверкают ее голубые глаза, как бурлит в ней жизнь. Смотрел и думал, что любовь ему была не нужна. Но Джослин, возможно, необходима.Но Джослин, возможно, необходима
13 ноября 2019 г. в 19:43
— Апчхи! — оглушительно донесла о своем здоровье Джослин. Питер, стоящий у ее кровати, недовольно посмотрел на Феликса, который не мог разобраться с градусником, наколдованный Джослин.
— Что ты там возишься? — прошипел юноша, кладя ладонь на лоб рыжеволосой. Тот был горячий, да и вообще весь вид девушки говорил о том, что ей очень и очень плохо, но температуру надо измерить.
— Я подобное в первый раз вижу, — тем же тоном отозвался блондин, внимательно смотря инструкцию.
В отличие от многих других Потерянных, Феликс был не из реального мира, а из магического. Питер Пэн забрал его откуда-то из Зачарованного леса, где дома парня регулярно жестоко избивал собственный отец. Он добровольно ушел с Пэном, увидев в этом избавление от своих проблем, и стал самым первым его верным товарищем и последователем. Больше Феликса Питер, наверное, доверял только себе.
Но из-за этого пользоваться примитивным градусником, разумеется, Феликс не мог. Да и Питер тоже.
— Дай сюда, — прохрипела рыжая, заходясь сильным кашлем. Блондин послушно передал его Аддингтон, и та, откашлявшись, вставила его под мышку.
Пару минут все трое молчали. Джослин прикрыла глаза, но сильный кашель, который буквально раздирал горло, не давал и шанса на то, чтобы уснуть.
— Смысл мерить температуру, если и так видно, что ты болеешь? — спросил Питер, глядя на трясущуюся от озноба Джослин.
— Чтобы знать, насколько сильно я заболела, — устало произнесла девушка, постукивая зубами от холода. Юноша тяжело вздохнул и щёлкнул пальцами. На девушке тут же появилось ещё одно, третье одеяло, в которые Аддингтон от души закуталась по самый нос.
Через несколько минут она высунулась обратно, вытащив градусник, который показывал «39.5». Джослин застонала.
— Ну, все не так плохо, — протянул Феликс. Питер раздраженно закатил глаза, а Джослин злобно посмотрела на него, хотя — спрятанная под одеяло, с покрасневшими от болезни глазами — она не выглядела довольно угрожающе.
Питер сжал плечо девушки через одеяла, и Аддингтон, каждую секунду рискующая заснуть, посмотрела на него сквозь слезы.
— И как нам тебя лечить?
Джослин открыла рот, но сильно закашлялась, перевернулась на бок. Пэн постучал по спине девушки, но помогло это мало. В его глазах мелькнуло сочувствие, однако помочь хоть как-то он не мог — магическая сущность играла с девушкой плохую шутку: чужая магия не могла ей не только не навредить, но и помочь тоже. Возможно, доверяй она ему немного, Пэн и смог бы что-то сделать, а так…
Аддингтон задумалась. Обычно, когда ей было настолько плохо, и Клио понимала, что не справится одна, то всегда вызвала врача. Тот осматривал девушку, давал жаропонижающее, выписывал целую кучу таблеток, желал всего хорошего и удалялся. Но тут, очевидно, стоило рассчитывать только на пожелания удачи, и то — вряд ли. Ни врача, ни таблеток тут не было, а о жаропонижающих можно было только мечтать.
Колдовать — далеко не выход в ее положение, поэтому пришлось поднапрячь усталый мозг, который каждую секунду надеялся впасть в спасительное небытие, и начать думать. Как же сбить жар и вылечить простуду в условиях, далеких от цивилизации?
Аддингтон попыталась вспомнить, как можно лечиться в подобной ситуации: уроки о здравоохранении в школе, фильмы про то, где герои попадают в экстремальные условия — в голову упрямо лез фильм «Руины», но ситуация была не похожа, да и одному из героев там отрезали ноги, чтобы избежать заражение крови, поэтому вряд ли это подходило — книги, учебники.
А потом в памяти всплыл один момент: она здорово простудилась в детстве, когда они с Клио отдыхали в загородном домике. До города — километров тридцать, и женщина не решилась перевозить больную малышку, пока ей не станет лучше. И стало же: где-то через три дня Джослин уже была готова идти играть на улицу. Клио поставила ее этими «традиционными методами лечения» на ноги очень быстро, так что же это было?
Насморк, кашель, температура. Прекрасный метод избавления от инфекции — это ванночки для ног. Еще одно действенное и простое средство — это имбирь от простуды. Рецепт имбирного напитка очень легок в приготовлении, и его наверняка можно воспроизвести даже в таких диких — в прямом смысле слова — условиях. Хотя Джослин не отказалась бы от глинтвейна.
Тут еще можно использовать всевозможные лекарственные растения. Сотни различных рецептов на основе цветов и трав — очень хорошо помогают травяные сборы ромашки, полыни, тысячелистника, солодки, мяты, зверобоя, первоцвета и т.д.
— Чай, — прохрипела она. Феликс и Пэн, до этого спорящие между собой, замолкли, посмотрев на нее. Питер наклонился ближе, стараясь расслышать невнятный, хрипящий, срывающийся шепот, которым говорила девушка.
— Что?
— Хочу чааай, — провыла девушка. — Горячий, с медом, и ягодами, — сухой кашель прервал ее речь. — Пожалуйста.
Питер с Феликсом переглянулись. Блондин нахмурился, потом медленно кивнул.
— Еще что-то? — поинтересовался он. Джослин медленно кивнула и тихо, иногда срываясь на кашель, перечислила все, что ей уже успело прийти на ум. Питер и Феликс слушали ее внимательно, о чем-то сосредоточенно думая.
Когда рыжая выговорилась, откашливалась она еле-еле уже, а голос явно грозился вот-вот оставить свою обладательницу, если она не прекратит так напрягать голосовые связки, из-за этого начинала предложение Аддингтон более-менее понятно, а заканчивала едва ли не мышиным писком — парни переглянулись. Феликс угрюмо поджал губы, но в его глаза медленно зрела идея.
— Почти все травы есть, — сказал Питер. — Если что, найти можно. Мед из диких ульев. Ягоды тоже есть.
— Тогда запряжем мелких, чтобы натаскали и нагрели воды, — добавил Феликс. — Объясню им, как делать имбирный напиток, тот же Люк сможет приготовить его.
— Нет, этого Люка поставь к ней на побегушки, — приказал Пэн. Блондин, если даже удивился, не выдал этого не единой эмоцией. Подобное было одним из тех качеств, которое Питер ценил в своем друге — как бы странно, опасно не было, Феликс держался молодцом, и только браваду да дикое, уместное веселье демонстрировал с удовольствием и не сдерживаясь. Идеальный Потерянный мальчик, идеальный помощник, идеальный друг.
— Джослин, что еще… — блондин не окончил свою фразу, едва увидев то, что девушка, тяжело дыша через рот, взлохмаченная, спрятанная под несколькими слоями одеял, раскрасневшаяся — уже спит. Феликс тихо хмыкнул, иронично изогнул бровь, но быстро поправил одно из съехавших одеял и вышел. Он рассчитывал, как быстро и что можно достать.
Говоря откровенно — Джослин Феликсу нравилась. Было в девчонке что-то загорающееся, быстрое, она напоминала яркое солнце. Особенно с этими своими рыжими волосами. Такая не может не нравится, и Феликс, как и многие другие Потеряшки — просто не все это признавали — был очарован девушкой, и тянулся к ней, как к источнику радости и счастья.
Но было еще одно обстоятельство, которое видел — и о котором знал — только Феликс. Джослин — эта рыжеволосая, ядерная смесь харизмы, силы, красоты, остроумия и просто человеческой теплоты — была предначертана Питеру Пэну той единственной, способной полюбить его. И той незаменимой, которую сможет полюбить он.
Это определенно можно было назвать чем-то веселым.
Пэн выходит из дома Аддингтон, плотно прикрывая дверь. Лицо юноши выражало явную степень задумчивости и серьезности, брови сведены к переносице, губы поджаты.
— Ты заботишься о ней, — сразу выдает Феликс свои наблюдения без какого-либо вступления. Питер переводит взгляд на него и становится еще мрачнее, чем был до этого.
Отвечает он коротко и отрывисто:
— Тебе кажется.
— Ага, конечно, — хмыкает Феликс, уже собираясь уйти, но Пэн, разумеется, не может позволить, чтобы последнее слово осталось не за ним.
— В Джо огромная сила, — говорит он вдогонку блондину. — Если ее правильно направить, она будет очень и очень полезна. Я не намерен терять такой источник энергии. Сделайте все, что она сказала, и пусть этот парнишка, Люк, выхаживает ее.
— Мы-то сделаем, — кивает Феликс, разворачиваясь. — А если она узнает, что вы предназначены друг другу судьбой?
— Узнает и узнает, ничего страшного. Это будет лишь ещё одной причиной подчиниться мне. Она же девчонка, а им всем нравятся истории про вечную любовь, судьба и прочую лабуду.
— Так-то оно так… Но рыжая далеко не дура. Она быстро раскусит твои попытки манипулировать ей. Да и…
— «Да и» что? — уже начиная злиться, спросил Питер.
— Как давно она стала для тебя «Джо», а не «девчонка»?
Феликс развернулся и ушел, возвращаясь в лагерь и начиная отдавать приказы, которые ему дала Джослин. Питер же стоял еще несколько минут, смотря на удаляющегося друга, сжимая и разжимая руку, но так и не сумев собрать мысли воедино.
Целый день Джослин провела кое-как, то в сознании, то нет. Изредка ее будил Люк, заставляя либо поесть, либо выпить какой-то пахучий отвар, который, судя по всему, был нужен для того, чтобы помочь ей. Вообще, Джослин поймала себя на мысли, что в случае чего, сейчас ее можно отравить на удивление легко. Но усталый мозг вместе с телом никак на эту мысль не отреагировал, вновь поддаваясь спасительному сну.
И была еще одна, казалось, незначительная деталь, но каждый раз, когда Джослин выходила из своего небытия, Пэн оказывался рядом. Он либо сидел рядом, держа руку на ее плече, и о чем-то разговаривал с Феликсом, либо находился в такой близости, что Джослин, несмотря на свое положение, слышала его голос в относительной близости рядом с собой.
Даже если это было подозрительно — а так и было — Аддингтон сейчас не волновало. Она просто была рада, что находится не одна.
По-настоящему она проснулась только к вечеру. В домике рыжей было прохладно, слабые порывы ветра гуляли по разгорячённой коже, доставляя минутное расслабление. Она прокашлялась, и внезапно ее голову приподняли и влили небольшую порцию чего-то вкусного.
«Молоко. С медом. Молоко с медом, совсем как дома, » — подумала она.
— Тихо-тихо, — усмехнулся Питер, которого Джослин сразу узнала по интонации и голосу. — Не захлебнись.
Терпеливо придерживая ее за голову, Питер заставил девушку выпить все до конца. Взгляд ее, затуманенный, бродил по комнате. Никого кроме нее и Питера не было. Джослин поморщилась от тупой головной боли, после чего снова посмотрела на Пэна; видимо, она ожидала, что он исчезнет, но тот не то чтобы исчезать, даже немного расплываться перед глазами не хотел.
— Ты здесь?
Питер иронично приподнял бровь:
— А ты не рада?
— А должна?
Они уперли друг в друга если не злые, то упертые взгляды, но ругаться не было ни сил, ни желания. Взгляды они отводят практически одновременно, не желая проигрывать, но и объявляя временное перемирие — то есть, не желая проигрыша другому.
Просто.
Это всё происходило в голове.
Несмотря на схожие дикие натуры, Питер и Джослин — не животные, поддающиеся тупому инстинкту, у них была власть над собственными чувствами, мыслями и убеждениями.
Но пока есть хоть капля желания страдать от неразделённой любви, будешь страдать, выдавливая по каплям жалость к себе. Просто, какой бы дикой мыслью это не казалось, на данный момент было удобнее и комфортнее жить в этом состоянии.
Но сделав выбор, приняв твёрдое решение избавиться просто.
Просто всё в голове…
— Это какая-то ошибка, — внезапно сипло шепчет девушка. Питер вопросительно мычит. Взгляд Джослин устремлен в деревянный потолок, а от сильного кашля, который она сдерживает, но который отчаянно разрывает легкие, слезятся глаза. — Я не должна быть здесь. Я не потерянная девочка. У меня есть друзья и семья.
— Да? Тогда что за пустоту я вижу в твоем сердце?
Джослин промолчала. В какой-то момент она все-таки не выдерживает, и кашель вырывается наружу, причем такой силы, что ее буквально подбрасывает на кровати. Слезы скопились в уголках глаз.
— Ты одинокая, Джо, никому не нужная в своем мире, именно поэтому тень и привела тебя ко мне. Здесь ты сможешь быть собой, Джослин.
Питер уже собирался уходить, как внезапно остановился у двери и посмотрел на Джослин. Жар всё ещё мучил её, из-за чего пришлось вылезти из-под одеяла — помогло не особо сильно.
Ханахаки — не тоже самое, что любовь. Напротив, это довольно мучительный процесс, потому что ты всю жизнь живешь спокойно, а потом в один момент начинаешь выхаркивать из себя какие-то цветочки, потому что судьба решила, что ты нашел свою «вторую половинку».
Уж кому-кому, а Питеру Пэну вторая половинка не нужна была. Джослин, как он и говорил, была неоценимым источником энергии, но ее буквально дикое упрямство и уверенность в самой себе были просто поразительны, и в то же время — серьезной проблемой. Аддингтон надо было удержать рядом с собой, как можно дольше, но ее фанатичная уверенность в том, что несмотря на какую-то отстранённость, дома ее все-таки ждут не давала ей забыться и стать Пропавшей.
И несмотря на собственные убеждения в том, что Джослин — всего лишь очередная игрушка на благо самого Пэна, Питер не мог отрицать то, что Феликс, как это не прискорбно признавать, был в чем-то прав. Рядом с ней дышалось легче — и в прямом, и в переносном смысле. Он не смотрел ей вслед и не ждал появления, но когда рыжая оказывалась рядом, то владела внимание его единолично и неумолимо. Он смотрел на нее и ждал, что же такого из ряда вон выходящего для этого острова она выкинет сейчас? Как бросит вызов его власти сегодня?
И она делала, и она бросала вызов, но убить ее за это не хотелось. Хотя Джослин и была по-своему сильна, Питер, разумеется, не видел в ней угрозу. Но она совсем не доверяла; ее угрозы о сожжение были неправдивы лишь наполовину, и Питер знал, что если придется защищаться, Джослин Аддингтон будет делать это с яростью дикой кошки.
Но любовь была Пэну не нужна, однозначно. Ему нужна была Джослин и то, чем она могла быть полезна, и было бы неплохо, будь у него какие-то гарантии. Мнимое сводничество судьбы — неплохой вариант, но как сказал Феликс, Джослин была не из тех, кого можно было так развести. Она будет неплохой соратницей, главное — убедить ее в этом.
Пэн закрыл бесшумно дверь, прикрыл все окна и стал раздеваться. Оголившись по пояс, он подошёл к кровати и лёг на неё, придвигая полусонную Джослин к себе. Толком не понимая, что происходит, девушка прижалась к прохладной коже, блаженно выдыхая. Пэн прижал её к себе ещё теснее, обдавая макушку Аддингтон холодным дыханием.
Спустя некоторое время жар в теле поутих. Джослин заснула.
Это все было ради острова, разумеется.